Как можно услышать голос истории? Как в его оттенках, эмоциональном строе ощутить неуловимое, почувствовать сокровенное? Таким истоком народной памяти является историческая песня - древняя, прошедшая сквозь различные века и эпохи, отразившая различные события и судьбы.

Исторические песни - эпические и лирические фольклорные произведения, в которых отражается понимание народом исторических событий и явлений и выражается к ним отношение.

Учёный-фольклорист, исследователь русских былин и исторических песен Б.Н. Путилов писал: «Историческую песню как произведение искусства характеризует своеобразное и свободное отношение к фактической стороне истории. Песня - не летопись, и ей чужда установка на сколько-нибудь точное, „документальное" воспроизведение фактов. Напротив, чаще всего бросается в глаза несоответствие песен фактам. Песни изображают события не совсем так, а то и совсем не так, как они происходят в реальности. Иногда в них речь идёт о событиях вовсе не известных истории и в истории невозможных. Исторические лица совершают в песнях такие поступки, каких они па самом деле не совершали и не могли совершить. Среди песенных героев встречаются и такие, которых история вовсе не знает... <...> оценивать песни следует не по степени верности их фактам, а по степени глубины проникновения в действительность и выражения народного её сознания».

Исторические песни и летописи

Исторические песни - жанр народно-поэтического творчества. Они возникли в период борьбы с монгольским нашествием, о чём свидетельствует одна из наиболее ранних песен такого рода - песня о Щелкане.

События, о которых говорится в песне, связаны с тверским восстанием 1327 года против наместника золотоордынекого хана в Твери Шевкала (Чолхана, Щолкана, Щелкана Деневича, как именуют его русские летописи). Шевкал «сотворил великие гонения на христиан - насилие, грабёж, избиение и поругание». Восстание против Шевкала возникло вроде бы внезапно, стихийно: «...некий диакон-тверянин, прозвище ему Дудко» повел лошадь на водопой, «татары же, увидев её, отняли». За дьякона вступились жители, началась схватка, перешедшая в мятеж: «И ударили во все колокола, и восстал город, и сразу же собрался весь народ... и кликнули тверичи, и стали избивать татар, где кого поймают, пока не убили самого Шевкала».

Летописец сообщает, что, узнав о смерти своего наместника, Узбек, татарский хан, «зимой послал рать на Русскую землю... и убили они множество людей, а иных взяли в плен, а Тверь и все тверские города предали огню». Обо всём этом повествуется в летописи.

Историческая песня о Щелкане и близка летописному рассказу, и во многом от него отличается. Летописная запись последовательна и строга в отборе фактов и их описании. Поступки персонажей мотивированны, сюжет в летописи напряжённый, драматический. Летописец неуклонно подводит к основному выводу: обиды, которые чинятся татарами тверским жителям, неизбежно должны привести людей к возмущению, взрыву.

В песне такой конфликт также присутствует:

И втапоры млад Щелкан
Он судьёю насел
Тверь ту старую,
В Тверь ту богатую.
А немного он судьёю сидел:
И вдовы-то бесчести,
Красны девицы позорити,
Надо всеми наругатися,
Над домами насмехатися.

Однако в народной исторической песне уделяется внимание не столько хронологии, последовательности событий, сколько нравственной оценке происходящего.

Исторические песни и былины

Исторические песни появились позже былин. От былин они отличаются тем, что основой их сюжета служат действительные события, важные социальные и внешнеполитические конфликты. Многие исторические песни, подобно былинам, передавались из поколения в поколение не только потому, что они были своеобразным воспоминанием о минувших событиях, но и потому, что оказывались созвучными каждой новой эпохе. В былинах действует герой-богатырь, представить которого в жизни невозможно, многие его характеристики гиперболированы. Герой исторической песни - чаше всего реальный человек. В ранних исторических песнях особенно заметно влияние былин. В них проявляется присущий былинам гротеск в изображении врага. Вместе с тем, в отличие от былин, в них действуют не богатыри, наделённые сверхчеловеческой силой, а обыкновенные люди. Так, в наиболее ранней песне о Щелкане основной силой является простой тверской люд.

Собиратели и исследователи

Исторические песни активно собирали и записывали в XVIII- XIX веках. Наиболее известными и крупными собирателями были:

Михаил Дмитриевич Чулков (1744-1792), русский писатель, фольклорист; итогом его собирательской деятельности явилась изданная в 1770-1774 годах в четырех частях книга «Собрание разных песен»;

Пётр Васильевич Киреевский (1808-1856), русский фольклорист, археограф, публицист. Исторические песни, собранные им, вошли в издание «Песни, собранные Киреевским» в десяти томах, вышедших в 1860-1874 годах;

Всеволод Фёдорович Миллер (1848-1913), русский фольклорист, языковед, этнограф, археолог, академик Петербургской академии наук. Он систематизировал исторические песни в своем труде «Исторические песни русского народа XVI- XVII вв.»;

Владимир Николаевич Добровольский (1856-1920), этнограф, фольклорист, лингвист; наиболее известными его трудами были четырехтомный «Смоленский этнографический сборник» (1891 - 1903) и «Смоленский областной словарь» (1914).

Волгоградский

Государственный институт искусств и культуры

По предмету: «Этнография и фольклор»

По теме: «Собиратели фольклора»

Выполнил

Студент группы

3РТП И ОЗО

Макаров Геннадий

Проверил преподаватель:

Сластенова И.В.

ВОЛГОГРАД 2005

Собиратели русского фольклора.

Собиратели и исследователи фольклора уже давно обратили внимание на «складность» русских пословиц.

Специально рассмотрению стихотворной формы пословиц и близких к ним жанров посвящено исследование И. И. Вознесенского «О складе или ритме и метре кратких изречений русского народа: пословиц, поговорок, загадок, присказок и др.» (Кострома, 1908), которое не утратило своего значения и до нашего времени.

Вместе с тем следует признать, что в дореволюционной фольклористике и советской науке первых двух десятилетий вопросы стихотворной организации русских пословиц не стали объектом всестороннего рассмотрения. Ю. М. Соколов в связи с этим в середине 30-х годов совершенно справедливо писал: «Если пословица до сих пор еще совершенно недостаточно изучена в социально-историческом плане, то русская фольклористика не может похвастаться также и сколько-нибудь подробным изучением художественной стороны ее. Исследователи обычно подчеркивают, что «пословица большею частью является в мерном или складном виде» или что «форма пословицы — более или менее краткое изречение, часто выраженное складной, мерной речью, нередко метафорическим /поэтическим/ языком», но по вопросу, в чем точно заключается «склад и мера», обстоятельных исследований до сих пор не имеется» .

Известную смысловую и интонационную самостоятельность в пословицах приобретают не только их части, но даже отдельные слова, которые по своей смысловой выразительности нередко приближаются к фразе. Вот примеры таких пословиц: «Стерпится-слюбится»; «Сказано-сделано», «Было — и сплыло» .

Мы рассмотрим несколько направлений собирателей фольклора.

Раз мы начали с пословиц и поговорок, то о них мы и начнем рассказ.

Мало кто знает сейчас, что Владимир Иванович Даль- составитель знаменитых Толкового словаря и сборника «Пословицы русского народа», был по крови на половину датчанин, лютеранин по вероисповеданию.

Вернувшись из плавания, Даль был произведен в мичманы и направлен для прохождения службы в Николаев. В марте 1819 года Владимир Даль на перекладных направлялся из Петербурга на юг. На древней новгородской земле, выезжая со станции Зимогорский Чм, обронил ямщик словечко: -Замолаживает…

И на недоуменной вопрос Даля объяснил: пасмурнеет, дело к теплу. Семнадцатилетний Даль достает записную книжку и записывает: «Замолаживать» - иначе пасмурнеть- в Новгородской губернии значит завалакиваться тучками, говоря о небе, клонится к ненастью. Эта запись стала зерном, из которого через 45 лет вырос Толковый словарь.

Но до этого еще очень далеко. Лишь начат сбор необычайных речений, слов и присловий, народных устных богатств.

Даль увидел и дороги Молдавии и Болгарские села, и турецкие крепости. Он услышал чужой говор и все оттенки родной русской речи. У бивуачного костра, в свободную минуту в госпитале, на постое записывал Владимир Иванович все новые и новые, не слышанные ранее слова.

В 1832 году начинается серьезная литературная деятельность В.И.Даля. Столичные журналы печатают его статьи под псевдонимом «Владимир Луганский» или «Казак Луганский» - по названию родного городка. Даровитый рассказчик, общительный человек. Даль легко входит в литературный мир Петербурга.

Он сходится с Пушкиным, Плетневым, Одоевским, другими известными писателями и журналистами. Его произведения быстро завоевывают огромный успех.

Весной 1832 года Даль снова круто поворачивает свою судьбу - отправляется в далекий Оренбург в качестве чиновника особых поручений при военном губернаторе. Даль - коллежский асессор чиновник 8 класса, что соответствует майору в армии.

Объезжая казачьи станицы и стойбища кочевников, Даль открывал для себя особый мир русского тревожного приграничья. Он не только наблюдал порядки и обычаи, не только записывал слова, он действовал, лечил больных, ходатайствовал за обиженных. «Справедливый Даль»,- прозвали его степняки.

В Оренбурге он встретился с Пушкиным, который приехал в дальний край собирать материал по истории Пугачевского бунта. Вместе они ездили по местам, где начиналось движение Пугачева, расспрашивали стариков. Тогда Пушкин посоветовал Далю всерьез заниматься литературой, вероятно, он же подал мысль вплотную взяться за словарь.

Последняя встреча Даля с Пушкиным произошла в трагические декабрьские дни 1837 года в Петербурге, куда Даль приехал по служебным делам. Узнав о случившейся дуэли Пушкина с Дантесом, Владимир Иванович тут же явился на квартиру к другу и не оставлял его до конца.

Пушкина лечили дворцовые медики, Даль был военный врач.

Хоть и не так он был знаменит как Шольц, Саломон или Арендт, но именно он подавал Пушкину надежду до последнего часа, именно он оставался с раненым неотлучно последнюю ночь.

Издание толкового словаря и собрание русских пословиц требовало огромных денег. Даль принял решение- работать и зарабатывать, откладывать на будущее, чтобы в пожилом возрасте иметь возможность отдаться любимому делу.-

В духе времени Владимир Иванович поручает своим подчиненным заниматься его личным делом. Григорович вспоминал о Дале: «Пользуясь своим положением, он рассылал циркуляры по всем должностным лицам внутри России, поручая им собрать и доставить ему местные черты нравов, песни, поговорки и прочее». Но не чиновники своими подношениями составляли далевские коллекции. Все шире расходилась слава Даля, не только писателя, очеркиста, но и подвижника, взявшего н6а свои плечи общенациональное дело. Со всех концов России доброхоты посылают ему свои собрания, списки редких слов и речений. Это было время пробуждения интереса в обществе к быту, жизни народа. Русское географическое общество созданное при живом участии Даля, разослало во все концы России «Этнографический циркуляр» с предложением изучать быт населения всех краев.

Кончалась пора, когда географию Франции и быт Древнего Рима образованные люди знали больше, чем свои, отечественные. Журналы один за другим осведомляют публику о подвижничестве Даля, просят помочь. Многие известные деятели культуры, такие, как Лажечников и Погодин собирают для Даля слова, песни, сказки. В журнале «Отечественные записки» Даль снова и снова благодарит своих помощников.

В 1848 году перебирается в Нижний Новгород, на пост управляющего удельной конторой.

«Во время десятилетнего пребывания в Нижегородской губернии, Даль собрал множество материалов для географического указания распространения различных говоров», - пишет Мельников-Печерский.

Нижегородская губерния в этом отношении представляет замечательное своеобразие.

Еще бы! Знаменитая Макарьевская ярмарка была событием европейского значения. Здесь пересекались торговые пути Востока и Запада- чай из Китая, железо с Урала, хлеб из степных губерний, ковры из Средней Азии, мануфактура и промышленные товары с Запада- все, что производилось на бескрайних просторах Российской империи, все, что ввозилось с сопредельных стран, выставлялось, продавалось на заставленном лавками низинном пространстве возле устья Оки. 86 миллионов рублей серебром- таков был торговый оборот Макарьевской ярмарки в те годы.

Новая эпоха вырывала крестьян с веками насиженных мест перемешивала в общем котле, и так создавался тот язык, который Даль назвал живым великорусским .

Даль в совершенстве овладел одним из главных качеств фольклориста: умением разговаривать с людьми, разговаривать людей. «Было кому и было чему поучиться, как надо говорить с русским простолюдином»-, вспоминает Мельников-Печерский, часто сопровождавший Даля в его поездках по губернии. Крестьяне верить не хотели, что Даль был не природный русский человек. «Он ровно в деревне взрос, на полатях вскормлен, на печи вспоен,- говаривали они про него- и как он хорошо себя чувствовал, как доволен был, когда находился среди доброго и толкового нашего народа!»

Даль был от природы оберуким- то есть с равной ловкостью владел и правой и левой рукой (это помогло ему в глазных операциях, где он действовал той рукой, какой было удобно), таким же оберуким он был и в отношении своей судьбы: мы не сможем назвать лишь увлечением составление грандиозного Толкового словаря на 200 тысяч слов, свода пословиц, включающего более тридцати одной тысячи речений, литературных произведений, занимающих почти четыре тысячи страниц текста, многочисленных статей, собрания песен, сказок и т.д.

На склоне лет Даль поселился в Москве. Дом его сохранился- просторный особняк на Пресне. Здесь завершился титанический, подвижнический труд Даля- составление сборника пословиц русского народа и Толкового словаря.. Этому занятию Даль отдавал по три-четыре часа в день на протяжении десятилетий. Собранные пословицы он переписывал в двух экземплярах, резал на «ремешки». Один экземпляр подклеивал в одну из 180 тетрадей по разрядам- это было собрание пословиц. Другой вклеивался в алфавитную тетрадь к ключевому слову- это примеры для Толкового словаря. За полвека Даль объяснил и снабдил примерами около двухсот тысяч слов. Если вывести «среднюю цифру» , получится, что при двенадцатичасовом рабочем дне он в течении полувека каждый час записывал и объяснял одно слово. Но ведь он не только собирал и записывал- он творил, служил, жил!...

Толковый словарь живого великорусского языка вместил в себя: «Речения письменные, беседные, простонародные, общие, местные, областные, обиходные, научные, промысловые и ремесленные, иноязычные, усвоенные и вновь захожие, с переводом. объяснение и описание предметов, толкование понятий общих и частных, подчиненных, средних, равносильных и противоположных и многое другое.

Погружаясь в его богатство, не веришь, что все эти тысячи слов прошли сквозь одни руки. Словарь Даля живет и будет жить, покуда жить будет народ русский.

Теперь на временном расстоянии мы глубоко благодарим Даля за его грандиозный труд. Словарь, очерки быта, собрание пословиц- это для нас один из верных ключей, открывающих минувшую эпоху. Задачу свою- дать в словах, пословицах, картинах быта точный фотографический снимок русского мира середины 19 века, запечатлеть жизнь нации в малейших деталях и проявлениях- Даль блестяще выполнил. Будет идти время, будет меняться жизнь. Неизменим, останется колоссальный образ эпохи, созданный Далем. И чем дальше, тем ценнее будет он для грядущих поколений. -

Часть 2

ПРИНЦИПЫ ИЗДАНИЯ. СОСТАВ И СТРУКТУРА
СЕРИИ «БЫЛИНЫ» СВОДА РУССКОГО ФОЛЬКЛОРА

Былинный эпос как выражение художественного гения русского народа — выдающийся памятник общечеловеческой культуры. Входя в восточнославянское культурно-этническое ядро, выступая хранителем древнейшего эпического наследия, былины соединяют в своем сюжетном составе черты эпосов до государственного, эпохи Киевской Руси и периода Московской централизации. Пронизанные идеями патриотической героики, былинные произведения явились одним из важнейших факторов, обеспечивавших консолидацию русской нации и русской государственности. Созданные эпосом монументальные образы богатырей — воинов и пахарей, защитников и строителей Отечества стали символами нашего народа.

Издание былин в серии предусматривает выпуск памятников народного песенного русского эпоса на уровне, равноценном уровню академических изданий русских писателей.

Былины завершили свое тысячелетнее развитие и практически целиком перешли в категорию памятников культуры. Для фольклористики сегодня открыта возможность создать на основе исчерпывающего учета всего записанного в XVII—XX столетиях материала былин не очередную антологию, но фондовую национальную библиотеку, корпус русского былинного эпоса, который обеспечит сохранение и дальнейшую популяризацию одной из коренных форм национальной культуры.

Исследователи-специалисты разных общественных наук до сих пор не имеют надежной базовой библиотеки русского эпоса, способной удовлетворять их многоразличные запросы, что ведет к заведомой предварительности многих выводов, дублированию поисковых процессов, а в конечном счете — к недопустимой расточительности научных сил. Издание серии «Былины» Свода русского фольклора предполагает создание фактографического фундамента русского эпосоведения.

Серия «Былины» — первая в порядке создания Свода русского фольклора. Это диктуется не только высоким общественным и эстетическим значением данного круга памятников культуры, но и обусловлено научной подготовленностью отечественной фольклористики к изданию названного вида народной поэзии (большое число исследований былин в аспектах филологических, исторических, музыковедческих; солидная традиция издания песенного эпоса начиная с трудов К. Ф. Калайдовича, П. В. Киреевского, П. Н. Рыбникова, А. Ф. Гильфердинга). Объем материала — включая данные об архивных накоплениях, материалах экспедиций советского времени и текущих лет — реально обозрим.

Научный термин «былины», как и народный термин «старины», в практике исследований и изданий русского фольклора зачастую, и не без серьезных оснований, сближаются, обнимая все разновидности устного песенного эпоса, образующие в совокупности репертуар исполнителей былин (Русский Север) и былинных песен (Юг России, Поволжье и некоторые другие местности), а именно:

былины (героические, или богатырские, былины-новеллы, былины на местные темы, былины на сказочные сюжеты, комический эпос); старшие исторические песни (XIV — нач. XVII вв.); старшие баллады; песни древнерусского книжного извода, подвергшиеся влиянию былинного эпоса (апокрифические песни, или духовные стихи, песни-притчи и др.); былинные песни; балладные песни.

Из названных разновидностей песенной эпики в серию «Былины» на основе близости содержания, стилистико-поэтической формы, сюжетно-генетического родства, функциональной близости, устойчивости исполнительски-музыкальных традиций — объединяются произведения категории «А» (с исключением из нее былинообразных переложений сказочных сюжетов, а также стилизаций — «новин») и «Д».

Примерно треть выявленного на сегодня материала былинного эпоса (имея в виду общее количество записей — 3 тыс. единиц текстов-вариантов произведений) не опубликована и не привлекалась к систематическому исследованию. Выпускавшиеся сборники разнопрофильны, различны по своим концепциям, пестры по составу, не имеют тождества текстологических установок.

Наука располагает изданиями сводного типа, относящимися к ранней, романтической, поре развития фольклористики (например, в I—V выпусках Собрания народных песен П. В. Киреевского содержится 100 былинных вариантов на 35 сюжетов о героях) и потому объемлющими лишь сравнительно небольшую часть известных ныне записей; располагает классическими сборниками эпических песен разных жанров регионального типа. Сборники эти дают общее представление о составе русского былинного эпоса либо о состоянии местной традиции определенного времени в том объеме материала, что стал известен собирателю, но не создают ни совокупной характеристики русского эпоса, ни целостной картины жизни былинно-эпического искусства в данном регионе на всем протяжении записей. Имеются — также не обладающие исчерпывающей полнотой — публикации репертуара одного исполнителя. Есть антологии былинных произведений о ряде героев киевского и новгородского циклов былин, где представлены ведущие сюжеты и их версии в избранных вариантах. Имеются и иные ценные издания былинного фольклора. Но они не преследуют цели воссоединить памятники былинного эпоса в единую серию, способную сконцентрировать в приемлемых для относительно широкого круга читателей формах все тысячелетнее богатство русской былинно-эпической культуры и при этом сохранить максимум информации о данном виде русского народного творчества. Записи и пересказы произведений фольклора, находящиеся в древнерусских рукописях либо публикациях XVIII в., передаются с сохранением фонетических и морфологических особенностей текста-источника, но с устранением архаических особенностей графики и орфографии (выносные буквы в строке; слитное написание.-

Русский фольклор (В. С. Галкин. «Сибирские сказы») (рецензия)

Скоро сказка сказывается... Присказка Волшебный мир сказки — он создавался с незапамятных времен, когда человеку было неведомо не только печатное, но и рукописное слово. Сказка жила и передавалась из уст в уста, переходила из поколения в поколение. Ее корни глубинно народные. И жить сказка будет столько, сколько на небе солнышко будет светить. Конечно, сказка нашего времени — не устное народное творчество, а сочинение, написанное пером профессионального литератора. Она уже неизбежно и по форме, и по стилистике отличается от старых сказок. Но своих драгоценных изначальных качеств сказка не утратила и по сей день. Это — лукавинка, доброта, поиск лучших, благородных начал в характере человека, яростная целеустремленность в одолении зла. Я недавно прочитал книгу Владимира Галкина “Сибирские сказы” и порадовался удачам автора в развитии сказочных русских традиций. В книге об авторе сообщается, что он учитель и в течение многих лет собирает фольклор, чтобы на его основе складывать новые сказы. В. Галкин гармонично соединяет подробности реального быта современной Сибири и ее прошлого с волшебством сказочного мира. Поэтому, читая “Сибирские сказы”, словно вдыхаешь аромат духмяной хлебной закваски, которая сохранилась еще у многих сельских хозяек, и обжигаешься свежим сибирским морозцем, выходя поутру в лес вместе с героями сказов. Сюжеты сказов просты. Например, в сказе “Еремеево слово” речь идет о старике Еремее Стоеросовом, который жил на селе тем, что плел корзины под грибы да ягоды. Но штука в том, что он во время этой своей работы любил, разные байки интересно рассказывать. Часто у него полная изба народу набивалась. Все хотели послушать Еремеевы байки. А собирался народ так: “Мать какого-нибудь мальчонки придет, зашумит: “Байки слушает, а поутру не добудишься!” Но другие на нее зашикают: “Бери, тетка, мальца своего, да нам не мешай!” Баба замолчит. Постоит, постоит да и присядет в уголке: “Эвон как складно сказывает!” Этим коротким фрагментом автор обозначил два нравственных начала в жизни русского народа: первое — труд для него не самоцель, и он всегда старается как-то украсить его песней или словом, иными словами — будни в праздники превратить; второе — при виде чужой радости забывает он свои собственные трудности и печали. Но без завистников не обходится. Есть на селе парень Оська Рябов, по прозвищу Рябок. Его в деревне все недолюбливают. Завистливый: “Сосед к празднику жене платок с городу привезет, Рябок по деревне нашептывает: “Чего Макар Марью выряжает? Все равно рылом не вышла”. Конечно, такой человек завидовал доброй славе Еремея-сказочника и старался поддеть его. Сидит, сидит — и вдруг ни с того ни с сего ляпнет: “Враки все!” Еремей к этому поперечнику относился спокойно, хотя сельчане много раз пытались за него заступиться: “Гнал бы Рябка Еремей, чего терпит?” А иные масла в огонь подливали: “Срезал, видать, его Оська-то!” Автор описывает ситуации, где четко проявляются различные характеры героев. Особенно хорош здесь Еремей. Он нисколько не обижается на Рябка, но все же беззлобно решает его проучить, а вернее — на путь истинный наставить. Для осуществления цели Еремей выбирает старинный русский сказочный вариант: осмеять поперечника через какой-нибудь затейливый случай. Он идет к знакомому охотнику и просит у него несколько живых зайцев, зная, что тот их умеет ловить не петлями, а в ямках. Зайцев Еремей поместил в короб и стал дожидаться прихода гостей — байки его послушать. Гости пришли, а вместе с ними и поперечник Рябок. Здесь Еремей говорит: “Зайцев буду ловить, чего даром время терять. Заговор прочту — они и навалятся, пока вам байки рассказываю”. Конечно, усомнился только Рябок и согласился на спор с Еремеем. Кто проигрывает, тот ведро медовухи ставит. Но Еремей и здесь проявляет широту натуры: пока шептал заговор, гости угощались его собственной медовухой. Конечно, Еремей выиграл спор. Пока его зайцы из короба выпрыгивали да улепетывали в лес, все смеялись над Рябком. На всю жизнь ему наука была. Можно порассуждать над этим фрагментом шире. Видно, что охотник-то “промышлял иногда с ружьишком, да носил его больше для форсу”. Побольше бы таких охотников! А сам главный герой сказа Еремей — человек не мстительный и щедрый. Он хоть и выиграл спор, да все равно свою медовуху выставил. А справедливость помогли восстановить именно зайчишки. Сразу вспоминается сказка о том, как заяц, в роли меньшего брата, в бегах участвовал и победил. То есть автор сохранил русскую сказочную традицию. Хочу в завершение сказать, что собирателей фольклора у нас не так уж и много. Поэтому каждая встреча с таким собирателем самоцветного народного слова, как Владимир Галкин, — всегда радость. .

Часть 4

ИЗ ИСТОРИИ СОБИРАНИЯ ПЕСЕННОГО ФОЛЬКЛОРА САМАРСКОГО КРАЯ

История собирания песенного фольклора Самарской области насчитывает более ста лет. Первыми изданиями стали сборники и разрозненные публикации, в которых были помещены исключительно тексты песен без нотографической записи напевов. В некоторых работах авторами фиксировались диалектные особенности местных говоров.

Одним из первых крупных изданий, посвященных песенному фольклору Самарской губернии, стала работа видного фольклориста-собирателя, исследователя народного творчества, переводчика В.Г. Варенцова "Сборник песен Самарского края" . В книге помещено более 170 текстов песен, записанных учениками Самарского уездного училища в нескольких сёлах Самарской губернии. Автор дополняет сборник личными комментариями о жанровых особенностях местного фольклора, отмечает влияние на местный песенный стиль переселенцев из Воронежской, Нижегородской, Симбирской губерний.

Несколько самарских хороводных песен Ставропольского уезда вошли в известный "Сборник русских народных песен" М.А. Балакирева .

В 1898г. вышел первый том книги П.В. Шейна "Великорусс в своих песнях, обрядах, обычаях, верованиях, легендах и т.п." . В издание включено немало самарских свадебных, плясовых, детских и др. песен.

На рубеже веков была издана крупнейшая за истекшее столетие работа, посвящённая традиционным песням - семитомник "Великорусские народные песни, изданные проф. А.И. Соболевским" . В сборник было включено большое количество самарских песен разных жанров, записанных в Бузулукском, Ставропольском уездах, городах Николаевске, Сызрани, Самаре.

` Одной из первых крупных работ XX века стала книга известного фольклориста, публициста, археографа П.В. Киреевского . В многотомное издание вошли сотни текстов песен, записанных в разных регионах России. Среди них впервые опубликованные песни Самарской губернии, собранные в середине XIX века русским поэтом - лириком П. М. Языковым.

Интерес представляет большое жанровое разнообразие текстов песен. Практически исчезнувший в Самарском крае эпический жанр здесь представлен десятью былинами, записаны так же воинские, казачьи, рекрутские, солдатские, матросские, лирические, свадебные песни, баллады, духовные стихи.

В 20 - 30-е годы XX века публикации текстов песен часто были рассредоточены в местных периодических изданиях. Заметная работа в направлении популяризации традиционного народного искусства была проведена собирателем-фольклористом Р. Акульшиным. Так, в 1926 году в местных газетах "Красная нива", "Музыка и революция" им были опубликованы тексты самарских частушек . Несколько солдатских песен, записанных Р. Акульшиным в Куйбышевской области, опубликовала газета "Волжская новь" . Это же издание в разделе "Народные песни" поместило на своих страницах 16 текстов старинных свадебных и военных песен, собранных Р. Акульшиным в 1923 году .

Представляет интерес описание старинной русской свадьбы, записанной С. Лукьяновым в 1929 году в с. Утёвка . В статье помещён экспедиционный материал с описанием свадебного действа, изложенный со слов самих участников обряда, начиная с момента сватовства и заканчивая вторым днём свадебного пира. В статье так же были опубликованы тексты некоторых свадебных песен, исполняемых местным этнографическим ансамблем.

В 1937 году фольклору нашей области был посвящён сборник, составленный В. Сидельниковым и В. Крупянской "Волжский фольклор" . Он включает экспедиционные материалы 1935 года, отражающие картину бытования устного народного творчества Куйбышевской области. В сборник вошли образцы местных сказок, преданий, легенд, более 30 текстов исторических, свадебных, бытовых и др. песен, 354 текста советских частушек. Во время записи была обследована территория побережья Волги - Красноярский район (сёла Малая и Большая Царевщины, Ширяево), Ставропольский район (сёла Русская Барковка, Ставрополь, Хрящёвка), а так же некоторые сёла Ульяновской области.

Большое количество текстов песен Куйбышевской области помещено в сборник 1938 года "Волжские песни" . Помимо песен, посвящённых революционно-сталинской тематике, опубликовано более 20 текстов исторических, лирических, свадебных и плясовых песен. Среди них " Соловей кукушку уговаривал ", " Широко Воложка разливалася ",

"Ах ты, сад, ты мой сад", "Ах, туманы, вы, туманушки", "Подуй, подуй, ты, погодушка", "А, батюшка, пей, меня не пропей", "Посылала Ваню мать", "Прялочку под лавочку" и др.

Начиная с конца 40-х годов, песни нашего края разрозненно публиковались в некоторых крупных столичных изданиях , , , .

Первые нотные публикации песен, записанных в Самарской области, появились в 1862 и 1876-77 годах , . Три напева мы встречаем в сборнике М. Балакирева, вышедшем в 1891 году . Композитором была предпринята специальная поездка по Волге, он был первым из собирателей, кто начал записывать песни не в городе, а в деревне от крестьян. Каждому напеву автор даёт свою обработку - гармонизацию.

Собиратель Липаев И.В. в газете "Русская музыкальная газета" опубликовал напевы и тексты свадебного причитания "Ты, кормилец мой, батюшка" и трудовой артельной "Вот нейдёт, пойдёт" .

Три напева, записанные в 1901 году А. Масловым, были опубликованы в сборнике "Песни с Поволжья" в 1906 году . В 1926 году вышли в свет песни, собранные Р. Акульшиным .

Отдельные песни Самарского Поволжья были включены в различные сборники 30-40-х годов. Одна, записанная В. Захаровым в 1934 году в Борском районе, помещена в его работу "Тридцать русских народных песен" . Три песни опубликованы Куйбышевским ОДНТ в 1944 году .

Ещё три, нотированные с фонографа, вошли в московский сборник "Десять русских народных песен" . Четыре напева помещены в брошюру В.И. Волкова "Семь русских народных песен" . Несколько песенных образцов были включены в другие издания , , , , , .

Большую экспедиционную работу в Самарском Поволжье в конце 40-х, начале 50-х годов проводила группа ленинградских исследователей-фольклористов, входивших в состав научной экспедиции Института русской литературы АН СССР. Плановая полевая работа по сбору и записи произведений местного устного народного творчества велась в Елховском, Утёвском, Ставропольском, Богатовском, Кинель-Черкасском и Новодевиченском районах Самарской области.

Результатом ленинградских экспедиций стал ряд публикаций, посвящённых самарскому песенному фольклору, вышедших в печать в конце 50-х, начале 60-х годов.

Основным итогом экспедиционных поездок 1948, 1953, 1954 годов стал сборник "Русские народные песни Поволжья" , ставший первым крупным изданием, посвящённым фольклору Самарской области. Как писала газета "Советская культура", "...среди материалов [экспедиции] - более полутора тысяч волжских частушек, <...> старинные лирические и игровые напевы" . Работа имеет предисловие и вступительную статью Н.Колпаковой, в которой раскрывается ряд вопросов истории заселения Куйбышевской области, а так же анализируется современное состояние народного творчества в регионе.

В сборник вошло 100 русских народных песен. Он поделён на два раздела: песни советские (20) и старинные народные песни (80). Из 100 публикуемых песен 83 были записаны с помощью магнитофона и 17 - по слуху. Особенно ценным представляется, что "...[песни] записаны непосредственно с голоса народа..." без авторской музыкальной обработки или аранжировки. К сожалению, поэтические тексты отредактированы соответственно общепринятой литературной транскрипции, что лишило их самобытного диалектного колорита.

Работа по собиранию и изучению Самарского русского песенного фольклора заметно активизировалась с открытием в КГИК в 1979 году кафедры народного хорового искусства. Экспедиционные поездки в районы области стали более планомерными, систематическими. С этого времени студентами и преподавателями ВУЗа была проведена огромная исследовательская работа - записаны и проанализированы сотни народных песен, собран интереснейший материал по истории, этнографии Самарского края , , , , , .

Одной из заметных публикаций среди изданий последнего времени, стала книга О.Абрамовой "Живые родники" . Наряду с песенным материалом, собранном в Богатовском, Борском, Нефтегорском, Красноярском районах, в сборник помещены сведения о традиционной культуре, этнографии нашего края, аналитическая статья "Каденции в народных песнях Самарской области".

В 2001 году в Самаре вышла замечательная книга, посвящённая известному собирателю средневолжского фольклора М.И. Чувашеву "Духовное наследие народов Поволжья: живые истоки". В неё вошли сотни образцов традиционных мордовских и русских песен, записанных исследователем с 1964-1971 годы в северных и центральных районах Самарской области. Интерес представляют русские народные песни, бытующие в сёлах со смешанным русско-мордовским населением. 49 песенных образцов разных жанров Похвистневского, Шенталинского, Челно-Вершинского, и др. районов отражают специфику бытования русской песенной традиции в условиях иноязычной среды .

Одними из последних публикаций, посвящённых фольклору Самарской области, стали сборники, выпущенные в 2002 году Сызранским колледжем искусств , . Обе работы включают оригинальный песенный материал, записанный в Приволжском и Шигонском районах. Песни, представленные в сборниках, отражают особенности жанровой специфики местного фольклора; собраны и нотированы трудовые, свадебные, колыбельные, плясовые, хороводные, лирические песни и романсы.

К настоящему времени опубликованный песенный материал, записанный исследователями в разные годы, насчитывает сотни образцов. Проделана огромная экспедиционная работа, результатами которой стали не только литературные публикации, но и бесценные фонозаписи, сделанные десятилетия назад. Но, в общероссийском масштабе средневолжская (и самарская как составляющая) песенная традиция ещё остаётся одной из самых малоизученных. Это в большей степени объясняется национальной неоднородностью местного населения, что определённо затрудняет поиск русских аутентичных ансамблей. Однако, песни, бытующие в условиях "национальной пестроты" представляют огромный интерес для исследователя. В.Г. Варенцов в своей книге "Сборник песен Самарского края" отмечал: "...те колонисты, которые живут, со всех сторон окружённые инородцами, гораздо дольше удерживают свои особенные черты <...>, живя среди чувашей и мордвы, до сих пор сохраняют свои костюмы и наречие". Таким образом, первоочередными задачами фольклористов-краеведов, является сбор нового материала в малоизученных районах области, таких как Хворостянский, Кошкинский, Клявленский, Большечерниговский и др. и классификация образцов из уже имеющегося фонда записей.

Используемая литература

Часть 1

1 . Соколов Ю. М. Русский фольклор. М., 1941, с. 212.

2 . См.: Даль В. И. Пословицы русского народа. М., 1957 (в

тексте: Д., с. ...Ч. Рыбникова М. А. Русские пословицы и

поговорки. М., 1961.

3 . Стр с 3-по -6

В.И.Даль -«Пословицы русского народа». 1-2-3 том.

Москва. «Русская книга» 1993 год.

Часть 2

4 .- Авторскую работу над первыми двумя томами выполнили А. А. Горелов («Предисловие», «Принципы издания. Состав и структура серии „Былины“ Свода русского фольклора»); В. И. Еремина, В. И. Жекулина, А. Ф. Некрылова (текстологическая подготовка корпуса текстов былин, «Принципы распределения словесного материала», «Текстологические принципы издания», паспортный и текстологический комментарий, «Биографические данные об исполнителях»); Ю. А. Новиков (сюжетно-вариантный комментарий). Авторы статьи «Русский былинный эпос»:

Часть 3

5 . ALLSoch.ru: Галкин В.С. Разное Русский фольклор (В. С. Галкин. «Сибирские сказы») (рецензия)

Часть 4

Литература

1. Абрамова О.А. Живые родники. Материалы фольклорных экспедиций по Самарской области. - Барнаул, 2000. - 355с.

2. Аксюк С.В., Големба А.И. Современные народные песни и песни художественной самодеятельности. М.-Л. -Вып.1.- 1950. - 36с.; Вып.2. - 1951. - 59с.

3. Акульшин Р. Деревенские пляски // Красн. нива. - 1926. - № 36. - С.14-15.

4. Акульшин Р. Наши песни // Музыка и революция. - 1926. - 7-8. - С.19-28.

5. Акульшин Р. Соперники: Из быта Самарской губ. // Музыка и революция. - 1926. - № 3.

6. Балакирев М.А. Сборник русских народных песен. - С.-Пб., 1866. - 375с.

7. Балакирев М.А. Сборник русских народных песен. - С.-Пб., 1891.

8. Бикметова Н.В. Русское народное песенное творчество Самарской области. Антология. Вып.1. - Самара, 2001. - 204с.

9. Борисенко Б.И. Детский музыкальный фольклор Поволжья: Сборник. - Волгоград, 1996. - 254с.

10. Великорусские народные песни, изданные проф. А.И. Соболевским. - Т.1-7. - С.-Пб., 1895-1902.

11. Волжские песни: Сборник. - Куйбышев, 1938. - 115с.

13. Волжский фольклор / Сост. В.М. Сидельников, В.Ю. Крупянская. - М., 1937.-209 с.

14. Волков В.И. Семь русских народных песен: Обраб. для голоса с ф.-н. - М.-Л., 1947. - 28с.

15. Десять русских народных песен (Хоры a capella) / Нотировано с фонограмм Н.М. Бочинской, И.К. Здановичем, И.Л. Куликовой, Е.В. Левицкой, А.В. Рудневой. - М., 1944. - 17с.

16. Детский фольклор Самарского края: Метод. рекомендации / Сост.: Орлицкий Ю.Б., Терентьева Л.А. - Самара, 1991. - 184с.

17. Добровольский Б.М., Соймонов А.Д. Русские народные песни о крестьянских войнах и восстаниях. - М.-Л., 1956. 206с.

18. Духовное наследие народов Поволжья: живые истоки: Антология / Авторы-составители: Чувашев М.И., Касьянова И.А., Шуляев А.Д., Малыхин А.Ю., Волкова Т.И. - Самара, 2001. - С.383-429.

19. Захаров В.Г. Сто русских народных песен. - М., 1958. - 331с.

20. Киреевский П.В. Песни, собранные Киреевским / Под ред. В.Ф. Миллера и М.Н. Сперанского. - М., 1911-1929. - (Новая сер.).

21. Крылова Н. Детские песенки // Учитель. - 1862. -№24.

22. Липаев И.В. Крестьянские мотивы: Заметка // Рус. муз. газета. - 1897. - №12. -Стб. 1713-1718, нот.

23. Народные песни: Свадебные. Песни военные и о военных // Волж. новь. - 1935. - № 8-9.

24. Народные песни. Сказки и сказы. Частушки // Волж. Новь. -1937. - № 8-9.

25. На серебряных волнах: Русские народные песни, записанные в с. Давыдовка Самарской области. / Под общ. ред. В.И. Рачковой. - Сызрань, 2002. - С. 108.

26. Песни, записанные на территории Самарской Луки в 1993г. /Зап. Турчанович Т.Г., Расшифровка Носкова А.К.//Ведерникова Т.И. и др. Этнография Самарской Луки. Топонимика Самарской Луки. - Самара, 1996. - С. 84-92.

27. Попова Т.В. Русское народное музыкальное творчество: Учеб. пособие для консерваторий и муз. училищ. Вып. 1-3. - М., 1955-1957, 1962-1964.

28. Римский-Корсаков Н.А. Сборник русских народных песен Ч.2. - СПб., - 1877. - С.36-37.

29. Русские народные песни Поволжья. Вып.1. Песни, записанные в Куйбышевской области. - М.-Л., 1959. - С.6.

30. Русские народные песни Поволжья. Вып.1. Песни, Записанные в Куйбышевской области. - М.-Л., 1959. - 195с.

31. Русские народные песни: Сборник / Сост. А.М. Новикова. - М., 1957. - 735с.

32. Русские народные протяжные песни: Антология. - М.-Л., 1966. - 179с.

33. Русские песни. - М., 1949. -212с.

34. Русские песни: Тексты песен, исполн. Гос. рус. нар. хором им. Пятницкого / Под ред. П. Казьмина. - М.-Л., 1944. - 254с.

35. Русские старинные и современные песни: по материалам экспедиций Союза композиторов СССР /Сост. С.В. Аксюк. - М., 1954. - 80с.

36. Русские частушки / Сост. Н.Л. Котикова. - Л.,1956. - 317с.

37. Сборник песен Самарского края /Сост. В.Г.Варенцов. - С.-Пб., 1862. - 267с.

39. Старинная русская свадьба // Волж. новь. - 1935. - №10.

40. Сценическая интерпретация фольклора (на примере весенних обрядовых песен): Метод. рекомендации / Авт.-сост. Терентьева Л.А. - Куйбышев, 1989. - 110с.

41. Терентьева Л.А. Народные песни Куйбышевской области: Метод. указания по нар. муз. тв-ву. Ч.1. - Куйбышев, 1983. - 70с.

42. Тридцать русских народных песен / Зап. В. Захарова. - М.-Л., 1939. - 112с.

43. Труды музыкально - этнографической комиссии, состоящей при этнографическом отделе Общества любителей естествознания, антропологии и этнографии. Т.1. - М., 1906. - С.453-474.

44. Шейн П.В. Великорусс в своих песнях, обрядах, обычаях, верованиях, легендах и т.п. - Т.1. - С.-Пб., 1898. - 736с.

45. Яблонь моя... Песни, записанные в с. Суринск Шигонского района Самарской области / Зап. и нотация Н.А. Кривопуст. - Сызрань, 2002. - С. 72.

Областной конкурс по истории Волгоградской области
Мой край родной, казачий»

Учреждение: МКОУ Красноярская СОШ

Чернышковского района Волгоградской обл.

Консультант: Бавыкина Людмила Владимировна

п.Красноярский

Введение.

Глава I . Александр Михайлович Листопадов – собиратель и исследователь народных казачьих песен.

Глава II . По следам экспедиции.

Глава III . «Песня казачия - чтобы ни конца, ни краю не было»

Заключение

Приложение

Источники и литература

Введение

Большую ценность духовной культуры казаков представляет проявление искусства в фольклоре: особенности народной речи, песни и танцы. Казачьи песни выражают чувства и мысли казаков, самые яркие моменты их жизни: смерть, рождение, работа, день свадьбы, служба, любовь. Они связаны с традициями и обрядами теснейшим образом. Как правило, содержание песен простое и никогда в них нет чего-то грубого. Обычно оно относится к близким людям и занятиям на родине, обычаям. К примеру, невеста признается в любви: "Какова рыба без воды,/ Такова млада без милого дружка, / Без милого, без донского казачка". (" Ой, да, ну, как по морю ").

Казаки складывали песни-сказания: "Ты встань, проснись, православный царь,/ Государь ты наш, Александр Павлович!/ Погляди, посмотри свои войска Донские,/ Они в строю стоят, обучаются,/ Они делают не по - старому, а по - новому». Данные песни до сих пор передаются через поколения и их можно услышать сегодня на берегах Дона. Собирал такие песни казачества выдающийся фольклорист, музыкант, Александр Михайлович Листопадов. Свою работу мы посвящаем его деятельности и исследованиям. В 2012-2013 г.г. отмечается 100-летний юбилей первой научно- исследовательской экспедиции (1902-1903г.г.) по донскому краю с целью собирания донских песен, былин, исторических песен донского казачества. С помощью экспедиции под руководством исследователя А.М. Листопадова русская донская казачья песня приобрела всеобщее признание и уважение. С ноября 1902 по июнь 1903 гг. было записано 703 казачьих песни и 17 калмыцких. А всего было собрано более 1100 песен.

В процессе работы по теме мы узнали, что экспедиция исследователя прошла и по нашему краю, в частности, по станице Есауловской, в которую входил хутор Тормосино. Хуторские песни старейшин были записаны и вошли в сборник мало известных казачьих песен.

В лице А. М. Листопадова, мы видим не только опытнейшего и неутомимого собирателя, но и вдумчивого исследователя народной песни. Его труд - ценнейший вклад в золотой фонд отечественной музыкальной культуры. Это не только музыкально-этнографический документ, но и памятник истории; художественная антология, которая, минуя всяческие обработки, может прямо войти в репертуар наших многочисленных хоровых коллективов, которые сейчас исполняют казачьи песни. Такие ансамбли есть и у нас в Чернышковском районе.

П есня донских казаков – это пылкость чувств и резвость мысли. Таковой она и должна быть – выражать душу этого вольного народа. Впрочем, культура казаков – это, прежде всего воспитание через традиции, которые, к счастью, сохранились, и хочется надеяться, будут сохраняться в будущем.

«Степь Донская вышла навстречу,

Окружила шелестом трав,

И казачьей старинной песней

Показала свой вольный нрав»

« Песня о казачьей песне»

Серова Елена.

Глава I . Старинная казачья песня – это одно из проявлений жизни народа. Не зря говорили: казаки не пели, они играли песню. Исполняя то или иное произведение на общих народных гуляниях, праздниках, представители казачьего сословия не только голосом, а и всей своей сутью, движениями выражали отношение к тому или иному событию, воспевали ли они красоту родного края, гордость ли свободолюбивого населения, преданность ли Отечеству или умение ценить любовь и крепкую дружбу.

Листопадов Александр Михайлович – знаток и истинный ценитель казачьей песни. Музыковед, фольклорист, собиратель и исследователь народных песен (в основном донских) родился 18 сентября 1873 г. в донской станице Екатерининской (ныне Краснодонецкая) на Донце Белокалитвинского района в семье учителя, умер 14 февраля 1949 в Ростове-на-Дону. Музыкальное образование он получил в Новочеркасской духовной семинарии. В 1903-1905 году изучал историю и теорию музыки в Московской консерватории. В 1904-1907 году слушал лекции на факультете филологии Московского университета. В 1892-1902 г.г. работал учителем хуторской школы на родине.

А.М. Листопадов активно участвовал в собирании и исследовании донского казачьего фольклора, он записывал только те песни, которые не были известны другим исследователям. С 1902 член музыкально - этнографической комиссии в Москве. Участник и руководитель ряда фольклорных экспедиций (1902-1904). С 1907 в Саратове (выслан из Москвы за участие в студенческих революционных кружках); в 1907-1915г.г. преподаватель в средних учебных заведениях, в 1915-1920 г.г. в консерватории, в 1918-1920 член комитета по управлению консерваторией и руководитель музыкальной секции Гороно.

В 1920-1934г.г. преподаватель Донского педагогического института и музыкального техникума в Новочеркасске, в 1934-1936 преподаватель музыкального училища и руководитель кабинета народной музыки в Сталинабаде (Душанбе). С 1936 в Ростове-на-Дону, руководитель хора донских казаков.

А.М.Листопадов - автор публикаций по песенному фольклору донского казачества в сборниках: "Труды Музыкально-этнографической комиссии", журналах "Музыка и жизнь", "Советская музыка" и др. сочинениях: « Народные песни. Казачья песня на Дону» М., 1903; «Песни донских казаков (совместно, С. Я. Арефиным)» М., 1911; «Песни донских казаков» т. 1-5. М., 1949-1954г.г.

Исследовательской работе Александр Михайлович посвятил более пятидесяти лет своей жизни. 1902- 1904 гг. А.М Листопадовым бала организована экспедиция в донские станицы по собиранию казачьих песен. Это была первая научная экспедиция. При выработке маршрута руководствовались не только историческим прошлым того или иного населенного пункта, но и фактом, подтверждающим проживание коренного казачьего населения с незатемненной преемственностью предания, для получения более ценного материала.

С музыкальной стороны собранный песенный материал представляет интерес. До начала исследовательской работы Листопадова записей донских казачьих песен в печати не было.

Экспедиция отправилась по направлению заселения области сверху и снизу - по Дону, с его крупным притоками (Донец, Медведица, Хопёр, Бузулук); общая протяжённость маршрута - более 2500 верст.

Исследования начались 18 октября 1902 г. со станицы Ермаковской и закончились в Старочеркасской 8 июня 1903 г. Всего были обследованы 99 населённых пунктов шести казачьих округов: Первого Донского, Донецкого, Хоперского, Усть-Медведицкого, Второго Донского и Черкасского, а также Ростовского, Таганрогского и Сальского округов, населённых в основном крестьянами. В последнем из них в калмыцкой станице Денисовской были записаны 17 калмыцких песен с переводом текстов.

Как проходила работа экспедиции? При посещении «песенного пункта» давали знать атаману следующей станицы или хутора о своем приезде. Просьба, поддержанная предписанием Наказного Атамана, о содействии экспедиции выполнялась. Каждая станица старалась поддержать свою репутацию "песенной". Лучшие песенники от 40 до 70 лет и старше, иногда двумя-тремя группами со своим запевалой или "заводчиком" и "подголосниками" приглашались в станичное правление. «…Чтобы избежать худой славы, песенники изо всех сил, чтобы не ударить в грязь лицом: сыгрываются, делают списки лучших своих песен, которыми надеются блеснуть…» [ 1 .]

Все исследуемые населённые пункты, конечно, отличались по собранному материалу. В ряде станиц (Качалинская, Иловлинская и др.), лежащих вблизи торговых и административных центров - Цимлянской, Усть-Медведицкой, Н.-Чирской и др., - половина населения зарабатывала торговлей, извозом и т.п. Сколь-нибудь ценных песен, по мнению собирателей, здесь найти не удалось.

Особенностью метода работы Листопадова было одновременное записывание н текста песни и напева.

Первый очерк "Донская казачья песня" был опубликован им в 1905 г. В сборник были включены различные по жанру и мелодическому стилю песни, а также песни разного поэтического содержания.

Военно-казацкая тема пронизывает как великорусские, так и калмыцкие песни донского казачества. В донском песенном фольклоре отразилась история Русского государства, в котором Войско Донское принимало активное участие.

С 1936 по 1948 годы A.M. Листопадов руководил хором донских казаков, стремясь на практике осуществить свои теоретические убеждения. За полвека собирательской деятельности им было записано около 1800 народных песен, в том числе около 1300 донских казачьих песен. Исследователи творчества Листопадова отмечали, что он не хотел мириться с «предсказаниями» исчезновения в будущем народной песни: «Все его человеческое существо протестовало против этого. И он, музыкант, поэт, этнограф и гражданин, все делал, чтобы увековечить песню в ее лучшей, наиболее истинной форме» [ 2 .]

Более тридцати лет прошло с тех пор, как закончился выпуск пятитомного наследия А. М. Листопадова "Песни донских казаков" (1949 – 1954г.г.) ставшего крупным вкладом в советскую музыкальную фольклористику.

В 1911 г. вышел из печати сборник песен донских казаков, основанных на записях А. М. Листопадова. В него было включено 107 песен разных жанров. За этот сборник Александр Михайлович был награжден золотой медалью и премией.

Его статьи и очерки, появившиеся в результате экспедиции, вызвали большой интерес в научном и музыкальном мире. До этого никто так подробно не изучал песни донского казачества, их манеру исполнения и особенности казачьего говора. Необходимость в специальных знаниях побудила Листопадова поступить в Московскую консерваторию, где его учителями были С.И. Танеев, А.Д. Кастальский, а затем и на филологический факультет Московского университета.

Александр Михайлович воспроизводил в своих трудах особенности диалекта донских калмыков, как лексические, так и фонетические. Не допускал «олитературивания» текста, сохранял характерные повторы слов, словообрывы, междометия, дополнительные слоги и звуки, употребляемые в распевах протяжных песен. Стремился, как писал он, "полностью сохранить народный говор, не исключая фонетических особенностей".

А. М. Листопадов, будучи фольклористом, одновременно был и музыкантом-художником. Именно поэтому ему удавалось восстанавливать утраченное, исправлять искаженное, составлять из осколков драгоценное целое.

Листопадов - реставратор песен о Разине. Они слагались казаками на просторах между Доном, Волгой, Каспием... Но в дальнейшем на Дону их не оказалось. Были утрачены те песни, что воспевали достоинство свободолюбивого казака и своим идейно-художественным острием были направлены против помещиков и их покровителей. Царизм разгромил казачью вольницу. Его идеологи стали душить свободолюбивые песни казачества. Их запрещали петь, их переделывали так, чтобы они служили чуждому делу... А. М. Листопадову удалось вернуть народу бесценное богатство - песни о Степане Разине. Его исследования казачьего пения для нынешнего поколения действительно бесценны.

В первой книге собраны былинные песни (65 записей), во второй - песни исторические (159 записей).

И те и другие объединены в группы посюжетно, а исторические, кроме того, размещены в хронологической последовательности. В группировке былинных песен сюжетный принцип выражен в том, что последовательные комплексы песен приурочены к отдельным богатырям: Илье Муромцу, Добрыне Никитичу, Алеше Поповичу, Дюку Степановичу и другим. В особый отдел выделены эпические песни о зверях и птицах.

Далеко не все былинные песни имеют законченное сюжетное развитие, ввиду медленного развертывания повествования в развитой форме протяжной песни. Многие песни лишь вводят в былину, дальнейшие события которой остаются недосказанными. Однако некоторые песни являют собой вполне законченные эпизоды, не требующие дальнейшего развития.

Многие сюжетные темы, особенно любимые народом, встречаются в нескольких вариантах. Тексты наглядно говорят о прочности донской песенной традиции, о поразительной памяти народа.

А М. Листопадов в своей книге пишет следующее о казачьих песнях: «Экскурс в область песенно-исторического творчества преимущественно рассматривает вопрос о роли донского казачества в создании исторических песен. Народные исторические песни, - заканчивает автор, «это в подлинном смысле слова народная история русского государства» [ 3 .]

Глава II . В этнографических материалах встречаются записи песен наших земляков. Позднее родилась идея о составлении свода казачьих песен разных исторических периодов, записанных на территории современного Чернышковского района, а так же, по возможности, и информацию о исследователях, проводивших эту работу. Однако к этой теме музей приступил лишь в 2011 г. - после приезда в Чернышковский район экспедиции ростовского Южного федерального университета под руководством Т.Ю. Власкина.

Занимаясь данной работой, мы обратились в наш этнографический музей по истории казачества Чернышковского района, к директору М.Н.Луночкину с вопросом « А не проходил ли путь экспедиции исследователя Листопадова по нашему краю?». На основе материала, предоставленного Михаилом Николаевичем удалось выяснить, что экспедиция А.М.Листопадова проходила и на территории нашего края 26 ноября 1902 г. в частности по станице Есауловской. Говоря о ней, следует отметить, что в первые годы советской власти из-за «контрреволюционности» она лишилась статуса станицы и стала волостным селом; затем её переименовали в Степано-Разинскую, а при создании новой сети районов Сталинградской области административным центром района сделали хутор Тормосин. До 1951 г. станица территориально входила в состав Тормосиновского района. В период заполнения чаши Цимлянского водохранилища Степано-Разинскую затопили, а жителей переселили в близлежащие хутора бывшего района, территория которого вошла в состав Чернышковского района.

По датировке записей песен и поселений можно проследить маршрут Листопадова по Второму Донскому округу Области войска Донского. Путей было два: железнодорожный - по Восточно-Донецкой железной дороге; и речной - пароходом вверх по Дону. Однако, когда экспедиция въехала в пределы 2-го Доноского круга, ударили морозы и Дон в это время стал. Пришлось двигаться берегом на пролетках. Для экономии времени руководство экспедиции заранее обращалось к станичному и хуторским атаманам, чтобы те подготовили группу казаков-песенников к моменту их приезда. Среди станичных атаманов началось негласное «соревнование» за звание самой «песенной» станицы. Отголоски той «борьбы» довелось услышать в Серафимовиче (бывшей окружной Усть-Медведицкой станице) в 80-х гг. прошлого столетия из оброненной фразы: «... на что уж Есауловская песенная, а вот наша станица... еще лучше!!»

Есауловский атаман Антон Никандрович Киреев представил две группы песенников: «станичную» в составе: Напалкова Осипа Емельяновича (1866), Коняева Михаила Алексеевича (1870), Бурняшева Бориса Андреевича (1872), Вифлянцева Захара Никифоровича (1864), Бурняшевой Марфы Алексеевны (1865) и «хуторской». При этом Александр Михайлович особо отметил исполнителей казачьих песен - Напалкова О., Коняева М, и Бурняшева Бориса.

Из 36 хуторов больше всего было записано песен в хуторе Тормосин. Вот фамилии и имена тормосиновских песенников: Бурняшев Алексей Федорович (1839), Бурняшев Левон Федорович (1831), Бурняшев Михаил Федорович (1827), Бурняшев Лука Григорьевич (1868), Чекалов Емельян Архипович (1819) /в скобках указана дата рождения исполнителя/. Результатом поездки стали записи текста и музыки трех «донских» былин: « Ой, воздалече было, воздалеченько» (На Илью Муромца нападают разбойники); «Ой да, как у нас было» (Дюк Степанович и три разбойничка) и «Ай, кто бы, кто бы-то дознал» (Былина о Севрюке) и 20 песен: «Ай, по морю, по морюшку» (Разин в морском набеге); «Ой да, не шуми, вот и, не бушуй» (Разин под Симбирском (1671 г.); 130. Ай, не грозная на нас тучушка восходила. (Прутский поход Петра (1711 г.); «Не Пруцкой король» (Баталия у Кунерсдорфа); «Ой да, что никто-то не знает, не ведает» (Царь Александр журит брата за измену); «Ай, не лесом я шла» (Мы с тобой, моя милуша, влюбе поживем); «Ай, яблоночка ты моя» (К бабочке дружок приезжает); «Ай, чесал молодец кудрецы» (Младец пошел к сударушке); «Ой, да, сама-то я хорошая бабочка» (Кручина бабочку сокрушила); «Ай, где хожу я, девочка, гуляю» (На уме-то дружка держу); «Ай, сестрицы вы, подруженьки» (Ни в ком правды нет); «Ай, ночушки мои» (Ссора с милым); «Ой да, ну, прошла-то моя молодость» (Досталась молодцу ревнивая жена); «Ай, близко было города Черкасскава» (Девушка уезжает с дружком); «Ой да, ну, как по морю» (Кто тебя, сиротинушка, вскормил, вспоил); «Ой да, девочка по садику пеш ходила» (Миленочку мому смены нету); «Ай, зародился казаченька в горе» (Паночка заманивает казака); «Ой да, сторона ты моя» (Нет вольней батюшки Дона Тихого); «Ай, отъезжал-то мой милой» (Любушка кается дружку в измене) и «За Уралом за рекой» (Казаки «гуляют» за Уралом-рекой)».

Как видим тематика казачьих песен разнообразная: от былин и исторических песен до песен разбойничьих, «служивских», любовных и семейных.

А.М. Листопадов записывал песни на фонограф, с последующей расшифровкой и переложением их на ноты и последующей публикацией в сборниках в дореволюционный и советский периоды.

В начале 90-х гг. прошлого столетия в России был впервые опубликован «Казачий словарь-справочник» А.И. Скрылова и Г.В. Губарева. В нем упоминается о станице Есаулоеской, славившейся своими песенниками, перечислялось несколько фамилий исполнителей казачьей песни без указания источника, откуда взяты эти сведения. [ 4 .]

Глава III . В наших краях песни донские стали возрождаться в 90 г.г. . В начале 70-х гг. XX века в х. Тормосине действовал казачий хор (рук. Т.В. Шефатова), который исполнял некоторые песни из сборников Листопадова. С уходом из хора участников первоначального состава исполнителей, новые певцы не сумели в полной мере перенять манеру пения старинных казачьих песен, которые остались лишь в записях A . M . Листопадова.

Из всего «есауловского списка» к концу XX века в репертуаре казачьего ансамбля Чернышковского районного Дома культуры исполнялась лишь «Как за Доном, за рекой казаки гуляють». («За Уралом, за рекой казаки гуляют»).

Песни донских казаков, собранные и записанные Листопадовым A . M . в экспедиции, были опубликованы в сборниках с приложением нот, поэтому есть возможность их восстановить и включить некоторые из них в репертуар современных казачьих хоров и ансамблей. Участники бывшего народного ансамбля «Цимлянская сторонушка» (р.п. Чернышковский) намерены осуществить этот проект.

Подспорьем этому могли бы стать фонограммы, записанные на фонограф Листопадовым, но сохранились ли они? Если сохранились, то мы имели бы возможность услышать голоса своих предков столетней давности.

При разработке туристических маршрутов Чернышковского муниципального района казачий музей предложил проект одного из них - «Богатырская застава» (излучина р. Цимла (трасса М-21), стержнем, которого стали бы былины, записанные Листопадовым в станице С. Разинской. Работники казачьего музея планируют создать экспозицию, посвященную экспедиции Листопадова А.М в станицу Есауловскую и увековечить имена песенников - исполнителей.

В каждом хуторе нашего района можно найти энтузиастов, мастеров-песенников, которые поют казачьи песни, тем самым продолжая традиции своих предков. Многое в исполнении казачьей песни изменилось сегодня, но она жива. Послушать о казачьих традициях мы можем благодаря ансамблям народного казачьего творчества. Некоторые творческие коллективы поселений были созданы в середине 90-х годов. Именно тогда отмечается подъем и возрождение казачества, его традиций и ценностей. Интересно было встретиться с народными коллективами, которые исполняют казачьи песни. Таковыми являются народный коллектив Сизовского СДК (руководитель Хиломанчик А.В); народный коллектив «Станичники» Морского СДК (руководитель Бурняшева Н.В.); вокальный коллектив «Хуторок», носящий звание «народного» (руководитель Севастьянова Т.В.); юные воспитанники тормосиновского клуба «Донские соколы». Казачьи песни объединили людей разных профессий, разного возраста, именно в этом сила преемственности наших русских казачьих традиций, передающихся от поколения к поколению. Перед нами предстают неповторимые произведения казачества, как бы вынутые из старинной шкатулки, они живы и прекрасны.

В каждой песне раскрывается казачья мудрость. Песню можно слушать, можно подпевать, у нее можно учиться. Звучащую песню трудно, почти невозможно перевести на ноты. Ее не только слушаешь, но и подпеваешь, идя «по следам», по песенной дорожке вместе с участниками этих ансамблей. В казачьем многоголосии различаются три таких дорожки с разветвлениями. Это голос запевалы (нижний бас), голос его помощника («серёдка», верхний бас) и парящий орнаментальный верхний подголосок («дискант»). Душа донского многоголосия – это дискант. Основой донской казачьей песни является мужское пение.

Коллективы народной казачьей песни участвуют в районных, областных фестивалях: «Как у нас на Руси», «Шолоховские Зори», в конкурсах других районов: Суровикино, Серафимовиче, Средней Ахтубе, Клетской, Ростовской области и других. Они являются дипломантами и победителями некоторых конкурсов.

Главная задача народных вокальных коллективов - сохранение и воссоздание культуры казачества во всем ее многообразии, а также возвращение традиционных этических норм в жизнь, быт, процесс воспитания детей.

Заключение.

Впервые за всю историю русского казачества донская казачья песня оказалась в центре внимания, в этом заслуга исследователя и собирателя песен музыканта и фольклориста Александра Михайловича Листопадова. Он не хотел мириться с "предсказателями" исчезновения в будущем народной песни. Все его человеческое существо протестовало. И он, музыкант, поэт, этнограф и гражданин, все делал, чтобы увековечить песню в ее лучшей, первозданной форме.

Позволяют ли д онские былины и старинные песни казачества говорить об их музыкальном богатстве? Безусловно. Во-первых, пластичность и полнота широких мелодий. Во-вторых, ладовое разнообразие старинной донской песни. В-третьих, стройная выдержанная полифоническая система изложения, которую сам автор определяет, как «двухголосие». [ 5 .] В-четвертых, развитая форма песни, богатая разнообразием структур музыкально-поэтической строфы.

На научной конференции по народному творчеству донского казачества, проходившей в Ростове в 1961 г, с вдумчивым анализом деятельности Листопадова выступил музыковед Б. М. Добровольский. Он сказал следующие слова: « Пятитомное издание "Песен донских казаков", безусловно, является замечательным памятником нашей советской культуры и вместе с тем - памятником колоссальной творческой деятельности А. М. Листопадова. Все песни этого издания отредактированы и поданы в таком виде, что большинство из них могут в любую минуту прозвучать с нашей советской эстрады не как архаика, не как ушедшее в прошлое искусство, а как живое творчество донских казаков. В этом величие и огромное значение труда замечательного музыканта-художника». [ 6 .].

8.Статьи.Очерки.Фото.

Записи фольклора в период древнерусской литературы (XI-- 391 XVII вв.). Как было сказано в предыдущей главе, русская литература широко использует фольклор уже на самых ранних этапах ее формирования и развития. Различные жанры фольклора (предания, легенды, песни, сказки, пословицы и поговорки) входят в летописный свод «Повесть временных лет» (начало XII в.), в «Слово о полку Игореве» (конец XII в.), «Задонщину» (конец XIV в.), «Повесть о Петре и Февронии» (XV в.), «Повесть о Горе-Злочастии» (XVII в.) и другие памятники древнерусской литературы.

Не исключена возможность, что отдельные фольклорные произведения, прежде чем попасть в литературу, вначале записывались. Так, например, ученые считают, что «Задонщина» и «Повесть о Петре и Февронии» были созданы на основе записанных фольклорных легенд и рассказов. В рукописях XVI в. учеными обнаружены записи сказок. От XVII в. до нас дошли имена собирателей русского фольклора. Так, например, известно, что для английского путешественника Ричарда Джемса в 1619--1620 гг. в Архангельском крае были записаны исторические песни о событиях эпохи «смуты». Другой английский путешественник, Коллинз, в период с 1660 по 1669 г. записал две сказки об Иване Грозном. В 1681 г. народные лирические песни записывает П. А. Квашнин-Самарин.

В XVII в. были записаны произведения почти всех жанров русского фольклора. Например, сказки «Об Иване Пономаревиче», «О царевне и Ивашке Белой рубашке» и др., былины об Илье Муромце, Михаиле Потыке и Ставре Годиновиче, многие предания, песни, пословицы и поговорки.

К XVII в. восходит традиция составления рукописных фольклорных сборников. В это время бытовало в народе много рукописных песенников, в которые кроме литературных стихов духовного содержания входили и народные песни. От XVII в. до нас дошел рукописный сборник «Повести или всенароднейшие пословицы по алфавиту». Сборник включал около 2800 пословиц.

Собирание, изучение и издание фольклора в XVIII в. Традиция составления рукописных фольклорных сборников продолжается и в XVIII в. Особенно много появляется рукописных песенников, в которых помещаются литературные и народные песни. XVIII век является началом развития фольклористической мысли в России. Научный интерес к фольклору в первой половине XVIII в. связан с именами В. Н. Татищева, В. К. Тредиаковского и М. В. Ломоносова.

В.Н.Татищев (1686-1750) обратился к изучению фольклора во время работы над «Историей Российской...». Он привлекает фольклор как исторический источник. Татищев изучает фольклор по летописям и в живом бытовании. Характеризуя древнюю русскую историю, Татищев касается былин об Илье Муромце, Алеше Поповиче, Соловье Разбойнике и Дюке Степановиче. Он интересовался также и другими жанрами фольклора. Татищевым был, например, составлен небольшой сборник пословиц.

В отличие от историка В. Н. Татищева у поэта В. К. Тредиаковского (1703-1768) интерес к фольклору не исторический, а филологический. Тредиаковский изучает фольклор как источник поэтической фразеологии и национальной метрической системы. В практике русской литературы до реформы Тредиаковского применялось силлабическое стихосложение. Изучив особенности русского народного стихосложения, Тредиаковский в трактате «Новый и краткий способ к сложению российских стихов» (1735) предложил систему силлаботонического стихосложения, которая в дальнейшем использовалась всей русской литературной поэзией. Интересны отдельные замечания Тредиаковского об особенностях языка русской народной поэзии. В частности, он отмечает постоянные фольклорные эпитеты «тугой лук», «бел шатер» и др.

Еще большее значение в изучении русской народной поэзии имеют труды и отдельные высказывания М.В.Ломоносова (1711-- 1765). Выросший на Севере, Ломоносов был хорошо знаком со всеми жанрами русского фольклора (сказками, былинами, песнями, пословицами и поговорками). Он изучает фольклор также по летописям и рукописным сборникам. В своих работах Ломоносов говорит о фольклоре как о ценном источнике сведений в языческих обрядах, рассказывает о проведении календарных праздников. Вслед за Тредиаковским Ломоносов изучает народное стихосложение и в своей работе «Письмо о правилах российского стихотворства» (1739) развивает далее теорию силлабо-тонического стихосложения. Язык народной поэзии Ломоносов изучает для постижения национальных особенностей русского языка. Народные пословицы и поговорки он использует в своих трудах «Риторика» (1748) и «Российская грамматика» (1757). В своих трудах по истории России Ломоносов привлекает фольклор как исторический источник.

В середине XVIII в. собиранием фольклора в историко-этнографических целях.занимается С. П. Крашенинников. В 1756 г. выходит первый том его труда «Описание земли Камчатки», в котором говорится об обрядах камчадалов, приводится ряд народных песен. На книгу С. П. Крашенинникова «Описание земли Камчатки» А. П. Сумароков откликнулся рецензией, в которой выражаются его взгляды на народную поэзию. Сумароков оценивает фольклор камчадалов преимущественно с эстетических позиций. Пафос рецензии Сумарокова -- борьба за простоту и естественность в поэзии.

Работа по собиранию русского фольклора усиливается в последней трети XVIII в, Если ранее фольклорные записи концентрировались в рукописных сборниках, то теперь они, как и литературные произведения, публикуются. Впервые образцы русского фольклора были напечатаны в «Письмовнике» Н.Г.Курганова (1796). В приложениях к «Письмовнику» было напечатано более 900 пословиц, около 20 песен, несколько сказок и анекдотов.

В дальнейшем различным жанрам русского фольклора посвящаются отдельные сборники. Так, М.Д. Чулков с 1770 по 1774 г. издает в четырех частях «Собрание разных песен», Н.И.Новиков в 1780--1781 гг. публикует в шести частях «Новое и полное собрание российских песен», В. Ф. Трутовский за период с 1776 по 1795 г. издает в четырех частях «Собрание русских простых песен с нотами». В конце XVIII в. Выходят также и менее значительные песенники:

«Новый российский песенник» (ч. 1--3,

1790--1791), «Избранный песенник» (1792),

«Российская Эрата» М. Попова (1792), «Карманный песенник» И. И. Дмитриева (1796) и др.

Наибольшую ценность для нас представляет сборник Н. Львова --И. Прача «Собрание русских народных песен с их голосами...» (1790). Это единственный сборник XVIII в., в котором народные песни публикуются в их подлинном виде, без всякой редакторской правки. В период с 1780 по 1783 г. в 10 частях выходит сборник В. А. Левшина «Русские сказки». Здесь в обработке даются литературные и народные произведения. В сборнике кроме сказок волшебно-богатырского характера публикуются и сказки бытовые, в которых преобладают сатирические элементы. Народные сказки в обработанном виде издаются также в сборниках 394 «Лекарство от задумчивости» (1786), «Русские сказки, собранные Петром Тимофеевым» (1787), «Крестьянские сказки» (1793), в сборнике В. Березайского «Анекдоты древних пошехонцев» (1798) и др.

Появляются сборники пословиц. Так, А. А. Барсов в 1770 г. напечатал «Собрание 4291 древних пословиц». Н.И.Новиков в 1787 г. переиздал этот сборник. За два года до этого поэт И. Ф. Богданович опубликовал сборник «Русские пословицы», в котором фольклорный материал был отобран тенденциозно и подвергся значительной литературной обработке.

Заслуга русских просветителей второй половины XVIII в. (Н.Г.Курганова, М.Д.Чулкова, В.А.Левшина, Н.И.Новикова и др.) в том, что они сумели правильно оценить значение русского фольклора в развитии национальной литературы, проделали большую работу по публикации (правда, в отредактированном виде) народных песен, сказок, пословиц и поговорок. В своем литературном творчестве они использовали фольклор для изображения народных обычаев и нравов.

В лице А. Н. Радищева (1749--1802) русская просветительская мысль XVIII в. получает свое наивысшее развитие, поднимается до подлинно демократического, революционного сознания.

Революционные убеждения Радищева определили особый характер использования им фольклора, принципиально новое понимание народного творчества. Радищев впервые говорит о фольклоре как выразителе народного мировоззрения. В народных песнях Радищев видел «образование души нашего народа». В них, по мнению Радищева, отразились не только бытовая сторона жизни, но и социальные идеалы народа. Они служат постижению русского национального характера. В «Путешествии из Петербурга в Москву» (1790) Радищев привлекает народное творчество как материал, раскрывающий подлинную душу угнетенного народа, его тягостное положение при крепостничестве. Именно в этих целях он в главе «Городня» приводит плачи по рекруту матери и невесты. Заметим, что это -- первая публикация (правда, литературно обработанных) народных плачей.

А.Н.Радищев использует фольклор как средство достижения не только народности, но и подлинного реализма, глубокого психологизма. Так, в главе «Медное» на фоне веселой хороводной песни «Во поле березонька стояла» Радищев, по контрасту, глубоко правдиво, с большой силой психологизма изображает картину продажи крепостных людей. Немаловажное значение и для литературы, и для фольклористики имеет впервые выдвинутая Радищевым проблема народного певца. Образ народного певца рисуется Радищевым в главе «Клин» «Путешествия из Петербурга в Москву». Пение старого слепого певца в изображении Радищева -- это подлинное искусство, «проникающее в сердца слушателей». Затем к теме народных певцов Радищев еще раз обратился в своей поэме «Песни, петые на состязаниях в честь древних славянских божеств» (1800--1802). Здесь народные певцы-поэты выступают духовными вождями народа. Любопытно, что «Песни...» Радищева по своей поэтической образности и стилю имеют некоторые признаки «Слова о полку Игореве», которое Радищев, как и многие его современники, считал не литературным, а фольклорным памятником.

Из сказанного очевидно, что XVIII век представляет собой важный этап в предыстории русской фольклористики как науки. В это время собирается и публикуется значительный фольклорный материал, верно оценивается его значение как явления национальной культуры. Радищевым высказывается ценнейшая мысль о 396 народной песне как выразительнице души народа.

Вместе с тем следует заметить, что в XVIII в. русская фольклористика еще не сформировалась как наука. Фольклор еще не был осознан как самостоятельный объект исследования, он еще не отделяется отчетливо от литературы. В большинстве сборников фольклорные произведения помещаются вместе с произведениями литературными. Народные произведения печатаются в литературной обработке. В это время еще не было выработано специфически фольклористических методов и приемов исследования.

Научные издания русского фольклора начали появляться с 30-40-х годов XIX века. Прежде всего это сборники профессора Московского университета И.М. Снегирева "Русские простонародные праздники и суеверные обряды" в четырех частях (1837-1839), "Русские народные пословицы и притчи" (1848).

Ценные материалы содержат сборники ученого-фольклориста И.П. Сахарова "Сказания русского народа о семейной жизни своих предков" (в двух томах, 1836 и 1839 годы), "Русские народные сказки" (1841).

Постепенно в работу по собиранию фольклора включились широкие общественные круги. Этому способствовало созданное в 1845 году в Петербурге Императорское Русское географическое общество. В нем было отделение этнографии, активно занимавшееся сбором фольклора во всех губерниях России. От безымянных корреспондентов (сельских и городских учителей, врачей, студентов, духовенства и даже крестьян) поступали в Общество многочисленные записи устных произведений, составившие обширный архив. Позднее многое из этого архива было опубликовано в "Записках Русского географического общества по отделению этнографии". А в Москве в 60-70-х годах изданием фольклора занималось "Общество любителей российской словесности". Фольклорные материалы публиковались в центральных журналах "Этнографическое обозрение" и "Живая старина", в местных периодических изданиях.

В 30-40-х годах П.В. Киреевский и его друг поэт Н.М. Языков широко развернули и возглавили собирание русских народных эпических и лирических песен (былин, исторических песен, песен обрядовых и внеобрядовых, духовных стихов). Киреевский готовил материалы к печати, однако безвременная смерть не позволила ему полностью осуществить задуманное. При его жизни вышел единственный сборник: духовные стихи. "Песни, собранные П.В. Киреевским" впервые были опубликованы только в 60-70-х годах XIX века (былины и исторические песни, так называемая "старая серия") и в XX веке (песни обрядовые и внеобрядовые, "новая серия").

В те же 30-40-е годы протекала собирательская деятельность В.И. Даля. Он записывал произведения разных жанров русского фольклора, однако, как исследователь "живого великорусского языка", Даль сосредоточился на подготовке сборника малых жанров, наиболее близких разговорной речи: пословиц, поговорок, присловий и т. д. В начале 60-х годов вышел сборник Даля "Пословицы русского народа". В нем все тексты впервые были сгруппированы по тематическому принципу, что позволило объективно представить отношение народа к разнообразным явлениям жизни. Это превратило сборник пословиц в подлинную книгу народной мудрости.

Другим подробным фольклорным изданием стал сборник А.Н. Афанасьева "Народные русские сказки", в который большой собирательский вклад также внес Даль, передавший Афанасьеву около тысячи записанных им сказок.

Сборник Афанасьева выходил в 8 выпусках с 1855 по 1863 год. Сказок, записанных самим Афанасьевым, немногим более десятка, в основном он использовал архив Русского географического общества, личные архивы В.И. Даля, П.И. Якушкина и других собирателей, а также материалы из старинных рукописных и некоторых печатных сборников. В первом издании был опубликован только лучший материал. Примерно 600 текстов сборника охватили огромное географическое пространство: места проживания русских, а также частично украинцев и белорусов.

Выход в свет сборника Афанасьева вызвал широкий общественный отклик. С рецензиями на него выступили крупные ученые А.Н. Пыпин, Ф.И. Буслаев, А.А. Котляревский, И.И. Срезневский, О.Ф. Миллер; в журнале "Современник" положительную оценку дал Н.А. Добролюбов.

Позднее, борясь с русской цензурой, Афанасьеву удалось издать в Лондоне сборник "Народные русские легенды" (1859) и анонимно в Женеве в 1872 году сборник "Русские заветные сказки".

Сборник Афанасьева частично переводился на разные иностранные языки, а на немецкий переведен полностью. В России он выдержал 7 полных изданий.

С 1860 по 1862 год, одновременно с первым изданием сборника Афанасьева, вышел в свет сборник И.А. Худякова "Великорусские сказки". Новые тенденции выразил сборник Д.Н. Садовникова "Сказки и предания Самарского края" (1884). Садовников - первый, кто обратил пристальное внимание на отдельного талантливого сказочника и записал его репертуар. Из 183 сказок сборника 72 были записаны от Абрама Новопольцева.

В середине XIX века в истории собирания русского фольклора произошло знаменательное событие: в Олонецком крае была обнаружена активно бытующая живая былинная традиция. Ее первооткрывателем явился высланный в 1859 году за политическую деятельность в Петрозаводск П.Н. Рыбников. Работая чиновником в канцелярии губернатора, Рыбников стал пользоваться служебными разъездами для собирания былин. В течение нескольких лет он объехал огромную территорию и записал большое количество былин и других произведений устной народной поэзии. Собиратель работал с выдающимися сказителями Т.Г. Рябининым, А.П. Сорокиным, В.П. Щеголенком и др., от которых впоследствии записывали и другие фольклористы.

В 1861-1867 годах вышло в свет четырехтомное издание "Песни, собранные П.Н. Рыбниковым", подготовленное к печати П.А. Бессоновым (1 и 2 тт.), самим Рыбниковым (3 т.) и О. Миллером (4 т.). В него вошли 224 записи былин, исторических песен, баллад. Материал был расположен по сюжетному принципу. В 3-м томе (1864 год) Рыбников напечатал "Заметку собирателя", в которой обрисовал состояние эпической традиции в Прионежье, дал ряд характеристик исполнителям, поставил вопрос о творческом воспроизведении былин и о личном вкладе сказителя в эпическое наследие.

По следам Рыбникова в апреле 1871 года в Олонецкую губернию отправился ученый-славист А.Ф. Гильфердинг. За два месяца он прослушал 70 певцов и записал 318 былин (рукопись составила более 2000 страниц). Летом 1872 года Гильфердинг снова поехал в Олонецкий край. В пути он тяжело заболел и скончался.

Через год после смерти собирателя были опубликованы "Онежские былины, записанные Александром Федоровичем Гильфердингом летом 1871 года. С двумя портретами онежских рапсодов и напевами былин" (1873). Гильфердинг впервые применил метод изучения репертуара отдельных сказителей. Былины в сборнике он расположил по сказителям, с предпосланными биографическими справками. В качестве общей вступительной статьи была помещена последняя журнальная публикация Гильфердинга "Олонецкая губерния и ее народные рапсоды".

60-70-е годы XIX века явились для русской фольклористики подлинным расцветом собирательской деятельности. В эти годы вышли в свет ценнейшие публикации разных жанров: сказок, былин, пословиц, загадок, духовных стихов, заговоров, причитаний, обрядовых и внеобрядовых песен.

В начале XX века продолжалась работа по собиранию и публикации фольклора. В 1908 году был издан сборник Н.Е. Ончукова "Северные сказки" - 303 сказки из Олонецкой и Архангельской губерний. Ончуков расположил материал не по сюжетам, а по сказочникам, приведя их биографии и характеристики. В дальнейшем этого принципа стали придерживаться и другие издатели.

В 1914 году в Петрограде был опубликован сборник Д.К. Зеленина "Великорусские сказки Пермской губернии". В него вошло 110 сказок. Сборнику предпослана статья Зеленина "Кое-что о сказочниках и сказках Екатеринбургского уезда Пермской губернии". В ней охарактеризованы типы сказочников. Материал сборника расположен по исполнителям.

Ценным вкладом в науку стал сборник братьев Б.М. и Ю.М. Соколовых "Сказки и песни Белозерского края" (1915). В него вошло 163 сказочных текста. Точность записи может служить образцом и для современных собирателей. Сборник составлен по материалам экспедиций 1908 и 1909 годов в Белозерский и Кирилловский уезды Новгородской губернии. Он снабжен богатым научным аппаратом. Впоследствии оба брата стали известными учеными-фольклористами.

Таким образом, в XIX-начале XX века был собран огромный материал и появились основные классические издания русского устного народного творчества. Это имело колоссальное значение как для науки, так и для всей русской культуры. В 1875 году писатель П.И. Мельников-Печерский в письме к П.В. Шейну так охарактеризовал значение труда фольклористов-собирателей:

"В продолжение четверти столетия я много ездил по России, много записал песен, сказаний, поверий и пр. и т. п., но я бы ступить не мог, если бы не было трудов покойного Даля и Киреевского, не было Ваших трудов, напечатанных у Бодянского, трудов Л. Майкова, Максимова и - да успокоит Господь в недрах Авраама пьяную душу его - Якушкина. Ваше сравнение своих работ с работой муравья я нахожу несовсем справедливым. <...> Пчелы вы, а не муравьи - ваше дело мед собирать, наше дело мед (hudromel) варить. Не будь вас, мы бы варили какой-нибудь промозглый квас, а не мед. <...> Не пройдет и полувека, как в народе иссякнут дедовские предания, обычаи, старорусские песни замолкнут или исказятся под влиянием трактирной и кабацкой цивилизации, но Ваши труды до отдаленных времен, до позднейших наших потомков сохранят черты старинного нашего быта. Вы долговечнее нас". 1

В первые десятилетия XX века русская фольклористика окончательно самоопределилась как научная дисциплина, отделившись от других наук (этнологии, языкознания, литературоведения).

В 1926-1928 годах в экспедицию "по следам П.Н. Рыбникова и А.Ф. Гильфердинга" отправились братья Б.М. и Ю.М. Соколовы. Материалы экспедиции были опубликованы в 1948 году. Записи былин 1926-1933 годов из собраний Рукописного хранилища Фольклорной комиссии при Институте этнографии АН СССР вошли в двухтомное издание А.М. Астаховой "Былины Севера". Собирание былин продолжалось в военные и послевоенные годы. Материалы трех экспедиций на Печору (1942, 1955 и 1956 годы) составили том "Былины Печоры и Зимнего берега".

Было сделано много новых записей сказок, песен, частушек, произведений несказочной прозы, пословиц, загадок и пр. В издании новых материалов преобладал, во-первых, жанровый, а во-вторых, региональный принцип. Сборники, отражающие репертуар какого-либо региона, как правило, состояли из одного или немногих близких жанров.

Собиратели стали целенаправленно выявлять рабочий фольклор, фольклор каторги и ссылки. Гражданская и Великая Отечественная войны также оставили свой след в народной поэзии, что не прошло мимо внимания собирателей.

Были переизданы классические собрания русского фольклора: сборники сказок А.Н. Афанасьева, И.А. Худякова, Д.К. Зеленина, сборник пословиц В.И. Даля, сборник загадок Д.Н. Садовникова и др. Впервые опубликованы многие материалы старых фольклорных архивов. Издаются многотомные серии. Среди них "Памятники русского фольклора" (Институт русской литературы (Пушкинский дом) Российской АН, Санкт-Петербург) и "Памятники фольклора народов Сибири и Дальнего Востока" (Российская АН; Институт филологии Сибирского отделения Российской АН, Новосибирск).

Существуют центры филологического изучения русского фольклора, со своими архивами и периодическими изданиями. Это Государственный республиканский центр русского фольклора в Москве (выпускающий журнал "Живая старина"), сектор русского народного творчества Института русской литературы (Пушкинского дома) Российской Академии наук в Санкт-Петербурге (ежегодник "Русский фольклор: Материалы и исследования"), кафедра фольклора Московского государственного университета им. М.В. Ломоносова (сборники "Фольклор как искусство слова"), а также региональные и краевые фольклорные центры с их архивами и изданиями ("Сибирский фольклор", "Фольклор Урала", "Фольклор народов России" и др.). 2

В изучении фольклора одно из ведущих мест занимает Саратовская школа фольклористики, история которой связана с именами профессора Московского университета С.П. Шевырева, поэта-песенника Н.Г. Цыганова, краеведа А.Ф. Леопольдова, члена Саратовской ученой архивной комиссии А.Н. Минха; впоследствии - профессоров Саратовского государственного университета - Б.М. Соколова, В.В. Буша, А.П. Скафтымова. Большой вклад в изучение фольклора внесли профессора Т.М. Акимова и В.К. Архангельская. 3