Давно интересовал смысл сказки "Курочка Ряба", а он оказывается есть...
Известная детская сказка:
Жили-были Дед и Баба. И была у них Курочка Ряба. Снесла Курочка яичко. Да не простое, а золотое. Дед бил-бил - не разбил. Баба била-била - не разбила. Мышка бежала, хвостиком махнула - яичко упало и разбилось. Дед плачет, Баба плачет, а Курочка кудахчет: "Не плачь, Дед, не плачь, Баба. Я снесу вам яичко другое - не золотое, а простое".
Знакомая сказка?
А теперь проверим себя:
- Дед и Баба хотели разбить яйцо?
- Если хотели, то почему плакали, когда оно разбилось?
- Почему Дед и Баба не заложили скорлупки в ломбарде, если они золотые?
- Что было в яичке, когда оно разбилось?
- Как часто Вы задумывались над ситуацией сказки, когда рассказывали её ребёнку?
- Зачем Вы рассказываете те или иные сказки, если они всегда полны противоречий?
- Чего Вы ожидаете от чтения этой сказки?
Мораль: часто, общаясь с ребёнком, мы не задумываемся о том, что реально делаем. А потом удивляемся, почему он растёт такой, когда мы его воспитывали совершенно по-другому. Особенно аккуратными надо быть именно со сказками. Нет ни одной сказки, которая не несла бы в себе чрезвычайно МОЩНЫЙ психологический смысл (чаще всего в сказке бывает даже не одно "второе дно", а три - четыре). Причём информация, заложенная в сказках, несет в себе послания, имеющие гораздо большее влияние, чем все слова, сказанные ребёнку прямо. Как Вы думаете, почему даже существует такое направление в психологии, как сказкотерапия? Именно потому, что сказка способна оказывать на развитие, установки и мировоззрение ребёнка колоссальное влияние. А Вы знакомы со смыслом и "посланием" тех сказок, которые Вы рассказываете ребёнку?
" Итак, про Рябу.
Сказка - всегда метафорическая модель Космоса (не Космоса в прямом смысле, а в смысле Жизни, Мироздания). Она несёт в себе знания о том, как устроен мир и как себя надо в нем вести - опять же в метафоричной форме.
Перейдём к анализу Рябы.
Дед и Баба - модель семейных отношений, но не с информацией о взаимоотношении полов (тогда была бы молодая семья), а с информацией о Всех Людях, Живущих Вместе. У них есть некоторые ресурсы, опыт, знания. В частности, у них есть курица. Они вполне ожидают от неё предсказуемых действий: она должна нести яйца. Но вдруг курица несёт не простое яйцо, а золотое. Что это означает? Во-первых, жизнь сама решает, когда и какие сюрпризы нам преподносить. И это не зависит ни от статуса, ни от суеверий, ни от человека. В жизни есть место случайностям. Золотое яйцо здесь - как шанс, как возможность, как Событие. Но старики, будучи боязливыми, ПЕРВОЕ, ЧТО ПЫТАЮТСЯ СДЕЛАТЬ С НЕИЗВЕСТНЫМ - УНИЧТОЖИТЬ. Потому что новое - всегда страшное. (Ведь можно было бы отложить яичко и посмотреть, что из него вылупится, например). И тут появляется Мышь. Очень часто в сказах мышь символизирует Случай, Руку Бога, Судьбу. Мышь отбирает у стариков (Всех Людей) то, чем они не умеют пользоваться. Поэтому Дед и Баба начинают плакать.
Но что на это им отвечает Жизнь? Не плачьте - ну, упустили вы сейчас Шанс, (яичко золотое), но я снесу вам простое (то есть хоть Вы сейчас и не готовы к новому, то те ресурсы, которые у вас были, никуда не делись, конец света с потерей шанса не наступил).
Кроме всего прочего, в оригинальном варианте этой сказки есть продолжение, в котором сообщается, что когда эту историю услышали одни - пятые - десятые родственники, кто-то от неожиданности бадью разбил, воду разлил, и так далее. Это говорит о том, что события у одного человека влияют на всё окружение.
А теперь обобщим: сколько же в пяти строчка сказки скрыто информации О ЖИЗНИ? И это я сейчас толкьо поверхностный анализ провела, по основному сценарию. А при тщательном обычно выделяется ещё три - четыре темы..."
А у вас есть мнение на счет этой сказки?
Из комментариев:
"Психоанализ Рябы". Вот сказка детская про Рябу, про мышку, деда, яйца, бабу. На первый взгляд, полнейший бред, но, что сказал бы Зигмунд Фрейд. У деда был яйца некроз, косая грыжа и фимоз. А бабку мучило желанье, хотелось секса в подсознаньи. И попросила бабка Рябу:"Пойми меня, как баба бабу. Чтоб дед ко мне ночами лез, снеси ему яйца протез. Из силикона чтоб, как груша, а то пойдешь на ножки Буша!" С протезом Ряба намудрила, из золота яйцо родила. Короче полная фигня: дед ходит яйцами звеня! Из норки выглянула мышь:" Что ходишь старый и звенишь?" И чтобы этот звон заглох, хвостом хлестнула между ног. Клянут дед с бабкой мышь - заразу, что их лишила секса сразу. Мораль усвоили мы дружно: БЕРЕЧЬ МУЖЧИНАМ ЯЙЦА НУЖНО!
Эта сказка не так проста и примитивна как иногда представляется взрослым. В ней действительно отражена модель Вселенной. За давностью лет и так как сказку рассказывали совсем маленьким, неграмотные бабушки думали, что ЯИЧКО - это уменьшительное от ЯЙЦА. Изначально Курица снесла ЯЙЦО! И размер здесь ни причём, и страусиное яйцо, и перепелиное тоже яйцо. ЯИЧКИ - это принадлежность особей мужского пола, то есть самцов. То, что дети якобы не понимают, это не совсем так, через сказки ребёнок получает информацию на бессознательном уровне о своём роде, о своём народе, о своей Родине и т.д. на архитипическом уровне.
*********
Русская сказка «Курочка Ряба» - космический календарь
Академик РАН В.Н. Топоров относит сюжет русской народной сказки «Курочка Ряба», в которой начало мира представлено в образе яйца, к наиболее древней мифологическо-астрономической религиозной русской традиции.
Чтобы правильно понять глубину сюжетной линии, заложенной многотысячелетней мудростью русского народа в эту сказку, рассмотрим её ключевые термины.
Термин «стар-» в словах «старик» и «старуха» - в русском языке обозначает древность событий, равную космической - звёздной. Поэтому star - букв. старая, то есть «звезда». Суффиксы -ик и -уха обозначают лиц мужского и женского пола, соответственно.
Термин «Курочка» - орнитоморфное воплощение богини Макоши, которая олицетворяет Вселенную и Время и осуществляет власть над ними.
Термин «Ряба» - образован при помощи суффикса -б(а) «имён существительных, обозначающих процесс движения (просьба, молотьба, дружба, женитьба, свадьба и др.), но в древнерусском языке этих слов было значительно больше, и они образовывались, главным образом, от имён существительных». Сюда же относится и слово «судьба», обозначающее одну из сфер, которыми управляет богиня Макошь. Судьба - от судить + -ба; ср. русск. посл. судьба рассудит. А первая часть слова «Ряба» происходит от древнего русского глагола «рять» (рясть, рятать), обозначающего множественность, обильность, яркость. Сравните русск. рясно «украшения, ожерелье», рясный «густой, висящий густыми гроздьями», ряса «ряд, низка, нитка ожерелья, бус», рясным-нарясно «видимо-невидимо», звёзды глядят вприпуск, ясно и рясно. Таким образом, Ряба - это космос, мерцающий-рябящий множеством своих звёзд. А полностью имя Курочка Ряба расшифровывается как «космос-Макошь, мерцающая множеством звёзд».
Яйцо - чрезвычайно распространённый и общеизвестный символ мира - его начала и конца.
Термин «мышь» - древнейший сакральный термин. Он известен практически во всех народах с незапамятных времён. О чём свидетельствует неизменность слова «мышь»: укр. миш, болг. миш, сербохорв. миш, словен. mм, род. п. mнi, чеш., слвц. mу, польск. mysz, в.-луж., н.-луж. mу. Индоевропейская основа на согласный: др.-инд. mьs- м. «мышь», нов.-перс. mь, греч. м. «мышь, мышца», лат. mьs, алб. mi «мышь», д.-в.-н. mыs - то же, арм. mukn «мышь, мышца»; др.-инд. mцsati, musati, musnдti «ворует».
От «мышь» произведено название Млечного пути - Мышиная тропка. Согласно народному поверью, Млечный путь - это, как и радуга, дорога, по которой душа отправляется на тот свет. Ср. лит. Paыkciu kлlias, Paыkciu tгkas «млечный путь», букв. «птичья дорога, тропа», нж.-нем. kаuраt - то же, собственно, «коровья тропа». Лингвист Трубачёв, комментируя словарь М. Фасмера, добавляет, что «скорее всего, это одно из древнейших индоевропейских табуистических названий животных - *mьs, собственно, «серая», - родственное словам муха, мох».
По древнерусским преданиям, Млечный путь был сформирован молоком, вытекающим из сосцов Коровы Земун (Макоши) и Козы Седунь (Сатаны). Макошь вообще имеет три своих измерения: первое - сама Макошь, как судья, как властительница вечности и Вселенной, космоса и времени. Второе - Макошь, равная Живой воде, Жива, Доля, Среча. Третье - Макошь, равная Мёртвой воде, Мара, Недоля, Несреча. В общем, влияние Макоши на мир следующее: в пределах Макоши-вечности Макошь-Жива рождает мир заново, а после цикла жизни Макошь-Мара принимает мир в лоно смерти.
Последняя сущность Макоши - смерть - и есть МЫШЬ. А хвостик, которым мышка взмахнула и разбила яйцо, - это конец периода (кода, эры и т.п.).
Из сказанного виден и смысл космической русской сказки, который простыми словами можно передать так: во власти Макоши находятся как рождение мира, так и его смерть; души русичей, присоединившиеся к звёздам, также находятся во власти Макоши и могут получить от неё себе новое воплощение - в виде простого яйца, то есть земной жизни.
*******
Вот вам и простая сказочка!
А почему нельзя?
Ну, потому что это как-то слишком уж по-простецки. Каждый может прочесть, и всем понятно, даже детям. А какое же это тогда специализированное издание? В чем тогда его специфика? В чем особенность? Шарм? Тайна? Избранность?
И вот так в специализированных изданиях, рожденных в академической среде, родился особенный стиль, загадочный, с глубоким внутренним смыслом, элитарным языком, закодированным от случайного читателя.
Например, если корреспондента узкоспециализированного журнала попросить написать изложение сказки «Курочка Ряба», то он сделает это приблизительно так:
«С целью разбития золотого яйца, снесенного Курочкой Рябой, принадлежащей ЗАО «Д&Б», г-н Дед нанес по яйцу несколько безрезультатных ударов. Хвостовое зацепление яйца хаотично движущимся грызуном (мышь) вызвало падение яйца на пол, в результате чего произошло яйцеразбитие, спровоцировавшее общую депрессию в коллективе ЗАО «Д&Б». Вскоре, после взятия Курочкой Рябой на себя обязательств снести менее капиталоемкое яйцо упрощенной конструкции, напряжение в коллективе было снято».
Текст, конечно, красивый, но судьба его - бесславие. Почему? И вроде бы сюжет хороший, и герои те же, и события изложены правильно, но... Нет в нем чего-то самого главного.
Любви. Любви к своему читателю. Любви, которая сделала сказку про «Курочку Рябу» бессмертным произведением на тысячи лет.
Тут у меня возник вопрос: а могут ли позволить себе любовь к читателю журналисты специализированного отраслевого журнала? Можем ли мы писать легко, интересно и полезно?
Почему бы не попробовать?!
И так у нас появился новый стандарт написания материалов в журнал «Картон и Гофрокартон».
Стандарт №18 (не для тупых)
Как написать выдающуюся статью?
Чтобы написать гениальную вещь, нужно сесть за компьютер и набрать:
1. Жили-были (дальше нужно назвать имена, должности и регалии главных героев вашей истории). Например, дед и баба (если речь идет о постоянных персонажах, можно переходить к пункту 3).
2. И была у них (необходимо назвать (перечислить), что у них было - вещи, имущество, животные, люди, которые в последствии станут ключевыми объектами в вашем рассказе) Курочка Ряба.
3. Однажды (что произошло?) снесла Курочка яичко.
4. Но не простое (что необычного было в том, что произошло?), а золотое.
5. Дед (подробно описать реакцию главных героев на происшествие, какие действия ими были предприняты?) бил-бил -
6. Не разбил (какими были последствия этих действий?).
7. Баба (подробно описать последующие действия героев) била-била -
8. Не разбила (результат).
9. Мышка пробежала (появление нового персонажа, который неожиданно изменил ход событий),
10. Хвостиком зацепила (подробное описание действий нового персонажа),
11. Яичко упало и разбилось (результат этих действий).
12. Дед плачет, баба плачет (реакция и действия главных героев на происшествие, их мысли, переживания),
13. А курочка кудкудахчет (кто же взял все на себя в трудное время, поддержал, вдохновил, вселил веру в людей?): «Не плач, дед, не плач, баба.
14. Я снесу (анализ события, анализ ресурсов, какие были возможные решения задачи, какое решение было принято, как рождалась гениальная идея, кто ее родил?) другое яичко.
15. Не золотое, а простое (сколько удалось заработать, сэкономить на новом проекте?).
16. Вот и сказки конец, а кто слушал - молодец (мораль, выводы, полезный опыт, объяснение, почему важно было читателю прочитать этот рассказ?).
А вот и три критерия, по которым мы просим вас, дорогие читатели, оценивать в ваших письмах и звонках опубликованные материалы:
1. полезно - бесполезно;
2. интересно - неинтересно;
Не могу не удержаться, чтобы не продолжить разбирать сказки нашего детства. Займись я этим много лет назад, в годы учебы на филфаке, нашего преподавателя по фольклору Клару Евгеньевну К. хватил бы инфаркт (возможно, кто-то бы мне за это даже сказал спасибо). Но подобной ерундой в те годы я не страдал, а потому и вылетел с универа хоть и без треска, зато с дипломом. А теперь вот могу изгаляться как душе угодно, что и делаю с удовольствием.
Итак, сказка про курочку Рябу - чудесный отечественный (отечественный ли? Мои сомнения по этому поводу в самом конце) зубодробительный шедевр из древнейших времен.
Начинается все спокойно и размеренно.
Жили-были дед да баба, и была у них курочка Ряба. Снесла курочка яичко, да не простое, а (внимание!) золотое.
Представляю себя на месте деда (или бабки). Приходит он (она) поутру в курятник, а там золотое яйцо. Вот как нормальный человек в такой ситуации поступит? Я бы сразу решил, что у меня белая горячка, хотя я не пью. После чего сам бы вызвал себе санитаров и отправил себя в дурдом. Но нет, вместо всего этого старики начинают колошматить по яйцу чем ни попадя. Такое чувство, что Ряба у них каждую неделю золотыми яйцами несется. А по праздникам - платиновыми. Эка невидаль!
А ведь всякий нормальный человек, у которого все богатство заключается в золотонесущей курице, отнес бы сие яйцо в ломбард, а на вырученные деньги купил бы себе с десяток несушек и каждый божий день спокойно ел яичницу и периодически баловался куриным супом. Другой вариант более выгодный - сдать яйцо государству, получить в качестве бонуса 25 процентов его стоимости а также всеобщий почет и уважение. Ну и третье - можно поставить яйцо на самое видное место и показывать каждому желающему, а за просмотр брать денюшку. Тоже выгодно. Но старики, видать, выжили из ума, ибо решили пожарить яичницу, либо пустить золотое яйцо на тесто.
Но оба они оказались скудными не только умом, но и силой, ибо сколько не били яйцо, ничего не набили. Пока не случилось нечто страшное:
Мышка бежала, хвостиком махнула, яичко упало и разбилось.
Мать моя родная! Я искренне считал, что золото - тяжелый металл, и смахнуть его со стола будет трудно даже кошке! А тут мышка справилась с заданием. Это каких же размеров она была, и насколько же дед с бабкой не следят за своим жилищем, если у них по дому спокойно бегают гигантские мыши, бьющие золотые яйца хвостами?
В качестве доказательства этой идеи я могу предложить вам другую сказку, где этот самый хилый дед не мог справиться в огороде с репкой. Не помощниками оказались бабка, внучка, Жучка и кошка. Но вот пришла мышка. Почему-то вместо того, чтобы ее сожрать, кошка позволяет ей собрать все лавры по сбору урожая. Почему? Да потому что мышка в этой сказке самая крутая!
Но вернемся к сказке про курочку Рябу. Итак, благодаря мышке дело сделано - яйцо разбито. Можно торжествовать, прыгать и плясать. Но нет - дед с бабкой начинают реветь. Видимо, им настолько жалко пропавшую яичницу, что даже мысль о том, что битую золотую скорлупу все равно примет хоть ломбард, хоть государство за четверть стоимости, их уже не греет.
Глядя на них, курочка кудахчет… пардон, ЧТО? Человеческим голосом? Ой, я не могу, это, оказывается, сказка из страны мутантов, где живут говорящие золотонесущие куры, гигантские мыши и очень хилые люди. В общем, курица говорит -
- Не плачь, дед, не плачь, баба, я снесу вам яичко другое, не золотое, а простое.
Вот это правильно. Молодец, курица! Нечего всяким глупцам драгоценности доверять, раз они не знают, как с ними обращаться.
А на мой взгляд, у сказки должен быть совсем иная куриная ремарка. А именно:
- Не плачь, дед, не плачь, баба, я снесу вам яичко другое, не золотое, а простое. Снова будете бить-бить, бить-бить, бить-бить…
Впрочем, слово «бил» меня наводит на то, что сия сказка на самом деле - американская. Все дело в ее фонетическом восприятии. В таком случае становится очевидной фраза:
Дед Билл не разбил. Баба Билла не разбила.
В общем, странная сказочка. Сама на десять строчек, зато размышления по ее поводу хоть под кат загоняй.
Курочка Ряба снесла, как ей и положено по сказочному сюжету, золотое яичко. А дальше никаких сказок – один крутой реализм, столь хорошо знакомый читателям и почитателям Анатолия Курчаткина. Золотая лихорадка по Джеку Лондону – с ночной пальбой и нападениями на инкассаторов – что ни говорите, не самый традиционный сюжет для российской сельской глубинки. Но трясет-то эта лихорадка героев вполне нашенских – сочных, гоголевских, знакомых до боли… Ни один из них не выйдет без потерь из битвы за золотые скорлупки.
* * *
Приведённый ознакомительный фрагмент книги Курочка ряба, или золотое знамение (Анатолий Курчаткин, 2005) предоставлен нашим книжным партнёром - компанией ЛитРес .
история, действительно имевшая место
История этой «истории, действительно имевшей место», началась задолго до того, как она появилась на свет. Ее повивальной бабкой оказалась другая история – приключившаяся с моей пьесой «Бабий дом».
Я писал пьесу «Бабий дом» летом 1982 года в Коктебеле, живя там в писательском доме творчества, который своим местоположением, как и территорией, обязан Максимилиану Волошину. Духом этого замечательного поэта Серебряного века и его товарищей, некоторые из которых, бывало, чуть ли не месяцами жили в его гостеприимном доме, напоено там все, и, наверное, этот невидимо витающий над теми местами дух искусил меня оставить рукопись начатого в Москве рассказа невынуто лежать в чемодане и вместо того, чтобы отправиться в привычное путешествие по освоенной территории прозы, ступить на неведомую мне прежде землю драматургии. Обитатели Серебряного века любили неизведанное, нехоженные тропы были для них куда привлекательнее натоптанных дорожек регулярного парка.
Я отправился в местный поселковый магазин, купил там две 48-страничные школьные тетради – и пустился в путешествие по terra incognita. И тогда, и сейчас прозу я пишу на отдельных листах бумаги, и иначе не получается, а пьеса у меня сразу же запросила для своего возникновения иных условий. Эти условия оказались куда как выгоднее тех, что требовала для себя проза. Вместо письменного стола, по всему просторному полю которого должны сложным узором лежать страницы уже написанные, страницы будущие, а посередине их – страница, что пишется, мне оказалось вполне достаточно двух стульев: один – чтобы сидеть на нем, и другой – чтобы положить на него ноги; тетрадь, в свою очередь, с возникающим в ней текстом пьесы вполне довольствововалась моими коленями. Самое же главное, отсутствие нужды в столе превратило меня в вольного человека – я мог писать, сидя на веранде своего номера, не заходя в комнату часами, мог писать, снеся стулья с веранды и поставив их прямо на землю под цветущие кусты жасмина, мог, наконец, писать на пляже, для чего не было нужды даже в стульях – хватало и обыкновенного решетчатого лежака. В день приезда я начал пьесу, в день, когда срок путевки закончился и предстояло вечером сесть в поезд, иначе говоря, спустя двадцать четыре дня, пьеса была закончена.
Судьба ее, когда она по моему возвращению в Москву оказалась перепечатана и приобрела вид машинописи, обещала быть упоительно счастливой. Первый же театр, в который я ее снес, вырвал у меня пьесу из рук и принял к постановке. И был это не какой другой, как Малый театр. Автор заключил договор, получил аванс, встречался с режиссером, обговаривал с ним нюансы будущей постановки, встречался с художником и обсуждал выклеенный тем из картона макет сценической обстановки.
Увы! Розы прекрасны, и аромат их чуден, но зачем-то же даны этому великолепному цветку шипы. Кто сейчас помнит о постановлении ЦК КПСС касательно Белорусского театра оперы и балета? И специалисты театроведы вспомнят не сразу. А я помню. Недолго руководил страной тов. Андропов, чем и запомнился большинству народа, так тем, что велел в дневное время прогонять народ с улицы на работу, а мне запомнился еще и тем, что не дал этим своим постановлением поставить «Бабий дом» в Малом театре. Мало ли что речь там шла о Белорусском театре, да еще оперы и балета. Руководителям всех прочих театров было понятно: что сказано об одном, то относится и ко всем другим. А о Белорусском театре оперы и балета было сказано, что они должны крепить идейность, выбирать большие, созвучные эпохе темы, ну и так далее и так далее – то ли осенью 1982 года это было, то ли в самом начале 1983-го, кто хочет точно проверить формулировки, может поднять подшивку «Правды» и посмотреть. «Бабий дом» уже одним своим названием вставал поперек магистрального пути, намеченного постановлением ЦК. Театр, гнавший лошадей, стал осаживать их, на смену умершему Андропову пришел новый генсек, Черненко, эпоху которого, всем было ясно, вообще надо просто пересидеть замерев, нигде никак ни в чем себя не подставив, – лошади оказались выпряжены, никто ни о какой постановке спектакля по «Бабьему дому» уже и не заикался.
Я понял, что ни в Малом, ни в каком другом театре мне ничего не светит. А жалко мне было хоронить своих героев (в основном героинь!) в архиве. Почему они должны были погибать бесславной смертью из-за этого дурацкого Постановления? Я решил дать им шанс выжить. Так пьеса, знавшая до этого лишь мои колени, оказалась у меня на столе и спустя какой-то срок, ощутимо больший, чем месяц, за который родилась в Коктебеле, она превратилась в повесть.
Повесть «Бабий дом» появилась в журнале «Октябрь» в шестом, июньском номере за 1986 год. А спустя некоторое время у меня раздался звонок с «Мосфильма», из творческого объединения Георгия Данелии: а не хотите ли, господин писатель, продать нам права на этот ваш «дом», а мы сделаем из него фильм. Как шило, сунутое в мешок, пьеса, упрятанная мной в прозаическое повествование, вылезла наружу, и профессиональный взгляд, упав на это «шило», тотчас определил, что оно собой представляет и каковы его возможности.
Конечно, я хотел не права продавать, а сам делать сценарий, тем более что не было никакой нужды драматургически выстраивать материал, все практически готово, но кино – это свой мир, чужие там не ходят, и я не стал слишком упорствовать в этой тяжбе: я, не я. Все же повесть изначально родилась на свет совсем не с прозаическими признаками, и мне очень хотелось увидеть ее в том облике, в каком она была изначально задумана, пусть и несколько видоизмененном.
В 1989 году поставленный по повести «Бабий дом» фильм «Ребро Адама» вышел на экраны.
И в том же году творческое объединение «Ритм» Георгия Данилии, пусть и не считая автора «Бабьего дома» вполне своим, но все же и не числя уже совсем в чужих, пригласило меня принять участие в закрытом конкурсе на сценарий для комедийного фильма, который объединение проводило вместе с Центральной сценарной студией тогдашнего Госкино СССР. О, чары кинематографа! Мало было раку-отшельнику его выхода из своего уединенного обиталища в театральный омут, ему захотелось нырнуть с головой и в омут, что помутнее всякого театрального.
В общем, автор принял предложение, сочинил заявку, заключил договор, получил аванс, после чего принялся и за сочинение самого сценария. Ему это было нетрудно делать. Во-первых, он опять сочинял не за столом, а на коленке, хотя уже и не в Коктебеле. А во-вторых, и это главное, у него уже года три болтался в записной книжке среди прочих сюжетов один, с которым он не знал, что делать. Как-то этот сюжет не укладывался в собственные представления автора о себе. Автор не знал, с какого боку его ухватить. Какую форму ему придать. Предложение написать сценарий тотчас придало этому сюжету форму. Автор взял его за бока, и они к обоюдному удовольствию завальсировали с сюжетом от эпизода к эпизоду, от сцены к сцене – и так до самого финала. К установленному студией сроку сценарий под названием «Курочка ряба» был готов и с количестве четырех экземпляров сдан куда следовало.
Все это, в известной мере, предисловие к истории, что приключилась с «историей, действительно имевшей место». Собственно история «истории» начинается с этого места.
Не знаю, что тому было причиной, скорее всего, время, что меняло ландшафт жизни буквально на глазах, но конкурс был странный. Мало того, что кроме членов жюри, сценарии читали еще некие «эксперты», но и вообще круг лиц, которые имели к сценариям доступ, оказался необычайно широк. Помню, конкурс еще шел, а мне уже звонили из Минска, с «Беларусьфильма», спрашивали, не отдам ли я сценарий им. Отдать я не мог, я не был хозяином сценария, я был лишь автором, а хозяином – «Мосфильм» в лице данелиевского объединения.
Однако же, судя по всему, объединение все больше и больше теряло всякий интерес к конкурсу. Меняющийся ландшафт жизни заставил и объединение изменить свои планы. Итоги конкурса, сроки которого сначала все продлевались и продлевались, так никогда и не были подведены; а с концом Советского Союза стало окончательно ясно: новая жизнь – новые песни.
Но мне, как и в случае с «Бабьим домом», отнюдь не хотелось расставаться с моей «Курочкой». Собственно, раз новые песни – так новые, я бы и расстался, но я с потрясением увидел, что мое аллегорическое предсказание, сделанное в сценарии, сбывается в жизни. И я вновь оказался со своим драматургическим сюжетом за столом.
Через некоторое время прозаический текст «Курочка ряба, или Золотое знамение» существовал уже в машинописном виде, и я отнес его в журнал, где обычно печатался в те годы и который даже заранее проанонсировал публикацию.
Проанонсировать-то ее он проанонсировал, но когда в редакции прочли «Курочку», то в публикации мне было отказано. «Знамение» оказалось несозвучным времени. Нет, цензура уже была отменена, цензура тут была ни при чем. По российской земле семимильными шагами шествовала новая жизнь, прекрасное, светлое будущее расстилалось впереди, обещая райские кущи, а «знамение», мягко говоря, этому мнению не соответствовало. И в другом «демократическом» журнале отказались его печатать, и в третьем. Я начал искать возможность передать рукопись легендарному Володе Максимову, для его «Континента», однако во время этих «исканий» выяснилось, что он приостанавливает издание журнала и дальнейшая судьба «Континента» пока неизвестна. Я уже стал думать, что моей «Курочке» так и предстоит обрести покой у меня в архиве среди рукописей.
И в это время в Москве появилась Екатерина Самсонова-Брейтбарт, сестра Максимова. Но не как сестра, а как главный редактор «Граней», издававшихся во Франкфурте-на-Майне небезызвестным Народно-трудовым союзом. Сегодня я ей дал машинопись, через день мы уже разговаривали о практической стороне дела. Вопрос о публикации упирался лишь в размеры. «Грани» могли позволить себе напечатать всего пять авторских листов, а в «Курочке» было около десяти.
Тем не менее я принял это условие. Резать – не писать, а самое главное – в новой России мне негде было ее напечатать! В № 170 «Граней» за 1993 год, урезанная едва не до размеров сценария, «Курочка» явила себя миру.
Она явила себя миру, и я, как это уже было в свою пору с «Бабьим домом», счел историю «Курочки» исчерпанной. Издать ее книгой нечего было и мечтать: издательская индустрия лежала в руинах, отечественных книг почти не выходило.
А в 1994 году на российские экраны вышел фильм с тем же названием, что было в свою пору у моего сценария, – «Курочка ряба». Но я не имел к фильму никакого отношения. Сценарий снятого фильма написал совсем другой человек, автор довольно многих сценариев к комедийным фильмам, общего между нами было лишь то, что и я, и он носили бороду, а кроме того, и у меня, и у него к тому времени бороды уже порядком поседели. Высказывать какие-либо обвинительные предположения я не чувствую для себя возможным. Мало ли что какие-то сюжетные ходы совпадают. А уж о названии и говорить нечего: и у моей книги, и у того фильма название далеко не оригинальное. Правда, в этом и смысл…
Ну а потом так получилось, что я забыл об этом своем тексте. Не знаю, как другие писатели, а я в те годы был со своим народом: ложась спать, не знал, что буду есть завтра. (Тогда-то я и понял этимологию слова «завтрак»: «Будет ли у нас завтра стол?» – ломал себе голову, укладываясь спать, в голодные годы глава семьи). Нужно было выживать – и я выживал. Потом настало время большого романа, в котором я утонул на несколько лет, вынырнул – и нырнул в новый. Нет, раз-другой в год я, конечно, вспоминал о «Курочке», думал, надо бы перечитать, может быть, что-то освежить, но когда с руками-ногами сидишь в большой работе, то ни на что прочее уже недостатет сил.
Так и лежала моя «Курочка» у меня в архиве: заявка на сценарий, сам сценарий, прозаический текст, сокращенный вариант – целая гора папок. Но забыл ты – помнят другие. «А вот была у вас такая вещь в „Гранях“… – напомнил мне издатель, а тут как раз окно в работе, и я полез разыскивать папки с этой вещью, и нашел, и перечитал.
Перечитал – и поразился. Я-то думал, надо бы что-то переделать, освежить, подправить, но, оказывается, нет! Ни слова, ни полслова – ничего! Все, что было написано тогда, – все это словно о нынешнем дне. Без всяких изменений. Один к одному. Или я в самом деле оказался провидцем?
Конечно же, печально, если так. На самом деле я бы предпочел ошибиться.
Но как бы то ни было, вот она, эта «Курочка ряба», в своем истинном, исконном виде. Какой была задумана назад двадцать лет, какой пятнадцать лет назад написалась. Мой издатель, прочитав ту старую правленую машинопись, извлеченную из архива, и отправляя ее на сканирование для подготовки в набор, подтвердил: будто написана только что, все один к одному.
Думаю, издатель тоже предпочел бы ошибиться. Жаль, что нет. Но автор как сочинитель не может вместе с тем скрыть своей авторской гордости.
Анатолий Курчаткин
