Шёл я сейчас с работы к метро. Время уже, прямо скажем, не характерное, для возвращения с работы. Да что там кривить душой, честное слово, как «этот» – поздно уже шёл. Вышел только, примерно, без пяти девять. Иду из офиса, думаю всякую думу. А передо мной идёт женщина с маленьким мальчишкой. За руку его ведёт. Ну, то есть, как ведёт — тащит за собой. А он там уже, как умеет — спотыкается. Мальчику на вид лет, наверное, семь-восемь.

Вообще мне сейчас, последние три с небольшим года, стало очень сложно угадывать возраст чужих детей. Раньше, помню, прямо вот сходу он угадывался. Как будто бы на глазах он у меня растёт, ребёнок этот, и всё я про него знаю. Вот так было. А теперь на глазах у меня растёт мой Сын. И всё моё внимание — ему. И все мои наблюдения, про то какой он умненький, смышлёненький, и про то, какой он у меня самый-самый, замечательный какой, любимый, и прочее – ему, о нём и про него. А про чужих сложно. Стало. И вообще, я свой-то возраст теперь с трудом стал осознавать. Не то, что чей-то там. А уж тем более – детский. И уж, тем более — чужих детей. А тут вот мальчик этот. Ну, пусть будет семи лет. Условимся? Семи лет, примерно. Плюс-минус. Да и вообще, это не столь важно, чтобы столько об этом говорить.

Идём, в общем. Я иду, передо мною они идут. Они идут существенно быстрее — торопятся. По себе скажу, в это время суток, с такой скоростью обычно перемещаются родители с детьми, идущие, например, с занятий музыкой. Ну, или с какого-нибудь кружка там, с ритмики, с карате. Что тут может, на Кожуховской, быть такого. Потому, что ещё уроки не сделаны, а маме ещё суп варить на завтра. А если она учительница, не дай Бог, то там еще и тетрадей три стопки проверять за полночь. Короче говоря, есть им куда спешить, поверьте. Плавали – знаем.

А ещё перед нами всеми идет мужчина. Да. Обычный такой мужчина, ничего особенно примечательного в нём и нет. Идет не быстро. Видимо и у него на то есть вполне веские основания. И так получается, что он резко вдруг останавливается и вскидывает голову наверх. А мама с мальчиком в это время, на всех правах справедливо торопящихся людей, едва ли только не врезаются в него. И он, мужчина этот, в этот самый момент, останавливается резко и вскрикивает так: «Ха!», — и наверх показывает.

Женщина (очень громко и раздражённо):
— Да что там ещё?!
— Звезда!!!
— Дурак совсем, да?! Вот дурак!
И она ловит так за руку мальчика своего, как-то нескладно только это всё у них происходит, и они проходят дальше. И, кажется, что даже ещё быстрее, чем шли до этого. Ну, наверное, так и есть. А я в этот момент ровняюсь с мужчиной-звездочётом. И, обращаясь к нему:
— Где звезда-то, тучи на небе весь день, – шутливо так. А он в ответ, назидательно очень, и указательный палец аж поднял вверх:
— Воот. А она есть. Просто вы её не видите. И ничего я… Сама дурак! – крикнул вослед им…

Ну и я задерживаться-то с ним не стал. Здоровья пожелал и был таков. Время-то уже. Домой-то хочется. И как-то так я ускорился тоже, что у входа уже в метро (а там не так, чтобы прямо и далеко уже оставалось), догоняю, значит, маму эту с этим, соответственно, мальчиком. А он у неё допытывается, дескать:
— Что дядя увидел там, ну Ма-а-ам!
— Звезду он увидел! И чуть не убились мы об него! Понял? Отстань от меня уже!
— А ты увидела звезду, Мам? А? Увидела?
— Оставь меня в покое, я тебе говорю! Ещё мне звезды только разглядывать не хватало сейчас. Отстань сейчас же!

И мальчик что-то в ответ пробормотал ещё про звёзды, про то, что мол, просто спросил, и что-то ещё такое, в этом духе. По-моему он даже не обиделся на её резкость, а так, скорее, по привычке. Верно, привык уж малец, за семь (условно) лет-то, поди, к маме своей.

Но, тут и я уже сам их на лестнице обогнал, так что уловил лишь суть его «бурчания». Спустился на станцию. Зашел в вагон. Вставил наушники в уши. Включил плеер. А там «Still Got The Blues». И уже нет шума вагона. И уже льется в душу блюз. И я еду домой. И, увы, окончен ещё один день. А там, на небе, светит звезда. И уж я-то даже точно знаю, что это за звезда. А точнее — планета. Я вам про неё уже рассказывал. И она там — всё там же. И всё так же светит. Просто кто-то её пока ещё не видит.

Достал я планшет, и не поленился — написал эту вот записку. Пока свежо в памяти. А сказать ею хотел лишь одно простецкое: давайте будем внимательнее к мелочам, друзья, за ними кроется весь смысл. Я так думаю. Чего и вам, традиционно, желаю.

Спокойной ночи, любимый город. Спокойной ночи, друзья.

Честь имею.

Возможно Вас также заинтересует:

Она встала тоже и обняла его сзади. Он замер, вслушиваясь в нее.

– Отомри. – Ирина улыбнулась и дунула ему в затылок. – Это просто я. А не виртуальный фантом.

Он тихо засмеялся – наверное, в затылок она дунула щекотно – и включил обогреватель.

Одновременно засветился стоящий на столе монитор; видимо, он не был выключен, а просто погас оттого, что хозяин надолго о нем забыл. Ирина всмотрелась в заставку: звездное небо, темное море, плывущий по морю парусник.

– А я это видела, – удивленно сказала она. – Ну точно, видела!

– Это я на сайте одного музея нашел, – сказал Глеб.

– Я в нем была, в этом музее. Это на Канарах, да? Звезды, которые светили Колумбу? – улыбнулась Ирина.

– Ну да, – кивнул Глеб. – Тебе смешно?

– Мне хорошо…

Конечно, она вспомнила этот музей сразу же, как только увидела картинку на мониторе, хотя была там давно, шесть лет назад.

Они с Игорем решили отдохнуть не на Тенерифе, а на Гран-Канария, потому что на первом острове было много русских, а на втором их не было вовсе: на Гран-Канария не летали чартеры из Москвы. Игорь не любил отдыхать, как он это называл, в плотном кольце соотечественников, да и Ирина не любила тоже: ее утомляла куротная бесцеремонность посторонних людей. Впрочем, если бы и любила, то не стала бы спорить. Два месяца перед отпуском были у мужа такими изматывающими, что домой он приходил только ночевать и засыпал как каменный. Игорь заключал какой-то долговременный контракт, который, как он сказал, мог вывести его бизнес на принципиально новый уровень, а в такие моменты он бросал на достижение успеха все, не считаясь ни с силами своими, ни со временем.

Потому они и выбрали для отдыха Канары, а не, например, Италию. В Италии было много священных камней и священных же соблазнов эти камни осматривать, а на Гран-Канария можно было просто лежать на океанском берегу, в дюнах, на бело-золотом песочке, за много столетий нанесенном сюда из Сахары ветром сирокко, и предаваться блаженному безделью.

– Вот когда тебе пляж надоест, – говорила Ирина, – можно будет съездить в Лас-Пальмас. Просто погулять, город посмотреть.

– Мг-му… – с закрытыми глазами сонно отвечал Игорь. – Пальмы – это да-а…

В Лас-Пальмас они поехали только в последний день: раньше Игорю никак не надоедали ни пляж, ни безделье. Столица острова оказалась самым обыкновенным маленьким южным городком – с платанами и пальмами на улицах, с просто и добротно выстроенными домами.

– И что здесь смотреть? – сказал Игорь. – Обычный испанский город. Ну, с канарскими балконами.

На деревянные резные канарские балконы, которые считались местной достопримечательностью, они насмотрелись за полчаса. Потом Ирина обнаружила в путеводителе музей Колумба, и они зашли туда – без особого интереса, потому что в том же путеводителе было сказано, что ни одной принадлежащей Колумбу вещи в этом музее не сохранилось. Это был просто губернаторский дом, в котором Колумб останавливался, когда по пути в Америку пристал к здешнему берегу, чтобы починить свои корабли.

Они побродили по дому, Игорь остановился возле большой модели парусника, а Ирина подошла к витрине, в которой была устроена какая-то композиция. Композиция, впрочем, оказалась незамысловатая: ребристая картонная поверхность изображала океан, к ней были приделаны маленькие кораблики, а сверху было нарисовано небо. Можно было включить лампочку, и тогда в небе загорались дырочки-звезды. Ирина улыбнулась, включила лампочку и прочитала на табличке название композиции.

«Звезды, которые светили Колумбу», – гласило это название.

Эта была наивная попытка привлечь в музей посетителей – картонное море, созвездия из лампочек… Но Ирина почувствовала, что все это почему-то будоражит ее воображение. Она видела разные страны, она бывала в лучших музеях мира, но звезды, которые светили Колумбу… Было в этом что-то очень живое и необыкновенное. Вглядываясь в хоровод звезд над картонным морем, она вдруг почувствовала себя не взрослой женщиной, которая многое в мире увидела своими глазами и потрогала своими руками, а маленькой девочкой, которая видела мир совсем не таким, каким видели его все вокруг, и страшно этого стеснялась, и была поэтому замкнутой, печальной. Детство давно кончилось, Ирина давно научилась выглядеть в глазах окружающих правильно, как все. И вот вдруг…

Насмотревшись на модели парусников и муляжи подзорных труб, Игорь подошел к жене и сказал, что проголодался и готов пообедать в ресторанчике на пляже Кантерас, как они и собирались.

Их канарский отпуск оказался удачным – они отлично отдохнули. Но и через неделю, и через месяц, и через год Ирина вспоминала из этой поездки только звезды, которые светили Колумбу.

И через шесть лет она вспомнила их снова.

– Я по Сети бродил, – сказал Глеб, – и случайно звезды эти увидел. У меня в детстве книжка про Колумба была, я ее любил. Думал, тоже путешествовать буду. Но не с кем оказалось. А одному мне как-то… ничего и не надо. Ну, был бы я, например, поэт, тогда да. А так – зачем одному?

Это было так удивительно – вот это, что их поразили одни и те же звезды, увиденные в разных местах, отдельно друга от друга! Хотя разве не более удивительным было то, что свело их самих – не в воображении свело, а наяву?

Когда Катя была маленькая, то не понимала, почему их город Ростов называют Великим.

– Великий – это же большой, да? – спрашивала она маму. – А наш Ростов разве большой? Он же хороший!

Она не могла представить, что слова «большой» и «хороший» – это не противоположности. Все большое казалось ей пугающим, а значит, плохим. Как, например, лев в заезжем зверинце – он был очень большой, смотрел на Катю злыми желтыми глазами, и она так его испугалась, что он снился ей потом целую неделю, заставляя просыпаться с плачем.

А город ее был добрый, как мамина шкатулка для шитья. Шить мама не умела, но шкатулка для шитья у нее все-таки была. Эту шкатулку когда-то привез с войны ее папа, то есть Катин дедушка. Другие привозили одежду, часы и сервизы, а дедушка только шкатулку. Зато она была очень красивая, деревянная, с перламутровыми картинками на крышке. Дедушка закончил войну в Китае, мама говорила, что так необычно сложилась его солдатская судьба. Внутри шкатулки было еще множество маленьких лаковых шкатулочек, в которых лежали разноцветные пуговицы, Катя не видела таких ни на какой своей или маминой одежде, и шелковые нитки, и маленькие блестящие ножницы, и серебряный наперсток, и кусочки причудливых кружев. Ни с одной игрушкой Катя не любила играть так, как с этой шкатулкой!

Как считается рейтинг
◊ Рейтинг рассчитывается на основе баллов, начисленных за последнюю неделю
◊ Баллы начисляются за:
⇒ посещение страниц, посвященных звезде
⇒ голосование за звезду
⇒ комментирование звезды

Биография, история жизни Христофора Колумба

9 октября 1451 года в Генуе в семье потомственных торговцев и ткачей родился Кристобаль Колон, который впоследствии стал всемирно известным мореплавателем и путешественником Христофором Колумбом. Помимо него, у Доменико Коломбо и Сузанны Фонтанаросса имелись еще дети: Джакомо, Бьянкелла, Бартоломео и Джованни, который умер вскоре после рождения в 1484 году.

Еще отроком Христофор вместе со своими братьями плавал на торговых судах, посетив не только все Средиземноморье, но и Британские острова. Примерно в 1478 году, став зрелым и полным сил моряком, он обосновался в Португалии, которая в то время являлась великой морской державой. Вплоть до 1485 года Колумб плавал на португальских торговых судах, попутно занимаясь составлением карт и совершенствованием собственных знаний.

Многолетний опыт морских путешествий, изучение научных трудов, как современных, так и античных времен натолкнули его на мысль о существовании западного пути в Индию. Проект поиска этого пути базировался на, как оказалось впоследствии, неверных расчетах современников Колумба, а также научных работах античных времен, где говорилось о шарообразности планеты. Расчеты показывали, что Индия находится всего лишь в нескольких неделях пути на Запад. Чтобы проверить эту теорию на практике Колумб обратился к португальскому королю Жуану II с просьбой о помощи в организации экспедиции. Однако ему было отказано, причем в достаточно грубой форме, что вынудило Колумба покинуть Португалию.

Новым пристанищем мореплавателя стала еще одна крупная морская держава – Испания. Королеве Изабелле и королю Фердинанду понадобилось целых 6 лет на то, чтобы рассмотреть проект поиска западного пути в Индию. В апреле 1492 года состоялось долгожданное подписание договора об организации экспедиции по поиску «островов и материков в Море-Океане». При этом ему полагался целый ряд титулов – адмирала, вице-короля и губернатора всех открытых в экспедиции земель, а также 10% от всех доходов, получаемых от этих владений. Помимо этого, данные привилегии были наследуемы, т.е. после смерти должны отойти к его наследникам. Это стало возможным благодаря королеве Изабелле, которая не пожелала предоставить Португалии и Франции даже малейшего шанса грядущего освобождения Гроба Господня.

ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ

Еще одной особенностью заключенного с монаршими особами договора было то, что 1/8 часть расходов на организацию экспедиции нужно было внести самому Колумбу, который в то время испытывал значительные финансовые затруднения. На помощь пришел Мартин Алонсо Пинсон, который предоставил за свой счет два полностью снаряженных корабля. Один из них был одолжен Колумбу, чтобы формально соблюсти условия о внесении 1/8 части расходов. Третье судно было также взято в долг под поручительство Пинсона у местных марранов (крещеных евреев).

Первая экспедиция Колумба началась 3 августа 1492 года в Палосе и закончилась 12 октября того же года высадкой на остров Сан-Сальвадор, входящего в состав Багамского архипелага. В последующие дни экспедиция Колумба подходила к еще нескольким Багамским островам. 28 октября 1492 года Колумб достиг северо-восточного побережья Кубы, а 6 декабря – Гаити.

Вторая экспедиция испанского адмирала продлилась с 1493 по 1496 год. При этом под его командованием находилось уже 17 судов, общая численность экипажей которых составляла около 2,5 тысячи человек. С 3 по 19 ноября 1493 года были открыты Гваделупа, Доминика, Пуэрто-Рико, а также два десятка Малых Антильских островов. В марте следующего года Колумб совершил сухопутную экспедицию вглубь острова Гаити с целью поиска золота, а летом – морскую, в ходе которой были открыты острова Ямайка и Хувентуд, а также южный и восточный берега острова Куба. Весной 1496 года Колумб отбыл в Испанию, прибыв туда 11 июня того же года.

Третья экспедиция отправилась на поиск новых земель летом 1498 года и состояла из 6 судов. 31 июля того же года в состав испанских владений вошел остров Тринидад. Кроме того, в заливе Пария было открыто устье западного рукава реки Ориноко, что положило начало открытию материковой части Южной Америки. Войдя в Карибское море, Колумб 15 августа 1498 года открыл остров Маргарита.

Далее географические изыскания были неожиданно прерваны в 1500 году доносом, в результате чего Колумб был отправлен в Кастилию, где он был немедленно освобожден. Обзаведясь новым разрешением, Колумб в 1502 году на 4 судах отправился в свою 4-ю экспедицию, в ходе которой было открыто более 2 тысяч километров береговой линии Центральной Америки, вплоть до залива Ураба. 25 июня 1503 года у берегов Ямайки судно мореплавателя потерпело крушение. Вернуться в Кастилию Колумб сумел только спустя год – 7 ноября 1504 года, будучи уже тяжело больным.

Болезнь, безденежье и безрезультатные переговоры с монархом о восстановлении титулов и привилегий привели к безвременной кончине мореплавателя. Он умер в 1506 году 20 мая в испанском городе Вальядолид.