О том, что представляет собой русский характер,какие черты являются в нём определяющими, изначальными, написано немало исследований - художественных и публицистических. О загадочной русской душе спорили лучшие умы отечественной и западной философии и литературы на протяжении нескольких столетий. Тот же Достоевский устами Дмитрия Карамазова утверждал, что в душе каждого русского человека уживаются два идеала - Мадонны и содомский. Время доказало полную справедливость его слов и актуальность их на сегодняшний день.

Итак, русский характер - каков он? Попробуем и мы выделить некоторые определяющие его стороны.

Качественная характеристика

• Отечественные поэты и писатели, такие, как Хомяков, Аксаков, Толстой, Лесков, Некрасов отличительной чертой человека из народа считали соборность. Издавна на Руси было принято «миром» решать многие вопросы, начиная от помощи обедневшим односельчанам и заканчивая глобальными проблемами. Естественно, что данная морально-нравственная категория рассматривалась как атрибут деревенской жизни. А так как Россия была изначально страной аграрной и основной массой населения было крестьянство, то именно деревенский мужик олицетворял собой характер русского человека. Недаром у Льва Толстого в «Войне и мире» духовной близостью к народу определяется ценность всех героев.
• С соборностью напрямую связана ещё одна черта, свойственная народу - религиозность. искренняя, глубокая, ненаносная, и связанные с нею миролюбие, смирение, милосердие входят в характер русского человека как органическая его часть. Примером тому могут служить легендарный протопоп Аввакум, Пётр и Феврония Муромские, Матрёна Московская и многие другие личности. Недаром святые и юродивые, странствующие монахи и паломники пользовались в народе особым уважением и любовью. И хотя к официальной церкви народ относился иронично и критично, образцы настоящего благочестия можно рассматривать как особенности русского национального характера.
• Загадочной русской душе в большей степени, чем другим национальностям, присуще самопожертвование. как олицетворение вечной жертвы во имя ближних «пока мир стоит» - вот он, русский характер в чистом виде, без всяких инородных примесей. А если вспомнить Великую Отечественную войну, простоту и величие солдатского подвига, то станет ясно, что ни время, ни смена не властны над истинными ценностями, над тем, что вечно.
• Как ни странно, но в число природных свойств человека из народа входят такие качества, как бестолковость, бесшабашность - с одной стороны, и острый ум, природная сметка - с другой. Самые известные и популярные сказок - Иванушка-дурачок да лентяй Емеля, а также умелец Солдат, исхитрившийся сварить да кашу, и воплощают эти особенности русского национального характера.
• Героизм, мужество, преданность своим идеалам, делу, которому служишь, скромность, миролюбие - об этом также нельзя забывать, когда речь о русском человеке. У писателя Алексея Толстого есть замечательный очерк, в котором русский характер определён ёмко, глубоко и образно - «человеческая красота».
• Однако русский человек амбивалентен. Не зря Достоевский говорил о двух идеалах, борющихся в его душе. И потому наряду с безграничной добротой, жертвенностью он способен на такую же безграничную жестокость. «Русский бунт», бессмысленный, беспощадный, о котором предупреждал ещё Пушкин, а затем и гражданская война - страшные образчики того, на что способны люди, если лопнуло их терпение, если их довести до предела возможного.
• Пьянство и воровство тоже, увы, исконно русские качества. В анекдоты вошла знаменитая фраза Карамзина о том, что делается на родине. Его лаконичный ответ - «Воруют!» - говорит о многом. Кстати, актуален он и сейчас!

Послесловие

О русском можно говорить много и долго. Любовь к родной земле, к «отеческим гробам», уважение к предкам и память о них - это русские. Но и иваны, не помнящие родства, предавшие малую родину, - тоже русские. Правдоискатели, готовые пострадать за идею, принебрёгшие материальными ценностями ради духовных - русские. Но и Чичиков, и Шариков и ему подобные - такие же русские…

Итак, если признать правомерность категории национального характера, то неизбежно возникает вопрос, каковы же особенности русского национального характера. Эта проблема особенно актуальна в условиях, с одной стороны, обострения процессов национального самоопределения, доходящего, порой до крайних проявлений национализма и экстремизма, с другой стороны, банкротства принятой в Европе доктрины мультикультурализма, понимаемой как параллельное существование культур, «уживание»в одной стране культур с разными системами ценностей в целях их взаимного проникновения, обогащения и развития.

Напомним, что идея мультикультурализма («культурной мозаики») возникла в Европе, Канаде и Австралии во второй половине — в конце 20 века как ответ на дискредитировавшую себя нацистскую и колониальную идеологию и как альтернатива концепции «плавильного котла», принятой в США, и предполагающей слияние всех культур в одну, общую. Мультикультурализм был направлен на предотвращение культурной ассимиляции иммигрантов из стран «третьего мира». Противники идеи мультикультурализма считают, что нельзя смешивать явления и категории культуры, субкультуры и этничности. «Поскольку культура есть символическая система, характерная для определенного общества и кодифицированная в институтах этого общества, наличие в одном обществе множества культур весьма проблематично» — считает, например, В. Малахов (Малахов, 2002: 48-60). Опыт показывает, что в условиях общего образования, системы коммуникаций, производства и пр., мультикультурализм парадоксальным образом усиливает дискриминацию, поскольку фактически сводит социальные и экономические различия и проблемы к этническим и конфессиональным явлениям. В идее мультикультурализма, с одной стороны, психологически актуализирована гамма чувств, связанных с переживанием вины и ответственности западной цивилизации за колониальную политику пренебрежения интересами соответствующих народов, с другой стороны, это политический проект, до поры до времени удобный для иммиграционных стран.

На наш взгляд в условиях России, которая исторически сложилась как полиэтническая, поликонфессиональная общность, более конструктивным является антиномичный принцип нераздельности — неслиянности культуры и этноса. Культура России с необходимостью должна опираться на универсальные особенности европейской культуры, к которой, как считает Д. С. Лихачев, принадлежит и русская культура с учетом ее специфики. Характеризуя европейскую культуру в целом, он говорит о трех ее особенностях. Это «личностная культура (в этом ее универсализм), затем она восприимчива к другим личностям и культурам и, наконец, это культура, основанная на свободе творческого самовыражения личности. Эти три особенности европейской культуры опираются на христианство» (Лихачев, 2000: 45-49). В то же время, каждый этнос вправе жить, сохраняя свои традиции, язык, бытование.

Понимание русской культуры и, соответственно, русского национального характера представляет известную сложность в силу целого ряда причин. Русская культура, во-первых, с геополитической точки зрения (местоположение, климат, история), является срединной. Если культуральная оппозиция Запад-Восток прописана относительно подробно (см. таблицу 6), то русская культура, в силу ее относительно более позднего в сравнении и западными, и восточными культурами формирования (и это вторая причина), осмыслена недостаточно, тем более, что в самом ее понимании представлены как минимум, два сильных и противостоящих друг другу дискурса славянофилов и западников.

Таблица 6. Сравнительная характеристика западной и восточной цивилизаций (Щеглова, Шипулина, Суродина, 2002)

ВОСТОЧНАЯ ЦИВИЛИЗАЦИЯ	ЗАПАДНАЯ ЦИВИЛИЗАЦИЯ
1. Следование вековым традициям, упор на адаптацию к складывающимся условиям жизни.	1. Стремление к постоянному обновлению, преобразованию жизни, к социально-экономическому прогрессу.
2. Дух созерцательности, пассивного наблюдения и бездеятельности.	2. Дух активных действий, инициативы и предприимчивости.
3. Дух коллективизма и единства народа, сплоченного общей собственностью, общиной, религией, сильной централизованной властью государства, коллективистскими традициями и нормами поведения, восприятие отдельного человека как винтика огромной «машины» общества.	3. Дух здорового индивидуализма, самоценности отдельного человека, его свободы, самостоятельности и внутренней ответственности за свою судьбу, дух состязательности между людьми на основе равенства их возможностей.
4. Отсутствие полноценной частной собственности, т. е. неразделенность собственности (кто у власти, тот и при собственности).	4.Узаконенность и гарантированность частной собственности, разделение власти и собственности.
5. Господство государства над обществом, административный произвол (властвует не закон, а конкретное должностное лицо, «начальник»)	5. Государство не повелитель, а лишь инструмент в руках граждан, чьи права и свободы защищает закон.

Следует отметить также чрезвычайно противоречивые взгляды на русскую культуру, бытующие среди зарубежных этнологов, политиков, писателей, обывателей и т. д., от трогательного восхищения и приятия (пример уже упоминаемого В. Шубарта), до неприязненного и даже враждебного ее описания как в исторической ретроспективе, так и в современном контексте (негативные качества русских, часто указываемые зарубежными исследователями и обывателями: агрессивность, деспотизм власти, всеобщее рабство, милитаризация, угнетение, нищета, непросвещенность, отсутствие меры во всем, проявляющееся в ленности, неумеренном обжорстве и пьянстве, распутстве и разврате). Противоречий в понимании русской культуры добавляет и ее восприятие соплеменниками, особенно в настоящее время, характеризующееся кризисом национальной идентичности, сопровождающимся культурной маргинальностью, имеющей защитный характер, негативным восприятием своих национальных особенностей.

Следует отметить здесь и специфическую особенность русского национального характера, проявляющуюся в самокритичном, покаянном отношении к себе.

Вот, например, как описывает национальный характер П. Я. Чаадаев в «Философических письмах (Чаадаев, 1991): «Присмотритесь хорошенько, и вы увидите, что каждый важный факт нашей истории пришел извне, каждая новая идея почти всегда заимствована». У России «нет ни прошлого, ни настоящего, ни будущего»; «Мы идём по пути времён так странно, что каждый сделанный шаг исчезает для нас безвозвратно… у нас нет развития собственного, самобытного, совершенствования логического. Старые идеи уничтожаются новыми, потому что последние не истекают из первых, а западают к нам Бог знает откуда, наши умы не бороздятся неизмеримыми следами последовательного движения идей, которые составляют их силу, потому что мы заимствуем идеи уже развитые. Мы растем, но не зреем; идем вперед, но по какому-то косвенному направлению, не ведущему к цели». И он же несколько позже в «Апологии сумасшедшего»: «Мне чужд, признаюсь, этот блаженный патриотизм, этот патриотизм лени, который приспособляется все видеть в розовом свете и носится со своими иллюзиями и которым, к сожалению, страдают теперь у нас многие дельные умы. Я полагаю, что мы пришли после других для того, чтобы делать лучше их, чтобы не впадать в их ошибки, в их заблуждения и суеверия. …Я считаю наше положение счастливым, если только мы сумеем правильно оценить его; я думаю, что большое преимущество иметь возможность созерцать и судить мир со всей высоты мысли, свободной от необузданных страстей и жалких корыстей, которые в других местах мутят взор человека и извращают его суждения. Больше того: у меня есть глубокое убеждение, что мы призваны решить большую часть проблем социального порядка, завершить большую часть идей, возникших в старых обществах, ответить на важнейшие вопросы, какие занимают человечество….мы, так сказать, самой природой вещей предназначены быть настоящим совестным судом по многим тяжбам, которые ведутся перед великими трибуналами человеческого духа и человеческого общества.

Наконец, еще один фактор сложности понимания русской культуры связан с ее суперполиэтничностью как в историческом контексте, так и современном составе ее этносов, что проявляется в значительном разнообразии конкретных черт и проявлений характера.

В обширной литературе, посвященной русскому национальному характеру, чаще всего подчеркивается его антиномичность, противоречивость (В. О. Ключевский, Н. А. Бердяев, И. А. Ильин, Н. О. Лосский, Б. П. Вышеславцеви др.) (Ключевский, 1987; Бердяев, 1990, 1995, 2000; Лосский, 1995, 2000, 2005; Вышеславцев, 1995). Действительно, набор черт национального характера, описываемый в различных источниках, весьма противоречив. Вот некоторые типичные противоречия, которые выделяются страстным патриотом России Н. А. Бердяевым:

— Отношение к государству, власти: «Россия — самая безгосударственная, самая анархическая страна в мире. И русский народ — самый аполитический народ, никогда не умевший устраивать свою землю… Русская душа хочет священной общественности, богоизбранной власти. …Русский народ как будто бы хочет не столько свободного государства, свободы в государстве, сколько свободы от государства, свободы от забот о земном устройстве». И в то же время: «Россия — самая государственная и самая бюрократическая страна в мире; все в России превращается в орудие политики…. Силы народа, о котором не без основания думают, что он устремлен к внутренней духовной жизни, отдаются колосу государственности, превращающему все в свое орудие. Интересы созидания, поддержания и охранения огромного государства занимают совершенно исключительное и подавляющее место в русской истории» (Бердяев, 1990: 10- 12).

— Отношение к национальности: «Русскому народу совсем не свойственен агрессивный национализм, наклонности насильственной русификации. Русский не выдвигается, не выставляется, не презирает других. В русской стихии поистине есть какое-то национальное бескорыстие, жертвенность, неведомая западным народам». И в то же время: «Россия — самая националистическая страна в мире», это страна «национального бахвальства», где обратной стороной русского смирения является необычайное русское самомнение. «Россия — «святая Русь». «Национализм проникает и в славянофильскую идеологию, которая всегда подменяла вселенское русским» (Бердяев, 1990: 13-14)

— Отношение к свободе: «В русском народе поистине есть свобода духа, которая дается лишь тому, кто не слишком поглощен жаждой земной прибыли и земного благоустройства. Россия — страна бытовой свободы, неведомой передовым народам Запада, закрепощенным мещанскими нормами… Величие русского народа и призванность его к высшей жизни сосредоточены в типе странника». И одновременно: «Россия — страна неслыханного сервилизма и жуткой покорности, страна, лишенная сознания прав личности и не защищающая достоинства личности, страна инертного консерватизма, порабощения религиозной жизни государством, страна крепкого быта и тяжелой плоти» (Бердяев, 1990: 16-18).

Бердяев выделяет и другие антиномии русской души: бунт и смирение, сострадательность и жестокость, святость и свинство, консерватизм и радикализм и др.

Он пишет: «И в других странах можно найти все противоположности, но только в России тезис оборачивается антитезисом, бюрократическая государственность рождается из анархизма, рабство рождается из свободы, крайний национализм из сверхнационализма. Из этого безвыходного круга есть только один выход: раскрытие внутри самой России, в ее духовной глубине мужественного, личного, оформляющего начала, овладение собственной национальной стихией, имманентное пробуждение мужественного, светоносного сознания» (там же: 20).

В. О. Ключевский особенно выделяет противоречие между трудолюбием и ленью, обусловливая его особенностями климата в земледельческой культуре России, требующего кратковременного напряжения сил в летнее время и длительного бездействия зимой (Ключевский, 1987).

Н. О. Лосский в качестве основных черт, в которых проявляется противоречивость русского характера, выделяет: религиозность, включающую и воинствующий атеизм. Русский человек, считает он, хочет действовать во имя чего-то абсолютного, однако, если возникает сомнение в идеале, то он готов перейти от невероятной богобоязненности и послушания к необузданному бунту. Другие противоположности, выделяемые Н. О. Лосским: страстная сила воли, максимализм и пассивность, лень (обломовщина); свобода духа, искание высших ценностей и склонность к анархии, нигилизм (у интеллигенции), хулиганство (у простого народа); исконная доброта и необузданная жестокость; даровитость и сатирический склад ума, склонность к самоуязвлению; мессианизм и отсутствие самодисциплины, чувства меры, шараханье из крайности в крайность; способность к высшим формам опыта — и атеизм, бунтарство; доброта как преобладающая черта русского характера и жестокость.

К особым слабостям русского характера он относит: небрежность в работе, беспечность, критиканство и отсутствие действия, пьянство, своеволие и попустительство, склонность к абсурдным поступкам, внутренняя саморазорванность и увлечение безудержным самобичеванием. Главной бедой русского народа он считает недостаток средней области культуры, максимализм: «все или ничего».

В тоже время он выделяет и особые достоинства, такие как глубокая религиозность русского народа и связанные с нею совестливость, искание абсолютной правды, именно поэтому русский человек обладает особой чуткостью в различении добра и зла; способность русского народа к высшим формам опыта и высокое развитие нравственного опыта, что проявляется в теплоте личного и семейного общения; могучая сила воли и страстность, проявляемая в религиозной, политической жизни, направленная на утверждение какой-либо ценности. Он считает, что максимализм, экстремизм и фанатическая нетерпимость есть порождения этой страстности (Лосский, 2005)

Интересна в отношении понимания русского характера позиция нашего великого современника Д. С. Лихачева. Он пишет: «Амплитуда колебаний между добром и злом в русском народе чрезвычайно велика. Русский народ — народ крайностей и быстрого и неожиданного перехода от одного к другому, а поэтому — народ непредсказуемой истории…. Вершины добра соседствуют с глубочайшими ущельями зла. И русскую культуру постоянно одолевали «противовесы» добру в ее культуре: взаимная вражда, тираничность, национализм, нетерпимость». Д. С. Лихачев формулирует интересное замечание о том, что «зло стремится разрушить наиболее ценное в культуре. Зло действует целенаправленно, и это свидетельствует о том, что у «зла» существует «сознание». Если бы сознательного начала в зле не существовало, оно должно было бы прорываться только на слабых участках, тогда как в национальном характере, в национальных культурах оно, как я уже говорил, атакует вершины» (Лихачев, 2000: 49).

Черты русской культуры, выделяемы Лихачевым: cоборность как проявление христианской склонности к общественному и духовному началу, и в то же время как особое выражение в русской культуре общеевропейского начала; терпимость в национальных отношениях (причем, он полагает, что «универсализм и прямая тяга к другим национальным культурам были характерны и для Древней Руси, и для России XVIII-XX вв., стремление народа к свободе, к «воле», которое выражалось в постоянных передвижениях населения на Север, Восток и Юг).

«Поразительно», — пишет Д. С. Лихачев, обращаясь к русской истории, — «что атакам зла подвергались в русской культуре все ее европейские, христианские ценности: соборность, национальная терпимость, общественная свобода» (Лихачев, 2000: 49).

В современной характерологии появились и объективные исследования национального характера в целом и русского национального характера, в частности, основанные на анализе языка, кросскультуральных исследованиях и пр.

Например, В. В. Воробьев, один из известных современных лингвокультурологов, понимая русский характер или «русскую национальную личность», как «совокупность специфических норм поведения и деятельности, типичных именно для русских», рассматривает следующие тесно связанные основные его черты и ценности, опираясь на лингвокультурологический анализ (Воробьев, 2008: 115):

— религиозность, духовность как способность выходить за границы собственной жизни, не замыкаться на сугубо прагматических целях и задачах, стремиться к духовной цельности, поискам смысла жизни, принимать абсолютную ценность личности;

— соборность как добровольное соединение индивидов на основе любви к Богу и друг к другу, проявляющееся в общинности, в уравнении коллективного и индивидуального, стремлении к единению, способности к сочувствию, самопожертвованию, коммюнотарность;

— всемирная отзывчивость, «всечеловечность» (по определению Ф. М. Достоевского), «вселенское самосознание», проявляющаяся как альтруизм, доброжелательность по отношению к другим народам, культурам и религиям, уважение к обычаям, способность понимать и узнавать их.

— стремление к высшим формам опыта как искание добра, истины, красоты;

— широта натуры и вневременность, отсюда ориентированность на будущее, углубленность в прошлое и недооценка настоящего, не деловитость, максимализм;

— поляризация души как возможность сосуществования совершенно противоположных черт.

Исследования, осуществляемые на стыке культурологии, лингвистистики, социологии, психологии, позволили выделить совокупность определенных лингвокультурем (лингвокультурема — основная единица лингвокультурологического анализа — слова, словосочетания, тексты, обладающие этнокультурной ценностью), т. е. некоторых констант, значимых для конкретной нации, в которых актуализируется ее «образ Мы». Их называют еще ключевыми словами культуры, логоэпистемами, лингвокультурными концептами и т. д. В качестве таких лингвокультурем в русской культуре, согласно различным исследованиям, выступают концепты: дорога, путь, судьба, душа, тоска, справедливость, истина,правда,добро, воля и др., в которых представлены общие для представителей русской культуры мировосприятие, мышление, переживания, типы поведения. Выделенные лингвокультуремы подтверждают точность и глубину многих наблюдений и выводов относительно особенностей русского характера, сформулированных русскими философами и культурологами. Соответственно, представления о национальном характере в лингвокультурологии и родственных областях знания (когнитивной лингвистике, например) исходят из предположения, что устойчивые особенности отдельной личности могут быть соотнесены с особенностями национальных групп, с национальным опытом, общими или доминирующими у них мировосприятием, поведением и мышлением.

Такие доминанты (лингвокультуремы, концепты, логоэпистемы), отраженные в языке, сросшиеся с ним в процессе этногенеза, определяют специфику картины мира и этнического поведения. Освоение языка, начиная с самого раннего возраста, вводит ребенка в сферу образов, переживаний, отношений к миру, типа миропонимания, способа поведения и решения проблем, свойственных русской культуре, что, безусловно, вкупе с другими факторами, актуализирует появление определенных черт характера и связей между ними. Несомненно, что изменения в жизни народа сопровождаются изменениями в организации его жизни, находят отражение в языке, в мировоззрении, представлениях о мире, в поведении, однако топос национального характера остается инвариантным до тех пор, пока сохраняется и развивается национальный язык, пока существует общая история, и пока представители нации или этноса (этнофоры) признают и осознают свою национальную принадлежность, осуществляют соответствующее социокультурное самоопределение.

Дискуссии о специфике русской культуры и соответственно русского характера не утихают, их напряженность обусловлена трудным периодом российской истории и необходимостью каким-то образом ответить на вызовы как общих цивилизационных и культуральных процессов, происходящих в мире, так и прогнозировать свое будущее. С одной стороны, такие исследователи, как А. С. Панарин, В. Н. Сагатовский и др. видят будущее России в ее «цивилизационной идентичности,…ее праве быть не похожей на Запад, иметь собственное призвание, судьбу и традицию» (Панарин, 2002: 4), найти то, что имея всечеловеческое значение, отражает самобытную специфику русской культуры (Сагатовский, 2005). «Вопрос о цивилизационной идентичности России … на наших глазах превращается в вопрос о нашем праве на существование вообще, о национальном бытии как таковом», — считает А. С. Панарин (там же).

В. Н. Сагатовский, продолжая традиции русской философии, полагает, что в основе «русской идеи», интегрирующей культуру, лежит «воля к любви». При этом центральной ее характеристикой является «соборность», основным же мировоззренческим принципом, вытекающим из этой идеи является антропокосмизм. Западная, «фаустовская цивилизация», считает он, основана на воле к власти, которая и ведет мир к планетарной катастрофе и порождает глобальные проблемы современности. В то время как воля к любви: «Это когда мы говорим миру «Да!», когда мы приемлем мир, когда мы признаем его самоценность». Это «смена идеологии жадного упивающегося своей силой максимума на идеологию оптимума». Она позволяет «обеспечить коэволюцию биосферы и общества, совместное, взаимодополняющее развитие» (Сагатовский, 2005). В. Н. Сагатовский понимает принцип антропокосмизма как осуществление «назначения человека в соборном и софийном доопределении мира», что проявляется «в увеличении степени его целостности на основе настроя любви, внутреннем признании самоценности участвующих сторон» (Сагатовский, 2003).

А. С. Панарин (1940-2003) в качестве важнейших задач, которые необходимо решить для сохранения человеческой (не только российской) культуры и цивилизации, выделяет возвращение, утверждение духовных приоритетов, возможное на основе возврата к традиционным религиям как носителям великой письменной традиции мировых культур христианства, буддизма, ислама и пр., и возвращение народу возможности исполнения его предназначения быть «исполнителями завета», защитниками святой веры (Панарин, 2002).

На необходимость принимать во внимание культуральную специфику России при разработке экономических моделей ее развития указывают и многие современные экономисты.

Масштабное исследование экономистов и социологов различных городов России и ближнего зарубежья под руководством проф. Р. М. Нуреева «…учет национальной ментальности чрезвычайно важен в процессе трансформации экономики. Российская экономическая ментальность формировалась веками. Она характеризует специфику сознания населения, складывающуюся исторически и проявляющуюся в единстве сознательных и бессознательных ценностей, норм и установок, отражающихся в поведении населения. Исходя из разделяемых ими ценностей, люди либо принимают, либо отвергают новые социальные нормы» (Экономические субъекты постсоветской России, 2001).

Авторы коллективной монографии считают, что «Российская экономика в результате приобрела «пестрый» вид: грань между «светлыми» (легальными) и теневыми (нелегальными)экономическими отношениями пролегла не столько между фирмами разной степени законопослушности, сколько внутри фирм, каждая из которых вынуждена совмещать «светлые» и теневые виды деятельности….Таким образом, распространенное среди отечественных либералов (особенно, в начале 1990-х гг.) представление, будто для рыночной модернизации достаточно дать экономическую свободу, и затем все наладится наилучшим образом, следует считать вредной утопией. Чтобы обеспечить защиту прав собственности зарождающегося бизнеса, надо выбирать между «невидимой рукой» закона, «поддерживающей рукой» государственного чиновника и «грабящими руками» бюрократов, коррупционеров и бандитов….

Таким образом, в постсоветской России мы видим не одну «грабящую руку», а целых три: бюрократа, который не помогает бизнесмену, но взимает с него налоги и выматывает административным контролем; взяточника, отказывающегося одобрять деятельность предпринимателя без «бакшиша»; рэкетира, обеспечивающего защиту прав собственности бизнесмена (часто — защиту только от насилия самого рэкетира) в обмен на уплату дани….

Можно назвать много причин, препятствующих нормальной, легальной защите прав предпринимателей: низкая законопослушность россиян (традиция неправовой свободы); слабость и малоэффективность самих законодательных норм, направленных на защиту прав собственности; низкие ресурсы органов правопорядка, которые не в силах поддерживать даже те законодательные нормы, которые уже есть. Однако по большому счету все эти факторы трудно назвать первостепенными. Главная причина заключается в том, что большинство россиян (включая законодателей и стражей закона) просто не считают защиту бизнеса первостепенной задачей. В самом деле, с начала радикальных рыночных реформ прошло почти десятилетие, а степень защищенности предпринимателей если и улучшилась, то отнюдь не качественно.

Почему же беды предпринимателя в постсоветской России не считают объектом первостепенных забот? Для любого россиянина ответ не составит особого труда: в бизнесменах видят не трудолюбивых производителей, а нахрапистых и аморальных хищников, грабить которых — не преступление, а своего рода восстановление социальной справедливости («экспроприация экспроприаторов»).

….сошлемся хотя бы на один из недавних социологических опросов…. исследования, выполненного в 1998 г. в Санкт-Петербурге Центром социологических исследований факультета социологии СПбГУ. В его ходе респондентам, в частности, предлагалось ответить на открытый вопрос «Закончите следующее предложение: «В России, чтобы достичь успеха в бизнесе, нужно…»». Большая часть опрашиваемых (47,4%) недвусмысленно называла такие качества, нужные, по их мнению, для занятия бизнесом, которые вызывают однозначно негативные ассоциации, — наличие «лапы», готовность нарушать нормы закона и морали, умение изворачиваться. Петербуржцы, для которых занятие предпринимательством ассоциируется с положительными человеческими качествами, составили менее трети респондентов (30,9%)…..

Когда российские «шокотерапевты» начинали реформы, то они были твердо убеждены, что, подобно тому, как вода всюду течет сверху вниз, реформирование экономики любой страны происходит на основе универсальных рецептов неоклассического «экономикса». Неудачи радикальных рыночных реформ в России стали началом разочарования в универсализме неоклассических рецептов. В наши дни становится очевидным: методов «лечения» экономики, в равной степени пригодных и для Америки, и для Японии, и для Новой Гвинеи, к сожалению, нет. Дело в том, что развитие любой экономической системы (рыночной ли, командной или смешанной) в какой-либо конкретной стране ограничено рамками национальной экономической культуры, которая во многом определяет лицо национальной модели экономики.

Экономическая (хозяйственная) культура (экономическая ментальность) есть совокупность стереотипов и ценностей, влияющих на хозяйственное поведение. Эти стереотипы и ценности являются общими для крупных социальных общностей (этносов, конфессий). Национальная хозяйственная культура нематериальна и часто трудноуловима, но именно она определяет форму развития экономических систем в той или иной стране (подробнее см. главу 2). Ее изменения очень медленны, поэтому, например, экономика переживающей НТР Японии имеет множество особенностей, роднящих ее скорее с хозяйственным строем доиндустриальной Японии, чем современной Америки.

Важнейшим компонентом экономической культуры являются господствующие представления об этически допустимых («правильных») формах и образцах поведения, которые становятся фундаментом правовой культуры. Национальная экономическая культура (ментальность) обуславливает, в свою очередь, специфику развития преобладающих форм криминального поведения.

Когда радикал-реформаторы в 1992 г. закладывали на долгие десятилетия вперед фундамент российской модели переходной экономики, то за желаемый образец явно или неявно брали американское хозяйство. Американская либеральная модель рыночного хозяйства есть наиболее чистое выражение идеологии «протестантской этики» с характерными для нее фигурой himselfmademan`а (в буквальном переводе — «человек, который сделал себя сам») как образцом жизнедеятельности и культом «честной наживы». Но в какой степени эти этические нормы совместимы с российской культурой?...

Существует ли в российской экономической культуре благожелательное отношение к деятельному индивиду, обязанному своей карьерой только самому себе? Для ответа на этот вопрос необходимо выяснить, насколько велика в российской культуре ценность индивидуализма. Мнение, что русские, в отличие от западноевропейцев и тем более американцев, ставят коллективистские ценности намного выше индивидуалистических, встречается настолько часто, что его можно считать тривиальной банальностью….Естественно, что в таких условиях бизнесмен классического типа — бизнесмен как единоличный лидер — выглядит этической аномалией, антиобщественным элементом.

Существует ли, далее, в российской экономической культуре качественное разграничение «честного» и «нечестного» бизнеса? И на этот вопрос также придется дать отрицательный ответ (Экономические субъекты постсоветской России, 2001).

Эти же авторы по результатам проведенного через 10 лет исследования(Экономические субъекты постсоветской России, 2010) констатируют: «Привычка к вертикальной иерархии блокирует в современной России ростки гражданского общества даже на микролокальном уровне, где власть имущие не склонны препятствовать их развитию. Россияне продолжают приспосабливаться к рынку нерыночными методами».

В подтверждении этого вывода приводится обобщенная таблица исследований в разных сферах социальной и экономической жизни

«Попробуем теперь хотя бы в первом приближении, обобщая материалы первого раздела, ответить на сакраментальный вопрос, «куда идет Россия». «Для этого в сводной таблице … указаны некоторые ключевые институциональные характеристики и сформулировано, какими были ожидания в начале радикальных рыночных реформ и какими оказались реальные изменения в 1990-2000 гг».

Таблица Институциональные изменения домохозяйств в России 1990-2000-х гг. (Экономические субъекты постсоветской России, 2010)

Характеристика	Исходное состояние в СССР	Изменения в постсоветской России
		Ожидаемые в ходе радикальных реформ.	Реально произошедшие в ельцинский период 1990-х гг.	Реально произошед- шие в путинский период 2000-х гг
Межличностное доверие	Относительно высоко			Постепенное возвращение к прежнему уровню
Тип работника	«Работники- винтики» — исполни- тельные и безынициа- тивные	Креативный работник «американ- ского» типа (мобильный)	«Люди-улитки», заботящиеся только о само- выживании	Исполнительный работник «японско- го» типа (немобиль- ный), колеблющийся между патернализ- мом и индивидуализмом
Потребительское поведение	Погоня за «дефицитом»	Создание «общества массового потребления»	Контраст между престижным потреблением ивынужденным аскетизмом	Постепенное сглаживание контрастов, потребительский бум
Инвестиционное поведение	Почти отсутствует	Стратегия развития	Стратегия выжи- вания	Сдвиг от «жизни по средствам» к «долго- вому образу жизни»
Бытовая коррупция	Широко распростра- нена	Отсутствует	Очень широко распространена	Имеет тенденцию к росту
Структура общества	Преоблада- ние «советского» среднего класса	Доминиро- вание «рыночного» среднего класса	Доминирование «потенциального» среднего класса (средний класс в собст- венном смысле слова весьма малочис ленный)
Гражданское общество	Отсутствует	Играет роль одного из базовых институтов	Спрос на самоуправление является от- ложенным; институты гражданского общества не пользуются доверием ни у граждан, ни у государства

«Мы видим, что по всем семи параметрам реальные изменения 1990-хгг. оказались хуже (или даже гораздо хуже), чем ожидалось перед их осуществлением. Это позволяет лучше понять, почему архитекторы радикальных рыночных реформ, Б. Н. Ельцин и Е. Т. Гайдар, ушли из жизни в 2000-е гг. буквально под хор проклятий, еле сдерживаемых официально благожелательной позицией высшего руководства страны. Однако и итоги 2000-х гг. дают основу лишь для умеренного оптимизма: по первым четырем позициям заметны некоторые улучшения, по пятой позиции ситуация ухудшилась, по двум последним существенных изменений не произошло. Можно сказать, что после «горячки» 1990-х гг. россияне в 2000-е гг. медленно «выздоравливают», но ни один «врач» не рискнет точно предсказать, какими будут россияне нового поколения».

Для других культурологов, социологов, экономистов спасение России состоит в смене цивилизационной парадигмы: «…стратегической альтернативой нынешней ситуативной государственности может быть только современная правовая государственность либерально-демократического типа, подконтрольная гражданскому обществу. Мы полагаем также, что любая другая будет удерживать страну в исторической колее экстенсивности, равнозначной в XXI веке стагнации и деградации. Но ориентация на правовую государственность — это ориентация на обретение и закрепление новой цивилизационной идентичности. Речь идет о сознательном выборе в пользу европейской или, шире, западной цивилизации второго осевого времени» (Ахиезер, Клямкин, Яковенко, 2005: 696). Россия находится на «цивилизационном перепутье»,«…в турбулентной зоне между покинутым прошлым, в которое нельзя вернуться, и непредсказуемым будущим» (там же: 17). А. С. Ахиезер (1997) исходит из того, что российская цивилизация является промежуточной, незавершенной, застрявшей между традиционной и либеральной. Она склонна к тому, чтобы вновь и вновь переходить от одной крайности к другой, от господства одних идей к противоположным им, в том числе от авторитаризма к утопиям соборности (псевдодемократии), не пытаясь осуществить медиацию, диалог между этими крайними состояниями, крайними идеологиями. Фактически признается, что российская цивилизация обладает спецификой, но не самобытностью.

А. С. Ахиезер при этом полагает, что различия между цивилизациями обусловлены характеристиками культуры, на основе которых осуществляется государственная консолидация общества и государственное упорядочивание (воспроизводство) его повседневной жизни. В качестве базовых государственно образующих элементов выступают отношения силы, веры и законаи соответствующих им институтов. Их долговременно жизнеспособные сочетания с точки зрения автора можно называть цивилизациями. Соответственно, отличительной особенностью русской цивилизации является доминирование таких элементов, как сила и вера, в то время как современная западная цивилизация основана, прежде всего, на доминировании закона и признании универсальности гражданских прав. А. С. Ахиезер считает, что актуальность перехода к иной цивилизационной парадигме обусловлена тем, что современная Россия, по существу, утратила эти (силу и веру) базовые элементы, на которых держалось ее существование, с другой стороны, именно опора на веру фактически и актуализировала в русской культуре упрощенные этические решения, крайности (полюса) ее истории. Эта размытость цивилизационного качества и неопределенность его вектора актуализировала и продолжает актуализировать «топтание на месте», бесконечное воспроизводство одной и той же проблемы, решение которой связано с осознанным выбором утилитаризма, прагматики решений и поступков.

Еще один вариант будущего России и ее культуры намечен в работах культуролога, философа и лингвиста Ю. М. Лотмана (1922-1993), основателя тартусско-московской семиотической школы.

В работах этой школы особое внимание обращено на семиотический анализ социальной динамики и динамических процессов истории. Фактором культуры (и, соответственно, становления национального характера) является сама динамика цивилизационных процессов и ее семиотическое наполнение. Культура представляет собой некий сложный текст, поэтому и ее понимание, и ее порождение может быть осуществлено именно сквозь призму системы правил, некоего культурного кода, которым владеет, в том числе возможно, интуитивно и неосознанно, носитель культуры, вступая в сложный многранный диалог как с другими культурами, так и со своей собственной, включая ее настоящее, прошлое и будущее.

«Многослойный и семиотически неоднородный текст, способный вступать в сложные отношения как с окружающим культурным контекстом, так и с читательской аудиторией, перестает быть элементарным сообщением, направленным от адресанта к адресату. Обнаруживая способность конденсировать информацию, он приобретает память. Одновременно он обнаруживает качество, которое Гераклит определил как «самовозрастающий логос». На такой стадии структурного усложнения текст обнаруживает свойства интеллектуального устройства: он не только передает вложенную в него извне информацию, но и трансформирует сообщения и вырабатывает новые» (Лотман: 1992: 131).

В этом смысле ход истории и динамика художественного текста, его понимания и создания в каком-то отношении подобны. Так же как автор и читатель не вполне могут знать о том, какой поворот примет жизнь героя, какие решения он примет и поступки он совершит, какие события случатся, так же и история в своих переломных (в терминах синергетики, бифуркационных) точках может осуществляться далее в разных вариантах, «реализованные пути предстанут в окружении пучковнереализованных возможностей» (Лотман, 1994: 385). Ю.М. Лотман такие моменты истории называет взрывами. И, несмотря на значительный элемент случайности этих выборов истории (флуктуаций), обусловленный сочетанием огромного числа как субъективных, так и объективных факторов — событий, наличие взрыва — перехода системы к новому состоянию — не означает полной отмены всего старого. Сравнивая русскую и западную культуры, он определяет их соответственно как цивилизации тернарного (нелинейного) и бинарного типа (линейного). «В цивилизациях западного типа… взрыв разрывает лишь часть пластов культуры, пусть даже очень значительную, однако историческая связь при этом не прерывается. В бинарных структурах моменты взрыва разрывают цепь непрерывных последовательностей, что неизбежно ведет не только к глубоким кризисам, но и к коренным обновлениям» (Лотман, 2000: 144). Именно антиномичность русской культуры лежит в основе ее бинарности и становится препятствием для диалога культур и поиска конструктивных отношений между антиномичными представлениями о старом и новом, прошлым и настоящим, настоящим и будущим. «Для русской культуры, с ее бинарной структурой, характерна совершенно иная самооценка. Даже там, где эмпирическое исследование обнаруживает многофакторные и постепенные процессы, на уровне самосознания мы сталкиваемся с идеей полного и безусловного уничтожения предшествующего развития и апокалипсического рождения нового» (Лотман, 2000: 148). Причем, Лотман считает, что «История проходит через Дома человека, через его частную жизнь. Не титулы, ордена или царская милость, а «самостоянье человека» превращает его в историческую личность» (высказывание Лотмана, записанное его учениками).

Будущее русской культуры Ю. М. Лотман связывает с возможностью перехода на общеевропейскую тернарную систему.

На наш взгляд весьма важным основанием различий во взглядах на специфику русской культуры, русского характера и развития России является вопрос об отношении права и этики. Пожалуй, особенно откровенно эта позиция представлена в концепции двух типов этических систем, советского — американского психолога и математика В. А. Лефевра, эмигрировавшего в США еще в 1974 г. Лефевром осуществлено математическое моделирование двух этических систем (модель, основанная на рефлексии выбора добра или зла). При этом он постулирует, что для западной культуры характерно моральное (первая этическая система), а для российской — прагматическое сознание (вторая этическая система).

Лефевр полагает, что в дореволюционной России начала появляться первая этическая система, свойственная западной культуре, однако революция 17-го года прервала этот процесс и обусловила доминирование этической системы более низкого по уровню типа.

В западной культуре, постулирует В. А. Лефевр, компромисс между добром и злом считается злом (нельзя применять дурные средства ради достижения добра), в СССР, наследницей которого является современная Россия, компромисс между добром и злом рассматривался как добро (цель оправдывает средство). Соответственно в ситуации реального взаимодействия с другими людьми прагматическое сознание в условиях выбора неизбежно выбирает конфликт, поскольку для такой этической системы правильное поведение — связано с «борьбой за добро», правильно жить — т. е. «делать добро»; представители морального сознания (США) в ситуации выбора предпочитают компромисс, поскольку «нельзя делать зло». Каждая система имеет свои негативные полюса, когда «нельзя делать зло» и правильно — стремиться к компромиссу, актуализируется лицемерие, когда «необходимо делать добро» и ради этого допустим конфликт — актуализируется агрессивность. В. А. Лефевр считает, что в современной России происходит трансформация второй этической системы в первую, и в этом состоит будущее России. Таким образом, определение принадлежности к той или иной системе определяется идеологически (доминирует «запрет на зло» или же «призыв делать добро»). Однако доминирование запрета по существу означает примат права в государственных отношениях и между людьми. Не случайно, в опросе, проведенном Лефевром на выборках американцев и российских эмигрантов, первые склонны отвечать «нет» (необходимо следовать закону, справедливости), а вторые «да». (Лефевр считает, что ответ «да» прагматичен, шпаргалку дают не из сострадания, а из рефлексивного основания «я тебе — ты мне»).

(«Доктор должен скрывать от пациента, что тот болен раком, чтобы уменьшить его страдания».

«Хулиган может быть наказан строже, чем требует закон, если это послужит предостережением для других».

«Можно дать ложные показания на суде, чтобы помочь невинному избежать тюрьмы».

«Можно послать шпаргалку, чтобы помочь близкому другу на конкурсном экзамене»).

Попытка применить строгое математическое обоснование существования двух этических систем не устраняет очевидной субъективности постулата о принадлежности общественных систем России и США первой или второй этическим моделям. Например, ответ «нельзя посылать шпаргалку» (первая этическая система) может быть обусловлен вполне прагматическими соображениями — другой, даже друг, может выступать как конкурент за «место под солнцем». Вызывает сомнение и тезис о том, что идеология запрета на зло является христианской (заповеди, данные Моисею — «не убий», «не укради», не прелюбодействуй и т. д.), а призыва к добру — архаичной (заповеди любви и блаженства как раз содержат призыв к деланию добра, например «Возлюби ближнего твоего как самого себя», да и в десяти заповедях имеются такие: «Почитай отца твоего и матерь твою…»). Соответственно, дискуссионной является и оценка первой системы как более совершенной в сравнении со второй. Если понимать первую систему как скорее опирающуюся на право, закон, а вторую трактовать как основанную на этике сострадания, нравственности, не совпадающей с правом, то оценка обеих систем становится еще более неоднозначной. Ведь, как известно, сфера действия морали шире, универсальнее, поскольку право регулирует лишь наиболее значимые в данный период времени социальные отношения, предъявляя человеку некий минимальный набор самых необходимых требований. Ну и, наконец, последний аргумент, мировоззренческого характера, — возможно ли вообще понять такое многомерное и многоуровневое явление как этика и нравственный выбор, который осуществляется в многоголосье полилога, на основе двухмерной математической модели?

Полемика в отношении путей развития общества и его будущего, требований к современному человеку свойственна не только российским культурологам, философам, политикам… Ряд ученых видит перспективы в развитии технологического содержания деятельности человека. Известный американский социолог Р. Флорида (Флорида, 2007) формулирует идею о 3 «Т» (технология, талант и толерантность), необходимых в экономическом развитии, связывая их с появлением и развитием креативного класса. В то же время футуролог Э. Тоффлер (Тоффлер, 2002), анализируя современный мир, утверждает, что человечество охватывает особое психологическое состояние — «футурошок», «шок будущего», что может привести к его гибели. Он считает, что спасение в том, чтобы взять процессы эволюции под контроль, остановить безумное ускорение, специально готовить людей к будущему, усилить гуманитарные аспекты управления развитием. Особую позицию выражает американский социолог Ф. Фукуяма (Фукуяма, 2004), который считает, что путь к процветанию связан с развитием доверия как на социальном, государственном, так и индивидуальном уровне.

В связи с этим встает вопрос о проблемах и путях социокультурного самоопределения человека в современном мире, которое особенно интенсивно происходит в юношеском возрасте, а его отсутствие чревато актуализацией в национальном самосознании и поведении того самого «зла», о котором пишет Д. С. Лихачев, и может проявляться самыми разными феноменами: от национальной и этнической маргинальности, до нацизма и экстремизма. На уровне национального характера эти феномены могут привести к утрате его топологической инвариантности, гомеоморфности, что является уже национальной катастрофой, фактически гибелью нации, этноса.

Для русского человека далеко не чуждо понятие трудолюбия, вследствие чего можно говорить и об определенной одаренности нации. Россия подарила миру множество талантов из различных сфер: науки, культуры, искусства. Русский народ обагатил мир различными великими достижениями культуры.

Свободолюбие

Многие ученые отмечают особую любовь русского человека к свободе. Сама история Россия сохранило множество свидетельств борьбы русскуго народа за свою независимость.

Религиозность

Религиозность - одна из глубинных черт русского народа. Неслучайно ученые-этнологи говорят о том, что коррективной особенностью национального самосознания русского человека является . Россия являет собой наиглавнейшую приемницу православной культуры Византии. Существует даже определенная концепция "Москва - третий Рим", отображающая приемственность христианской культуры Византийской Империи.

Доброта

Одной из положительных черт русского человека является доброта, способная выражаться в гуманности, сердечности и душевной мягкости. В русском фольклоре существует множество поговорок, отображающих эти черты национального характера. Например: "Доброму Бог помогает", "Жизнь дана на добрые дела", "Делать добро не спеши".

Терпение и стойкость

Русский человек обладает великим терпением и способностью преодолевать различные трудности. Такое заключение можно сделать глядя на исторический путь России. Умение переносить страдания - своеобразная способность к бытию. Стойкость русского человека просматриваете в умении ответить на внешние обстоятельства.

Гостеприимство и щедрость

Об этих характерных чертах русского национального характера сложены целые притчи и легенды. Неслучайно в России до сих пор сохранился обычай преподносить гостям хлеб и соль. В этой традции проявляется радушие русского человека, а также пожелание добра и благополучия ближнему.

Национальный характер - это совокупность наиболее значимых определяющих черт этноса и нации, по которым можно отличить представителей одной нации от другой. В китайской пословице говорится: "Какова земля и река, таков характер человека". У каждого народа свой особенный характер. О тайнах русской души, о русском национальном характере много сказано и написано. И это не случайно, потому что Россия, имея долгую историю, переживая много страданий, перемен, занимая особенное географическое положение, вобрав в себя черты и западной, и восточной цивилизаций, вправе быть объектом пристального внимания и целевого изучения. Особенно сегодня, на рубеже третьего тысячелетия, когда в связи с произошедшими глубокими изменениями в России, интерес к ней все более возрастает. Характер народа и судьба страны находятся в тесной взаимосвязи, испытывают влияние друг на друга на всем историческом пути, поэтому заметен возросший интерес к национальному характеру русского народа. Как говорит русская пословица: "Посеешь характер, пожнешь судьбу".

Национальный характер отражается как в художественной литературе, философии публицистике, искусстве, так и в языке. Ибо язык - зеркало культуры, в нем отображен не только реальный мир, окружающий человека, не только реальные условия его жизни, но и общественное самосознание народа, его менталитет, национальный характер, образ жизни, традиции, обычаи, мораль, система ценностей, мироощущение, видение мира. Поэтому язык должен изучаться в неразрывном единстве с миром и культурой народа, говорящего на данном языке. Пословицы и поговорки - это отражение народной мудрости, в них хранится представление народа о самом себе и поэтому тайны русского национального характера можно попробовать постигнуть через русские пословицы и поговорки.

Ограничивая объем реферата, я не буду перечислить все черты русского народа, а остановлюсь только на типичных положительных чертах.

Трудолюбие, одаренность.

Русский человек одарен и трудолюбив. Он обладает множеством талантов и способностей практически во всех областях общественной жизни. Ему свойственна наблюдательность, теоретический и практический ум, природная смекалка, изобретательность, творчество. Русский народ - большой труженик, созидатель и творец, обогатил мир великими достижениями культуры. Трудно перечислить хотя бы малую часть того, что стало достоянием самой России.

Свободолюбие.

К числу основных, глубинных свойств русского народа относится свободолюбие. История России - это история борьбы русского народа за свою свободу и независимость. Для русского народа свобода превыше всего.

Сила воли, мужество и смелость.

Обладая свободолюбивым характером, русский народ многократно одерживал победу над захватчиками и добивался больших успехов в мирном строительстве. В пословицах находят отражение черты русских воинов: "Лучше смерть в бою, чем позор в строю", "Либо полковник, либо покойник". Эти же черты проявляются и в жизни мирных людей. "Кто не рискует, тот не пьет шампанского" - о том, что русский народ любит рисковать. "Либо пан, либо пропал" - о решимости предпринять что-либо, рискнуть, несмотря на возможный провал, гибель. Близки по значению и пословицы: "Или грудь в крестах, или голова в кустах", "Либо в стремя ногой, либо в пень головой", "Либо рыбку съесть, либо на мель сесть".

Пословица "Волков бояться - в лес не ходить" говорит о том, что нечего и браться за дело, если страшиться предстоящих трудностей. А смелому всегда сопутствует удача: "Удача - спутник смелого", "Кто смел, тот и съел".

Терпение и стойкость.

Это, пожалуй, одна из самых характерных особенностей русского народа, ставшая буквально легендарной. Русские обладают, кажется, безграничным терпением, удивительной способностью переносить трудности, лишения и страдания. В русской культуре терпение и умение переносить страдания - это способность к существованию, способность ответить на внешние обстоятельства, это основа личности.

Гостеприимство, щедрость и широта натуры.

Русское гостеприимство общеизвестно: "Хоть не богат, а гостям рад". Для гостя всегда готово лучшее угощение: "Коли есть, что в печи, все на стол мечи!", "Гостю щей не жалей, а погуще налей".

Русские люди встречают гостя на пороге своего дома. Обычай преподносить гостям хлеб-соль пришел из глубины веков и сохраняется в России до сих пор. Хлеб-соль - это одновременно и приветствие, и выражение радушия, и пожелание гостю добра, и благополучия: "Хлеб-соль кушай, а добрых людей слушай". Без хлеба нет жизни, нет истинного русского стола.

Отзывчивость.

Отличительной чертой русского народа является его отзывчивость, умение понимать другого человека, чуткое отношение к чужому душевному состоянию, способность интегрироваться с культурой других народов, уважать ее. Удивительная этническая терпимость, а также исключительная способность к сопереживанию, умение понимать и принимать другие народы позволили русской нации создать невиданную в истории империю.

Религиозность.

Одной из глубинных черт русского характера является религиозность. Религиозное мировоззрение сыграло важную роль в формировании как нации в целом, так и русской личности в отдельности. Эта характерная глубинная черта русской национальной личности отражается с древнейших времен в фольклоре, в пословицах: "Жить - Богу служить", "Сильна божья рука", "Божья рука - владыка", "Никто не может, так Бог поможет", "С Богом пойдешь, до блага дойдешь" - эти пословицы говорят о том, что Бог всемогущий, и помогает верующим во всем.

Спаситель как-то говорил о христианах: «Если бы вы были от мира сего, мир любил бы вас как своих; но поскольку вы не от мира сего, ибо Я взял вас из мира, мир ненавидит вас». Эти же слова можно отнести и к русскому народу, в плоть и кровь которого христианство впиталось сильнее всего.

Сегодня мы часто сталкиваемся с открытой русофобией и ненавистью со стороны других государств. Но это не повод для паники, это началось не сегодня и закончится не завтра — так будет всегда.

Мир ненавидит нас, но сам не подозревает, насколько он сам нуждается в русском народе. Если русский народ исчезнет, то из мира вынут душу и он потеряет самый смысл своего существования!

Именно поэтому Господь хранит нас и русские существуют, несмотря на все трагедии и испытания: Наполеона, Батыя и Гитлера, революцию, перестройку и смутное время, наркотики, падение нравов и кризис ответственности…

Мы будем жить и развиваться до тех пор, пока сами сохраняем актуальность, пока русский человек сохраняет черты характера, присущие нашему народу.

Заботливые «друзья» часто напоминают нам о тех присущих нам особенностях, которые можно отнести к плохим, пытаясь заставить нас ненавидеть самих себя и саморазрушиться… Мы же рассмотрим положительные особенности русской души, чтобы помнить, какими дарами щедро наделил нас Господь и какими мы всегда должны оставаться.

Итак, ТОП-10 лучших качеств русского человека:

1. Крепкая вера

Русский народ на глубинном уровне верит в Бога, имеет сильное внутреннее чувство совести, понятие о добре и зле, достойном и недостойном, должном и не должном. Даже коммунисты верили в свой «Моральный кодекс».

Именно русский человек всю свою жизнь рассматривает с позиции сына Божьего — понравится это Отцу, или огорчит . Поступить по закону или по совести (по заповедям Божиим) — это чисто русская проблема.

Русский человек верит и в людей, постоянно делая им добро и даже сверх того, жертвуя личным ради блага ближнего. Русский человек в другом человеке видит прежде всего Образ Божий , видит равного , признаёт достоинство другого человека. Именно в этом секрет победительной силы русской цивилизации, наших гигантских пространств и многонационального единства.

Русский человек верит в себя, как носителя Истины. Отсюда сила наших поступков и легендарная русская выживаемость. Уничтожить нас не смогли ни одни завоеватели в мире. Убить русский народ можем только мы сами, если поверим в тот негативный образ русского человека, который нам навязывают.

2. Обострённое чувство справедливости

Не можем мы жить в комфорте, пока в мире лютует кривда. «Отребью человечества сколотим крепкий гроб!» из песни «Священная война» — это про нас.

Мы долгое время воевали с турками за свободу братьев-славян, мы избавили от баев и их поборов бедняков Средней Азии, прекратили геноцид китайцев японской армией и спасли евреев от холокоста.

Стоит русскому человеку поверить, что откуда-то исходит угроза всему человечеству, как Наполеон, Гитлер, Мамай или кто-либо иной тут же пропадают с исторического полотна.

То же правило действует и во внутренней жизни — наши бунты и революции являются всего лишь попытками построить справедливое общество, наказать зарвавшихся и облегчить участь неимущих (естественно, если рассматривать мотивацию простых рабочих и крестьян, а не циничных вождей революции).

На нас можно положиться — ведь мы держим слово и не предаём союзников. Понятие чести, в отличие от англосаксов, русскому человеку не только знакомо, но и глубоко присуще.

3. Любовь к Родине

Родину любят все народы. Даже американцы, народ эмигрантов, с благоговением относятся к своим национальным символам и традициям.

Но русский человек любит Родину крепче других! Белоэмигранты бежали из страны под угрозой смерти. Казалось бы, они должны были ненавидеть Россию и поскорее ассимилироваться там, куда приехали. Но что произошло на самом деле?

Они так болели ностальгией, что научили сыновей и внуков русскому языку, так тосковали по Родине, что творили вокруг себя тысячи маленьких Россий — основывали русские институты и семинарии, строили православные храмы, обучали русской культуре и языку тысячи бразильцев, марокканцев, американцев, французов, немцев, китайцев…

Они умирали не от старости, а от тоски по своему Отечеству и плакали, когда власти СССР разрешали им вернуться. Они заражали своей любовью окружающих и сегодня в Россию едут жить испанцы и датчане, сирийцы и греки, вьетнамцы, филиппинцы и африканцы.

4. Уникальная щедрость

Русский человек щедр и щедр во всём: и на материальные дары и на замечательные идеи и на проявление чувств.

Слово «щедрота» в древности обозначало милосердие, милость. Это качество глубоко коренится в русском характере.

Для русского человека совершенно неестественно тратить 5% или 2% от зарплаты на благотворительность. Если друг в беде, то русский не будет торговаться и что-то для себя выгадывать, он отдаст другу всю наличность, а если её не хватит — пустит по кругу шапку или снимет и продаст ради него последнюю рубаху.

Половину изобретений в мире сделали русские «кулибины», а запатентовали ушлые иностранцы. Но русские не обижаются на это, так как их идеи — это тоже щедрость, дар нашего народа человечеству.

Русская душа не приемлет полумер, не знает предрассудков. Если в России кого однажды назвали другом, то за него умрут, если врагом — то он обязательно будет уничтожен. При этом совершенно не важно кто наш визави, какой он расы, нации, религии, возраста или пола — отношение к нему будет зависеть только от его личностных качеств.

5. Невероятное трудолюбие

«Рюсски ошень ленивий народ» — вещали пропагандисты Геббельса и продолжают повторять их сегодняшние последователи. Но это не так.

Нас часто сравнивают с медведями и это сравнение очень меткое — у нас схожие биологические ритмы: лето в России короткое и приходится ударно трудиться, чтобы успеть собрать урожай, а зима долгая и относительно бездельная — руби дрова, топи печь, убирай снег, да собирай поделки. На самом деле мы трудимся много, просто неравномерно.

Русский человек всегда работал старательно и добросовестно. В наших сказках и пословицах положительный образ героя неразрывно связан с мастерством, трудолюбием и смекалкой: «Землю солнце красит, а человека труд».

Труд издревле был славен и почитаем в среде крестьян и ремесленников, книжников и торговых людей, воинов и иноков и всегда был глубоко увязан с делом защиты Отечества и приумножения его славы.

6. Умение видеть и по достоинству ценить прекрасное

Русский народ живёт в крайне живописных местах. В нашей стране можно найти большие реки и степи, горы и моря, тропические леса и тундру, тайгу и пустыни. Поэтому в русской душе обострено чувство прекрасного.

Русская культура формировалась более тысячи лет, вобрав в себя частицы культур множества славянских и угро-финских племён, а также восприняв и творчески переработав наследие Византии и Золотой Орды и сотен малых народов. Поэтому по богатству содержания с ней не может сравниться ни одна другая культура мира .

Сознание несметности собственных богатств, материальных и духовных, сделало русского человека доброжелательным и понимающим по отношению к прочим народам Земли.

Русский человек, как никто другой, способен выделить прекрасное в культуре другого народа, восхититься этим и признать величие достижений. Для него нет отсталых или недоразвитых народов, ему нет надобности относиться к кому-либо пренебрежительно от сознания собственной ущербности. Даже у папуасов и индейцев русский всегда найдёт, чему поучиться.

7. Гостеприимство

Эта национальная черта характера связана с нашими огромными пространствами, где в пути редко можно было встретить человека. Отсюда и радость от таких встреч — бурная и искренняя.

Если к русскому человеку приезжает гость — его всегда ожидает накрытый стол, самая лучшая посуда, праздничная еда и тёплый ночлег. И всё это делается безвозмездно, так как у нас не принято видеть в человеке только «кошелёк с ушками» и относиться к нему потребительски.

Наш человек знает, что гость в доме скучать не должен. Поэтому иностранец, попавший к нам, уезжая с трудом может сложить в кучу воспоминания о том, как его пели, плясали, катали, кормили до отвала и поили до изумления…

8. Терпение

Русский народ удивительно терпелив. Но это терпение не сводится к банальной пассивности или «рабскости», оно сплетается с жертвой. Русский человек отнюдь не глуп и всегда терпит во имя чего-то , во имя значимой цели.

Если он понимает, что его обманывают, начинается бунт — тот самый, беспощадный бунт, в пламени которого погибают все ростовщики и нерадивые управители.

Но когда русский человек знает, во имя какой цели он терпит трудности и работает на износ, то национальное терпение даёт невероятные положительные результаты. Для нас за пять лет срубить целый флот, выиграть мировую войну или провести индустриализацию в порядке вещей.

Русское терпение — это и своего рода стратегия неагрессивного взаимодействия с миром, решения жизненных проблем не за счет насилия над природой и потребления её ресурсов, а в основном за счет внутренних, духовных усилий. Мы не расхищаем данное нам Богом достояние, а слегка умеряем свои аппетиты.

9. Искренность

Ещё одной из основных черт русского характера является искренность в проявлении чувств.

У русского человека плохо получается вымучивать улыбку, он не любит наигранности и ритуальной вежливости, раздражается на неискреннее «спасибо за покупку, приходите ещё» и не подаёт подаёт руки человеку, которого считает мерзавцем, даже если это могло бы принести выгоду.

Если человек не вызывает у тебя эмоций, то и выражать ничего не надо — проходи не задерживаясь. Лицедейство в России не в почёте (если это не профессия) и больше всего уважают тех, кто говорит и действует так, как думает и чувствует, как Бог на душу положил .

10. Коллективизм, соборность

Русский человек — не одиночка. Он любит и умеет жить в обществе, что отражается в поговорках: «на миру и смерть красна», «один в поле не воин».

Сама природа своей суровостью издревле побуждала русских объединяться в коллективы — общины, артели, товарищества, дружины и братства.

Отсюда — «имперскость» русских, то есть их неравнодушие к судьбе родственника, соседа, друга и, в конечном итоге, всего Отечества. Именно из-за соборности на Руси долгое время не было бездомных детей — сирот всегда разбирали по семьям и воспитывали всем селом.

Русская соборность , по определению славянофила Хомякова, это «целостное сочетание свободы и единства многих людей на основе их общей любви к одним и тем же абсолютным ценностям», христианским ценностям.

Запад не сумел создать такого мощного государства, как Россия, объединенного на духовных началах, потому что он не достиг соборности, а для объединения народов вынужден был использовать прежде всего насилие.

Россия же всегда объединялась на основе взаимного уважения и взаимного учёта интересов. Единение народа в мире, любви и взаимопомощи всегда было одной из базовых ценностей русского народа.

Андрей Сегеда

Вконтакте