Роберт шуман лучшие произведения. Обработки и переложения музыки Шумана

Творчество немецкого композитора Роберта Шумана неотделимо от его личности. Представитель лейпцигской школы, Шуман был ярким выразителем идей романтизма в музыкальном искусстве. «Разум ошибается, чувство - никогда» - таким было его творческое кредо, которому он оставался верен всю свою недолгую жизнь. Такими являются и его произведения, наполненные глубоко личными переживаниями – то светлыми и возвышенными, то мрачными и гнетущими, но предельно искренними в каждой своей ноте.

Краткую биографию Роберта Шумана и множество интересных фактов о композиторе читайте на нашей странице.

Краткая биография Шумана

8 июня 1810 году в небольшом саксонском городке Цвиккау произошло радостное событие - в семействе Августа Шумана родился пятый ребенок, мальчик, которого назвали Робертом. Родители тогда и подозревать не могли, что эта дата, как и имя их младшего сына, войдет в историю и станет достоянием мировой музыкальной культуры. Они были абсолютно далеки от музыки.

Отец будущего композитора Август Шуман занимался книгоиздательством и был уверен, что сын пойдет по его стопам. Почувствовав в мальчике литературную одаренность, он сумел с раннего детства привить ему любовь к писательству и научил глубоко и тонко чувствовать художественное слово. Как и отец, мальчик зачитывался Жан Полем и Байроном, впитывая со страниц их сочинений все очарование романтизма. Увлечение литераторством он сохранил на всю жизнь, но его собственной жизнью стала музыка.

Согласно биографии Шумана в семилетнем возрасте Роберт начал брать уроки игры на фортепиано. А спустя еще два года произошло событие, предопределившее его судьбу. Шуман побывал на концерте пианиста и композитора Мошелеса. Игра виртуоза настолько потрясла юное воображение Роберта, что он и думать больше ни о чем не мог, кроме музыки. Он продолжает совершенствоваться в игре на фортепиано и параллельно пробует сочинять.

После окончания гимназии юноша, уступая желанию матери, поступает в Лейпцигский университет на юриспруденцию, но будущая профессия его ничуть не увлекает. Учеба кажется ему невыносимо скучной. Втайне Шуман продолжает мечтать о музыке. Его следующим учителем становится знаменитый музыкант Фридрих Вик. Под его руководством он совершенствует технику фортепианной игры и, в конце концов, признается матери, что хочет быть музыкантом. Сломить родительское сопротивление помогает Фридрих Вик, считающий, что его подопечного ждет блестящее будущее. Шуман одержим стремлением стать виртуозным пианистом и концертировать. Но в 21 год травма правой руки навсегда ставит крест на его мечтах.

Оправившись от потрясения, он решает посвятить свою жизнь сочинению музыки. С 1831 по 1838 год его вдохновенная фантазия рождает фортепианные циклы «Вариации», «Карнавал », «Бабочки», «Фантастические пьесы», «Детские сцены », «Крейслериана». Одновременно Шуман активно занимается публицистической деятельностью. Он создает «Новую музыкальную газету», в которой выступает за развитие нового направления в музыке, отвечающего эстетическим принципам романтизма, где в основе творчества лежат чувства, эмоции, переживания, а также на страницах газеты находят активную поддержку молодые таланты.

1840 год ознаменовался для композитора желанным брачным союзом с Кларой Вик. Испытывая необыкновенный душевный подъем, он создает циклы песен, обессмертивших его имя. Среди них - «Любовь поэта », «Мирты», «Любовь и жизнь женщины». Вместе с супругой они много гастролируют, в том числе дают концерты в России, где их принимают очень восторженно. Большое впечатление на Шумана произвела Москва и особенно Кремль. Эта поездка стала одним из последних счастливых моментов в жизни композитора. Столкновение с реальностью, заполненной постоянными заботами о хлебе насущном, повлекло за собой первые приступы депрессии. В своем стремлении обеспечить семью он переезжает сначала в Дрезден, затем в Дюссельдорф, где ему предлагают пост музыкального директора. Но очень быстро выясняется, что талантливый композитор с трудом справляется с обязанностями дирижера. Переживания по поводу своей несостоятельности в этом качестве, материальные трудности семьи, в которых он считает себя виновным, становятся причинами резкого ухудшения его душевного состояния. Из биографии Шумана мы узнаём, что в 1954 году стремительно развивающаяся душевная болезнь чуть не довела композитора до самоубийства. Спасаясь от видений и галлюцинаций, он полуодетый выскочил из дома и бросился в воды Рейна. Его удалось спасти, но после этого случая его пришлось поместить в психиатрическую больницу, откуда он больше не вышел. Ему было всего 46 лет.

Интересные факты о Роберте Шумане

Имя Шумана носит международный конкурс исполнителей академической музыки, который так и называется - Internationaler Robert-Schumann-Wettbewerb. Впервые он состоялся в 1956 году в Берлине.
Существует музыкальная премия имени Роберта Шумана, учрежденная мэрией Цвиккау. Лауреатов премии чествуют, по традиции, в день рождения композитора - 8 июня. В их числе - музыканты, дирижеры и музыковеды, внесшие весомую лепту в популяризацию произведений композитора.
Шумана можно считать «крестным отцом» Иоганнеса Брамса . Будучи главным редактором «Новой музыкальной газеты» и уважаемым музыкальным критиком, он очень лестно отозвался о таланте молодого Брамса, называя его гением. Тем самым он впервые обратил на начинающего композитора внимание широкой публики.
Приверженцы музыкотерапии рекомендуют для спокойного сна слушать «Грезы» Шумана.

В подростковом возрасте Шуман под чутким руководством отца работал в качестве корректора над созданием словаря с латыни.
В честь 200-летия Шумана в Германии была выпущена серебряная монета номиналом 10 евро с портретом композитора. На монете выгравирована фраза из дневника композитора: «Звуки - это возвышенные слова».

Шуман оставил не только богатое музыкальное наследие, но и литературное – в основном автобиографического плана. На протяжении всей жизни он вел дневники - «Studententagebuch» (Студенческие дневники), «Lebensbucher» (Книги жизни), есть еще«Eheta-gebiicher» (Дневники брака) и «Reiseta-gebucher» (Дорожные дневники). Кроме того, его перу принадлежат литературные заметки «Brautbuch» (Дневник для невесты), «Erinnerungsbtichelchen fiir unsere Kinder» (Книжечки воспоминаний для наших детей), Lebensskizze (Очерк жизни) 1840 года, «Musikalischer Lebenslauf -Materialien – alteste musikalische Erinne-rungen» (Музыкальная жизнь – материалы – ранние музыкальные воспоминания), «Книга проектов», в которой описывается процесс написания собственных музыкальных произведений, а также сохранились его детские стихи.
К 150-летнему юбилею немецкого романтика в СССР выпустили почтовую марку.
В день свадьбы Шуман преподнес своей невесте Кларе Вик цикл романтических песен «Мирты», которые написал в ее честь. Клара не осталась в долгу и украсила свадебный убор миртовым венком.

Супруга Шумана Клара всю жизнь старалась пропагандировать творчество мужа, включая в свои концерты его произведения. Последний концерт она дала в 72 года.
Младшего сына композитора звали Феликс - в честь друга и коллеги Шумана Феликса Мендельсона .
Романтическая любовная история Клары и Роберта Шумана была экранизирована. В 1947 г. был снят американский фильм «Песнь любви» (Song of Love), где роль Клары исполнила Кэтрин Хепбёрн.

Личная жизнь Роберта Шумана

Главной женщиной в жизни немецкого композитора стала блестящая пианистка Клара Вик. Клара была дочерью одного из лучших музыкальных педагогов своего времени Фридриха Вика, у которого Шуман брал уроки игры на фортепьяно. Когда 18-летний юноша впервые услышал вдохновенную игру Клары, той было всего 8 лет. Талантливой девочке прочили блестящую карьеру. В первую очередь, об этом мечтал ее отец. Именно поэтому Фридрих Вик, который оказывал всяческую поддержку Шуману в его стремлении связать свою жизнь с музыкой, превратился из покровителя молодого композитора в его злого гения, когда узнал о чувствах дочери и своего ученика. Он был резко против союза Клары с бедным безвестным музыкантом. Но молодые люди проявили в этом случае всю твердость духа и силу характера, доказав всем, что их взаимная любовь способная выдержать любые испытания. Чтобы быть вместе со своим избранником, Клара решилась на разрыв с отцом. Биография Шумана гласит, что в 1840 г. молодые люди обвенчались.

Несмотря на глубокое чувство, связывавшее супругов, их семейная жизнь не была безоблачной. Клара совмещала концертную деятельность с ролью жены и матери, она родила Шуману восемь детей. Композитор мучился и переживал от того, что не мог обеспечить семье достойное безбедное существование, но Клара всю жизнь оставалась ему верной спутницей, стараясь всячески поддерживать мужа. Она пережила Шумана на целых 40 лет. Ее похоронили рядом с супругом.

Загадки Шумана

Шуман обладал склонностью к мистификациям. Так, он придумал двух персонажей – пылкого Флорестана и меланхоличного Эвсебия, и подписывал ими свои статьи в «Новой музыкальной газете». Статьи писались в абсолютно разной манере, и публике было невдомек, что за двумя псевдонимами скрывается один и тот же человек. Но композитор пошел еще дальше. Он объявил, что существует некое Давидово братство («Давидсбунд») – союз единомышленников, готовых бороться за передовое искусство. Впоследствии он признавался, что «Давидсбунд» является плодом его воображения.
Существует множество версий, объясняющих, почему у композитора в юности развился паралич руки. Одна из самых распространенных заключается в том, что Шуман в своем желании стать виртуозным пианистом изобрел специальный тренажер для растяжки кисти и развития гибкости пальцев, но в итоге получил травму, которая затем привела к параличу. Однако супруга Шумана Клара Вик всегда опровергала этот слух.
Цепь мистических событий связана с единственным скрипичным концертом Шумана. Однажды в ходе спиритического сеанса двум сестрам-скрипачкам поступило требование, которое, если им верить, исходило от духа Шумана, - найти и исполнить его скрипичный концерт, рукопись которого хранится в Берлине. Так и вышло: концертная партитура нашлась в берлинской библиотеке.

Не меньше вопросов вызывает виолончельный концерт немецкого композитора. Незадолго до попытки самоубийства маэстро работал как раз над этой партитурой. На столе осталась рукопись с правками, но из-за болезни он больше к этой работе не вернулся. Впервые концерт был исполнен уже после смерти композитора в 1860-м г. В музыке отчетливо ощущается эмоциональная неуравновешенность, но главное - его партитура настолько сложна для виолончелиста, что можно подумать, будто композитор совершенно не учитывал специфику и возможности этого инструмента. Буквально до недавнего времени виолончелисты справлялись с задачей, как могли. Шостакович сделал даже свою оркестровку этого концерта. И только недавно обнаружились архивные материалы, из которых можно сделать вывод, что концерт предназначался не для виолончели, а для…скрипки. Насколько этот факт соответствует действительности, сказать сложно, но, по свидетельству музыкальных экспертов, если ту же самую музыку в оригинале исполнить на скрипке, трудности и неудобства, на которые уже почти полтора века сетуют исполнители, исчезают сами собой.

«Разум ошибается, чувство никогда» – эти слова Шумана могли бы стать девизом всех художников-романтиков, свято веривших в то, что самое драгоценное в человеке – это его способность чувствовать красоту природы и искусства и сочувствовать другим людям.

Творчество Шумана привлекает нас, прежде всего, богатством и глубиной чувств. А его острый, проницательный, блестящий разум никогда не был холодным разумом, он всегда был освещен и согрет чувством и вдохновением.
Богатая одаренность Шумана не сразу проявилась в музыке. В семье преобладали литературные интересы. Отец Шумана был просвещенным книгоиздателем и иногда сам выступал как автор статей. А Роберт в юные годы серьезно занимался языкознанием, литературой, писал пьесы, которые ставились в домашнем кружке любителей. Занимался он и музыкой, играл на фортепиано, импровизировал. Друзей восхищало его умение нарисовать музыкой портрет кого-либо из знакомых так, что можно было легко узнать его манеры, жесты, весь облик и характер.

Клара Вик

По желанию родных Роберт поступил в университет (Лейпцигский, а потом Гейдельбургский). Занятия на юридическом факультете он был намерен совмещать с музыкой. Но с течением времени Шуман понял, что он не юрист, а музыкант, и стал настойчиво добиваться согласия матери (отец к тому времени умер) на то, чтобы целиком посвятить себя музыке.
Согласие, в конце концов, было дано. Большую роль сыграло ручательство видного педагога Фридриха Вика, который заверил мать Шумана, что из ее сына при условии серьезных занятий получится выдающийся пианист. Авторитет Вика был не пререкаем, ведь его дочь и ученица Клара, тогда еще девочка, уже была концертирующей пианисткой.
Роберт снова перебрался из Гейдельберга в Лейпциг и превратился в старательного и покорного ученика. Считая, что ему надо скорее наверстать упущенное время, он занимался без устали, а для того чтобы добиться свободы движения пальцев, изобрел механическое приспособление. Это изобретение сыграло роковую роль в его жизни – оно привело к неизлечимому заболеванию правой руки.

Роковой удар судьбы

Это был ужасный удар. Ведь Шуман с величайшим трудом добился разрешения родных бросить почти законченное образование и посвятить себя целиком музыке, а в итоге он мог только кое-как непослушными пальцами что-то наигрывать «для себя»… Было от чего прийти в отчаяние. Но без музыки он уже не мог существовать. Еще до катастрофы с рукой он начал брать уроки теории и серьезно заниматься композицией. Теперь эта вторая линия стала первой. Но не единственной. Шуман стал выступать как музыкальный критик, и его статьи – меткие, острые, проникающие в самую суть музыкального произведения и особенности музыкального исполнения – сразу привлекли к себе внимание.

Шуман-критик

Известность Шумана-критика предшествовала известности Шумана-композитора.

Шуману было всего двадцать пять лет, когда он отважился на то, чтобы организовать собственный музыкальный журнал. Он стал издателем, редактором и основным автором статей, появлявшихся от имени членов «Давидова братства» – «Давидсбунда».

Давид, легендарный библейский царь-псалмопевец, боролся с враждебным народом – филистимлянами и побеждал их. Слово «филистимлянин» созвучно немецкому «филистер» – мещанин, обыватель, ретроград. Целью членов «братства Давида» – давидсбюндлеров была борьба с обывательскими вкусами в искусстве, с цепляньем за старое, отжившее или, наоборот, с погоней за новейшей, но пустой модой.

Того братства, от имени которого выступал шумановский «Новый музыкальный журнал», в действительности не существовало, это была литературная мистификация. Был небольшой кружок единомышленников, но Шуман считал членами братства всех передовых музыкантов, в частности Берлиоза и , чей творческий дебют он приветствовал восторженной статьей. Сам Шуман подписывался двумя псевдонимами, в которых были воплощены разные стороны его противоречивой натуры и разные грани романтизма. Образ Флорестана – романтика-бунтаря и Эвсебия – романтика-мечтателя мы находим не только в литературных статьях Шумана, но и в его музыкальных произведениях.

Шуман-композитор

А музыки писал он в эти годы много. Одна за другой создавались тетради его фортепианных пьес под непривычным для того времени названиями: «Бабочки», «Фантастические пьесы», «Крейслериана», «Детские сцены» и др. Сами названия говорят о том, что в этих пьесах отразились разнообразные жизненные и художественные впечатления Шумана. «В «Крейслериане», например, созданный писателем-романтиком Э. Т. А. Гофманом образ музыканта Крейслера, своим поведением и даже самим существованием бросавшего вызов окружавшей его мещанской среде. «Детские сцены» – мимолетные зарисовки жизни детей: игры, сказки, детские фантазии, то страшные («Пуганье»), то светлые («Грезы»).

Все это относится к области программной музыки. Названия пьес должны дать толчок воображению слушателя, направить его внимание в определенную сторону. Большинство пьес – миниатюры, в лаконичной форме воплощающие какой-то один образ, одно впечатление. Но Шуман часто объединяет их в циклы. Самое известное среди таких сочинений – «Карнавал» – состоит из ряда небольших пьес. Здесь и вальсы, и лирические сцены встреч на балу, и портреты реальных и вымышленных персонажей. Среди них наряду с традиционными карнавальными масками Пьеро, Арлекина, Коломбины мы встречаем Шопена и , встретим, наконец и самого Шумана в двух лицах – Флорестана и Эвсебия, и юную Кьярину – Клару Вик.

Любовь Роберта и Клары

Роберт и Клара

Братская нежность к этой талантливой девочке, дочери учителя Шумана, со временем перешла в глубокое сердечное чувство. Молодые люди поняли, что созданы друг для друга: у них были одинаковые жизненные цели, одинаковые художественные вкусы. Но это убеждение не разделялось Фридрихом Виком, который считал, что муж Клары должен прежде всего обеспечить ее материально, а этого от неудавшегося пианиста, каким был в глазах Вика Шуман, нечего ждать. Боялся он и того, что замужество помешает концертным триумфам Клары.

«Борьба за Клару» продолжалась целых пять лет, и лишь в 1840 году, выиграв судебный процесс, молодые люди получили официально разрешение на брак. Роберт и Клара Шуман

Этот год биографы Шумана называют годом песен. Шуман создал тогда несколько песенных циклов: «Любовь поэта» (на стихи Гейне), «Любовь и жизнь женщины» (на стихи А. Шамиссо), «Мирты» – цикл, написанный в качестве свадебного подарка Кларе. Идеалом композитора было полное слияние музыки и слова, и он действительно достиг этого.

Так начались счастливые годы жизни Шумана. Горизонты творчества расширились. Если раньше его внимание было почти целиком сосредоточено на фортепианной музыке, то теперь вслед за годом песен наступает пора симфонической музыки, музыки для камерных ансамблей, создается оратория «Рай и Пери». Шуман начинает и педагогическую деятельность в только что открывшейся Лейпцигской консерватории, сопровождает Клару в ее концертных поездках, благодаря которым его сочинения завоевывают все более широкую известность. В 1944 году Роберт и Клара проводят несколько месяцев в России, где их встретило теплое, дружеское внимание музыкантов и любителей музыки.

Последний удар судьбы

Вместе навсегда

Но счастливые годы омрачились незаметно подкрадывавшейся болезнью Шумана, поначалу казавшейся простым переутомлением. Дело, однако, оказалось серьезнее. Это было психическое заболевание, иногда отступавшее – и тогда композитор возвращался к творческому труду и талант его оставался таким же ярким и оригинальным, иногда обострявшееся – и тогда он уже не мог ни работать, ни общаться с людьми. Болезнь постепенно подтачивала его организм, и последние два года жизни он провел в больнице.

Вступление

1. Фортепианная музыка Шумана: циклы миниатюр; типичные образы и выразительные средства.

1.1 Великий композитор – Роберт Шуман.

1.2 Художественные приемы фортепианных пьес Шумана.

1.3 Музыкальный язык Шумана.

2. Петр Ильич Чайковский и его увертюра-фантазия «Ромео и Джульетта».

2.1 Великий композитор

2.2 Красота и верность человеческого чувства.

2.3 Лирический образ увертюры.

Список использованной литературы

Вступление

Актуальность. Начало ХХIвека. Позади глубокие социальные преобразования, охватившие почти все народы планеты Земля: две мировые войны, десятки острых политических конфликтов, связанных с неустанным поступательным движением народов к осуществлению вековой мечты о Свободе, Равенстве и Братстве, образование Советского государства и стран социалистического содружества. Свершилась невиданная научно-техническая революция, позволившая Человеку преодолеть земное притяжение и начать освоение Космоса, осуществить полеты к планетам солнечной системы, расщепить атом, проникнуть в тайну молекулярного строения материи, создать «умные» машины, способные «мыслить» и даже заниматься творчеством. Многое из того, что ранее было полетом фантазии, стало действительностью.

Наступил процесс бурного развития средств массовой информации и коммуникации: радио и телевидение практически исключили теперь понятие расстояния, которое отделяло страны и народы. Все области, жанры искусства и литературы пополнились произведениями, созданными по самому «последнему слову науки и техники» – с использованием новейших и сложнейших средств изобретательности... Но вот, казалось бы, парадокс: чем больше появляется разновидностей этого нового, тем чаще привлекают к себе произведения искусства классического – искусства вечного, не стареющего, а, наоборот, раскрывающего все новые глубины и красоты. Все большее волнение и наслаждение доставляют шедевры драматургии Шекспира и Мольера, живописи Леонардо да Винчи, Рафаэля и Рембрандта, скульптуры Микеланджело, прозы Диккенса и Толстого, поэзии Гёте и Пушкина, полифонии Баха и Генделя, симфонического творчества Моцарта и Бетховена, оперного искусства Вагнера и Верди. На одном из первых мест среди композиторов 1 чьи произведения, по свидетельству неумолимой статистики, звучат наиболее часто во всем мире, стоит имя Петра Ильича Чайковского, Шумана.

Монументальная фигура их композитора-симфониста, патриотов и гражданина, поднявшего русское музыкальное искусство на недосягаемую высоту, возвышается среди великих художников XIX века. Но вместе с тем благодаря высокому строю своего гуманизма и художественных идеалов, удивительной доходчивости, доступности воплощения человеческих чувств и мыслей, подлинной народности и демократизму музыка Чайковского стала неотъемлемой частью нашей жизни.

Целью исследования является альбом для юношества Роберта Шумана, детский альбом Петра Чайковского для духовного обогащения школьников, развитие национального воспитания и народоизучения.

Объектом исследования являются музыкальные произведения Роберта Шумана и Петра Чайковского.

Предметом исследования данной работы является обогащение духовности подростков при изучении музыкальных произведений Шумана и Чайковского.

Задания исследования:

1. Развитие художественных приемов фортепианных пьес Шумана.

2. Обогащение духовности и национального воспитания подростков при изучении музыкальных произведений Чайковского.

1. Фортепианная музыка Шумана: циклы миниатюр; типичные образы и выразительные средства

1.1 Великий композитор – Роберт Шуман

Немецкий композитор Роберт Шуман хотел, чтобы «музыка исходила из глубины настоящего и была не только приятной забавой и красивой по звучанию, но и стремилась к чему-то еще». Само это желание резко отличает Роберта Шумана от многих композиторов его поколения, которые грешили бессодержательным сочинительством. Шуман боролся за прогресс в музыке всеми силами.

Роберт Шуман родился 8 июня 1810 года в семействе весьма немузыкальном. Отец его был известный книгопродавец Фридрих Август Шуман в Цвиккау, а он сам был младший из пяти детей. С семи лет он начал брать уроки фортепиано у органиста И.Куншта, импровизировал, сочинял пьесы. Первой смелой попыткой Шумана было то, что он на двенадцатом году своей жизни сочинил инструментальную и хоровую музыку на 150-й псалом. Этот опыт был смелым потому, что в то время он не имел ни малейшего понятия о теории композиции.

Родители настаивали на том, чтобы юноша стал юристом. Несколько лет он вел упорную борьбу за право следовать своему призванию. В угоду матери и опекуну Шуман занимался юриспруденцией в Лейпциге, насколько приказывал долг, но не более, даже, пожалуй, и менее. В нем тогда уже начало проявляться влечение к музыке. Он брал уроки игры на фортепиано у Фридриха Вика (отца Клары – будущей жены). Его вдохновили произведения Франца Шуберта, с которыми он тогда впервые познакомился.

Каникулярное путешествие в 1829 году в прекрасную Венецию заронило в его душу не один зародыш будущих музыкальных цветов.

На следующий год Шуман отправился во Франкфурт-на-Майне, чтобы послушать Паганини. Некоторые меткие слова в дневнике его выдают поэта, который восхищается красотами природы и искусства. После всех этих восторгов, разумеется, было нелегко чинно опять усесться на место и, начав по порядку с первой главы пандектов, ломать голову над статьями о «Разделении королевского права».

Наконец, 30 июня 1830 года Роберт решился на важный шаг – посвятить себя музыке. Он написал матери длинное письмо, в котором прямо объявил свое намерение. Добрая женщина сильно встревожилась, сомневаясь, будет ли Роберт в состоянии «зарабатывать насущный хлеб» посредством своего музыкального таланта. Однако же она письменно обратилась за советом к Вику, и когда тот одобрил намерение Роберта, то и мать согласилась. Роберт переехал в Лейпциг и сделался учеником и жильцом Вика.

Но скоро судьба его снова переменилась. Безумной была операция, которой Шуман подвергнул свою правую руку для скорейшего приобретения беглости игры на фортепиано. Средний палец перестал действовать; несмотря на медицинскую помощь, рука навсегда сделалась неспособной к игре на фортепиано. Шуман должен был навсегда отказаться от желания стать пианистом. Зато теперь его все более начало занимать сочинение музыкальных пьес.

Шуман решился наконец серьезно заняться теорией музыкальных композиций. Уроки у директора музыки Кунтша он брал недолго и довершил основательное изучение своего предмета под руководством Генриха Дорна. Отношение его к Вику оставалось по-прежнему самым наилучшим. Необыкновенные музыкальные способности Клары Вик, едва вышедшей тогда из детского возраста, возбуждали живейшее участие Роберта, который, впрочем, тогда интересовался единственно ее талантом.

В 1833 году в Лейпциг приехал из Штутгарта музыкант Шунке, и Шуман заключил с ним почти химерический союз дружбы. Музыкального друга-женщину нашел он в Генриетте Фохт, ученице Людвига Бергера; но его сердцем владела в то время Эрнестина фон Ф. из Аша, в Богемии.

В конце 1833 года, как рассказывал сам Шуман, «каждый вечер как бы случайно сходилось несколько человек, большею частью молодых музыкантов; ближайшею целью этих сходок было обыкновенное общественное собрание; но тем не менее здесь происходил взаимный обмен мыслей о музыке, искусстве, которое было для них насущною Потребностью». Тогдашнее далеко не блестящее состояние музыки было Причиною того, что «однажды молодым, горячим головам пришло на Мысль не быть праздными зрителями этого упадка, а постараться снова возвысить поэзию и искусства».

Шуман, вместе с Фридрихом Виком, Людвигом Шунке и Юлием Кнорром, основал журнал «Новая музыкальная газета», который имел огромное влияние на развитие музыкального искусства в Германии. В течение многих лет он сам писал в журнал под различными псевдонимами статьи и боролся с так называемыми филистерами, то есть с теми, кто своей ограниченностью и отсталостью тормозил развитие музыки. Как музыкальный критик он оценил значение Ф.Шопена, Г.Берлиоза И.Брамса, которые были его современниками, признавая и огромную ценность своих предшественников – И.С.Баха, Бетховена, Моцарта и Шуберта. Шуман был исключительным знатоком немецкой литературы.

Деятельные занятия композицией принесли свои плоды. Шуман создает целый ряд интересных произведений. Среди них фортепианные циклы из небольших пьес или миниатюр: «Бабочки» (1831), «Давидсбюндлеры» (1837). Они, так же как и «Фантастические пьесы» (1837), «Крейслериана» (1838), имеют программные заголовки, рожденные фантазией композитора или указывающие на связь с литературой. Так, «Крейслериана» напоминает о произведениях немецкого романтика Э.А.Гофмана. В ней оживает облик вдохновенного музыканта Фрица Крейслера, его грезы, мечты и видения. Крейслер, глубоко страдающий от обывательщины в жизни и искусстве, ведет с ней мужественный поединок. Этот борец-одиночка сродни самому Шуману.

В «Бабочках» – одном из первых изданных произведений Шумана – перед нами возникает картина костюмированного бала, где, по замыслу композитора, встречаются герои книги Ж.П.Рихтера «Годы юности». Это два брата (один – мечтательный и задумчивый, другой – порывистый и горячий) и молоденькая девушка, в которую оба влюблены.

Одно из самых оригинальных шумановских сочинений – фортепианный цикл «Карнавал» (1835). В этих пестрых, фантастических картинах воплотилось многое из жизни, увлечений и помыслов молодого Шумана в пору его творческого расцвета. Шуман обладал удивительной способностью создавать в музыке портреты людей, выражать одним штрихом самое характерное в облике человека или в его настроении. Таков и его «Карнавал», где словно кружатся в стремительном танце или медленно проходят, погруженные в свои мысли, персонажи под масками Пьеро и Арлекина, веселых бабочек или танцующих букв. Здесь и современники композитора: знаменитый скрипач Н.Паганини и великий поэт фортепиано Ф.Шопен. А вот Флорестан и Эвсебий. Так Шуман называл выдуманных им героев, от имени которых он писал статьи о музыке. Флорестан всегда в движении, в полете, в танце, он остро и едко шутит, речь его горяча, порывиста. Эвсебий любит мечтать в уединении, говорит он тихо, проникновенно.

В 1856 году Роберт Шуман скончался, так и не излечившись от душевной болезни.

Биография

Во время обучения у Шумана постепенно развился паралич среднего пальца руки и частичный паралич указательного пальца, из-за чего ему пришлось оставить мысль о карьере профессионального пианиста. Широко распространена версия о том, что данное повреждение случилось из-за использования тренажера для пальцев (палец привязывался к шнурку, который был подвешен к потолку, но мог «ходить» вверх и вниз по принципу лебедки), который Шуман якобы самостоятельно изготовил по типу популярных в то время тренажеров для пальцев «Dactylion» Генри Герца () и «Happy Fingers» Тициано Поли . Ещё одна необычная, но распространенная версия гласит, что Шуман в стремлении достичь невероятной виртуозности пытался удалить себе на руке сухожилия, связывающие безымянный палец со средним и мизинцем. Ни одна из этих версий не имеет подтверждений, и обе они были опровергнуты женой Шумана. Сам Шуман связывал развитие паралича с чрезмерным писанием от руки и чрезмерной продолжительностью игры на фортепиано. Современное исследование музыковеда Эрика Самса, опубликованное в 1971 году, предполагает, что причиной паралича пальцев могло стать вдыхание паров , которой Шуман по совету врачей того времени, возможно, пытался излечиться от сифилиса . Но ученые-медики в 1978 году сочли сомнительной и эту версию, предположив, в свою очередь, что паралич мог возникнуть в результате хронической компрессии нерва в районе локтевого сустава . До настоящего времени причина недомогания Шумана остается неустановленной.

Шуман серьёзно занялся композицией и одновременно музыкальной критикой. Найдя поддержку в лице Фридриха Вика , Людвига Шунке и Юлиуса Кнорра , Шуман смог в 1834 году основать одно из влиятельнейших в дальнейшем музыкальных периодических изданий - «Новую музыкальную газету» (нем. Neue Zeitschrift für Musik ), которое на протяжении нескольких лет редактировал и регулярно публиковал в нём свои статьи. Он зарекомендовал себя приверженцем нового и борцом с отжившим в искусстве, с так называемыми филистерами, то есть с теми, кто своей ограниченностью и отсталостью тормозил развитие музыки и представлял собой оплот консерватизма и бюргерства.

В 1844 году Шуман вместе с супругой отправился в гастрольную поездку в Санкт-Петербург и Москву , где их принимали с большим почётом. В том же году Шуман переезжает из Лейпцига в Дрезден . Там впервые проявились признаки нервного расстройства. Лишь в 1846 году Шуман поправился настолько, что был в состоянии снова сочинять.

В 1850 году Шуман получил приглашение на должность городского директора музыки в Дюссельдорфе . Однако вскоре там начались размолвки, и осенью 1853 года контракт не был возобновлен. В ноябре 1853 года Шуман вместе с женой отправляется в путешествие по Голландии , где его и Клару принимали «с радостью и с почестями». Однако в том же году вновь стали проявляться симптомы болезни. В начале 1854 года после обострения болезни Шуман попытался покончить жизнь самоубийством, бросившись в Рейн , но был спасён. Его пришлось поместить в психиатрическую лечебницу в Энденихе близ Бонна . В больнице он почти не сочинял, эскизы новых сочинений утеряны. Изредка ему разрешали увидеться с супругой Кларой. Роберт умер 29 июля 1856 года . Похоронен в Бонне.

Zwickau Robert Schumann Birth House.jpg

Дом Шумана в Цвиккау

Robert Schumann 1839.jpg

Роберт Шуман, Вена, 1839

Robert-Schumann-Haus.JPG

Музыкальная комната композитора в музее Шумана в Цвиккау

Robert u Clara Schumann 1847.jpg

Роберт и Клара, 1847

Творчество

В своей музыке Шуман больше, чем любой другой композитор, отразил глубоко личностную природу романтизма . Его ранняя музыка, интроспективная и зачастую причудливая, была попыткой порвать с традицией классических форм, по его мнению, слишком ограниченных. Во многом родственное поэзии Г. Гейне , творчество Шумана бросало вызов духовной убогости Германии 1820-х - 1840-х годов, звало в мир высокой человечности. Наследник Ф. Шуберта и К. М. Вебера , Шуман развивал демократические и реалистические тенденции немецкого и австрийского музыкального романтизма. Мало понятая при жизни, большая часть его музыки теперь расценивается как смелое и оригинальное явление в гармонии , ритме и форме . Его произведения тесно связаны с традициями немецкой музыкальной классики.

Большая часть фортепианных произведений Шумана - это циклы из небольших пьес лирико-драматического, изобразительного и «портретного» жанров, связанных между собой внутренней сюжетно-психологической линией. Один из самых типичных циклов - «Карнавал» (1834), в котором пёстрой вереницей проходят сценки, танцы, маски, женские образы (среди них Киарина - Клара Вик), музыкальные портреты Паганини , Шопена . Близки к «Карнавалу» циклы «Бабочки» (1831, по мотивам произведения Жан Поля) и «Давидсбюндлеры » (1837). Цикл пьес «Крейслериана» (1838, названный по имени литературного героя Э. Т. А. Гофмана - музыканта-фантазёра Иоганнеса Крейслера) принадлежит к высшим достижениям Шумана. Мир романтических образов, страстная тоска, героический порыв отображены в таких произведениях Шумана для фортепиано, как «Симфонические этюды» («Этюды в форме вариаций», 1834), сонаты (1835, 1835-1838, 1836), Фантазия (1836-1838), концерт для фортепиано с оркестром (1841-1845). Вместе с произведениями вариационного и сонатного типов у Шумана есть фортепьянные циклы, построенные по принципу сюиты или альбома пьес: «Фантастические отрывки» (1837), «Детские сцены» (1838), «Альбом для юношества» (1848) и др.

В вокальном творчестве Шуман развивал тип лирической песни Ф. Шуберта. В тонко разработанном рисунке песен Шуман отобразил детали настроений, поэтические подробности текста, интонации живого языка. Значительно возросшая у Шумана роль фортепьянного сопровождения даёт богатое очерчивание образа и нередко досказывает смысл песен. Наиболее популярный из его вокальных циклов - «Любовь поэта» на стихи Г. Гейне (1840). Он состоит из 16 песен, в частности, «О, если б цветы угадали», или «Слышу песни звуки», «Я утром в саду встречаю», «Я не сержусь», «Во сне я горько плакал», «Вы злые, злые песни». Другой сюжетный вокальный цикл - «Любовь и жизнь женщины» на стихи А. Шамиссо (1840). Разнообразные по смыслу песни входят в циклы «Мирты» на стихи Ф. Рюккерта , И. В. Гёте , Р. Бёрнса , Г. Гейне, Дж. Байрона (1840), «Круг песен» на стихи Й. Эйхендорфа (1840). В вокальных балладах и песнях-сценах Шуман затронул весьма широкий круг сюжетов. Яркий образец гражданской лирики Шумана - баллада «Два гренадера» (на стихи Г. Гейне). Некоторые песни Шумана - это простые сценки или бытовые портретные зарисовки: музыка их близка к немецкой народной песне («Народная песенка» на стихи Ф. Рюккерта и др.).

В оратории «Рай и Пери» (1843, на сюжет одной из частей «восточного» романа «Лалла Рук » Т. Мура), равно как в «Сценах из Фауста» (1844-1853, по И. В. Гёте), Шуман близко подошёл к осуществлению своей давней мечты о создании оперы. Единственная законченная опера Шумана «Геновева » (1848) на сюжет средневековой легенды не завоевала признания на сцене. Творческим успехом явилась музыка Шумана к драматической поэме «Манфред» Дж. Байрона (увертюра и 15 музыкальных номеров, 1849).

В 4 симфониях композитора (так называемая «Весенняя», 1841; Вторая, 1845-1846; так называемая «Рейнская», 1850; Четвёртая, 1841-1851) преобладают светлые, жизнерадостные настроения. Значительное место в них занимают эпизоды песенного, танцевального, лирико-картинного характера.

Шуман внёс большой вклад в музыкальную критику. Пропагандируя на страницах своего журнала творчество музыкантов-классиков, борясь против антихудожественных явлений современности, он поддерживал новую европейскую романтическую школу. Шуман бичевал виртуозное франтовство, равнодушие к искусству, которое прячется под маской благонамеренности и фальшивой учёности. Главные из выдуманных персонажей, от лица которых выступал Шуман на страницах печати, - пылкий, неистово дерзкий и иронический Флорестан и нежный мечтатель Эвзебий. Оба символизировали полярные черты характера самого композитора.

Идеалы Шумана были близки передовым музыкантам XIX столетия. Его высоко ценили Феликс Мендельсон, Гектор Берлиоз , Ференц Лист . В России творчество Шумана пропагандировали А. Г. Рубинштейн , П. И. Чайковский , Г. А. Ларош , деятели «Могучей кучки» .

Память

Памятники

Rob.Schumann.JPG

Бюст Роберта Шумана

Могила Роберта и Клары Шуман

Монеты и почтовые марки

Ошибка создания миниатюры: Файл не найден

К 200-летию со дня рождения композитора (2010) в ФРГ была выпущена памятная серебряная монета номиналом 10 евро

Основные произведения

Здесь представлены произведения, часто используемые в концертной и педагогической практике в России, а также произведения большого масштаба, но редко исполняемые.

Для фортепиано

.
Бабочки, соч. 2
Танцы давидсбюндлеров, соч. 6
.
Карнавал, ор. 9. Музыка оркестрована в 1902 году Н. А. Римским-Корсаковым совместно с другими композиторами, по ней в 1910 году М. Фокин поставил балет «Карнавал », сюжет которого близок заявленной Р. Шуманом программе цикла. Балет неоднократно возобновлялся и ставился другими хореографами.
Три сонаты:
- Соната № 1 фа диез минор , ор. 11
- Соната № 3 фа минор, ор. 14
- .
Фантастические пьесы, ор. 12
Симфонические этюды , ор. 13
Детские сцены, соч. 15
Крейслериана, ор. 16
Фантазия до мажор, ор. 17
Арабески, ор. 18
Юмореска, ор. 20
Новеллетты, ор. 21
Ночные пьесы, op. 23
Венский карнавал, ор. 26
Альбом для юношества, ор. 68
Лесные сцены, op. 82
Пёстрые листки, op. 99

Концерты

Вокальные произведения

«Круг песен» (Liederkreis ), ор. 24 (сл. Гейне , 9 песен)
«Мирты», ор. 25 (на стихи различных поэтов, 26 песен)
«Круг песен», ор. 39 (сл. Эйхендорфа , 12 песен)
«Любовь и жизнь женщины», ор. 42 (сл. Шамиссо , 8 песен)
«Любовь поэта» (Dichterliebe ), ор. 48 (сл. Гейне, 16 песен)
«Семь песен. На память о поэтессе Елизавете Кульман », ор. 104 (1851)
«Стихотворения королевы Марии Стюарт», ор. 135, 5 песен (1852)
«Геновева». Опера (1848)

Камерная музыка

Три струнных квартета
Фортепианный квинтет ми бемоль мажор, соч. 44
Фортепианный квартет ми бемоль мажор, соч. 47

Симфоническая музыка

Увертюры

Обработки и переложения музыки Шумана

К. Шуман . Фортепианные транскрипции ряда песен
Ф. Лист . Фортепианные транскрипции ряда песен, в т.ч. песни "Посвящение".
Г. Малер
А. Глазунов . Переоркестровка Симфонии № 3
Дж. Селл . Переоркестровка всех четырех симфоний

Музыкальные фрагменты

Музыкальные фрагменты в формате Ogg Vorbis :

Phantasie, Op. 17:

I. Sempre Fantasticamente ed Appassionatamente (инф.) II. Moderato, Sempre energico (инф.) III. Lento sostenuto Sempre piano (инф.)

Kinderszenen, Op. 15, No. 7 «Träumerei» (инф.)

Записи произведений Шумана

Полный цикл симфоний Шумана записали дирижёры :

Николаус Арнонкур , Леонард Бернстайн , Карл Бём , Дуглас Босток , Антоний Вит , Джон Элиот Гардинер , Кристоф фон Донаньи , Вольфганг Заваллиш , Герберт фон Караян , Отто Клемперер , Рафаэль Кубелик , Курт Мазур , Риккардо Мути , Джордж Селл , Бернард Хайтинк , Филипп Херревеге , Серджиу Челибидаке (с разными оркестрами), Рикардо Шайи , Георг Шолти , Кристоф Эшенбах , Пааво Ярви .

См. также

Напишите отзыв о статье "Шуман, Роберт"

Примечания

Литература

Соловьёв Н. Ф. , -. // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). - СПб. , 1890-1907.
Воспоминания о Роберте Шумане / Сост., коммент., предисл. О. В. Лосевой; Пер. А. В. Михайлова и О. В. Лосевой. - Композитор. - М ., 2000. - ISBN 5-85285-225-2 ; 5-89598-076-7.
Ганзбург Г. И. // Музыкальная академия. - 2005. - № 1 . - С. 106-119 .
Ганзбург Г. Театрализация в вокальных циклах Роберта Шумана: Исследование. - Saarbrücken: LAP Lambert Academic Publishing, 2012. - 128 с. ISBN 978-3-659-10435-0
Грохотов С. В. Шуман и окрестности: Романтические прогулки по «Альбому для юношества». - М ., 2006. - ISBN 5-89817-159-2 .
Грохотов С. В. Шуман: Карнавал. - М ., 2009. - ISBN 978-5-89817-285-5 .
Житомирский Д. В. Роберт и Клара Шуман в России. - М ., 1962.
Житомирский Д. В. Роберт Шуман: Очерк жизни и творчества. - М ., 1964. || . - 2-е изд. - М ., 2000.
Карминский М. В. Драматургия жизни Роберта Шумана // Харківські асамблеї-1995: Міжнародний музичний фестиваль «Роберт Шуман і мистецька молодь»: Зб. матер. / Упорядник Г. І. Ганзбург. - Харків, 1995. - С. 7-18 .
Роберт Шуман и перекрестье путей музыки и литературы: Сб. науч. тр / Сост. Г. И. Ганзбург. - Харьков: РА - Каравелла, 1997. - 272 с. - ISBN 966-7012-26-3 .
Свириденко С. Шуман и его песни. - СПб. , 1911.

Ссылки

. .
. . русскоязычный сайт, посвящённый композитору
Роберт Шуман: ноты произведений на International Music Score Library Project
. .
. .

Произведения Роберта Шумана
Для фортепиано	Концерты	Вокальные и хоровые произведения	Камерная музыка	Симфоническая музыка

Полный список произведений

Отрывок, характеризующий Шуман, Роберт

Ростов, озабоченный своими отношениями к Богданычу, остановился на мосту, не зная, что ему делать. Рубить (как он всегда воображал себе сражение) было некого, помогать в зажжении моста он тоже не мог, потому что не взял с собою, как другие солдаты, жгута соломы. Он стоял и оглядывался, как вдруг затрещало по мосту будто рассыпанные орехи, и один из гусар, ближе всех бывший от него, со стоном упал на перилы. Ростов побежал к нему вместе с другими. Опять закричал кто то: «Носилки!». Гусара подхватили четыре человека и стали поднимать.
– Оооо!… Бросьте, ради Христа, – закричал раненый; но его всё таки подняли и положили.
Николай Ростов отвернулся и, как будто отыскивая чего то, стал смотреть на даль, на воду Дуная, на небо, на солнце. Как хорошо показалось небо, как голубо, спокойно и глубоко! Как ярко и торжественно опускающееся солнце! Как ласково глянцовито блестела вода в далеком Дунае! И еще лучше были далекие, голубеющие за Дунаем горы, монастырь, таинственные ущелья, залитые до макуш туманом сосновые леса… там тихо, счастливо… «Ничего, ничего бы я не желал, ничего бы не желал, ежели бы я только был там, – думал Ростов. – Во мне одном и в этом солнце так много счастия, а тут… стоны, страдания, страх и эта неясность, эта поспешность… Вот опять кричат что то, и опять все побежали куда то назад, и я бегу с ними, и вот она, вот она, смерть, надо мной, вокруг меня… Мгновенье – и я никогда уже не увижу этого солнца, этой воды, этого ущелья»…
В эту минуту солнце стало скрываться за тучами; впереди Ростова показались другие носилки. И страх смерти и носилок, и любовь к солнцу и жизни – всё слилось в одно болезненно тревожное впечатление.
«Господи Боже! Тот, Кто там в этом небе, спаси, прости и защити меня!» прошептал про себя Ростов.
Гусары подбежали к коноводам, голоса стали громче и спокойнее, носилки скрылись из глаз.
– Что, бг"ат, понюхал пог"оху?… – прокричал ему над ухом голос Васьки Денисова.
«Всё кончилось; но я трус, да, я трус», подумал Ростов и, тяжело вздыхая, взял из рук коновода своего отставившего ногу Грачика и стал садиться.
– Что это было, картечь? – спросил он у Денисова.
– Да еще какая! – прокричал Денисов. – Молодцами г"аботали! А г"абота сквег"ная! Атака – любезное дело, г"убай в песи, а тут, чог"т знает что, бьют как в мишень.
И Денисов отъехал к остановившейся недалеко от Ростова группе: полкового командира, Несвицкого, Жеркова и свитского офицера.
«Однако, кажется, никто не заметил», думал про себя Ростов. И действительно, никто ничего не заметил, потому что каждому было знакомо то чувство, которое испытал в первый раз необстреленный юнкер.
– Вот вам реляция и будет, – сказал Жерков, – глядишь, и меня в подпоручики произведут.
– Доложите князу, что я мост зажигал, – сказал полковник торжественно и весело.
– А коли про потерю спросят?
– Пустячок! – пробасил полковник, – два гусара ранено, и один наповал, – сказал он с видимою радостью, не в силах удержаться от счастливой улыбки, звучно отрубая красивое слово наповал.

Преследуемая стотысячною французскою армией под начальством Бонапарта, встречаемая враждебно расположенными жителями, не доверяя более своим союзникам, испытывая недостаток продовольствия и принужденная действовать вне всех предвидимых условий войны, русская тридцатипятитысячная армия, под начальством Кутузова, поспешно отступала вниз по Дунаю, останавливаясь там, где она бывала настигнута неприятелем, и отбиваясь ариергардными делами, лишь насколько это было нужно для того, чтоб отступать, не теряя тяжестей. Были дела при Ламбахе, Амштетене и Мельке; но, несмотря на храбрость и стойкость, признаваемую самим неприятелем, с которою дрались русские, последствием этих дел было только еще быстрейшее отступление. Австрийские войска, избежавшие плена под Ульмом и присоединившиеся к Кутузову у Браунау, отделились теперь от русской армии, и Кутузов был предоставлен только своим слабым, истощенным силам. Защищать более Вену нельзя было и думать. Вместо наступательной, глубоко обдуманной, по законам новой науки – стратегии, войны, план которой был передан Кутузову в его бытность в Вене австрийским гофкригсратом, единственная, почти недостижимая цель, представлявшаяся теперь Кутузову, состояла в том, чтобы, не погубив армии подобно Маку под Ульмом, соединиться с войсками, шедшими из России.
28 го октября Кутузов с армией перешел на левый берег Дуная и в первый раз остановился, положив Дунай между собой и главными силами французов. 30 го он атаковал находившуюся на левом берегу Дуная дивизию Мортье и разбил ее. В этом деле в первый раз взяты трофеи: знамя, орудия и два неприятельские генерала. В первый раз после двухнедельного отступления русские войска остановились и после борьбы не только удержали поле сражения, но прогнали французов. Несмотря на то, что войска были раздеты, изнурены, на одну треть ослаблены отсталыми, ранеными, убитыми и больными; несмотря на то, что на той стороне Дуная были оставлены больные и раненые с письмом Кутузова, поручавшим их человеколюбию неприятеля; несмотря на то, что большие госпитали и дома в Кремсе, обращенные в лазареты, не могли уже вмещать в себе всех больных и раненых, – несмотря на всё это, остановка при Кремсе и победа над Мортье значительно подняли дух войска. Во всей армии и в главной квартире ходили самые радостные, хотя и несправедливые слухи о мнимом приближении колонн из России, о какой то победе, одержанной австрийцами, и об отступлении испуганного Бонапарта.
Князь Андрей находился во время сражения при убитом в этом деле австрийском генерале Шмите. Под ним была ранена лошадь, и сам он был слегка оцарапан в руку пулей. В знак особой милости главнокомандующего он был послан с известием об этой победе к австрийскому двору, находившемуся уже не в Вене, которой угрожали французские войска, а в Брюнне. В ночь сражения, взволнованный, но не усталый(несмотря на свое несильное на вид сложение, князь Андрей мог переносить физическую усталость гораздо лучше самых сильных людей), верхом приехав с донесением от Дохтурова в Кремс к Кутузову, князь Андрей был в ту же ночь отправлен курьером в Брюнн. Отправление курьером, кроме наград, означало важный шаг к повышению.
Ночь была темная, звездная; дорога чернелась между белевшим снегом, выпавшим накануне, в день сражения. То перебирая впечатления прошедшего сражения, то радостно воображая впечатление, которое он произведет известием о победе, вспоминая проводы главнокомандующего и товарищей, князь Андрей скакал в почтовой бричке, испытывая чувство человека, долго ждавшего и, наконец, достигшего начала желаемого счастия. Как скоро он закрывал глаза, в ушах его раздавалась пальба ружей и орудий, которая сливалась со стуком колес и впечатлением победы. То ему начинало представляться, что русские бегут, что он сам убит; но он поспешно просыпался, со счастием как будто вновь узнавал, что ничего этого не было, и что, напротив, французы бежали. Он снова вспоминал все подробности победы, свое спокойное мужество во время сражения и, успокоившись, задремывал… После темной звездной ночи наступило яркое, веселое утро. Снег таял на солнце, лошади быстро скакали, и безразлично вправе и влеве проходили новые разнообразные леса, поля, деревни.
На одной из станций он обогнал обоз русских раненых. Русский офицер, ведший транспорт, развалясь на передней телеге, что то кричал, ругая грубыми словами солдата. В длинных немецких форшпанах тряслось по каменистой дороге по шести и более бледных, перевязанных и грязных раненых. Некоторые из них говорили (он слышал русский говор), другие ели хлеб, самые тяжелые молча, с кротким и болезненным детским участием, смотрели на скачущего мимо их курьера.
Князь Андрей велел остановиться и спросил у солдата, в каком деле ранены. «Позавчера на Дунаю», отвечал солдат. Князь Андрей достал кошелек и дал солдату три золотых.
– На всех, – прибавил он, обращаясь к подошедшему офицеру. – Поправляйтесь, ребята, – обратился он к солдатам, – еще дела много.
– Что, г. адъютант, какие новости? – спросил офицер, видимо желая разговориться.
– Хорошие! Вперед, – крикнул он ямщику и поскакал далее.
Уже было совсем темно, когда князь Андрей въехал в Брюнн и увидал себя окруженным высокими домами, огнями лавок, окон домов и фонарей, шумящими по мостовой красивыми экипажами и всею тою атмосферой большого оживленного города, которая всегда так привлекательна для военного человека после лагеря. Князь Андрей, несмотря на быструю езду и бессонную ночь, подъезжая ко дворцу, чувствовал себя еще более оживленным, чем накануне. Только глаза блестели лихорадочным блеском, и мысли изменялись с чрезвычайною быстротой и ясностью. Живо представились ему опять все подробности сражения уже не смутно, но определенно, в сжатом изложении, которое он в воображении делал императору Францу. Живо представились ему случайные вопросы, которые могли быть ему сделаны,и те ответы,которые он сделает на них.Он полагал,что его сейчас же представят императору. Но у большого подъезда дворца к нему выбежал чиновник и, узнав в нем курьера, проводил его на другой подъезд.
– Из коридора направо; там, Euer Hochgeboren, [Ваше высокородие,] найдете дежурного флигель адъютанта, – сказал ему чиновник. – Он проводит к военному министру.
Дежурный флигель адъютант, встретивший князя Андрея, попросил его подождать и пошел к военному министру. Через пять минут флигель адъютант вернулся и, особенно учтиво наклонясь и пропуская князя Андрея вперед себя, провел его через коридор в кабинет, где занимался военный министр. Флигель адъютант своею изысканною учтивостью, казалось, хотел оградить себя от попыток фамильярности русского адъютанта. Радостное чувство князя Андрея значительно ослабело, когда он подходил к двери кабинета военного министра. Он почувствовал себя оскорбленным, и чувство оскорбления перешло в то же мгновенье незаметно для него самого в чувство презрения, ни на чем не основанного. Находчивый же ум в то же мгновение подсказал ему ту точку зрения, с которой он имел право презирать и адъютанта и военного министра. «Им, должно быть, очень легко покажется одерживать победы, не нюхая пороха!» подумал он. Глаза его презрительно прищурились; он особенно медленно вошел в кабинет военного министра. Чувство это еще более усилилось, когда он увидал военного министра, сидевшего над большим столом и первые две минуты не обращавшего внимания на вошедшего. Военный министр опустил свою лысую, с седыми висками, голову между двух восковых свечей и читал, отмечая карандашом, бумаги. Он дочитывал, не поднимая головы, в то время как отворилась дверь и послышались шаги.
– Возьмите это и передайте, – сказал военный министр своему адъютанту, подавая бумаги и не обращая еще внимания на курьера.
Князь Андрей почувствовал, что либо из всех дел, занимавших военного министра, действия кутузовской армии менее всего могли его интересовать, либо нужно было это дать почувствовать русскому курьеру. «Но мне это совершенно всё равно», подумал он. Военный министр сдвинул остальные бумаги, сровнял их края с краями и поднял голову. У него была умная и характерная голова. Но в то же мгновение, как он обратился к князю Андрею, умное и твердое выражение лица военного министра, видимо, привычно и сознательно изменилось: на лице его остановилась глупая, притворная, не скрывающая своего притворства, улыбка человека, принимающего одного за другим много просителей.
– От генерала фельдмаршала Кутузова? – спросил он. – Надеюсь, хорошие вести? Было столкновение с Мортье? Победа? Пора!
Он взял депешу, которая была на его имя, и стал читать ее с грустным выражением.
– Ах, Боже мой! Боже мой! Шмит! – сказал он по немецки. – Какое несчастие, какое несчастие!
Пробежав депешу, он положил ее на стол и взглянул на князя Андрея, видимо, что то соображая.
– Ах, какое несчастие! Дело, вы говорите, решительное? Мортье не взят, однако. (Он подумал.) Очень рад, что вы привезли хорошие вести, хотя смерть Шмита есть дорогая плата за победу. Его величество, верно, пожелает вас видеть, но не нынче. Благодарю вас, отдохните. Завтра будьте на выходе после парада. Впрочем, я вам дам знать.
Исчезнувшая во время разговора глупая улыбка опять явилась на лице военного министра.
– До свидания, очень благодарю вас. Государь император, вероятно, пожелает вас видеть, – повторил он и наклонил голову.
Когда князь Андрей вышел из дворца, он почувствовал, что весь интерес и счастие, доставленные ему победой, оставлены им теперь и переданы в равнодушные руки военного министра и учтивого адъютанта. Весь склад мыслей его мгновенно изменился: сражение представилось ему давнишним, далеким воспоминанием.

Князь Андрей остановился в Брюнне у своего знакомого, русского дипломата.Билибина.
– А, милый князь, нет приятнее гостя, – сказал Билибин, выходя навстречу князю Андрею. – Франц, в мою спальню вещи князя! – обратился он к слуге, провожавшему Болконского. – Что, вестником победы? Прекрасно. А я сижу больной, как видите.
Князь Андрей, умывшись и одевшись, вышел в роскошный кабинет дипломата и сел за приготовленный обед. Билибин покойно уселся у камина.
Князь Андрей не только после своего путешествия, но и после всего похода, во время которого он был лишен всех удобств чистоты и изящества жизни, испытывал приятное чувство отдыха среди тех роскошных условий жизни, к которым он привык с детства. Кроме того ему было приятно после австрийского приема поговорить хоть не по русски (они говорили по французски), но с русским человеком, который, он предполагал, разделял общее русское отвращение (теперь особенно живо испытываемое) к австрийцам.
Билибин был человек лет тридцати пяти, холостой, одного общества с князем Андреем. Они были знакомы еще в Петербурге, но еще ближе познакомились в последний приезд князя Андрея в Вену вместе с Кутузовым. Как князь Андрей был молодой человек, обещающий пойти далеко на военном поприще, так, и еще более, обещал Билибин на дипломатическом. Он был еще молодой человек, но уже немолодой дипломат, так как он начал служить с шестнадцати лет, был в Париже, в Копенгагене и теперь в Вене занимал довольно значительное место. И канцлер и наш посланник в Вене знали его и дорожили им. Он был не из того большого количества дипломатов, которые обязаны иметь только отрицательные достоинства, не делать известных вещей и говорить по французски для того, чтобы быть очень хорошими дипломатами; он был один из тех дипломатов, которые любят и умеют работать, и, несмотря на свою лень, он иногда проводил ночи за письменным столом. Он работал одинаково хорошо, в чем бы ни состояла сущность работы. Его интересовал не вопрос «зачем?», а вопрос «как?». В чем состояло дипломатическое дело, ему было всё равно; но составить искусно, метко и изящно циркуляр, меморандум или донесение – в этом он находил большое удовольствие. Заслуги Билибина ценились, кроме письменных работ, еще и по его искусству обращаться и говорить в высших сферах.
Билибин любил разговор так же, как он любил работу, только тогда, когда разговор мог быть изящно остроумен. В обществе он постоянно выжидал случая сказать что нибудь замечательное и вступал в разговор не иначе, как при этих условиях. Разговор Билибина постоянно пересыпался оригинально остроумными, законченными фразами, имеющими общий интерес.
Эти фразы изготовлялись во внутренней лаборатории Билибина, как будто нарочно, портативного свойства, для того, чтобы ничтожные светские люди удобно могли запоминать их и переносить из гостиных в гостиные. И действительно, les mots de Bilibine se colportaient dans les salons de Vienne, [Отзывы Билибина расходились по венским гостиным] и часто имели влияние на так называемые важные дела.
Худое, истощенное, желтоватое лицо его было всё покрыто крупными морщинами, которые всегда казались так чистоплотно и старательно промыты, как кончики пальцев после бани. Движения этих морщин составляли главную игру его физиономии. То у него морщился лоб широкими складками, брови поднимались кверху, то брови спускались книзу, и у щек образовывались крупные морщины. Глубоко поставленные, небольшие глаза всегда смотрели прямо и весело.
– Ну, теперь расскажите нам ваши подвиги, – сказал он.
Болконский самым скромным образом, ни разу не упоминая о себе, рассказал дело и прием военного министра.
– Ils m"ont recu avec ma nouvelle, comme un chien dans un jeu de quilles, [Они приняли меня с этою вестью, как принимают собаку, когда она мешает игре в кегли,] – заключил он.
Билибин усмехнулся и распустил складки кожи.
– Cependant, mon cher, – сказал он, рассматривая издалека свой ноготь и подбирая кожу над левым глазом, – malgre la haute estime que je professe pour le православное российское воинство, j"avoue que votre victoire n"est pas des plus victorieuses. [Однако, мой милый, при всем моем уважении к православному российскому воинству, я полагаю, что победа ваша не из самых блестящих.]
Он продолжал всё так же на французском языке, произнося по русски только те слова, которые он презрительно хотел подчеркнуть.
– Как же? Вы со всею массой своею обрушились на несчастного Мортье при одной дивизии, и этот Мортье уходит у вас между рук? Где же победа?
– Однако, серьезно говоря, – отвечал князь Андрей, – всё таки мы можем сказать без хвастовства, что это немного получше Ульма…
– Отчего вы не взяли нам одного, хоть одного маршала?
– Оттого, что не всё делается, как предполагается, и не так регулярно, как на параде. Мы полагали, как я вам говорил, зайти в тыл к семи часам утра, а не пришли и к пяти вечера.
– Отчего же вы не пришли к семи часам утра? Вам надо было притти в семь часов утра, – улыбаясь сказал Билибин, – надо было притти в семь часов утра.
– Отчего вы не внушили Бонапарту дипломатическим путем, что ему лучше оставить Геную? – тем же тоном сказал князь Андрей.
– Я знаю, – перебил Билибин, – вы думаете, что очень легко брать маршалов, сидя на диване перед камином. Это правда, а всё таки, зачем вы его не взяли? И не удивляйтесь, что не только военный министр, но и августейший император и король Франц не будут очень осчастливлены вашей победой; да и я, несчастный секретарь русского посольства, не чувствую никакой потребности в знак радости дать моему Францу талер и отпустить его с своей Liebchen [милой] на Пратер… Правда, здесь нет Пратера.
Он посмотрел прямо на князя Андрея и вдруг спустил собранную кожу со лба.
– Теперь мой черед спросить вас «отчего», мой милый, – сказал Болконский. – Я вам признаюсь, что не понимаю, может быть, тут есть дипломатические тонкости выше моего слабого ума, но я не понимаю: Мак теряет целую армию, эрцгерцог Фердинанд и эрцгерцог Карл не дают никаких признаков жизни и делают ошибки за ошибками, наконец, один Кутузов одерживает действительную победу, уничтожает charme [очарование] французов, и военный министр не интересуется даже знать подробности.
– Именно от этого, мой милый. Voyez vous, mon cher: [Видите ли, мой милый:] ура! за царя, за Русь, за веру! Tout ca est bel et bon, [все это прекрасно и хорошо,] но что нам, я говорю – австрийскому двору, за дело до ваших побед? Привезите вы нам свое хорошенькое известие о победе эрцгерцога Карла или Фердинанда – un archiduc vaut l"autre, [один эрцгерцог стоит другого,] как вам известно – хоть над ротой пожарной команды Бонапарте, это другое дело, мы прогремим в пушки. А то это, как нарочно, может только дразнить нас. Эрцгерцог Карл ничего не делает, эрцгерцог Фердинанд покрывается позором. Вену вы бросаете, не защищаете больше, comme si vous nous disiez: [как если бы вы нам сказали:] с нами Бог, а Бог с вами, с вашей столицей. Один генерал, которого мы все любили, Шмит: вы его подводите под пулю и поздравляете нас с победой!… Согласитесь, что раздразнительнее того известия, которое вы привозите, нельзя придумать. C"est comme un fait expres, comme un fait expres. [Это как нарочно, как нарочно.] Кроме того, ну, одержи вы точно блестящую победу, одержи победу даже эрцгерцог Карл, что ж бы это переменило в общем ходе дел? Теперь уж поздно, когда Вена занята французскими войсками.
– Как занята? Вена занята?
– Не только занята, но Бонапарте в Шенбрунне, а граф, наш милый граф Врбна отправляется к нему за приказаниями.
Болконский после усталости и впечатлений путешествия, приема и в особенности после обеда чувствовал, что он не понимает всего значения слов, которые он слышал.
– Нынче утром был здесь граф Лихтенфельс, – продолжал Билибин, – и показывал мне письмо, в котором подробно описан парад французов в Вене. Le prince Murat et tout le tremblement… [Принц Мюрат и все такое…] Вы видите, что ваша победа не очень то радостна, и что вы не можете быть приняты как спаситель…

Основные произведения

Для фортепиано

Вариации на тему «Abegg»
Бабочки, соч. 2
Танцы давидсбюндлеров, соч. 6
Карнавал, ор. 9
Три сонаты:
- Соната № 1 фа диез минор, ор. 11
- Соната № 3 фа минор, ор. 14
- Соната № 2 соль минор, ор. 22
Фантастические пьесы, ор. 12
Симфонические этюды, ор. 13
Детские сцены, соч. 15
Крейслериана, ор. 16
Фантазия до мажор, ор. 17
Арабески, ор. 18
Юмореска, ор. 20
Новеллетты, ор. 21
Венский карнавал, ор. 26
Альбом для юношества, ор. 68
Лесные сцены, op. 82

Концерты

Концерт для фортепиано с оркестром ля минор, ор. 54
Konzertstück для четырех валторн и оркестра, op. 86
Интродукция и Allegro Appassionato для фортепиано с оркестром, op. 92
Концерт для виолончели с оркестром, op. 129
Концерт для скрипки с оркестром, 1853
Интродукция и Allegro для фортепиано с оркестром, op. 134

Вокальные произведения

«Круг песен», ор. 35 (сл. Гейне, 9 песен)
«Мирты», ор. 25 (на стихи различных поэтов, 26 песен)
«Круг песен», ор. 39 (сл. Эйхендорфа, 20 песен)
«Любовь и жизнь женщины», ор. 42 (сл. А. фон Шамиссо , 8 песен)
«Любовь поэта», ор. 48 (сл. Гейне , 16 песен)
«Геновева». Опера (1848)

Камерная музыка

Три струнных квартета
Фортепианный квинтет ми бемоль мажор, соч. 44
Фортепианный квартет ми бемоль мажор, соч. 47

Симфоническая музыка

Симфония № 1 си бемоль мажор (известная как «Весенняя»), ор. 38
Симфония № 2 до мажор, ор. 61
Симфония № 3 ми бемоль мажор «Рейнская», ор. 97
Симфония № 4 ре минор, ор. 120
Увертюра к трагедии «Манфред» (1848)
Увертюра «Мессинская невеста»

Вокальный цикл "Любовь поэта"

В вокальном цикле “Любовь поэта” 16 песен на стихи Гейне. Из лирического “Интермеццо”. Оттуда Шуман взял 16. 40 год – год песен. Тогда были написаны “Любовь поэта”, “Круг песен” на Гейне, “Круг песен” на Эйхендорфа, “Мирты” – на стихи разных поэтов, “Любовь и жизнь женщины” на Шамиссо.

В отличие от Шуберта, который передавал общий смысл в песнях, в этом цикле общий смысл в стихах. Гейне передаёт каждую деталь, каждый поворот. У Шумана лирика гораздо более индивидуализированная и более утончённая. Мелодии далеки от народных декламационных (от “Зимнего пути”). Гармонии становятся более сложные, они меняются практически на каждом слове.

В цикле “Любовь поэта” Шуман передаёт огромное разнообразие оттенков чувств. Гораздо больше, чем у Шуберта . Появляются новые мотивы (горькая ирония над собой), что свойственно поэзии Гейне. Роль фортепианной партии огромна. Она досказывает то, что не досказано в стихах. Раскрывается скрытый 2-й план, а мелодия у голоса часто вырастает из него. Фортепианная партия напоминает самостоятельную фортепианную миниатюру. Важную роль играет постлюдия. В них раскрывается смысл. Иногда постлюдии контрастны самой песни. Например: “О, если б цветы угадали”.

Музыка цикла драматична. Внутри этого цикла есть как бы маленькие циклы. 1-й цикл - 1-3 песни. Они светлые, радостные, мажорные. Диезные тональности. 2-й цикл – 4-7 песни. В 4-й песни появляется тень сомнения. В этих песнях нарастает чувство скорби. Происходит уничтожение диезов. 1-я драматическая кульминация – в песне №7 – “Я не сержусь”. C-dur. 3-й цикл – 8-13 песни. Преобладание минора. Бемольные тональности. В песне №13 – “Во сне я горько плакал” – трагическая кульминация. Es-moll. 4-й цикл – 14-16 песни. Опять поворот в диезы. №16 – “Вы злые, злые песни” - заканчивает цикл. Cis-moll. Заканчивается фортепианной постлюдией в Des-dur. Des-dur является энгармонической мажорной доминантой к fis-moll (тональность 1-й песни). Тональный круг замкнулся. Последняя фортепианная постлюдия в Des-dur. Она рисует тонкость переживаний поэта. Впервые тема этой постлюдии звучит в постлюдии в 12-й песне, но там она в B-dur. Есть интонационные связи. Песня №2 – одна из самых светлых. Интонационно сходна с №13 (которая самая трагичная). В вокальной партии в наиболее скорбных песнях усиливается декламационность. №1 – “В сиянье тёплых майских дней”. Зарождение чувства любви. Она изысканная по фактуре. В ней ни разу не попадается тоника (только неустойчивые аккорды). Это создаёт утончённость. Песня заканчивается на доминанте. Это связывает её со следующей песней. Все песни очень маленькие. Как правило они состоят из 1-ог периода. №2 – “Цветов венок душистый”. A-dur. Тихая, тонкая лирика. Фортепиано допевает до тоники брошенную в вокальной партии мелодию. Она состоит из 1-го периода. №3 – “И розы, и лилии”. Это – радостная кульминация всего цикла. В ней 1 период. D-dur. Заканчивается постлюдией. №4 – “Встречая взор очей твоих”. G-dur. В словах появляется сомнение (“Говоришь, люблю тебя”). Появляется a-moll. Острые задержания к тонике. 1 период. Заканчивается постлюдией. Она как бы утешает. №5 – “В цветах белоснежных лилий”. H-moll. Тревожная, взволнованная. Постлюдия более напряжённая. В ней есть хроматизмы. 1 период. №6 – “Над Рейна светлым простором”. Напоминает старинную органную музыку. Трагический характер создаётся в фортепианной партии. 1 период. Большая постлюдия на той же теме. Заканчивается в миноре. №7 – “Я не сержусь”. 3-х частная форма. Она сдержанная. Это – первая драматическая кульминация. C-dur. Остро звучащие диатонические секвенции с септаккордами побочных ступеней. Средняя часть – “Горит огнём твоей красы алмаз”. Тональности: a-moll – H-dur – C-dur. Реприза – “Я не сержусь”. C-dur. Кульминация в конце репризы – “Мне сон зловещий снился”. В кульминации расширяется диапазон. №8 – “О, если б цветы угадали”. A-moll. Трепетная. Куплетная форма. Каждый куплет – 1 период. В конце постлюдия. Драматические изломанные интонации – как бы прорывается боль. Эта постлюдия связывает песню со следующей песней (тоже ноты соль-ля-сиb). №9 – “Напевом скрипки чарует”. Свадьба возлюбленной. D-moll. Создаётся атмосфера бала, но праздничность напряжённая. Мелодия похожа на звук скрипки. Вокальная партия контрастна фортепианной. Она декламационная (вокальная партия). №10 – “Слышу ли песни звуки”. G-moll. Похожа на лакримозу. Фортепианная постлюдия продолжает то же настроение. В последних тактах есть связь с предыдущей песней (опять скрипка, но в медленном темпе). №12 – “Я утром в саду встречаю”. B-dur. Тонкая фактура. Важна постлюдия. Эта постлюдия будет в последней песне заключать цикл, но не в B-dur, как здесь, а в Des-dur. №13 – “Во сне я горько плакал”. Трагическая кульминация всего цикла. С чертами траурного марша. Es-moll. Неподвижная мелодия но одном звуке. Редкий аккомпанемент. Речитативная. Чувство скованности, оцепенения. №16 – “Вы злые, злые песни”. Cis-moll. Романтический мотив. Фортепианная постлюдия в Des-dur. Это – энгармоническая доминанта к fis-moll (тональность первой песни). Музыка нарочито-грубоватая. С чертами маршеобразности (по звукам трезвучия). Постлюдия очень контрастна самой песне.