ДРУГ ЧЕСТНЫХ ЛЮДЕЙ,илиСТАРОДУМ 1Пери-оди-чес-кое со-чине-ние,пос-вя-щен-ное ис-ти-не

–––––––

1 Вот заг-ла-вие, под ко-торым из-да-ваться бу-дет на сей 1788 год но-вое пе-ри-оди-чес-кое со-чине-ние под над-зи-рани-ем со-чини-теля ко-медии "Недо-росль". Нап-расно бы-ло бы пред-ва-рять пуб-ли-ку, ка-кого ро-да бу-дет сие со-чине-ние, ибо об-раз мыс-лей и объ-яс-не-ния Ста-роду-ма до-вольно из-вес-тны. Целый год сос-то-ять бу-дет из две-над-ца-ти лис-тов. Пер-вые че-тыре по-лучить бу-дет мож-но в на-чале мая, вто-рые че-тыре в на-чале сен-тября, а пос-ледние че-тыре в на-чале бу-дуще-го го-да.

Под-писка на сие со-чине-ние от-во-рена у кни-гоп-ро-дав-ца Клос-терма-на на сле-ду-ющих кон-ди-ци-ях:

Каж-дый эк-зем-пляр, то есть две-над-цать лис-тов, сто-ить бу-дет один рубль пять-де-сят ко-пе-ек. Жела-ющие под-пи-саться бла-гово-лят внес-ти сии деньги и взять би-лет, с ко-торым в пер-вых днях мая мож-но бу-дет по-лучить пер-вые че-тыре лис-та и би-лет на дос-таль-ные во-семь лис-тов, кои раз-да-ваться бу-дут в оз-на-чен-ный срок неп-ре-мен-но.

Сие со-чине-ние хо-тя и го-тово, но преж-де пе-чата-но не бу-дет, как раз-ве под-пи-шут-ся на семь-сот пять-де-сят эк-зем-пля-ров до пер-во-го мар-та, пос-ле ко-торо-го под-писка про-дол-жаться не бу-дет. Но еже-ли до се-го чис-ла на по-мяну-тое ко-личес-тво эк-зем-пля-ров под-пи-сано не бу-дет, то сие со-чине-ние вов-се на-печа-тано быть не мо-жет.

Пере-воды из се-го пе-ри-оди-чес-ко-го тво-рения вов-се ис-клю-ча-ют-ся. Ни од-но со-чине-ние, где-ни-будь на-печа-тан-ное, в сей кни-ге мес-та иметь не мо-жет. Сло-вом, все со-чине-ния бу-дут сов-сем но-вые, а раз-ве зна-комые по-тому, что не-кото-рые из них в пуб-ли-ке хо-дят ру-копис-ные.

Име-на под-пи-сав-шихся при на-чале книг на-печа-таны бу-дут, и все ста-рания при-ложат-ся, что-бы удо-воль-ство-вать поч-тенную пуб-ли-ку и со сто-роны ти-пог-раф-ской час-ти.

Содер-жа-ние:

Письмо к Ста-роду-му

Ответ Ста-роду-ма

Письмо к Ста-роду-му от пле-мян-ни-цы его Софьи

Ответ Ста-роду-ма Софье

Письмо Ста-роду-ма к со-чини-телю "Недо-рос-ля"

Письмо, най-ден-ное по бла-жен-ной кон-чи-не над-ворно-го со-вет-ни-ка Взят-ки-на, к по-кой-но-му его пре-вос-хо-дитель-ству

Крат-кий ре-естр для на-поми-нания все-уни-жен-ней-шей просьбы над-ворно-го со-вет-ни-ка Взят-ки-на, с оз-на-чени-ем цен, клят-венно обе-ща-емых его пре-вос-хо-дитель-ству за ми-лос-ти-вую про-тек-цию и пок-ро-витель-ство

Письмо к Ста-роду-му от со-чини-теля "Недо-рос-ля"

Письмо к Ста-роду-му от де-дилов-ско-го по-мещи-ка Дуры-кина

Кон-ди-ции для учи-теля до-му Дуры-кина

Ответ Ста-роду-ма Дуры-кину

Письмо уни-вер-си-тет-ско-го про-фес-со-ра к Ста-роду-му

Письмо Дуры-кина к Ста-роду-му

Письмо от Ста-роду-ма

Раз-го-вор у кня-гини Хал-ди-ной

ПИСЬМО К СТАРОДУМУ

С.-Петер-бург, ян-ва-ря 1788.

Я дол-жен приз-наться, что за ус-пех ко-медии мо-ей "Недо-росль" одол-жен я ва-шей осо-бе. Из раз-го-воров ва-ших с Прав-ди-ным, Мило-ном и Софьею сос-та-вил я це-лые яв-ле-ния, кои пуб-ли-ка и до-ныне с удо-воль-стви-ем слу-ша-ет; но как бо-лезнь моя не поз-во-ля-ет мне уп-ражняться в ро-де со-чине-ний, кои тре-бу-ют та-кого неп-ре-рыв-но-го вни-мания и раз-мышле-ния, ка-ковые пот-ребны в те-ат-раль-ных со-чине-ни-ях; с дру-гой же сто-роны, при-выч-ка уп-ражняться в пи-сании сде-лала сие уп-ражне-ние для ме-ня нуж-дою, то и ре-шил-ся я из-да-вать пе-ри-оди-чес-кое тво-рение, где раз-ность ма-терий не тре-бу-ет неп-ре-рыв-но-го вни-мания, а па-че мо-жет слу-жить мне за-бавою. Но чтоб быть мне вер-нее в ус-пе-хе тру-да мо-его, я наз-вал его ва-шим име-нем и по-кор-нейше вас про-шу при-нять в нем ис-крен-нее учас-тие, со-об-щая мне для по-меще-ния в сию кни-гу мыс-ли ва-ши, кои сво-ею важ-ностию и нра-во-уче-ни-ем, без сом-не-ния, рос-сий-ским чи-тате-лям бу-дут нра-виться. Но стра-шусь я стро-гос-ти цен-зу-ры, ибо вы, ко-неч-но, не на-пише-те ни-чего та-кого, че-го бы на-печа-тать бы-ло не-воз-можно. Век Ека-тери-ны Вто-рыя оз-на-мено-ван да-рова-ни-ем рос-си-янам сво-боды мыс-лить и изъ-яс-няться. "Недо-росль" мой, меж-ду про-чим, слу-жит то-му до-каза-тель-ством, ибо на-зад то-му лет за трид-цать ва-ша собс-твен-ная роль мог-ла ли бы быть пред-став-ле-на и на-печа-тана? Прав-да, что есть и ны-не осо-бы, стре-мящи-еся уг-не-тать да-рова-ния и пре-пятс-тву-ющие вы-ходить все-му то-му, что не-вежес-тво и по-рок их об-ли-ча-ет, но та-ковое не-мощ-ной зло-бы уси-лие, кро-ме сме-ха, ни-чего дру-гого ны-не про-из-вести не мо-жет. Итак, я лас-ка-юсь, что вы, по рев-ности ва-шей к об-ще-му бла-гу, не от-ре-четесь вспо-мощес-тво-вать мне в мо-ем пред-при-ятии со-об-ще-ни-ем мне все-го то-го, что, как най-де-те вы, для чес-тных лю-дей, ко-торых по спра-вед-ли-вос-ти наз-ва-ли вы се-бя дру-гом, мо-жет быть при-ят-но и по-лез-но. Моя же бла-годар-ность к вам рав-няться бу-дет то-му ду-шев-но-му поч-те-нию, с ко-торым нав-сегда пре-бываю и проч.

Современное ему положение в России, да отчасти и в Европе, Фонвизин считал ненормальным отклонением от правильного пути; он отчетливо ощущал приближение катастрофы, видел глубокие сдвиги в общественном бытии и в общественном сознании. Буржуазная революция нависла над Европой. Крестьянское восстание готовилось тогда, когда Фонвизин писал «Бригадира», и только что наполнило ужасом всю дворянскую Россию в то время, когда создавался «Недоросль». Утопия, имевшая феодальную оболочку, была для Фонвизина спасительным миражем. Он хотел противопоставить ее напору враждебных сил, и сам не замечал того, что его утопия строилась не столько на основе знания фактов прошлого (это прошлое вовсе и не было похоже на мечту Фонвизина), сколько на основе идей будущего, идей, властно требовавших права на осуществление, идей просветительских, новых, передовых.

Это выразилось и в том, что в публицистике Фонвизина, как и в его художественном творчестве, понятие о дворянстве все более теряло узкосословный и даже узкоклассовый характер, превращаясь в понятие о лучших людях отечества. Отсюда оставался один шаг до признания дворянских привилегий недействительными. Фонвизин не сделал этого шага, но он подготовил его в процессе развития мировоззрения лучших людей из своего класса. Он попытался создать компромисс между помещичьими правами и «естественным правом» просветителей, готовивших Французскую революцию. Компромисс не мог удаться; в перспективе были либо реакция Павла I и его сыновей, либо декабризм. Надо было или отказаться от идеи народного блага, или же понять ее так, по крайней мере, как ее понял Мирабо. Фонвизин не мог сделать ни того, ни другого. Но его путь был путем, ведшим к Мирабо. Крушение его утопической программы выявило то, что в ней было подлинного: борьба с рабством, борьба с деспотией. Племянник Д. И. Фонвизина, декабрист М.А. Фонвизин, пошел по его пути дальше. Свою социальную программу Фонвизин изложил в записке «Краткое изъяснение о вольности французского дворянства и о пользе третьего чина», первая часть которой представляет собою перевод, а вторая – оригинальное сочинение Фонвизина*. Он требует в этой записке существенных реформ. Общий его итог таков: «Словом, в России надлежит быть 1) дворянству совсем вольному, 2) третьему чину совершенно освобожденному и 3) народу, упражняющемуся в земледельстве, хотя не совсем свободному, но по крайней мере имеющему надежду быть вольным, когда будут они такими земледельцами или такими художниками (т.е. ремесленниками), чтоб со временем могли привести в совершенство деревни или мануфактуры господ своих». Фонвизин требует ограничения крепостничества, предоставления права освобождения от него как по образованию, так и по купеческой и ремесленной деятельности; он считает необходимым предоставить крестьянству широкие права на получение высшего образования (оно было закрыто в XVIII веке для крестьян законом) и на занятие любой деятельностью. Фонвизин придает огромное значение росту и свободе буржуазии, мелкой буржуазии и интеллигенции, вышедшей из их среды (в сумме это и есть «третий чин»), хотя над всем и возносит дворянство.

Журнальная сатира. Успех комедии "Бригадира" выдвинул Фонвизина в число наиболее известных писателей своего времени. О новой комедии молодого автора с похвалой отозвался глава просветительского лагеря русской литературы 1760-х годов Н. И. Новиков в своем сатирическом журнале "Трутень". В сотрудничестве с Новиковым Фонвизин окончательно определяет свое место в литературе как сатирик и публицист. Не случайно в другом своем журнале "Живописец" за 1772 год Новиков поместит острейшее сатирическое сочинение Фонвизина "Письма к Фалалею", а также "Слово на выздоровление его ими. высочества государя цесаревича и великого князя Павла Петровича в 1771 годе" - сочинение, в котором в рамках жанра официального панегирика, обращенного к наследнику престола, обличалась принятая Екатериной II практика фаворитизма и самовозвеличивания.
В этих сочинениях проглядывают уже очертания идеологической программы и творческих установок, определивших позднее художественное своеобразие "Недоросля". С одной стороны, в "Письмах к Фалалею" - этой яркой картине дикого невежества и произвола поместных дворян - Фонвизин впервые находит и мастерски использует особый конструктивный прием сатирического обличения крепостников. Безнравственность поведения обличаемых в письмах персонажей превращает их, по мысли сатирика, в подобие скотов. Утрата ими человеческого облика подчеркивается той слепой страстью, которую они питают к животным, не считая в то же время за людей своих крепостных. Таков, например, строй мыслей и чувств матери Фалалея, для которой после сына самым любимым существом является борзая сука Налетка. Добрая матушка не жалеет розог, чтобы выместить на своих крестьянах досаду от смерти любимой суки. Характер матери Фалалея прямо ведет нас к образу главной героини "Недоросля" - госпоже Простаковой. Этот прием психологической характеристики героев особенно выпукло будет использован в гротесковой фигуре дяди Митрофана - Скотинина.
С другой стороны, в "Слове на выздоровление..." уже заявлены предпосылки той политической программы, которую позднее Фонвизин будет развивать в знаменитом "Рассуждении о непременных государственных законах": "Любовь народа есть истинная слава государей. Буди властелином над страстями своими и помни, что тот не может владеть другими с славою, кто собой владеть не может..." Как мы увидим ниже, пафос размышлений положительных персонажей "Недоросля" Стародума и Правдина во многом питается идеями, запечатленными в названных сочинениях.

Рукописный вариант, так как Фонвизину запрещено печататься. «Друг» в отличие от «Курантов» является журналистским произведением. Всего один номер. Тиражировался от руки. В заголовок Фонвизин выносит «периодическое сочинение, посвященное истине». Персональный журнализм. Продолжение о тех персонажах, которые уже были введены в комедии «Недоросль». Хотел публиковать переписку Стародума с различными корреспондентами – эпистолярный жанр. Тема распада дворянской семьи, нравственные проблемы, проблемы воспитания. Еще герои – Тарас Скотинин, госпожа Простакова. Он ей пишет, что у него умерла любимая свинья Аксинья, он вне себя от скорби, поэтому решил стать воспитателем – нравоучителем с розгами в руках. Фонвизин хотел опубликовать ряд других сатирических произведений, которые не смог опубликовать в «Собеседнике». «Всеобщая придворная грамматика» - в форме вопросов и ответов. 6 родов подлых придворных душ. Новые падежи и формы – придворный падеж – наклонение сильных к наглости, а слабых к подлости. Действительный, страдательный и отложительный залог. Самое часто употребительное слово – «быть должным», не используется в прошедшем времени, потому что долги не отдают. Грамматика так и не опубликована.

«Письмо надворного советника Взяткина». Многие считают, что это продолжение образа советника из комедии «Бригадир». В литературе Фонвизин придерживался классицизма, а в публицистике заметны реалистические черты. Просветительский реализм. Неодномерная характеристика. Для классицизма герои либо исключительно хорошие, либо плохие. А у советника приличные дети. Сын Взяткина Митюшка – создатель Сводного Уложения, намек на Наказ Екатерины. До этой статьи считалось, что мошенниками могут быть только мелкие чиновники, Фонвизин разрушает это представление. Письмо обращено к Милостивцу, его превосходительству – тоже мошеннику. Подписано датой «Москва 1777». Много политических аллюзий. В письме Взяткин поздравляет Милостивца с тем, что тот совершенно случайно занимает высокий пост, без всяких трудов. Потом идет ответ его превосходительства. Разрушение идеализации крупных сановников.

«Наставление дяди своему племяннику» - то же, самое, разбогател из-за взяток.

Драматическая сценка «Разговор у княгини Халдиной». Представители высшего света, которые праздно проводят время. Стародум утверждает, что в Росси нет хороших ораторов, потому что им негде применять свое умение и предлагает создать парламент, где могли бы обсуждаться новые законы и деятельность министров. Основной жанр – письмо. Главный герой – Стародум. В 1785 года Фонвизина разбивает паралич, на этом его деятельность останавливается.

Иначе сложилась судьба другого творения Фонвизина, журнала "Друг честных людей, или Стародум". После бессмысленной и скучной осени 1787 года энергичному автору удается найти занятие, способное удовлетворить его потребность "упражняться в писании", и в самом начале 1788 года Фонвизин официально объявляет о намерении приступить к изданию нового "периодического сочинения, посвященного истине". По его собственному признанию, тяжелая болезнь не позволяет "сочинителю "Недоросля" сконцентрироваться на создании большого, требующего "непрерывного внимания и рассуждения" "театрального сочинения", и наиболее приемлемым для него "родом сочинений" он называет состоящее из "разных материй" "периодическое творение". Развивая успех "Недоросля", Фонвизин намеревается ограничиться публикацией переписки хорошо известных отечественному читателю персонажей знаменитой комедии: Стародума, чьи сценические разговоры "публика и доныне с удовольствием слушает", Софьи, продолжающей получать советы от своего добродетельного дядюшки, и Скотинина, который "от роду ничего не читывал", но, как выясняется, письма составляет с большим мастерством. Из названия журнала и первого, датированного январем 1788 года письма "сочинителя "Недоросля" следует, что центральной фигурой задуманного издания станет Стародум, "особе" которого автор "одолжен" "за успех комедии" и чьи напечатанные в журнале мысли "своею важностью и нравоучением, без сомнения, российским читателям будут нравиться".

По всей видимости, за последние пять лет в жизни этого почтенного и материально обеспеченного человека ничего достойного внимания публики не произошло; известно только, что после событий, описанных в пьесе, он поселился в Москве, где и предался своему любимому занятию - провозглашению "полезных истин". Зато судьба его племянницы Софьи изменилась самым решительным образом: из ее письма Стародуму следует, что выйдя "сколько по склонности, столько и следуя его воле" за Милона и проведя "несколько времени" "жизнь преблагополучную", она перебралась в Петербург и тотчас же "узнала прямое несчастье". Обожаемый ею муж встретил "презрительную женщину, каковые наполняют здешние вольные маскарады", и угодил в ее "сети". Подобно безжалостной Медее, Софья Милонова мечтает о мести, но будучи женщиной просвещенной и европейски образованной, просит у добродетельного дядюшки мудрого совета, как ей поступить в создавшейся ситуации. Горе иного сорта постигло бывшего и незадачливого претендента на руку Софьи - Тараса Скотинина. В письме сестре, госпоже Простаковой, известный свинолюб и мизантроп рассказывает, с каким достоинством принимала смерть его любимая свинья Аксинья и как это скорбное событие переменило его собственный "нрав". Потеряв интерес к свиньям, среди которых не осталось ни одной, способной сравниться с его покойной любимицей, Скотинин пожелал найти себе новое занятие и, недолго думая, решил "прилепиться к нравоучению, то есть исправлять нравы крепостных людей и крестьян". Правда, оставаясь настоящим Скотининым, не видя проку в словах и чувствуя "всегдашнюю склонность" "к строгости", он намеревается исправлять нравы "своим манером", то есть березой, и, как и в начале комедии, любезно предлагает свои услуги так и не утратившей власти над крепостными крестьянами сестре. Оба эти послания стали известны широкой читательской аудитории (приступая к изданию журнала, Фонвизин рассчитывал на 750 подписчиков и в конце концов своего добился) благодаря стараниям Стародума, обещавшего снабжать "сочинителя "Недоросля" письмами со своими ответами. Несмотря на разъяснение Стародума, что он отправляет полученные им письма, не очень понятно, каким образом этот почтенный человек сделался обладателем адресованного вовсе не ему письма Скотинина, и вправе ли был Стародум предавать огласке обстоятельства частной жизни своей племянницы (и того же Скотинина). Разумеется, нарушая "тайну переписки" своих героев, Фонвизин лишь использует распространенный в литературе прием, но в данном случае поступок добродетельного Стародума идет вразрез с правилами поведения воспитанного российского дворянина, каким его видит "сочинитель "Недоросля". Ведь в первом же действии знаменитой комедии "Недоросль" благородный Правдин отказывается выполнить просьбу Простаковой прочитать вслух письмо Стародума Софье. "Извините меня, сударыня! Я никогда не читаю писем без позволения тех, к кому они писаны", - вежливо, но твердо объявляет он грубой и невоспитанной хозяйке дома. В "Друге честных людей" подобная щепетильность лучших представителей благородного сословия оказывается неуместной и только мешает создателю нового журнала реализовать свои творческие планы.

Кроме переписки Стародума с хорошо знакомыми публике героями "Недоросля", на страницах "Друга честных людей" должны были появиться эпистолярные творения нового персонажа, соседа Стародума дедиловского помещика Дурыкина. Этот отец семейства, по обыкновению с говорящей фамилией, просит умного и имеющего связи московского знакомого "сделать милость посмотреть из университетских студентов" учителя для его детей. Свою просьбу почтительный, но твердый Дурыкин сопровождает перечнем требований к возможным кандидатам: "1. Учитель должен быть из русских, уметь по-французскому, по-немецкому, сочинять стихи, сколько потребно для домашнего обихода. Не худо, чтобы он знал арифметику. 2. На год дам ему двести рублей, а он должен учить детей моих со всею кротостию. 3. Жить он будет у меня в доме, обедать с камердинером. 4. А как я по милости Божией имею чин генеральский, будучи отставлен действительным тайным советником, то я именно требую, чтоб он в разговорах со мною и с женою давал нам чаще титул Превосходительства. 5. При гостях в наше присутствие он садиться не должен. 6. С мадамою Лудо (которую они с генеральшей "переманили от соседа" и которая принадлежит "неизвестно какой нации". - М. Л.) отнюдь не амуриться, дабы не подать худого примера жене моей, а потом и дочерям. 7. При мне и при жене моей ни шляпы, ни колпака отнюдь не надевать, но из человеколюбия в зимнее время дозволяю накрыться, и то когда метель большая… 10. Он должен исполнять все сие условие под опасением в противном случае быть выгнату по шее из дому, ибо я признаюсь, что нрав у меня бешеный, да и будучи в генеральском чине, может быть, не смогу воздержать себя противу студента, в службе моей находящегося, хотя бы он и офицерскаго был чина".

Из полюбившегося ему "Недоросля" Дурыкин понял совсем немного: что, нанимая немца, он рискует натолкнуться на Вральмана и что его просвещенному соседу Стародуму можно поручить поиски подходящей кандидатуры. Так, по мнению прославленного автора, его комедии воспринимают безнадежные дураки, "дослужившиеся до титула Превосходительства" и пополнившие перечень описанных Фонвизиным высокопоставленных уродов. Правда, как и некоторые прочие фонвизинские уроды, самодовольный Дурыкин оказался не природным русским, а переименованным европейцем: по наблюдению исследователей, в основу переписки Стародума с дедиловским помещиком и университетским профессором была положена переписка некоего безымянного дворянина с университетским же профессором, сочиненная известным немецким сатириком, "немецким Свифтом" Готлибом Вильгельмом Рабенером (1714–1771).

Добрый Стародум спешит удовлетворить просьбы всех своих корреспондентов. Любимой племяннице дает разумный совет оставить планы мщения, пристыдить мужа своей склонностью к добродетели и тем заставить его одуматься и просить прощения. Глуповатому же и высокомерному соседу предлагает на выбор целую партию очень непохожих друг на друга учителей, по его просьбе специально отобранных неким университетским профессором. Среди них филолог, философ, а возможно и мартинист Срамченко, который хоть и "живет по духу, а не по плоти", но "просит в год не меньше трехсот рублей" и считает для себя обидным "причесывать ребятам волосы" и "надзирать" над хозяйским париком; безымянный "молодой человек 22 лет", который "поучен изрядно", но "жрет без милосердия"; господин Караксин, который "знает по-гречески, по-еврейски, но не знает по-русски", что для получения генеральского чина не так и важно; пиита Цезуркин, который "шутит так умно, что в доме дурака не надо"; и "щеголеватый" студент Красоткин, который умеет причесывать детям волосы, "выводить из платья пятна и вырезывать из бумаги разные фигуры", но безмерно женолюбив, уже "повернул голову" профессорской жене и наверняка заведет шашни с мадам Лудо, а то и с самой генеральшей. Дурыкину все они кажутся "ребятами, достойными быть учителями у детей благородных" и, боясь "выбрать одного без обиды другому", он просит рекомендовавшего их "университетского профессора" созвать "всех сих" "к себе в дом и сделать род аукциона: кто возьмет меньше", того разумный Дурыкин и примет к себе в дом на ближайшие шесть лет.

Письмо Каллисфена:

«Умираю в темнице; благодарю богов, что сподобили меня пострадать за истину. Александр слушал моих советов два дни, в которые спас я жизнь Дариева рода и избавил жителей целой области от конечного истребления. Прости!»

Отметка рукою Аристотеля:

«При государе, которого склонности не вовсе развращены, вот что честный человек в два дни сделать может!»

Друг честных людей, или Стародум

Периодическое сочинение, посвященное истине

Письмо к Стародуму

С-Петербург, января 1788.

Я должен признаться, что за успех комедии моей «Недоросль» одолжен я вашей особе. Из разговоров ваших с Правдиным, Милоном и Софьею составил я целые явления, кои публика и доныне с удовольствием слушает; но как болезнь моя не позволяет мне упражняться в роде сочинений, кои требуют такого непрерывного внимания и размышления, каковые потребны в театральных сочинениях; с другой же стороны, привычка упражняться в писании сделала сие упражнение для меня нуждою, то и решился я издавать периодическое творение, где разность материй не требует непрерывного внимания, а паче может служить мне забавою. Но чтоб быть мне вернее в успехе труда моего, я назвал его вашим именем и покорнейше вас прошу принять в нем искреннее участие, сообщая мне для помещения в сию книгу мысли ваши, кои своею важностию и нравоучением, без сомнения, российским читателям будут нравиться. Не страшусь я строгости цензуры, ибо вы, конечно, не напишете ничего такого, чего бы напечатать было невозможно. Век Екатерины Вторыя ознаменован дарованием россиянам свободы мыслить и изъясняться. «Недоросль» мой, между прочим, служит тому доказательством, ибо назад тому лет за тридцать ваша собственная роль могла ли бы быть представлена и напечатана? Правда, что есть и ныне особы, стремящиеся угнетать дарования и препятствующие выходить всему тому, что невежество и порок их обличает, но таковое немощной злобы усилие, кроме смеха, ничего другого ныне произвести не может. Итак, я ласкаюсь, что вы, по ревности вашей к общему благу, не отречетесь вспомоществовать мне в моем предприятии сообщением мне всего того, что, как найдете вы, для честных людей, которых по справедливости назвали вы себя другом, может быть приятно и полезно. Моя же благодарность к вам равняться будет тому душевному почтению, с которым навсегда пребываю и проч.

Сочинитель «Недоросля».

Ответ Стародума

Москва, января 1788.

С удовольствием соглашаюсь я принять участие в вашем периодическом сочинении. Я буду вам сообщать мысли мои по мере, как они мне в голову приходить будут. Красноречия от меня не ожидайте, ибо вы сами знаете, что я не писатель, а буду говорить полезные истины для того только, что мы, богу благодарение, живем в том веке, в котором честный человек может мысль свою сказать безбоязненно. Я сам жил большею частию тогда, когда каждый, слушав двоих так беседующих, как я говорил с Правдиным, бежал прочь от них стремглав, трепеща, чтоб не сделали его свидетелем вольных рассуждений о дворе и о дурных вельможах; но чтоб мой сей разговор приведен был в театральное сочинение, о том и помышлять было невозможно, ибо погибель сочинителя была бы наградою за сочинение. Екатерина расторгла сии узы. Она, отверзая пути к просвещению, сняла с рук писателей оковы и позволила везде охотникам заводить вольные типографии{239}, дабы умы имели повсюду способы выдавать в свет свои творения. Итак, российские писатели, какое обширное поле предстоит вашим дарованиям! Если какая рабская душа, обитающая в теле знатного вельможи, устремится на вас от страха, чтоб не терпеть унижения от ваших обличений, если какой-нибудь бессовестный лихоимец дерзнет, подкапываясь под законы, простирать хищную руку на грабеж отечества и своих сограждан, то перо ваше может смело обличать их пред троном, пред отечеством, пред светом. Я думаю, что таковая свобода писать, каковою пользуются ныне россияне, поставляет человека с дарованием, так сказать, стражем общего блага. В том государстве, где писатели наслаждаются дарованною им свободою, имеют они долг возвысить громкий глас свой против злоупотреблений и предрассудков, вредящих отечеству, так что человек с дарованием может в своей комнате, с пером в руках, быть полезным советодателем государю, а иногда и спасителем сограждан своих и отечества. Дабы обещание мое о принятии участия в вашем сочинении было не на словах, а на деле, сообщаю вам теперь же несколько полученных мною писем от знакомых вам особ и с моими ответами. Вы можете поместить их в вашу книгу, если рассудите за благо; а я навсегда пребываю и проч.

Стародум.

Письмо к Стародуму от племянницы его Софьи

С.-Петербург, января 1788.

Я теперь нахожусь в самом лютом положении; прибегаю к вашему благоразумию; будьте, милостивый государь дядюшка, моим руководителем и подайте мне спасительный совет. Сколько по склонности, столько и следуя вашей воле, вышла я за Милона; несколько времени вела я с ним жизнь преблагополучную, но мы приехали в Петербург, где узнала я прямое несчастие: Милон мне неверен! Он влюблен, и в кого? В презрительную женщину, каковые наполняют здешние вольные маскарады и, будучи осыпаны бриллиантами, соблазняют молодых людей, не имеющих испытания, и довели здешнюю публику до того, что всякая порядочная женщина не может уже посещать сих собраний. Одна из сих нечестивых поймала в сети свои моего мужа, которого я обожаю. Сердце мое терзается день и ночь. Я ревную до безумия. Ум мой занят вымыслами об отмщении. Жизнь моя продолжиться не может, если я еще останусь в настоящем положении. Что мне делать, милостивый государь дядюшка? Не отрекитесь подать мне совет и вывесть меня из бедствия. Я есмь и проч.

Софья Милонова.

Ответ Стародума Софье

Москва, января 1788.

С сердечным сожалением узнал я из письма твоего, в какую слабость поверг себя Милон. Он влюблен: в презрительную женщину, а ты, моя Софьюшка, ревнуешь к сей твари! Я весьма знаю молодцов, подверженных такой слабости. Сии женщины, наполняющие ваши вольные маскарады, каковых число и у нас в Москве становится довольно велико, имеют особливое искусство ловить молодых людей в свои сети и вертеть им головы. Верь, однако ж, Софьюшка, что и твоя голова не в лучшем состоянии. Ты сокрушаешься день и ночь, занимаешься отмщением. Остерегись, друг мой! Ты неблагоразумно поступаешь. Добродетель жены не в том состоит, чтоб быть на страже у своего мужа, а в том, чтоб быть соучастницею судьбы его, и добродетельная жена должна сносить терпеливо безумие мужа своего. Он ищет забавы в объятиях любовницы, но по прошествии первого безумия будет он искать в жене своей прежнего друга. Паче всего не усугубляй одного зла другим, ни одного дурачества другим, сильнейшим. Огонь, которого не раздувают, сам скоро погасает: вот подобие страстей. Сражаясь упорно с ними, пуще их раздражаешь; не примечай их, они сами укротятся.

Познай все свое неразумие. Муж твой старается скрыть от тебя обиду, которую тебе делает, а ты стараешься показать ему, что тебе она известна. Разве не чувствуешь ты, что срываешь завесу и что он не будет иметь причины воздерживаться и станет обижать тебя явно? Пожалуй, не основывай любви своей на его ласках, но на его честности. Знай, что честность есть душа супружеского согласия. Прелести забав повергают его на колени пред другою; но, возвращаясь к тебе, ищет он и любит находить милого своего друга, разделяющего судьбу его; рассудок его влюблен в тебя, и только страсть одна влечет его в объятия твоей соперницы. Но страсти скоротечны; насыщение следует за ними скоро; минута их воспламеняет, минута погашает.

14. «Друг честных людей или Стародум» д.И. Фонвизина. Запрещение издания.

Рукописный вариант, так как Фонвизину запрещено печататься. «Друг» в отличие от «Курантов» является журналистским произведением. Всего один номер. Тиражировался от руки. В заголовок Фонвизин выносит «периодическое сочинение, посвященное истине». Персональный журнализм. Продолжение о тех персонажах, которые уже были введены в комедии «Недоросль». Хотел публиковать переписку Стародума с различными корреспондентами – эпистолярный жанр. Тема распада дворянской семьи, нравственные проблемы, проблемы воспитания. Еще герои – Тарас Скотинин, госпожа Простакова. Он ей пишет, что у него умерла любимая свинья Аксинья, он вне себя от скорби, поэтому решил стать воспитателем – нравоучителем с розгами в руках. Фонвизин хотел опубликовать ряд других сатирических произведений, которые не смог опубликовать в «Собеседнике». «Всеобщая придворная грамматика» - в форме вопросов и ответов. 6 родов подлых придворных душ. Новые падежи и формы – придворный падеж – наклонение сильных к наглости, а слабых к подлости. Действительный, страдательный и отложительный залог. Самое часто употребительное слово – «быть должным», не используется в прошедшем времени, потому что долги не отдают. Грамматика так и не опубликована.

«Письмо надворного советника Взяткина». Многие считают, что это продолжение образа советника из комедии «Бригадир». В литературе Фонвизин придерживался классицизма, а в публицистике заметны реалистические черты. Просветительский реализм. Неодномерная характеристика. Для классицизма герои либо исключительно хорошие, либо плохие. А у советника приличные дети. Сын Взяткина Митюшка – создатель Сводного Уложения, намек на Наказ Екатерины. До этой статьи считалось, что мошенниками могут быть только мелкие чиновники, Фонвизин разрушает это представление. Письмо обращено к Милостивцу, его превосходительству – тоже мошеннику. Подписано датой «Москва 1777». Много политических аллюзий. В письме Взяткин поздравляет Милостивца с тем, что тот совершенно случайно занимает высокий пост, без всяких трудов. Потом идет ответ его превосходительства. Разрушение идеализации крупных сановников.

«Наставление дяди своему племяннику» - то же, самое, разбогател из-за взяток.

Драматическая сценка «Разговор у княгини Халдиной». Представители высшего света, которые праздно проводят время. Стародум утверждает, что в Росси нет хороших ораторов, потому что им негде применять свое умение и предлагает создать парламент, где могли бы обсуждаться новые законы и деятельность министров. Основной жанр – письмо. Главный герой – Стародум. В 1785 года Фонвизина разбивает паралич, на этом его деятельность останавливается.

15. «Беседующий гражданин» - издание Общества друзей словесных наук. Публицистика а.Н. Радищева.

Ежемесячное издание. С января по декабрь 1789. Издавался Обществом Друзей словесных наук. Петербург. Общество возглавлял Антоновский, в прошлом студент МУ, участвовал в журнале «Вечерняя заря». А.Н. Радищев член этого общества. Статья в последнем номере журнала. Жанр беседы. «Беседа о том, что есть сын отечества». Связана с книгой Радищева. До этого он предположительно участвовал в журнале «Живописец». В целом, журнал кроме этой статьи малоинтересный. Скорее всего, цензура проморгала этот текст. Старается соблюсти жанр беседы. Начало утверждает, что не все сыны отечества являются патриотами. Потом объясняет, кто может быть патриотом, а кто нет. Развернутая характеристика русского крестьянства. Крестьянство не может быть патриотичным. Потом характеристика правящего класса - тоже не патриоты. Сатирические персонажи: Щеголиха, Корыстолюбец, Обжора-Чревоугодник. Наивная программа – не говорит, где искать патриотов, но говорит, что у них есть такие качества, как честолюбие, благонравие и благородство. Честь для Радищева – это естественное чувство, которое заставляет его развивать способности, заставляет любить других людей, подтверждается спокойной совестью. Масонские установки. Конечный вывод – самосовершенствование. Благонравный человек выполняет все общественные законы, скромен, служит отечеству в любых проявлениях. Благородство не зависит от происхождения человека, благороден тот, кто совершает мудрые поступки, разумный, заботится о пользе своей страны. Каждый должен стать лучше. Нравоучительный характер.

1790 в своей домашней типографии Радищев напечатал брошюру «Письмо к другу, начальствующему в Тобольске». Август 1782 – дата, описание открытия памятника Петру Великому в Питере работы Фальконета. Это журналистский отчет. Публицистический характер, антимонархические настроения. Некоторые считают, что Фонвизин участвовал еще в журнале «Утренние часы», в провинциальных изданиях в ссылке («Иртыш, превращающийся в Иппокрену»). С 1790 по 1797 Радищев проводит в Ильине. Возвращается только с правлением Александра. 11 сентября 1802 года принимает смертельную дозу яда.