Читать книгу «Код да Винчи» онлайн полностью — Дэн Браун — MyBook. Код да винчи Написал код да винчи браун

Рецензия на книгу «Код да Винчи» — Дэн Браун, написанная в рамках конкурса «Ни дня без книг». Автор рецензии: Инна Беляева.

В последнее время мне очень нравятся книги о тайных обществах и заговорах. Эти истории завораживают и окутывают дымкой тайны всю историю человечества.

Именно поэтому мне до безумия нравятся книги Дэна Брауна. Своё знакомство со второй книгой о Роберте Лэнгдоне, которому предстоит найти убийцу совершенно чужого человека, а заодно и разгадать тайну Святого Грааля.

Париж. Лувр. Убит куратор Лувра – Жак Соньер. Возле его тела обнаруживают надпись, где есть имя профессора. Его привозят на место убийства, так как его подозревают. На место преступления прибывает внучка убитого и с этого момента события начинают нарастать, как снежный ком.

Лэнгдон бежит от полиции вместе с Софи, которым предстоит разобраться в послании, которые было оставлено убитым на одной из картин Леонардо да Винчи. На них начинается охота, но каждый раз они ускользают от стражей закона.

Появляется тайное общество – Приорат Сиона, который хранит тайну Святого Грааля. И как доказывает профессор, что этот предмет, не чаша, а символ женщины. А вернее жены Иисуса – Марии Магдалины. А Приорат Сиона почти два тысячелетия охраняют потомков божьего сына, на которых охотиться католическая группировка Опус Деи. Члены Опус Деи мечтают похоронить тайну Иисуса и Марии навсегда, дабы никто не узнал правду о непогрешимости церкви и религиозной истории, которые священники много столетий назад переписали.

Эта книга заставила меня немного по-другому взглянуть на католическую церковь, да и вообще на религию. Дэн Браун пишет довольно интересные вещи и версии прошлых времен. Заставляет посмотреть на мир под другим углом и начать самому искать ответы на некоторые вопросы.

Не обошлось в этой книге и без произведений искусства, которые описаны довольно точно. И снова меня поразила скрытая символика, которая находиться у всех на виду, но никто ее не замечает. И пусть это будет выдумкой, но никто не мешает мне, да и вам тоже, прочитать научные труды по символике в произведениях искусства.

Дэн Браун в этой книге в очередной раз удивил меня. Книгу я читала после просмотра фильма, но вот времени прошло достаточно, чтобы я успела забыть некоторые моменты. Сразу скажу, что в фильме нет некоторых вещей и моментов, которые в книге являются ключевыми. Так вот, я была уверена кто злодей и фанатик, но развязка оказалась неожиданной. До последней страницы я жила в напряжении и всей душой желала Роберту справиться со всеми трудностями.

Приятного чтения, дорогие читатели Букли!

Рецензия написана в рамках конкурса «Ни дня без книг»,
автор рецензии: Инна Беляева.

Удачно соединил детектив , триллер и элемент тайны. В году по мотивам романа был снят одноименный фильм .

1. Сюжет

1.1. Содержание книги

Книга рассказывает, как Роберт Лэнгдон, профессор религиозной символогии Гарвардского университета , пытается раскрыть убийство куратора Лувра Жака Соньер. Внучка Соньер, криптограф Софи Неве, помогает Лэнгдону найти убийцу деда. Вместе им удается разгадать ряд закодированных тайн, подсказки к которым спрятаны в произведениях Леонардо да Винчи .

Загадки, часто зашифрованные в ребусы и анаграммы , приводят героев к тайному братству "Приорат Сиона", которое веками оберегало секретные документы о жизни Иисуса Христа , которые могли в корне изменить историю церкви. Поэтому на хранителей информации охотится католическая организация "Опус Деи" и таинственный Учитель. Роберту и Софи удается разгадать все загадки, найти настоящего убийцу и информацию, скрытую "Приорат Сиона".

1.2. Подробности

Роберта Лэнгдона, который как раз приехал в Париж читать научные лекции, вызывают на место убийства в Лувр . Французский полиция имеет серьезные основания считать самого Лэнгдона убийцей куратора Луврского музея Жака Соньер (как оказывается потом - главного магистра "Приората Сиона"), ведь перед смертью куратор оставил записку, где просил найти Роберта. Лэнгдон шокирован видит на месте убийства - Соньер лежит голым в позе "Витрувианский человек" Леонардо да Винчи . Оказывается, куратор сам разделся и имитировал позу.

Безу Фаш, глава полиции, пытается хитро выманить из Роберта признание в убийстве. Однако на помощь Лэнгдону приходит Софи Неве, полицейский криптограф, а также внучка Соньер. Она помогает Роберту уйти, а также расшифровать тайное послание дедушки Софи - на Соньеровий предсмертной записке был шифр из цифр (последовательность Фибоначчи: 1,1,2,3,5,8,13,21) и указание на "Мону Лизу" и "Мадонну в скалах" Леонардо да Винчи . Исследовав картины, Софи и Роберт находят указатели, а именно ключ с эмблемой "Приората Сиона" и адрес в Париже.

"Витрувианский человек" Леонардо да Винчи

Вырвавшись из Лувра, Лэнгдон и Неве направляются по указанному адресу. Оказывается, что Соньер направлял их в швейцарский банк.

Воспользовавшись ключом, Софи и Роберт попадают в хранилище банка. Впоследствии им удается разгадать код к тайнику - это та же последовательность Фибоначчи, которую оставил дедушка Софи (1 1 2 3 5 8 13 21). В тайнике главные герои находят криптекс - вместилище для важных документов, сделанное по проекту да Винчи Соньер. В криптекс, по мнению Роберта, должен быть и важная информация, которую так тщательно оберегал "Приорат Сиона".

В то же время убийца Соньер и трех Сенешаль (заместителей магистра) "Приората Сиона" монах - альбинос Сайлас отправляется в церковь Святой Сульпиция, что в Париже . Сайлас - член католического братства "Опус Деи" , известного своим строгим соблюдением канонов католицизма. Он выполняет приказы таинственного Учителя, дает Сайлас информацию о краеугольный камень "Приората Сиона" и его магистров. Монах хочет найти "Линию Розы" - место, где проходил начальный меридиан еще до того, как вместо него был избран Гринвичский . На это его натолкнули слова Соньер и Сенешаль "Приората Сиона", которые перед смертью рассказали Сайлас ту же ложь - якобы краеугольный камень (который Сайлас и ищет) находится именно в церкви Святой Сульпиция. Но монах ничего там не находит, хотя и убивает монахиню Сандрин, которая пыталась его остановить. После этого Сайлас решает преследовать Софи и Роберта, подозревая, что они знают больше секретов "Приората Сиона".

Монах действует тайно от своего религиозного наставника, испанского священника Арингаросы. Когда тот узнает об убийствах, совершенных Сайласом, сразу обращается к французской полиции, рассказав всю правду. Также Арингароса говорит, что Учитель сам предложил Сайлас и ему найти краеугольный камень "Приората Сиона" как месть и защита от Ватикана . Как окажется впоследствии, Ватикан решил отказаться от покровительства "Опус Деи" , отдав им их средства. Именно это заставило Арингаросу согласиться на предложение Учителя. Будучи в отчаянии, он думал, что это поможет "Опус Деи" . Однако после убийств Арингароса осознает истинную цель Учителя. После этого жандармы во главе с Безу Фашем уже не охотятся на Лэнгдона, а пытаются схватить Сайласа, который должен вывести их на Учителя.

Роберту и Софи удается незамеченными покинуть банк с помощью его головы, Андре Берне. Он вывозит их на грузовике, притворившись обычным водителем. После этого Андре сам пытается отобрать криптекс, однако ему это не удается.

Криптекс, изображенный в одноименном фильме

Криптекс можно открыть только с помощью слова-кода. Оно и должно открыть замок. В противном случае информация не получить. Софи говорит Роберту, что если открывать криптекс силой, то уксус , который является в стеклянной фляге внутри криптекс, прольется и уничтожит информацию. Подсказка написана задом наперед, так, как писал свои журналы Леонардо да Винчи . Ключами к искомого слова является стихотворение: "Как древнее слово мудрости найти... чтобы смог соединить вновь семью ты? .. Ключ - камень, перед ним замер тамплиер... Откроет атбаш правду всю теперь".

Впоследствии, чтобы спрятаться от полиции, а также чтобы разгадать слово криптекс, Лэнгдон разрешает обратиться к Ли Тибинга - известного английского ученого, занимавшегося изучением истории Святого Грааля (Чаши Христовой). Софи и Роберт отправляются в его французского помещение неподалеку Версаля. Несмотря на то, что Лэнгдона разыскивает полиция, сэр Ли соглашается помочь. Как окажется впоследствии, он и является тем Учителем, который стоит за убийствами членов "Приората Сиона".

Во время пребывания в доме Тибинга на Роберта и Софи нападает Сайлас, который выследил и преследовал. Слуга Тибинга, Реми, обезвреживает Сайласа.

Август Ли вызывает свой частный самолет, и он, Роберт и Софи летят в Англии . Они также берут с собой сознания и связанного Сайласа, по которому присматривает Реми.

Именно в Англии, по мнению профессора, и должно быть краеугольный камень информации "Приората Сиона". Во время полета Софи рассказывает о жизни с дедушкой. Роберт узнает, что их близкие отношения были полностью разрушены после того, как Софи увидела сексуальный ритуал "Приората Сиона" в загородном доме дедушки. Также Софи рассказывает, что дедушка часто задавал ей загадки, подобные тем, что в криптекс.

Лэнгдону удается открыть криптекс, словом к которому являются "SOFIA". Однако внутри обнаруживается еще один, меньший криптекс, который также требует отгадки. Подсказкой к новому криптекс есть стихотворение: "В Лондоне папа рыцаря хоронили Его плод гнев священный навлек. В утробе семья, Мальвы плости - а где на гробе шар к ним ведет? "

При выходе из самолета Тибинга и спутников останавливает английский полиция . Ловко обманув ее, спутники отправляются на поиски информации.

Тибинг убежден, что в стихотворении говорится о могиле тамплиеров. Также он советует, что нужно искать в церкви Тамплиеров в Лондоне . Однако там они ничего не находят. Во время посещения церкви на них нападает Реми, верный слуга Тибинга, и Сайлас, которого Реми освободил. Они угрожают Лэнгдону и Софи, а также делают Тибинга своим заложником. Роберт в отчаянии, он не имеет никакого понятия, где искать дальше. К тому же, его мучает совесть приключение с сэром Ли.

Софи советует поискать в архивах. Тогда Роберт наконец понимает, что надо искать - не папу, а Попа, английского поэта, который председательствовал на похоронах рыцаря, сэра Исаака Ньютона , великого магистра "Приората Сиона".

После схватывания Тибинга, Сайлас покидает его и Реми и идет в Лондонский дом "Опус Деи" . Там его и ловит французская полиция. Во время задержания Сайлас случайно ранит священника Арингаросу. После этого он вырывается из рук полиции и, раненный, умирает на улице Лондон . Арингароси удается выжить. Он решает отдать полученные от Ватикана деньги семьям тех, кого убил Сайлас.

В то же время Учитель отравляет Реми (который был его помощником все это время), дав ему отравленный коньяк. После этого Учитель отправляется в Вестминстерское аббатство .

Могила Исаака Ньютона в Вестминстерском аббатстве

Тогда же Роберт и Софи отправляются в Вестминстерское аббатство . Лэнгдон думает, что именно там должно быть разгадка. Найдя могилу Ньютона, спутники не видят ничего, что им помочь отгадать слово.

Учитель, хитро выманив Софи и Роберта, заманивает их в ловушку. Там он показывает свое лицо, и Софи и Роберт с удивлением узнают Тибинга.

Тот рассказывает о своей цели найти краеугольный камень и раскрыть тайну "Приората Сиона" через собственную ненависть к католической церкви. Также он угрожает Лэнгдону, заставляя его отдать ему криптекс. Однако в последнюю минуту Роберт открывает криптекс, извлекает из него информацию и отвлекает Тибинга. Тот бросается спасать криптекс, благодаря чему Лэнгдону удается обезвредить его и спасти себя и Софи.

Андре Верне - руководитель швейцарского банка, который долгое время знал о хранении Соньер секретной информации в своем банке. После убийства Соньер Андре спасает Роберта и Софи от полиции, однако впоследствии пытается отобрать у них криптекс. Однако его замысел не удается.

Реми Легалудек - помощник и слуга Тибинга. Он мечтает разбогатеть и больше никогда не быть прислугой. Поэтому он и решил помочь Ли. Впоследствии тот отравляет Реми, чтобы замести следы.

Сестра Сандрин - монахиня в церкви Святой Сульпиция, которая пытается остановить Сайласа и сообщить магистрам "Приората Сиона" (которые к тому времени уже были мертвы) о его вторжения. После этого Сайлас ее убивает.

Мари Сен-Клер - бабушка Софи, которая все это время жила отдельно с ее младшим братом ради безопасности семьи. Это она рассказывает Софи о ее происхождении и родословной от Иисуса Христа .

3. Теории Святого Грааля

Фрагмент "Тайной вечери" Леонардо да Винчи

"Код да Винчи" содержит немало авторских теорий о Святой Грааль , как о тайной информацию, охранялась "Приорат Сиона". Также Дэн Браун поясняет свою мысль на счет того, чем или кем является Святой Грааль .

В романе Ли Тибинг объясняет Софи историю Святого Грааля - краеугольного камня "Приората Сиона". Он говорит Софи, что фигура справа от Иисуса Христа на картине Леонардо да Винчи "Тайная Вечеря" - Мария Магдалина , а не апостол Иоанн. По роману, Мария Магдалина была женой Иисуса Христа и родила от него дочь уже после того, как Иисуса распяли. Тибинг объясняет, что именно Мария Магдалина была воплощением Святого Грааля - как мать младенца Христа и продолжение его рода. Ли поддерживает свое мнение тем, что позиции Иисуса и Марии Магдалины на картине образуют форму "V", которая является символом священной женственности. Отсутствие апостола Иоанна ученый объясняет тем, что его называли любимым - то есть так скрывали имя Марии Магдалины.

Также Тибинг указывает на цветовую гамму - Иисус одет в красную рубашку и синюю накидку, Иван / Мария одета в синюю рубашку с красной накидкой - возможно, символизируя священные узы брака.

По роману, тайны Святого Грааля, скрытые "Приорат Сиона" являются:

Многие другие писатели затрагивали тему возможности Христа быть отцом. В некоторых книгах даже было размещено генеалогию Христа. В этих книгах его считали отцом троих детей.

4. Оценка книги

Книга Дэна Брауна принесла писателю мировой успех и даже обошла "Гарри Поттер и орден Феникса" Джоан Роулинг по количеству проданных экземпляров. "Код да Винчи" был признан книгой года в . Книга получила немало положительных отзывов. Газета "Publishing News" назвала книгу "хорошо написанной, искусно запутанной паутиной тайн и интриг" . Газета "New York Times" в рецензии на книгу ограничилась лишь одним словом: "Вав" . "Review of Books" назвал книгу "разумной и увлекательной" . Газета "USA today" назвала книгу мировым мегабестселером, который вдохновил многих читателей. Британская газета "Sunday Times" сказала, что книга "достаточно интеллектуальная для соискателей головоломок и загадок, однако не перегружает мозг". Amazon.com назвал книгу "замечательным произведением, что дает большую пищу для размышлений".

Американский писатель Гарлан Кобен назвал книгу "невероятной и поглощающей... Я полюбил эту книгу".

Американский автор детективов, Роберт Крайс отозвался о "Код да Винчи": "Чем больше я читаю, тем больше должен читать. Дэн Браун создал мир, полный удивительных деталей... Дэн Брауне, Ваш поклонник ".

Критики не восприняли книгу настолько хорошо, подвергая сомнению факты и информацию, приведенные автором.

5. Исторические неточности

5.1. Факт или Фикция?

Роман мог бы остаться незамеченным, если бы не имел такого успеха и если бы на первой странице не утверждалось бы о правдивости описанных событий. Критики обратили внимание на большое количество неточностей в изложении истории и использовании многих неподтвержденных легенд.

Хотя книгу считают художественным, а не историческим произведением, Дэн Браун начинает книгу со вступлением, где утверждает, что "все художественные работы, скульптуры, документы... и тайные ритуалы в романе являются точными" , однако многие ученые считают, что такие заявления вводят читателей в заблуждение.

Наибольшая критика книги была получена именно за неточности в наведении исторических фактов. Также много споров возникло по истории, описания и толкования католицизма , церкви и европейского искусства, что вызвало немало недовольство представителей католических и других христианских организаций.

Многие критики обвиняли Брауну, что перед публикацией книги нужно было получить больше знаний на тему. Также критики обвиняют Брауна в фабрикации и использовании недостоверных исторических фактов, которые, по утверждению автора на страницах романа, является подтвержденным и проверенным.

5.2. Приорат Сиона

В книге "Приорат Сиона" изображен как тайную организацию, созданную еще в году. Также утверждается, что братство веками оберегало тайну Святого Грааля . Утверждение Брауна является ошибочным. "Приорат Сиона" было основано в году Пьером Плантардом в Франции , и тогда же было объявлено четырех живых членов: Андре Боно, Жана Делавела, Амана Дефажа и самого Плантарда. Официальной целью ордена было "выполнять добрые дела, [и] помочь Католической Церкви" .

В 1960-70-х годах Плантард создает ряд документов, которые якобы доказывают существование родословной Марии Магдалины и Иисуса Христа , который начал династию королей в Франции , и он, Пьер Плантард, является прямым потомком этой династии. После этого он начал использовать имя Плантард де Сен-Клер, заявляя, Сен-Клери являются прямыми потомками Марии Магдалины и Иисуса Христа .

Также в книге "Код да Винчи" является утверждение, будто среди магистров "Приората Сиона" были выдающиеся люди, например, Исаак Ньютон , Виктор Гюго или Леонардо да Винчи . Документы, содержащие имена возможных магистров "Приората Сиона", было признано подделкой (эти документы также были созданы Пьером Плантардом).

5.3. Изображение Иисуса Христа

В романе на вопрос Софи Неве или считался Иисус Сыном Божьим при жизни, Ли Тибинг отвечает ей, что последователи Христа считали его обычным человеком, а Сыном Божьим был избран на Никейского собора.

По роману "Код да Винчи", римский император Константин созвал Никейский собор, на котором Христос был "избран" Сыном Божьим. Константин считал, что христианство может объединить Римскую империю, и для этого решил установить единую религию в стране. Поэтому за основы христианства было принято четыре Евангелия, которые изображали Христа как сына Божьего, и было уничтожено остальные Евангелий, которые изображали Христа как человека.

Однако Иисуса считали Богом изначально христианства. Наиболее ранние документы христианской церкви придают Иисусу божественный статус. Даже нехристианские писатели, такие как Плиний и Цельс, утверждали, что христиане почитают Иисуса как Бога. Одни из первых последователей Христа были убиты за убеждение, что Иисус был Богом - убеждение, которой они не отреклись даже перед смертью. В письмах апостола Павла, написанных после смерти Иисуса, он называет Христа "Господом".

5.4. Женитьба Христа

В произведении Ли Тибинг утверждает, что Иисус был женат Марией Магдалиной , и у них родилась дочь. В официальных Евангелиях и Библии не упоминается о его женитьбе. Для подтверждения своей теории, Ли Тибинг использует отрывок гностического Евангелия от Филиппа, написанного позднее предыдущих Евангелий, в котором говорится о том, что Иисус любил и часто целовал Марию Магдалину. Однако оригинал рукописи разорван на этом отрывке, поэтому нет точного подтверждения данной информации. Марию Магдалину назван "компаньонкой Христа", но это не является подтверждением физических отношений между ней и Иисусом. Большинство Евангелий, на которые ссылается Тибинг пользователя позже остальных Евангелий.

5.5. Святой Грааль

В книге есть утверждение Ли Тибинга, что Мария Магдалина была воплощением Святого Грааля, и так ее тайно называли. Однако легенды о Святом Граале появились только в двенадцатом веке, и нет доказательств того, чтобы Марию Магдалину так называли.

Энтони Лейн, репортер газеты "The New Yorker" , назвал "Код да Винчи" "абсолютным мусором", и "грубым падением стиля".

Лингвист Джеффри Пуллум назвал Брауна "худшим писателем в истории литературы", добавив: "Браун пишет не просто плохо, это неуклюже, бездумно, почти гениально плохо".

6.2. Предшественники и обвинения в плагиате

"Код да Винчи" имел немало предшественников, и повлияли на Брауна в написании его романа.

Идея "Кода да Винчи" была навеяна книгой Майкла Бейджента, Ричарда Ли и Генри Линкольна "Святая кровь и Святой Грааль", изданная в году. Дэн Браун не возражал знакомства с книгой. В главе 60 "Кода да Винчи" есть упоминание о "Святую кровь и Святой Грааль", как подтверждение теории Брауна о Марию Магдалину и Иисуса Христа . Стоит добавить, что один из главных героев "Кода да Винчи", Ли Тибинг является контаминацией имен Ли (Leigh) и Бейджента (Baigent - анаграмма Teabing).

Ли и Бейджент подали в суд на Брауна , утверждая, что "Код да Винчи" является художественной версии их собственной книги, а не самостоятельным произведением. Однако в году суд отклонил их обвинения.

В свою очередь, книга "Святая кровь и Святой Грааль" базируется на исследованиях и гипотезах немецкого историка и археолога Отто Рана, которые он изложил в своей книге "Крестовый поход против Грааля" ("Kreuzzug gegen den Gral" )

Тарчизио Бертоне заявил, что книга представляет собой попытку дискредитировать католическую церковь с помощью абсурдных искажений истории. Он сказал, что был очень разочарован тем, что "Код да Винчи" продается даже в католической магазина. Он сказал:

Людмила Олтаржевского, журналист газеты "Украина Молодая" отозвалась о книге: "Код да Винчи" Украинская читатели встретили заинтересованно. И, осмелюсь высказать мнение большинства из них, после прочтения это любопытство не уступила место разочарованию ". .

Анжела Каменец, переводчица "Кода да Винчи" для Книжного клуба "Клуб семейного досуга" критиковала перевод Виктора Шовкун , который занимался переводом романа для журнала "Вселенная". В ответ на критику Шовкун заявил: "Вместе оценивая стоимостную харьковского издания, не могу не обратить внимание на то антирекламу наинизшая сорта, к которой прибегли многоуважаемые культуртрегери с" Книжного клуба ".

"	"Эти книга и фильм только вредят развитию христианства. Смотреть можно, если вы сильны духом и можете противостоять. А если вы слабы - не смотрите, чтобы не соблазняться" Газета "New York Times" назвала фильм "перенасыщенным и тривиальным"

Лэнгдон не мог отвести взгляда от мерцающих красных цифр и букв на паркете. Последнее послание Жака Соньера совсем не походило на прощальные слова умирающего, во всяком случае, по понятиям Лэнгдона. Вот что написал куратор:

13-3-2-21-1-1-8-5
На вид идола родич!
О мина зла!

Лэнгдон не имел ни малейшего представления, что все это означает, однако теперь ему стало ясно, почему Фаш так настойчиво придерживался версии о том, что пятиконечная звезда связана с поклонением дьяволу или языческими культами.
На вид идола родич! Соньер прямо указывал на некоего идола. И еще этот непонятный набор чисел.
– А часть послания выглядит как цифровой шифр.
– Да, – кивнул Фаш. – Наши криптографы над ним уже работают. Мы думаем, эти цифры являются ключом, указывающим на убийцу. Возможно, здесь номер телефона или же карточки социального страхования. Скажите, эти цифры имеют, на ваш взгляд, какое-либо символическое значение?
Лэнгдон еще раз взглянул на цифры, чувствуя, что на расшифровку их символического значения могут уйти часы. Если вообще Соньер что-то под этим имел в виду. На взгляд Лэнгдона, цифры казались выбранными наугад. Он привык к символическим прогрессиям, в них угадывался хоть какой-то смысл, но здесь все: пятиконечная звезда, текст и цифры – казалось, ничем и никак не было связано между собой.
– Ранее вы говорили, – заметил Фаш, – что все действия Соньера были направлены на то, чтобы оставить какое-то послание… Подчеркнуть поклонение богине или что-то в этом роде. Тогда как вписывается в эту схему данное послание?
Лэнгдон понимал, что вопрос этот чисто риторический. Смесь цифр и непонятных восклицаний никак не вписывалась в версию самого Лэнгдона, связанную с культом богини.
На вид идола родич? О мина зла?..
– Текст походит на какое-то обвинение, – сказал Фаш. – Вам не кажется?
Лэнгдон пытался представить последние минуты куратора, запертого здесь, в замкнутом пространстве Большой галереи, знающего, что ему предстоит умереть. Определенная логика в словах Фаша просматривалась.
– Да, обвинение в адрес убийцы. Думаю, в этом есть какой-то смысл.
– И моя работа заключается в том, чтоб назвать его имя. Позвольте спросить вас еще об одном, мистер Лэнгдон. Помимо цифр, что, на ваш взгляд, самое странное в этом послании?
Самое странное? Умирающий человек закрылся в галерее, изобразил пятиконечную звезду, нацарапал на полу загадочные слова обвинения. Вопрос надо ставить иначе. Что здесь не странное?
– Слово «идол»? – предположил Лэнгдон. Просто это было первое, что пришло на ум. – «Идола родич». Странность в самом подборе слов. Кого он мог иметь в виду? Совершенно непонятно.
– «Идола родич»? – В тоне Фаша слышалось нетерпение, даже раздражение. – Выбор слов Соньером, как мне кажется, здесь ни при чем.
Лэнгдон не понял, что имел в виду Фаш, однако начал подозревать: Фаш прекрасно бы поладил с неким идолом, и уж тем более с миной зла.
– Соньер был французом, – сказал Фаш. – Жил в Париже. И тем не менее решил написать последнее свое послание…
– По-английски, – закончил за него Лэнгдон, понявший, что имел в виду капитан.
Фаш кивнул:
– Precisement. Но почему? Есть какие-либо соображения на сей счет?
Лэнгдон знал, что английский Соньера был безупречен, и, однако, никак не мог понять причины, заставившей этого человека написать предсмертное послание на английском. Он молча пожал плечами.
Фаш указал на пятиконечную звезду на животе покойного:
– Так, значит, это никак не связано с поклонением дьяволу? Вы по-прежнему в этом уверены?
Лэнгдон больше ни в чем не был уверен.
– Символика и текст не совпадают. Простите, но я вряд ли чем-то смогу тут помочь.
– Может, это прояснит ситуацию… – Фаш отошел от тела и приподнял лампу, отчего луч высветил более широкое пространство. – А теперь?
И тут Лэнгдон, к своему изумлению, заметил, что вокруг тела куратора была очерчена линия. Очевидно, Соньер лег на пол и с помощью все того же маркера пытался вписать себя в круг.
И тут все сразу же стало ясно.
– «Витрувианский человек»! – ахнул Лэнгдон. Соньер умудрился создать копию знаменитейшего рисунка Леонардо да Винчи в натуральную величину.
С анатомической точки зрения для тех времен этот рисунок был самым точным изображением человеческого тела. И стал впоследствии некой иконой культуры. Его изображали на плакатах, на ковриках для компьютерной мыши, на майках и сумках. Прославленный набросок состоял из абсолютно правильного круга, в который да Винчи вписал обнаженного мужчину… и руки и ноги у него были расставлены в точности как у трупа.
Да Винчи. Лэнгдон был потрясен, даже мурашки пробежали по коже. Ясность намерений Соньера нельзя отрицать. В последние минуты жизни куратор сорвал с себя одежду и расположился в круге, сознательно копируя знаменитый рисунок Леонардо да Винчи «Витрувианский человек».
Именно этот круг и стал недостающим и решающим элементом головоломки. Женский символ защиты – круг, описывающий тело обнаженного мужчины, обозначал гармонию мужского и женского начал. Теперь вопрос только в одном: зачем понадобилось Соньеру имитировать знаменитое изображение?
– Мистер Лэнгдон, – сказал Фаш, – такому человеку, как вы, следовало бы знать, что Леонардо да Винчи питал пристрастие к темным силам. И это отражалось в его искусстве.
Лэнгдон был поражен, что Фашу известны такие подробности о Леонардо да Винчи, очевидно, именно поэтому капитан усматривал здесь поклонение дьяволу. Да Винчи всегда был весьма скользким объектом для изучения, особенно для историков христианской традиции. Несмотря на свою неоспоримую гениальность, Леонардо был ярым гомосексуалистом, а также поклонялся божественному порядку в Природе, что неизбежно превращало его в грешника. Мало того, эксцентричные поступки художника создали ему демоническую ауру: да Винчи эксгумировал трупы с целью изучения анатомии человека; вел какие-то загадочные журналы, куда записывал свои мысли совершенно неразборчивым почерком да еще справа налево; считал себя алхимиком, верил, что может превратить свинец в золото. И даже бросил вызов самому Господу Богу, создав некий эликсир бессмертия, уж не говоря о том, что изобрел совершенно ужасные, прежде не виданные орудия пыток и оружие.
Непонимание порождает недоверие, подумал Лэнгдон.
Даже грандиозный вклад да Винчи в изобразительное искусство, вполне христианское по сути своей, воспринимался с подозрением и, как считали церковники, лишь подтверждал его репутацию духовного лицемера. Только от Ватикана Леонардо получил сотни заказов, но рисовал на христианскую тематику не по велению души и сердца и не из собственных религиозных побуждений. Нет, он воспринимал все это как некое коммерческое предприятие, способ изыскать средства для ведения разгульной жизни. К несчастью, да Винчи был шутником и проказником и часто развлекался, подрубая тот сук, на котором сидел. Во многие свои полотна на христианские темы он включил далеко не христианские тайные знаки и символы, отдавая тем самым дань своим истинным верованиям и посмеиваясь над Церковью. Как-то раз Лэнгдон даже читал лекцию в Национальной галерее в Лондоне. И называлась она «Тайная жизнь Леонардо. Языческие символы в христианском искусстве».
– Понимаю, что вас беспокоит, – сказал Лэнгдон, – но поверьте, да Винчи никогда не занимался черной магией. Он был невероятно одаренным и духовным человеком, пусть и находился в постоянном конфликте с Церковью. – Едва он успел окончить фразу, как в голову пришла довольно неожиданная мысль. Он снова покосился на паркетный пол, где красные буквы складывались в слова. На вид идола родич! О мина зла!
– Да? – сказал Фаш.
Лэнгдон снова тщательно подбирал слова:
– Знаете, я только что подумал, что Соньер разделял духовные взгляды да Винчи. И не одобрял церковников, исключивших понятие священной женственности из современной религии. Возможно, имитируя знаменитый рисунок да Винчи, Соньер хотел тем самым подчеркнуть: он, как и Леонардо, страдал от того, что Церковь демонизировала богиню.
Фаш смотрел мрачно.
– Так вы считаете, Соньер называл Церковь «родичем идола» и приписывал ей некую «мину зла»?
Лэнгдону пришлось признать, что так далеко он в своих заключениях не заходил. Однако пятиконечная звезда неумолимо возвращала все к той же идее.
– Я просто хотел сказать, что мистер Соньер посвятил свою жизнь изучению истории богини, а никому на свете не удалось опорочить ее больше, чем Католической церкви. Ну и этим предсмертным актом Соньер хотел выразить свое… э-э… разочарование.
– Разочарование? – Голос Фаша звучал почти враждебно. – Слишком уж сильные выражения он для этого подобрал, вам не кажется?
Терпению Лэнгдона пришел конец. – Послушайте, капитан, вы спрашивали, что подсказывает мне интуиция, просили, чтобы я как-то объяснил, почему Соньер найден в такой позе. Вот я и объясняю, по своему разумению!
– Стало быть, вы считаете это обвинением Церкви? – У Фаша заходили желваки, он говорил, с трудом сдерживая ярость. – Я видел немало смертей, такая уж у меня работа, мистер Лэнгдон. И позвольте сказать вот что. Когда один человек убивает другого, я не верю, чтобы у жертвы в этот момент возникала странная мысль оставить некое туманное духовное послание, значение которого разгадать никто не может. Лично я считаю, он думал только об одном. La vengeance. И думаю, что Соньер написал это, пытаясь подсказать нам, кто его убийца.
Лэнгдон удивленно смотрел на него:
– Но слова не имеют никакого смысла!
– Нет? Разве?
– Нет, – буркнул он в ответ, усталый и разочарованный. – Вы сами говорили мне, что на Соньера напали в кабинете. Напал человек, которого он, видимо, сам и впустил.
– Да.
– Отсюда напрашивается вывод, что куратор знал убийцу. Фаш кивнул:
– Продолжайте.
– Если Соньер действительно знал человека, который его убил, то что здесь указывает на убийцу? – Лэнгдон указал на знаки на полу. – Цифровой код? Какие-то идолы родича? Мины зла? Звезда на животе? Слишком уж замысловато.
Фаш нахмурился с таким видом, точно эта идея ни разу не приходила ему в голову.
– Да, верно.
– С учетом всех обстоятельств, – продолжил Лэнгдон, – я бы предположил, что если Соньер намеревался сказать нам, кто убийца, он бы просто написал имя этого человека, вот и все.
Впервые за все время на губах Фаша возникло подобие улыбки.
– Precisement, – сказал он. – Precisement.
Я стал свидетелем работы истинного мастера, размышлял лейтенант Колле, прислушиваясь к голосу Фаша, звучавшему в наушниках. Агент понимал: именно моменты, подобные этому, позволили капитану занять столь высокий пост в иерархии французских силовых служб.
Фаш способен на то, что никто другой не осмелится сделать.
Тонкая лесть – почти утраченное ныне искусство, особенно современными силовиками, оно требует исключительного самообладания, тем более когда человек находится в сложных обстоятельствах. Лишь немногие способны столь тонко провести операцию, а Фаш, он, похоже, просто для этого родился. Его хладнокровию и терпению мог бы позавидовать робот.
Но сегодня он немного разволновался, словно принимал задание слишком уж близко к сердцу. Правда, инструкции, которые он давал своим людям всего лишь час назад, звучали, по обыкновению, лаконично и жестко.
Я знаю, кто убил Жака Соньера, сказал Фаш. Вы знаете, что делать. И чтоб никаких ошибок.
Пока они не совершили ни одной ошибки.
Сам Колле еще не знал доказательств, на которых основывалась убежденность Фаша в вине подозреваемого. Зато он знал, что интуиция Быка никогда не подводит. Вообще интуиция Фаша временами казалась просто сверхъестественной. Сам Господь шепчет ему на ушко – так сказал один из агентов, когда Фашу в очередной раз блестяще удалось продемонстрировать наличие шестого чувства. И Колле был вынужден признать, что если Бог существует, то Фаш по прозвищу Бык наверняка ходит у него в любимчиках. Капитан усердно посещал мессы и исповеди, куда как чаще, чем принято у других чиновников его ранга, которые делали это для поддержания имиджа. Когда несколько лет назад в Париж приезжал папа римский, Фаш употребил все свои связи, всю настойчивость, чтобы добиться у него аудиенции. И снимок Фаша рядом с папой теперь висит у него в кабинете. Папский Бык – так прозвали его с тех пор агенты.
Колле считал несколько странным и даже смешным тот факт, что Фаш, обычно избегавший публичных заявлений и выступлений, так остро отреагировал на скандал, связанный с педофилией в Католической церкви. Этих священников следовало бы дважды вздернуть на виселице, заявил он тогда. Один раз за преступления против детей. А второй – за то, что опозорили доброе имя Католической церкви. Причем у Колле тогда возникло ощущение, что второе возмущало Фаша гораздо больше. Вернувшись к компьютеру, Колле занялся своими непосредственными обязанностями на сегодня – системой слежения. На экране возник детальный поэтажный план крыла, где произошло преступление, схему эту он получил из отдела безопасности Лувра. Двигая мышкой, Колле внимательно просматривал путаный лабиринт галерей и коридоров. И наконец нашел то, что искал.
В глубине, в самом сердце Большой галереи, мигала крошечная красная точка.
La marque.
Да, сегодня Фаш держит свою жертву на очень коротком поводке. Что ж, умно. Остается только удивляться хладнокровию этого Роберта Лэнгдона.

Дэн Браун

Код да Винчи

И снова посвящается Блит…

Еще в большей степени, чем всегда

В 1975 году в Парижской национальной библиотеке обнаружены рукописные свитки, известные под названием «Секретные досье», где раскрывались имена многих членов Приората Сиона, в их числе сэр Исаак Ньютон, Боттичелли, Виктор Гюго и Леонардо да Винчи.

Личная прелатура Ватикана, известная как «Опус Деи», является католической сектой, исповедующей глубокую набожность. Заслужила печальную известность промыванием мозгов, насилием и опасными ритуалами «умерщвления плоти». Секта «Опус Деи» только что завершила строительство своей штаб-квартиры в Нью-Йорке, на Лексингтон-авеню, 243, которое обошлось в 47 миллионов долларов.

В книге представлены точные описания произведений искусства, архитектуры, документов и тайных ритуалов.

Париж, Лувр 21.46

Знаменитый куратор Жак Соньер, пошатываясь, прошел под сводчатой аркой Большой галереи и устремился к первой попавшейся ему на глаза картине, полотну Караваджо. Ухватился обеими руками за позолоченную раму и стал тянуть ее на себя, пока шедевр не сорвался со стены и не рухнул на семидесятилетнего старика Соньера, погребя его под собой.

Как и предполагал Соньер, неподалеку с грохотом опустилась металлическая решетка, преграждающая доступ в этот зал. Паркетный пол содрогнулся. Где-то вдалеке завыла сирена сигнализации.

Несколько секунд куратор лежал неподвижно, хватая ртом воздух и пытаясь сообразить, на каком свете находится. Я все еще жив. Потом он выполз из-под полотна и начал судорожно озираться в поисках места, где можно спрятаться.

– Не двигаться.

Стоявший на четвереньках куратор так и похолодел, потом медленно обернулся.

Всего в пятнадцати футах от него, за решеткой, высилась внушительная и грозная фигура его преследователя. Высокий, широкоплечий, с мертвенно-бледной кожей и редкими белыми волосами. Белки глаз розовые, а зрачки угрожающего темно-красного цвета. Альбинос достал из кармана пистолет, сунул длинный ствол в отверстие между железными прутьями и прицелился в куратора.

– Ты не должен бежать, – произнес он с трудно определимым акцентом. – А теперь говори: где оно?

– Но я ведь уже сказал, – запинаясь, пробормотал куратор, по-прежнему беспомощно стоявший на четвереньках. – Понятия не имею, о чем вы говорите.

– Ложь! – Мужчина был неподвижен и смотрел на него немигающим взором страшных глаз, в которых поблескивали красные искорки. – У тебя и твоих братьев есть кое-что, принадлежащее отнюдь не вам.

Куратор содрогнулся. Откуда он может знать?

– И сегодня этот предмет обретет своих настоящих владельцев. Так что скажи, где он, и останешься жив. – Мужчина опустил ствол чуть ниже, теперь он был направлен прямо в голову куратора. – Или это тайна, ради которой ты готов умереть?

Соньер затаил дыхание.

Мужчина, слегка запрокинув голову, прицелился.

Соньер беспомощно поднял руки.

– Подождите, – пробормотал он. – Я расскажу все, что знаю. – И куратор заговорил, тщательно подбирая слова. Эту ложь он репетировал множество раз и всякий раз молился о том, чтобы к ней не пришлось прибегнуть.

Когда он закончил, его преследователь самодовольно улыбнулся:

– Да. Именно это мне говорили и другие.

Другие? – мысленно удивился Соньер.

– Я их тоже разыскал, – сказал альбинос. – Всю троицу. И они подтвердили то, что ты только что сказал.

Быть того не может! Ведь истинная личность куратора и личности трех его sénéchaux были столь священны и неприкосновенны, как и древняя тайна, которую они хранили. Но тут Соньер догадался: трое его senechaux, верные долгу, рассказали перед смертью ту же легенду, что и он. То была часть замысла.

Мужчина снова прицелился.

– Так что, когда помрешь, я буду единственным на свете человеком, который знает правду.

Правду!.. Куратор мгновенно уловил страшный смысл этого слова, весь ужас ситуации стал ему ясен. Если я умру, правды уже никто никогда не узнает. И он, подгоняемый инстинктом самосохранения, попытался найти укрытие.

Грянул выстрел, куратор безвольно осел на пол. Пуля угодила ему в живот. Он пытался ползти… с трудом превозмогая страшную боль. Медленно приподнял голову и уставился сквозь решетку на своего убийцу.

Теперь тот целился ему в голову.

Соньер зажмурился, страх и сожаление терзали его.

Щелчок холостого выстрела эхом разнесся по коридору.

Соньер открыл глаза.

Альбинос с насмешливым недоумением разглядывал свое оружие. Хотел было перезарядить его, затем, видно, передумал, с ухмылкой указал на живот Соньера:

– Я свою работу сделал.

Куратор опустил глаза и увидел на белой льняной рубашке дырочку от пули. Она была обрамлена красным кольцом крови и находилась несколькими дюймами ниже грудины. Желудок! Жестокий промах: пуля угодила не в сердце, а в живот. Куратор был ветераном войны в Алжире и видел немало мучительных смертей. Еще минут пятнадцать он проживет, а кислоты из желудка, просачиваясь в грудную полость, будут медленно отравлять его.

– Боль, она, знаете ли, на пользу, месье, – сказал альбинос.

Оставшись один, Жак Соньер взглянул на железную решетку. Он был в ловушке, двери не откроют еще минут двадцать. А ко времени, когда кто-нибудь подоспеет на помощь, он будет уже мертв. Но не собственная смерть страшила его в данный момент.

Я должен передать тайну.

Пытаясь подняться на ноги, он видел перед собой лица трех своих убитых братьев. Вспомнил о поколениях других братьев, о миссии, которую они выполняли, бережно передавая тайну потомкам.

Неразрывная цепь знаний.

И вот теперь, несмотря на все меры предосторожности… несмотря на все ухищрения, он, Жак Соньер, остался единственным звеном этой цепи, единственным хранителем тайны.

Весь дрожа, он наконец поднялся.

Я должен найти какой-то способ…

Он был заперт в Большой галерее, и на свете существовал лишь один человек, которому можно было передать факел знаний. Соньер разглядывал стены своей роскошной темницы. Их украшала коллекция знаменитых на весь мир полотен, казалось, они смотрят на него сверху вниз, улыбаясь, как старые друзья.

Поморщившись от боли, он призвал на помощь все свои силы и сноровку. Задача, предстоявшая ему, потребует сосредоточенности и отнимет все отпущенные ему секунды жизни до последней.

Роберт Лэнгдон проснулся не сразу.

Где-то в темноте звонил телефон. Вот только звонок звучал непривычно резко, пронзительно. Пошарив на тумбочке, он включил лампу-ночник. И, щурясь, разглядывал обстановку: обитая бархатом спальня в стиле Ренессанса, мебель времен Людовика XVI, стены с фресками ручной работы, огромная кровать красного дерева под балдахином.

Где я, черт побери?

На спинке кресла висел жаккардовый халат с монограммой: «ОТЕЛЬ „РИТЦ“, ПАРИЖ».

Туман в голове начал постепенно рассеиваться.

Лэнгдон поднял трубку:

Щурясь, Лэнгдон посмотрел на настольные часы. Они показывали 12.32 ночи. Он проспал всего час и был еле живым от усталости.

– Это портье, месье. Извините за беспокойство, но к вам посетитель. Говорит, что у него срочное дело.

Лэнгдон все еще плохо соображал. Посетитель? Взгляд упал на измятый листок бумаги на тумбочке. То была небольшая афишка.

АМЕРИКАНСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ ПАРИЖА

имеет честь пригласить

на встречу с Робертом Лэнгдоном, профессором религиозной символики Гарвардского университета

Лэнгдон тихонько застонал. Вечерняя лекция сопровождалась демонстрацией слайдов: языческий символизм, нашедший отражение в каменной кладке собора в Шартре, – и консервативной профессуре она наверняка пришлась не по вкусу. А может, самые религиозные ученые даже попросят его вон и посадят на первый же рейс до Америки.

– Извините, – ответил Лэнгдон, – но я очень устал и…

Текущая страница: 1 (всего у книги 34 страниц) [доступный отрывок для чтения: 23 страниц]

Дэн Браун
Код да Винчи

И снова посвящается Блит…

Еще в большей степени, чем всегда

Факты

Приорат1
Приорат, или синьория, – орган городского управления ряда средневековых городов-коммун. В масонской традиции Великий приорат – подразделение в системе руководства одной из деноминаций масонства (Храм, Госпиталь). – Примеч. ред.
Сиона – тайное европейское общество, основанное в 1099 году, реальная организация.

В 1975 году в Парижской национальной библиотеке обнаружены рукописные свитки, известные под названием «Секретные досье», где раскрывались имена многих членов Приората Сиона, в их числе сэр Исаак Ньютон, Боттичелли, Виктор Гюго и Леонардо да Винчи.

Личная прелатура Ватикана, известная как «Опус Деи», является католической сектой, исповедующей глубокую набожность. Заслужила печальную известность промыванием мозгов, насилием и опасными ритуалами «умерщвления плоти». Секта «Опус Деи» только что завершила строительство своей штаб-квартиры в Нью-Йорке, на Лексингтон-авеню, 243, которое обошлось в 47 миллионов долларов.

В книге представлены точные описания произведений искусства, архитектуры, документов и тайных ритуалов.

Пролог

Париж, Лувр 21.46

– Не двигаться.

Стоявший на четвереньках куратор так и похолодел, потом медленно обернулся.

– Ты не должен бежать, – произнес он с трудно определимым акцентом. – А теперь говори: где оно?

Куратор содрогнулся. Откуда он может знать?

Соньер затаил дыхание.

Мужчина, слегка запрокинув голову, прицелился.

Соньер беспомощно поднял руки.

Когда он закончил, его преследователь самодовольно улыбнулся:

– Да. Именно это мне говорили и другие.

Другие? – мысленно удивился Соньер.

– Я их тоже разыскал, – сказал альбинос. – Всю троицу. И они подтвердили то, что ты только что сказал.

Быть того не может! Ведь истинная личность куратора и личности трех его sénéchaux2
Старые слуги, прислужники (фр.). – Здесь и далее примеч. пер.

Были столь священны и неприкосновенны, как и древняя тайна, которую они хранили. Но тут Соньер догадался: трое его senechaux, верные долгу, рассказали перед смертью ту же легенду, что и он. То была часть замысла.

Мужчина снова прицелился.

– Так что, когда помрешь, я буду единственным на свете человеком, который знает правду.

Теперь тот целился ему в голову.

Соньер зажмурился, страх и сожаление терзали его.

Щелчок холостого выстрела эхом разнесся по коридору.

Соньер открыл глаза.

– Я свою работу сделал.

– Боль, она, знаете ли, на пользу, месье, – сказал альбинос.

Я должен передать тайну.

Неразрывная цепь знаний.

Весь дрожа, он наконец поднялся.

Я должен найти какой-то способ…

Глава 1

Роберт Лэнгдон проснулся не сразу.

Где я, черт побери?

На спинке кресла висел жаккардовый халат с монограммой: «ОТЕЛЬ „РИТЦ“, ПАРИЖ».

Туман в голове начал постепенно рассеиваться.

Лэнгдон поднял трубку:

– Это портье, месье. Извините за беспокойство, но к вам посетитель. Говорит, что у него срочное дело.

АМЕРИКАНСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ ПАРИЖА
имеет честь пригласить
на встречу с Робертом Лэнгдоном, профессором религиозной символики Гарвардского университета

– Извините, – ответил Лэнгдон, – но я очень устал и…

– Mais, monsieur,3
Но, месье (фр.).

Лэнгдон ничуть не сомневался в этом. Книги по религиозной живописи и культовой символике сделали его своего рода знаменитостью в мире искусств, только со знаком минус. А в прошлом году скандальная слава Лэнгдона лишь приумножилась благодаря его участию в довольно двусмысленном инциденте в Ватикане, который широко освещался прессой. И с тех пор его просто одолевали разного рода непризнанные историки и дилетанты от искусства, так и валили толпой.

– Будьте добры, – Лэнгдон изо всех сил старался говорить вежливо, – запишите имя и адрес этого человека. И скажите, что я постараюсь позвонить ему в четверг, перед отъездом из Парижа. О"кей? Спасибо! – И он повесил трубку прежде, чем портье успел что-либо возразить.

Он сел в кровати и, хмурясь, уставился на лежавший на столике ежедневник для гостей отеля, на обложке которого красовалась казавшаяся теперь издевательской надпись: «СПИТЕ КАК МЛАДЕНЕЦ В ГОРОДЕ ОГНЕЙ, СЛАДКАЯ ДРЕМА В ОТЕЛЕ „РИТЦ“, ПАРИЖ». Он отвернулся и устало взглянул в высокое зеркало на стене. Мужчина, отразившийся там, был почти незнакомцем. Встрепанный, усталый.

Тебе нужно как следует отдохнуть, Роберт.

Особенно тяжелым выдался последний год, и это отразилось на внешности. Обычно такие живые синие глаза потускнели и смотрели уныло. Скулы и подбородок с ямочкой затеняла щетина. Волосы на висках серебрились сединой, мало того, седые волоски проблескивали и в густой черной шевелюре. И хотя все коллеги женского пола уверяли, что седина страшно ему идет, подчеркивает ученый вид, сам он был вовсе не в восторге.

Видели бы меня сейчас в «Бостон мэгазин»!

В прошлом месяце, к изумлению и некоторой растерянности Лэнгдона, журнал «Бостон мэгазин» включил его в список десяти самых «интригующих» людей города – сомнительная честь, поскольку это стало предметом постоянных насмешек со стороны коллег по Гарварду. И вот сейчас в трех тысячах миль от дома оказанная ему журналом честь обернулась кошмаром, преследовавшим его даже на лекции в Парижском университете.

– Дамы и господа, – объявила ведущая на весь битком набитый зал под названием «Павильон дофина», – наш сегодняшний гость не нуждается в представлении. Он – автор множества книг, в их числе: «Символика тайных сект», «Искусство интеллектуалов: утраченный язык идеограмм». И если я скажу, что именно из-под его пера вышла «Религиозная иконология», то не открою вам большой тайны. Для многих из вас его книги стали учебниками.

Студенты энергично закивали в знак согласия.

– И вот сегодня я хотела представить его вам, очертив столь впечатляющий curriculum vitae4
Круг жизни (лат.).

Этого человека. Но… – тут она игриво покосилась на сидевшего за столом президиума Лэнгдона, – один из наших студентов только что предоставил мне еще более, если так можно выразиться, интригующее вступление.

И она показала номер бостонского журнала.

Лэнгдона передернуло. Где, черт побери, она это раздобыла?

Ведущая начала зачитывать отрывки совершенно идиотской статьи, а Лэнгдон все глубже и глубже вжимался в кресло. Тридцать секунд спустя аудитория уже вовсю хихикала, а дамочка никак не унималась.

– «Отказ мистера Лэнгдона рассказать средствам массовой информации о своей необычной роли в прошлогоднем совещании в Ватикане определенно помог ему набрать очки в борьбе за вхождение в первую десятку „интриганов“». – Тут она умолкла и обратилась к аудитории: – Хотите послушать еще?

Ответом были дружные аплодисменты.

Нет, кто-то должен ее остановить, подумал Лэнгдон. А она зачитывала новый отрывок:

– «Хотя профессора Лэнгдона в отличие от некоторых наших молодых претендентов нельзя считать таким уж сногсшибательным красавчиком, в свои сорок с хвостиком он в полной мере наделен шармом ученого. И его очарование лишь подчеркивает низкий баритон, который, по мнению студенток, действует „прямо как шоколад на уши“».

Зал так и грохнул от смеха.

Лэнгдон выдавил робкую улыбочку. Он знал, что последует дальше – пассаж на тему «Гаррисон Форд в твиде от Гарриса». И поскольку сегодня он опрометчиво вырядился в твидовый пиджак от Гарриса и водолазку от Бербери, то решил срочно предпринять какие-то меры.

– Благодарю вас, Моник, – сказал Лэнгдон, поднялся и сошел с подиума. – В этом бостонском журнале определенно работают люди, наделенные даром художественного слова. Им бы романы писать. – Он вздохнул и оглядел аудиторию. – И если я только узнаю, кто приволок сюда этот журнал, потребую вышвырнуть мерзавца вон.

Все снова дружно расхохотались.

– Что ж, друзья мои, как всем известно, я пришел сегодня к вам поговорить о власти символов…

Звонок телефона прервал размышления Лэнгдона.

Он обреченно вздохнул и снял трубку:

Как и ожидалось, это снова был портье.

– Мистер Лэнгдон, еще раз прошу прощения за беспокойство. Но я звоню сообщить вам, что гость уже на пути к вашей комнате. Вот я и подумал, может, лучше предупредить вас.

Лэнгдон проснулся окончательно.

– Так вы направили его ко мне в номер?

– Прошу прощения, месье, но человек такого ранга… Просто подумал, что не вправе останавливать его.

– Да кто он такой наконец?

Но портье уже повесил трубку.

И почти тотчас же раздался громкий стук в дверь.

Лэнгдон нехотя поднялся с кровати, босые ступни утонули в толстом пушистом ковре. Он накинул халат и направился к двери.

– Кто там?

– Мистер Лэнгдон? Мне необходимо переговорить с вами. – По-английски мужчина говорил с акцентом, голос звучал резко и властно. – Я лейтенант Жером Колле. Из Центрального управления судебной полиции.

Лэнгдон замер. Центральное управление судебной полиции, или сокращенно ЦУСЛ? Он знал, что эта организация во Франции примерно то же, что в США ФБР.

Не снимая цепочку, он приотворил дверь на несколько дюймов. На него смотрело худое лицо с невыразительными, как бы стертыми чертами. Да и сам мужчина в синей форме был невероятно худ.

– Я могу войти? – спросил Колле.

Лэнгдон колебался, ощущая на себе пристальный изучающий взгляд лейтенанта.

– А в чем, собственно, дело?

– Моему капитану требуется ваша помощь. Экспертиза в одном частном деле.

– Прямо сейчас? – удивился Лэнгдон. – Но ведь уже за полночь перевалило.

– Сегодня вечером вы должны были встретиться с куратором Лувра, я правильно информирован?

У Лэнгдона возникло тревожное предчувствие. Действительно, он и достопочтенный Жак Соньер договаривались встретиться после лекции и поболтать за выпивкой, однако куратор так и не объявился.

– Да. Но откуда вы знаете?

– Нашли вашу фамилию у него в настольном календаре.

– Надеюсь, с ним все в порядке?

Агент вздохнул и сунул в щель снимок, сделанный «Полароидом».

Увидев фотографию, Лэнгдон похолодел.

– Снимок сделан меньше часа назад. В стенах Лувра.

Лэнгдон не сводил глаз с леденящей душу картины, и его отвращение и возмущение выразились в сердитом возгласе:

– Но кто мог сделать такое?!

– Это мы и хотим выяснить. И надеемся, вы поможете нам, учитывая ваши знания в области религиозной символики и намерение встретиться с Соньером.

Лэнгдон не отрывал глаз от снимка, и на смену возмущению пришел страх. Зрелище отвратительное, но дело тут не только в этом. У него возникло тревожное ощущение déjà vu.5
Я где-то это уже видел (фр.).

Чуть больше года назад Лэнгдон получил снимок трупа и аналогичную просьбу о помощи. А еще через двадцать четыре часа едва не расстался с жизнью, и случилось это в Ватикане. Нет, этот снимок совсем другой, но, однако же, явное сходство в сценарии имело место.

Агент взглянул на часы:

– Мой капитан ждет, сэр.

Но Лэнгдон его не слышал. Глаза по-прежнему были устремлены на снимок.

– Вот этот символ здесь, и потом то, что тело так странно…

– Он отравлен? – предположил агент.

Лэнгдон кивнул, вздрогнул и поднял на него взгляд:

– Просто представить не могу, кто мог сотворить такое…

Агент помрачнел.

– Вы не поняли, мистер Лэнгдон. То, что вы видите на снимке… – Тут он запнулся. – Короче, месье Соньер это сам с собой сделал.

Глава 2

Примерно в миле от отеля «Ритц» альбинос по имени Сайлас, прихрамывая, прошел в ворота перед роскошным особняком красного кирпича на рю Лабрюйер. Подвязка с шипами, сплетенная из человеческих волос, которую он носил на бедре, больно впивалась в кожу, однако душа его пела от радости. Еще бы, он славно послужил Господу.

Боль, она только на пользу.

Он вошел в особняк, обежал красными глазками вестибюль. А затем начал тихо подниматься по лестнице, стараясь не разбудить своих спящих товарищей. Дверь в его спальню была открыта, замки здесь запрещались. Он вошел и притворил за собой дверь.

Обстановка в комнате была спартанская – голый дощатый пол, простенький сосновый комод, в углу полотняный матрас, служивший постелью. Здесь Сайлас был всего лишь гостем, однако и дома, в Нью-Йорке, у него была примерно такая же келья.

Господь подарил мне кров и цель в жизни.

По крайней мере сегодня Сайлас чувствовал, что начал оплачивать долги. Поспешно подошел к комоду, выдвинул нижний ящик, нашел там мобильник и набрал номер.

– Учитель, я вернулся.

– Говори! – повелительно произнес собеседник.

– Со всеми четырьмя покончено. С тремя sénéchaux… и самим Великим мастером.

В трубке повисла пауза, словно собеседник возносил Богу краткую молитву.

– В таком случае, полагаю, ты раздобыл информацию?

– Все четверо сознались. Независимо один от другого.

– И ты им поверил?

– Говорили одно и то же. Вряд ли это совпадение.

Собеседник возбужденно выдохнул в трубку:

– Отлично! Я боялся, что здесь возобладает присущая братству тяга к секретности.

– Ну, перспектива смерти – сильная мотивация.

– Итак, мой ученик, скажи наконец то, что я так хотел знать.

Сайлас понимал: информация, полученная им от жертв, произведет впечатление разорвавшейся бомбы.

– Учитель, все четверо подтвердили существование clef de voûte… легендарного краеугольного камня.

Он отчетливо слышал, как человек на том конце линии затаил дыхание, почувствовал возбуждение, овладевшее Учителем.

– Краеугольный камень. Именно то, что мы предполагали.

Согласно легенде, братство создало карту clef de voûte, или краеугольного камня. Она представляла собой каменную пластину с выгравированными на ней знаками, описывавшими, где хранится величайший секрет братства… Эта информация обладала такой взрывной силой, что защита ее стала смыслом существования самого братства.

– Ну а теперь, когда камень у нас, – сказал Учитель, – остался всего лишь один, последний шаг.

– Мы еще ближе, чем вы думаете. Краеугольный камень здесь, в Париже.

– В Париже? Невероятно! Даже как-то слишком просто.

Сайлас пересказал ему события минувшего вечера. Поведал о том, как каждая из четырех жертв за секунды до смерти пыталась выкупить свою нечестивую жизнь, выдав все секреты братства. И каждый говорил Сайласу одно и то же: что краеугольный камень весьма хитроумно запрятан в укромном месте, в одной из древнейших церквей Парижа – Эглиз де Сен-Сюльпис.

– В стенах дома Господня! – воскликнул Учитель. – Да как они только посмели насмехаться над нами?!

– Они занимаются этим вот уже несколько веков.

Учитель умолк, словно желая насладиться моментом торжества. А потом сказал:

– Ты оказал нашему Создателю громадную услугу. Мы ждали этого часа много столетий. Ты должен добыть этот камень для меня. Немедленно. Сегодня же! Надеюсь, понимаешь, как высоки ставки?

Сайлас понимал, однако же требование Учителя показалось невыполнимым.

– Но эта церковь как укрепленная крепость. Особенно по ночам. Как я туда попаду?

И тогда уверенным тоном человека, обладающего огромной властью и влиянием, Учитель объяснил ему, как это надо сделать.

Сайлас повесил трубку и почувствовал, как кожу начало покалывать от возбуждения.

Один час, напомнил он себе, благодарный Учителю за то, что тот дал ему возможность наложить на себя епитимью перед тем, как войти в обитель Господа. Я должен очистить душу от совершенных сегодня грехов. Впрочем, сегодняшние его грехи были совершены с благой целью. Войны против врагов Господа продолжались веками. Прощение было обеспечено.

Но несмотря на это, Сайлас знал: отпущение грехов требует жертв.

Он задернул шторы, разделся донага и преклонил колени в центре комнаты. Потом опустил глаза и взглянул на подвязку с шипами, охватывающую бедро. Все истинные последователи «Пути» носили такие подвязки – ремешок, утыканный заостренными металлическими шипами, которые врезались в плоть при каждом движении и напоминали о страданиях Иисуса. Боль помогала также сдерживать плотские порывы.

Хотя сегодня Сайлас носил свой ремешок дольше положенных двух часов, он понимал: этот день необычный. И вот он ухватился за пряжку и туже затянул ремешок, морщась от боли, когда шипы еще глубже впились в плоть. Закрыл глаза и стал упиваться этой болью, несущей очищение.

Боль только на пользу, мысленно произносил Сайлас слова из священной мантры отца Хосе Мария Эскрива, Учителя всех учителей. Хотя сам Эскрива умер в 1975 году, дело его продолжало жить, мудрые его слова продолжали шептать тысячи преданных слуг по всему земному шару, особенно когда опускались на колени и исполняли священный ритуал, известный под названием «умерщвление плоти».

Затем Сайлас обернулся и взглянул на грубо сплетенный канат в мелких узелках, аккуратно свернутый на полу у его ног. Узелки были запачканы запекшейся кровью. Предвкушая еще более сильную очистительную боль, Сайлас произнес короткую молитву. Затем схватил канат за один конец, зажмурился и хлестнул себя по спине через плечо, чувствуя, как узелки царапают кожу. Снова хлестнул, уже сильнее. И долго продолжал самобичевание.

– Castigo corpus meum.6
Наказываю тело свое (лат.).

И вот наконец он почувствовал, как по спине потекла кровь.