При всей кажущейся простоте и традиционности книга Твардовского отличается редкостным богатством языка и стиля, поэтики и стиха. Она отмечена необычайной широтой и свободой использования средств устно-разговорной, литературной и народно-поэтической речи.

В ней естественно употребляются пословицы и поговорки (“Я от скуки на все руки”, “Делу время - час забаве”, “По которой речке плыть, - / Той и славушку творить...”), народные песни: о шинели (“Эх, суконная, казенная, / Военная шинель...”), о реченьке (“Я на речке ноги вымою. / Куда, реченька, течешь? / В сторону мою родимую, / Может, где-нибудь свернешь”).

Твардовский в совершенстве владеет искусством говорить просто, но глубоко поэтично. Он сам создает речения, вошедшие в жизнь на правах поговорок (“He гляди, что на груди, / А гляди, что впереди!”; “У войны короткий путь, / У любви - далекий”; “Пушки к бою едут задом” и др.). Поэт, несомненно, был прав, когда в конце своей книги заметил как бы от имени будущего читателя:

Пусть читатель вероятный
Скажет с книжкою в руке:
- Вот стихи, а все понятно.
Все на русском языке...

Стих поэмы - в основном 4-стопный хорей, который в повествовательных произведениях со времен Пушкина и Ершова ассоциируется с поэтическими обработками сказок, любимого народного жанра, предполагающего речевую легкость, предельную доступность того, о чем рассказывается. В рифмах нет нарочитой изобретательности, нередко они намеренно неточные - это тоже характерно для фольклора и усиливает естественность звучания стиха.

В некоторых главах основной размер чередуется с укороченным, 3-стопным, что ускоряет, еще больше “облегчает” речь, преобладающая строфа - самая что ни на есть распространенная, не бросающаяся в глаза: перекрестное четверостишие. Ho оно может быть в любом месте вдруг удлинено или заменено двустишиями. Твардовский легко и свободно переходит от одной стиховой формы к другой, однако в четко очерченных пределах, раскованность здесь отнюдь не сродни хаотичности.

В некоторых случаях умело используются вариативные возможности ритма одного размера. “Переправа, переправа!” - два ударения в четырех стопах, стих облегчен, но тут же по контрасту - две полноударные строки: “Берег левый, берег правый, / Снег шершавый, кромка льда...” Далее пробел (пауза, хотя рифменная цепь не завершена, ожидание нарочно затянуто), а затем еще одно трехстишие, в двух строках которого ударения сдвинуты со своих “законных” мест, ритм сбит, затруднен, в последней же строке вновь, как в первой строке главы, всего два ударения, ритмический цикл замкнут тем же внешним облегчением, которое лишь подчеркивает тяжесть и трагизм происходящего: “Кому память, кому слава, / Кому темная вода, - / Ни приметы, ни следа” (“переправа, переправа” для этих людей не состоялась).

Органическая художественная целостность в “Василии Теркине” достигается во всем - от глубоко народных основ содержания до мельчайших деталей внешней формы. И знаменательно, что в высокой оценке этого уникального произведения сошлись не только массы рядовых читателей, но и такие взыскательные мастера словесного искусства, как И.А. Бунин и Б.Л. Пастернак.

А. Т. Твардовский писал поэму “Василий Теркин” во время Великой Отечественной войны, будучи фронтовым корреспондентом. Поэт сам был частью народа, поднявшегося на борьбу против захватчиков. Этим объясняется и удивительная честность автора, и то огромное впечатление, которое книга произвела на солдат и офицеров. Ведь в течение многих лет Твардовский продолжал получать восторженные письма от читателей, которые узнали в поэме себя и своих друзей.
Каким же изображен народ в “книге про бойца”? Конечно же, автор постоянно подчеркивает его героизм, способность выстоять в любой ситуации. Каждый солдат Великой Отечественной говорит о себе устами солдата-балагура Василия Теркина:

Был в бою задет осколком,
Зажило - и столько толку.
Трижды был я окружен,
Трижды - вот он! - вышел вон.
И хоть было беспокойно -
Оставался невредим
Под огнем косым, трехслойным,
Под навесным и прямым...
Но, однако,
Жив вояка,
К кухне- с места, с места - в бой.
Курит, ест и пьет со смаком
На позиции любой.

Образ Теркина потому и полюбился фронтовикам, что в нем не было казенной лжи, дешевого, наигранного патриотизма. Его отличала простота, которая вовсе не мешала ему в часы переправы, и под бомбежкой, и в рукопашной схватке оказываться настоящим героем.
И только иногда, в самые ответственные минуты жизни Теркина, поэт позволяет себе открыто славить мужество тех, кто сражается против фашистов:

Кто одной боится смерти -
Кто плевал на сто смертей.
Пусть ты черт.
Да наши черти
Всех чертей
В сто раз чертей.

Сам герой тоже чаще всего высказывается шутливо, иронично. Патетическая интонация не для него. Но и в его словах прорывается иногда настоящая боль, глубокая любовь к родине:

Я загнул такого крюку,
Я прошел такую даль,
И видал такую муку,
И такую знал печаль!..
Мать-земля моя родная,
Ради радостного дня
Ты прости, за что - не знаю,
Только ты прости меня!

Наверное, эти слова до слез трогали читателей поэмы - точно таких же солдат, как Теркин, только не умевших так вот высказать свою печаль и любовь.
“Народ” - понятие очень сложное. Так называют и всех жителей страны, и трудящихся, и людей одной национальности. Мне кажется, Твардовский рассказал в своей поэме скорее не о советских, а о русских солдатах. Он видел в бойцах Великой Отечественной наследников традиций:

Тем путем идут суровым,
Что и двести лет назад
Проходил с ружьем кремневым
Русский труженик-солдат.

Помнил он о том, что народ неоднороден. Есть простые люди, солдаты, которых высшие начальники презрительно называют “массой”. Есть генералы - и им достается слава побед:

Разделен издревле труд:
Города сдают солдаты,
Генералы их берут.

Главным героем поэмы стал именно солдат - тот, кто за все отвечает на войне, тот, кто войну выигрывает. И поэтому можно говорить, что главный герой “Василия Теркина” - народ-победитель.

Тема урока : «Композиция и язык поэмы “Василий Теркин»

Цели урока :

1) Показать правдивость и глубину изображения войны и мира;

раскрыть актуальность проблемы в иллюстрациях русских художников.

2) Закрепить умение учащихся работать с поэтическим текстом, определять сюжет и композицию.

3) Патриотическое воспитание учащихся.

Оборудование:

Иллюстрации О. Верейского и др. художников;

Раздаточно-иллюстративный материал;

Презентация.

ХОД УРОКА .

Бой идет - святой и правый.
Смертный бой не ради славы,
Ради жизни на земле.

1. ОРГМОМЕНТ.

План урока (запись в тетрадь)

1. Композиция и сюжет.

2. Иллюстрации О. Верейского к поэме.

3. Горькая правда о войне. (Глава «Переправа»).

4. Своеобразие поэтического языка.

5. Противопоставление войны и мира. (Глава «О награде»)

ВСТУПИТЕЛЬНОЕ СЛОВО УЧИТЕЛЯ .

В поэме А. Твардовского «Василий Теркин» раскрывается правдивая картина тяжелого военного времени и картина жизни простого русского народа. Это великое произведение, с музыкально-песенной основой и особой эмоциональной окрашенностью. Книга эта необычна уже по своему рождению: начатая на газетном листе, она шагнула в ряд бессмертных произведений русской литературы. Поэт сумел в образе Василия Теркина создать образ положительного героя, выразить главное в русском национальном характере, выявить его лучшие черты.

Слово учителя:

В главе «О себе» читаем:

И скажу тебе, не скрою, -
В этой книге там ли, сям,
То, что молвить бы герою,
Говорю я лично сам.
Я за все кругом в ответе,
И заметь, коль не заметил,
Что и Теркин, мой герой,
За меня гласит порой. - От чьего лица ведется повествование?Вывод. Еще один герой появляется на страницах поэмы – сам поэт. Это помогает Твардовскому выразить свое восприятие военных событий, свое отношение к ним, свои переживания.

1. КОМПОЗИЦИЯ И СЮЖЕТ

- Каков сюжет и композиция поэмы?

Друг-читатель, я ли спорю,

Что войны милее жизнь?

Да война ревет, как море,

Грозно в дамбу упершись.

Я одно скажу, что нам бы

Поуправиться с войной,

Отодвинуть эту дамбу

За предел земли родной.

А покуда край обширный

Той земли родной - в плену,

Я – любитель жизни мирной –

Н а войне пою войну.

(Композиция поэмы такова, что произведение состоит из 30 глав. Связующим звеном является главный герой – Василий Теркин. Сюжет «Книги про бойца» носит необычный характер. Хотя эпизоды Великой Отечественной войны ярко очерчены, хронологически расположены и взаимосвязаны, но каждая глава существует как бы отдельно, имеет свое начало и конец).

- Как это объясняет сам Твардовский в статье «Как был написан «Василий Теркин» ?

(«Первое, что я принял за принцип композиции и стиля, это стремление к известной законченности каждой отдельной главы, а внутри главы - каждого периода, даже строфы, я должен был иметь в виду читателя, который хотя бы и незнаком был с предыдущими главами, нашел бы в данной, напечатанной сегодня в газете, нечто целое, округленное. Этой примерной завершенностью каждой главы я и был более всего озабочен. Я ничего не держал про себя до другого раза, стремясь при каждом случае - отдельной главе - до конца, полностью выразить свежее впечатление, возникшую мысль, мотив, образ»).

3. ГОРЬКАЯ ПРАВДА ВОЙНЫ.

Слово учителя . Горькая правда войны – в неизбежности утрат, тяжкого труда, страданий и смерти. Нелегко признать эту неизбежность, но она оправдана великой целью – защитой Родины. Трагизм «Переправы» - переправа сорвалась; гибель людей – один из жестоких законов страны. Мы чувствуем драматизм рассказа о трудных днях отступления. Первые главы поэмы Твардовского (например, «Переправа») появились в то время, когда в стране происходили определенные исторические события.

ИСТОРИЧЕСКАЯ СПРАВКА

К осени 1942 года на всем фронте, от Сталинграда до кавказских гор, русские войска терпели поражение.

В это тяжелейшее время военных действий, когда враг рвался к Волге, вышел знаменитый сталинский приказ. Приказ N 227 звучал так: «Отступать дальше – значит загубить себя и загубить вместе с тем нашу Родину… Ни шагу назад!»

Драматизм ситуации побудил Сталина к такому жесткому приказу.

Эти слова зачитывались во всех частях, но так и не были нигде напечатаны при жизни Сталина. Приказ Верховного Главнокомандующего диктовал суровой военной необходимостью, но все же был написан в тоне грубого, оскорбительного окрика на отступающих, обвинял солдат за их отступление.

Но Твардовский не укорял в своем произведении тружеников войны, он славил их, как героев, как мучеников, расплачивающихся не только за свою неопытность, за свои ошибки, но и за ошибки высокого начальства.

(На фоне «Грустного вальса»)

- Глава «ПЕРЕПРАВА» (Выразительное чтение отрывка)

- Словарная работа: лейтмотив, пафос, патетика, понтоны.

Понтоны – 1) плоскодонное несамоходное судно, служащее опорой временного моста, временных сооружений для каких-нибудь работ на воде. - 2)Плавучий мост ( навести понтоны через реку).

- Анализ главы «Переправа». Работа по карточкам.

- Перечитаем строки:

Переправа, переправа!
Берег левый, берег правый,
Снег шершавый, кромка льда...
Кому память, кому слава,
Кому темная вода,-
Ни приметы, ни следа...

При анализе главы «Переправа» сразу бросается в глаза название. Переправа - попробуем вернуть этому слову его простой мирный смысл. Столько в нем поэзии - спокойствия, широты российских рек. Но в данном случае это слово несет трагический смысл. Это вырисовывается из вступления к главе: - Такова «завязка» действия в данной главе. Как же развиваются дальше сюжет?

Ночью, первым из колонны, Обломав у края лед, -
Погрузился на понтоны Первый взвод. - Какая строчка вносит ощущение реальности события?

(Правдоподобность описания обусловлено художественной деталью (обломав у края лед»), позволяющей увидеть все, как есть, поверить в увиденное. Кроме того, дополнительный оттенок несет слово первый - не просто порядковый номер взвода, а первый - передовой, - этот смысл подчеркнут и определением «первым из колонны ».

- Что помогает автору передать движение на берегу?

(Движение и быструю смену действий автор показывает наличием глаголов: « Погрузился, оттолкнулся и пошел, (пауза). Второй за ним (пауза). Приготовился, пригнулся /Третий следом за вторым») - Какими словами автор озвучивает картину происходящего? (Затем мы слышим звук понтона; услышать его помогают, во-первых, слова громыхнул, басовым, железным тоном; во-вторых, удачно найденное сравнение: точно крыша под ногой (звук пустого железа в воде). Это передает особое чувство опасности). - Как меняется тон повествования дальше? (А затем - со строки «И плывут бойцы куда-то» - совершенно меняется тон повествования. Чувство автора - лиризм - окрашивает все следующие шесть строф. В нем - и человеческая любовь автора к этим своим ребятам - бойцам», и чувство истории - размышления о преемственности поколений (не случайно сравнение: «как когда-нибудь в двадцатом / Их товарищи - отцы» - здесь, на переправе, встретились два поколения, а история недавнего прошлого, в свою очередь, перекликается с историей всей тысячелетней России). - Согласны ли вы с тем, что здесь показаны философские раздумья поэта о молодости, о жизни и смерти:
Мимо их висков вихрастых,
возле их мальчишьих глаз
Смерть в бою свистела часто
И минет ли в этот раз?

Какими словами автор рисует реку как враждебную силу, враждебную стихию, которая довершает общую картину условий переправы?

А вода ревет правее -
Под подорванным мостом...
…А вода ревет в теснине,
Жухлый лед в куски крошит,
Меж погнутых балок фермы Бьется в пене и в пыли.

- Можно ли сказать, что напряжение растет, нагнетается?
Позади шумит протока,
И кругом - чужая ночь.
И уже он так далеко,
Что ни крикнуть, ни помочь. - Выразительно описание вражеского берега, назовите эпитеты.
И чернеет там зубчатый.
За холодною чертой,
Неподступный, непочатый,
Лес над черною водой.
(Холодная черта - черта берега или черта между жизнью и смертью?!) Почему зубчатый? Потому что - как крепость. В русской литературе уже было нечто подобное - в поэме Лермонтова «Мцыри» «зубчатая стена» монастыря. «Берег правый - как стена» - подтверждает нашу догадку поэта.

- Какова развязка?

Берег правый - как стена... - строка оборвана (в конце ее многоточие), потому что следующая строка уже не последовательное описание переправы, а ее итог:
Этой ночи след кровавый
В море вынесла волна.
Картина военной обстановки, немецкий прожектор, обшаривающий реку... и глубоко взволнованное описание гибели наших солдат:
И увиделось впервые,
Не забудется оно:
Люди теплые, живые
Шли на дно, на дно, на дно… - Что является лейтмотивом этой главы?

(Как своеобразный лейтмотив главы, звучит повтор, несущий в себе очень разные чувства: «Переправа, переправа... Темень, холод. Ночь как год».)

- Можно ли сказать, что здесь звучит тема вины перед солдатами, не вернувшимися с войны?

Но вцепился в берег правый, Там остался первый взвод.
...И о нем молчат ребята
В боевом родном кругу,
Словно чем-то виноваты,
Кто на левом берегу. - Прочитать отрывок, где трагические нотки сменяются шутливыми эпизодами с участием Теркина? Можно ли его назвать балагуром и весельчаком?

(Теркин - завзятый балагур и весельчак; а также это солдат с того берега, где вцепился в землю первый взвод. Теркин - вполне реальный солдат первого взвода, брошенного на штурм правого берега, смелый и стойкий боец Советской Армии; но также и русский сказочный солдат-богатырь, который в огне не горит и в воде не тонет. С помощью своих шуток он помогает солдатам выжить в этих нечеловеческих условиях, поверить в свои силы, отогреться душой. Все это делается «ради жизни на земле».Переправа, переправа!
Пушки бьют в кромешной мгле.
Бой идет святой и правый.
Смертный бой не ради славы, Ради жизни на земле. 4. ПОЭТИЧЕСКИЙ ЯЗЫК ПОЭМЫ.

- Литературная мозаика (Повторение художественно-выразительных средств)

Привести примеры из главы «Переправа».

5. ПРОТИВОПОСТАВЛЕНИЕ ВОЙНЫ И МИРА.

Работа над главой «Награда»:

а) анализ содержания.

Вывод. У Твардовского солдат и на войне не только воюет, но и «работает», хозяйствует, живет: ремонтирует пилу и часы, играет на гармони, поет мирные песни, рассказывает, шутит, заботится, мечтает о встрече с любимой, семьей, детьми… Как ни страшна, как ни трагична война, жизнь сильнее ее, и она победит. Война ведется «ради жизни на земле», за труд, за счастье Родины и семьи, дома и отчего края.

Домашнее задание: ответить на вопросы 5 и 6 в учебнике, прочитать к внеклассному чтению главы из поэмы «Василий Теркин» (по своему выбору).

"Василий Теркин" - чудо полного растворения
поэта в стихии народного языка.
Б. Пастернак 1

А. Ахматова в свое время не случайно назвала поэму Твардовского "легкими солдатскими стишками". Они действительно поразительно легки, легко запоминаются, легко читаются, вроде бы легко, до самого донышка ("да и есть ли оно", - можно нередко услышать) понимаются... Что ж... Твардовский не Мандельштам, но он не лучше и не хуже, - он другой поэт, не менее значимый и талантливый по чувству языка, хотя и других его пластов. Стих Твардовского лишь создает впечатление необыкновенной и вроде бы вовсе не стихотворной естественности и выразительности разговорной речи. Твардовский сам говорит о своей поэме:

Самые высокие темы раскрываются в поэме обычными, не "возвышенными" словами, не "поэтизмами". Причем простые, будничные слова не только не снижают пафоса, но придают стиху особую теплоту и естественность. В этом Твардовский сродни А.П. Чехову. Простота стиха Твардовского кажущаяся, она не примитивна, она умная и лукавая, позволяет естественно говорить об очень сложных явлениях, тончайших душевных переживаниях, очень верно и глубоко передавать различные психологические состояния: от юмора до трагического пафоса. Твардовский не прибегает к словотворчеству, он поворачивает перед читателем слово новыми гранями, открывая новые смыслы и связи. У Твардовского нет никакой цветистости стиля, мало даже сравнений.

Поэма Твардовского написана четырехстопным хореем, традиционным в русской литературе, известным со времен А.С. Пушкина. В "Василии Теркине" этот размер варьируется, иначе поэма звучала бы монотонно. Варьируется рифма - то женская, то мужская; строфы чаще состоят из четырех строк, но количество стихов-строк в них тоже варьируется на протяжении поэмы. Например, в главе "Переправа" встречаются строфы и в два стиха, и в три, и в четыре, и в пять, и более:

Проста и бесхитростна рифма Твардовского. Такие рифмы обычно считаются невыразительными, но в стихах Твардовского они выглядят неожиданно и впечатляюще. Рифма в пределах одной главы может быть и смежная (когда рифмуются соседние строки: аабб ):

и перекрестная (когда рифмуются первая и третья, вторая и четвертая строки: абаб ):

Охватные (или опоясывающие, когда рифмуются первая и четвертая, вторая и третья строфы) практически не используются Твардовским как менее характерные для живой, "естественной" речи.

Иногда (довольно редко) в четырехстрочных строфах со смежной рифмой Твардовский не рифмует первую и третью строки, пропуская рифму:

Этим приемом, частым в народном стихосложении, достигается еще большее разнообразие "простого" стиха о "простом", обыкновенном, рядовом солдате Василии Теркине.

Иногда смысл четверостишия подкрепляется и усиливается пятым стихом (строкой):

Трудные дороги войны рисуются еще более сложной конструкцией строфы:

Возникает "подвижная", "текучая" строфика (А.В. Македонов) и соответствующий ей синтаксис. Достижения в области поэтического синтаксиса сам Твардовский относил к наиболее интересным своим новациям 2 .

В ритмическом отношении "простой" стих Твардовского также разнообразен. Например, в передаче солдатской пляски под гармонь (глава "Гармонь"):

В книге сливаются различные речевые потоки: литературная речь и просторечие, народно-поэтическая и ораторская лексика. Твардовский варьирует размеры строф от одного до шестнадцати стихов, часто использует переносы, подчиняя движение стиха разговорным интонациям. Текст включает многочисленные живые диалоги. Основной стихотворный размер поэмы - четырехстопный хорей.

Выбор художественных средств в поэме обусловлен тем, что в ней изображается народный герой на войне. Отсюда и ее народный, преимущественно разговорный язык:

• язык поэмы свидетельствует о ее близости к произведениям устного народного творчества. Элементы частушки, пословицы, поговорки и прибаутки, часто перефразированные, чрезвычайно многочисленны в поэме: "Будем живы - не помрем"; "Делу время - час забаве"; "Тут не скажешь: я не я, ничего не знаю, не докажешь, что твоя нынче хата с краю"; "Ничего, с земли не сгонят, дальше фронта не пошлют"; "У войны короткий путь, у любви далекий"; "Города сдают солдаты, генералы их берут";

• в поэме множество уменьшительных слов, характерных для устной народной поэзии ("голубочек", "сыночек", "дружок", "соколик" и т.п.), постоянных эпитетов ("земля сырая", "година горькая", "дорога постылая", "край чужой" и др.), слов и выражений из устного народного творчества ("жив-здоров", "встрепенулся ясный сокол"; "хвать-похвать"; "тем же ладом, тем же складом, только стежкою иной" и др.);

• поэт мастерски имитирует народную песню: Заведет, задует сивая Лихая борода: Ты куда, моя красивая, Куда идешь, куда.
• для поэмы характерны идиоматические выражения и непереводимые обороты речи ("сказать по чести", "ударит в пот и дрожь", "парень хоть куда", "ясно до точки", "шут с тобой");

• в поэме преобладают короткие, простые предложения, с отсутствием связок. Эту структуру разговорной речи автор сохраняет и в диалогах, которых очень много в поэме. Диалоги придают поэме живой драматический характер, они рисуют воинский быт, дают портретные характеристики;

• для поэтического языка Твардовского характерен лаконизм, что достигается перефразировкой или усечением таких фраз, которые бытуют как поговорки или устоявшиеся штампы: Как ни в чем - Василий Теркин, Как ни в чем - старик-солдат.

Памятник литературному герою - вещь вообще-то редкая, но в нашей стране такой памятник установлен Василию Теркину, и, как мне кажется, герой Твардовского заслужил эту честь по праву. Этот памятник, можно считать, поставлен всем тем, кто не жалел в годы Великой Отечественной войны своей крови, кто всегда находил выход из трудного положения и умел шуткой скрасить фронтовые будни, кто любил поиграть на гармони и послушать музыку на привале, кто ценой жизни приближал Великую ПобеДУ.
Поэма Твардовского была действительно народной - вернее солдатской - поэмой. По воспоминаниям Солженицына, солдаты его батареи из многих книг предпочитали именно “Василия Теркина” да “Войну и мир” Льва Толстого.
Мне очень нравится язык поэмы Александра Трифоновича - легкий, образный, народный. Стихи его запоминаются сами собой. Каждая глава поэмы является законченным, отдельным произведением. Сам автор сказал о ней так: “Эта книга про бойца, без начала и конца”.
Автор не заставляет своего героя совершать какие-то выдающиеся подвиги. Хотя, как знать... Одна переправа, да сбитый самолет, да взятый в плен вражеский язык чего стоят...
Мне нравится жизнелюбие Василия Теркина. Каждый день он смотрит в глаза смерти на фронте, где никто “не заколдован от осколка-дурака, от любой дурацкой пули”. Порой он мерзнет, порой голодает, не имеет вестей от родных. Но Василий никогда не унывает. Живет и радуется жизни:
Курит, ест и пьет со смаком
На позиции любой.
Он может переплыть ледяную реку, тащить, надрываясь, языка. Но вот вынужденная стоянка, “а мороз - ни стать, ни сесть”. И Теркин заиграл на гармони:
И от той гармошки старой,
Что осталась сиротой,
Как-то вдруг теплее стало
На дороге фронтовой.
Теркин - душа солдатской компании. Недаром товарищи любят слушать его то шутливые, а то и серьезные рассказы. Вот они лежат в болотах, где перемокшая пехота мечтает уже даже о том, что “хоть бы смерть, да на сухом”. Сыплет дождик. И даже покурить нельзя: размокли спички. Солдаты все на свете клянут, и кажется им, “хуже нет уже беды”. А Теркин усмехается и начинает длинное рассуждение. Говорит он о том, что пока солдат чувствует локоть товарища, он силен. За ним батальон, полк, дивизия. А то и фронт. Да что там: вся Россия! Вот в прошлом году, когда немец рвался к Москве и пел “Москва моя”, - тогда и нужно было кручиниться. А нынче враг совсем не тот, “этой песней прошлогодней -нынче немец не певец”. Василий в трудные минуты всегда находил нужные слова, которые могли бы утешить его товарищей. Такой уж у него талант.
Однако самая пронзительная, на мой взгляд, глава - глава “Смерть и воин”, в которой герой, раненый, лежит на снегу и замерзает. И чудится ему, что пришла смерть.
Снег под ним, набрякши кровью,
Взялся грудой ледяной.
Смерть склонилась к изголовью:
Ну, солдат, пойдем со мной.

И стало трудно Теркину спорить со смертью, потому что истекал он кровью и хотел покоя.
Смерть, смеясь, нагнулась ниже:
- Полно, полно, молодец, Я-то знаю, я-то вижу:
Ты живой, да не жилец.
И чего уж, казалось, держаться за эту жизнь, где вся радость только в том, что или замерзнуть, или рыть окопы, или бояться, что убьют тебя... Но не таков Василий, чтобы легко сдаться Косой:
Буду плакать, выть от боли,
Гибнуть в поле без следа.
Но тебе по доброй воле
Я не сдамся никогда. И воин побеждает смерть:
И подумала впервые
Смерть, следя со стороны: --
“До чего они, живые,
Меж собой свои - дружны.
Потому и с одиночкой
Сладить надобно суметь.
Нехотя даешь отсрочку”.
И, вздохнув, отстала Смерть.
“Книга про бойца” была очень нужной на фронте, она поднимала дух солдат, вела их к победе. Образ автора в поэме А. Т. Твардовского «Василий Теркин»

Великая Отечественная война относится к тем событиям в истории страны, которые надолго остаются в памяти народа. Такие события во многом меняют представления людей о жизни и о искусстве. Война вызвала небывалый всплеск в литературе, музыке, живописи, кино. Но, пожалуй, не было и не будет более популярного произведения о войне, чем поэма Александра Трифоновича Твардовского “Василий Теркин”.
А. Т. Твардовский писал о войне не понаслышке. В самом начале войны он, как и многие другие писатели и поэты, уходит на фронт. И проходя по дорогам войны, поэт создает удивительный памятник русскому солдату, его подвигу. Героем “Книги про бойца”, как определил сам автор жанр своего произведения, становится Василий Теркин, который являет собой собирательный образ русского солдата. Но в книге есть еще один герой - сам автор. Мы даже не можем утверждать, что это всегда сам Твардовский. Скорее, речь идет о том обобщенном образе автора-повествователя, который присутствует в “Евгении Онегине”, “Герое нашего времени” и других произведениях, составляющих основу русской литературной традиции. Хотя некоторые факты из поэмы совпадают с реальной биографией А. Т. Твардовского, автор явно наделен многими чертами Теркина, они постоянно вместе (“Теркин - дальше. Автор - вслед”). Это позволяет нам говорить о том, что автор в поэме - это тоже человек из народа, русский солдат, который отличается от Теркина, по сути, лишь тем, что “в столице курс прошел”. А. Т. Твардовский делает Теркина своим земляком. А потому слова

Я дрожу от боли острой,
Злобы горькой и святой.
Мать, отец, родные сестры
У меня за той чертой -

Становятся словами и автора, и его героя. Удивительный лиризм окрашивает те строки поэмы, в которых говорится о “малой родине”, что была у каждого из солдат, принимавших участие в войне. Автор любит своего героя, восхищается его поступками. Они всегда единодушны:

И скажу тебе, не скрою, -
В этой книге там ли, сям,
То, что молвить бы герою,
Говорю я лично сам.
Я за все кругом в ответе,
И заметь, коль не заметил,
Что и Теркин, мой герой,
За меня гласит порой.

Автор в поэме является посредником между героем и читателем. С читателем постоянно ведется доверительный разговор, автор уважает “друга-читателя”, а потому стремится донести до него “правду сущую” о войне. Автор ощущает свою ответственность перед читателями, он понимает, насколько важно было не только рассказать о войне, но и вселить в читателей (а мы помним, что “Василий Теркин” издавался отдельными главами в течение войны, а замысел восходит еще ко времени финской войны) веру в несокрушимость духа русского солдата, оптимизм. Иногда автор как бы приглашает читателя проверить истинность своих суждений и наблюдений. Такой непосредственный контакт с читателем весьма способствует тому, что поэма становится понятной большому кругу людей.
В поэме постоянно сквозит тонкий авторский юмор. В самом начале поэмы автор называет шутку самой необходимой в солдатском быту вещью:

Жить без пищи можно сутки,
Можно больше, но порой
На войне одной минутки
Не прожить без прибаутки,
Шутки самой немудрой.

Текст поэмы наполнен прибаутками, присказками, поговорками, причем определить, кто является их автором: автор поэмы, герой поэмы Теркин или народ вообще - невозможно.
Поражает наблюдательность автора, зоркость его взгляда и мастерство передачи деталей фронтового быта. Книга становится своеобразной “энциклопедией” войны, написанной “с натуры”, в походной обстановке. Автор верен не только деталям. Он прочувствовал психологию человека на войне, ощутил такой же страх, голод, холод, так же радовался и горевал... А главное - “Книга про бойца” написана не по заказу, в ней нет ничего показного, нарочитого, она явилась органичным выражением потребности автора поведать современникам и потомкам о той войне, в которой “бой идет святой и правый. Смертный бой не ради славы, ради жизни на земле”.