Вальтер Скотт, биография которого описана в этой статье, является известным на весь мир писателем шотландского происхождения. Считается, что он - основоположник Наверное, в образованном мире нет людей, незнакомых с его рыцарем Айвенго или историей Роба Роя.

Детство и юность

Сэр Вальтер родился в августе 1771 года в Эдинбурге. Его семья была очень благополучной и образованной. Отец - Вальтер Джон - был юристом. Мать - Анна Резерфорд - была дочкой профессора медицины. У супругов было тринадцать детей. Писатель родился девятым по счету, но к моменту достижения им полугодовалого возраста у него осталось лишь трое братьев и сестер.

Следом за умершими мог отправиться и сам Вальтер Скотт. Краткая биография для детей не уточняет этот момент. Но в январе 1772 года ребенок тяжело заболел. Медики диагностировали детский паралич. Родные боялись, что малыш навсегда останется неподвижным, однако после долгих терапевтических манипуляций врачам удалось поставить его на ноги. К сожалению, до конца восстановить подвижность не удалось, и сэр Вальтер остался хромым на всю жизнь.

Несколько раз ему приходилось проходить долгое лечение от последствий младенческой болезни на курортах.

Большая часть его детства прошла в чудесном местечке Сэндиноу, где находилась ферма его деда.

В семилетнем возрасте он возвратился к родителям в Эдинбург, а с 1779 года начал посещать школу. Физический недостаток ему с лихвой заменяли живой ум и феноменальная память.

После окончания школы Вальтер Скотт, краткая биография которого очень информативна, поступает в местный колледж.

В это время он начинает увлекаться альпинизмом, опять-таки из-за здоровья. Занятия спортом помогли молодому человеку окрепнуть и получить уважение сверстников. Он много читал, уделяя особое внимание шотландским сказаниям и балладам. Сэр Вальтер выучил немецкий язык, чтобы лучше понимать немецких поэтов, творчеством которых также увлекался в студенческие годы.

Все как один его друзья утверждали, что он - прекрасный рассказчик, и прочили его в великие писатели. Но у Скотта была другая цель: он мечтал получить диплом адвоката.

Карьера

Это произошло в 1792 году, когда будущая литературная знаменитость выдержала экзамен в университете. Ему вручили диплом, и Вальтер Скотт, биография которого является подтверждением успешности писателя, открыл свою юридическую практику.

В 1791 году Скотт вступает в дискуссионный клуб, становится его казначеем и секретарем. Впоследствии он будет читать там лекции на темы парламентских реформ и неприкосновенности судей.

Впервые Скотт выступил защитником на уголовном процессе в 1793 году в Джедбурге.

Из-за характера своей работы Сэр Вальтер мало времени проводил в Эдинбурге, много путешествовал по округе, принимая участие в разных судебных делах. В 1795 году он побывал в Гэллоуэйе, где выступал адвокатом обвиняемой стороны.

Он не оставляет своего увлечения литературой и привозит из каждой своей поездки много фольклорного материала, записей сказаний и местных мифов.

В том же 1795 году Эдинбургская корпорация адвокатов выбирает его хранителем библиотеки, поскольку Скотт наиболее сведущ в этом деле.

Любовь к поэзии и писательству вообще практически никак не влияет на основную работу Вальтера Скотта.

После создания английского ополчения - в 1796 году - он вступает в королевский драгунский полк, где его назначают квартирмейстером.

С 1799 г. в местной газете начинают печатать статьи Скотта по юридическим вопросам. В том же году его назначают шерифом Селкиркшира.

В 1806-м его назначают преемником секретаря суда в Эдинбурге Дж. Хоума. В 1812-м, после смерти последнего, Скотт получает эту должность и доход в 1300 фунтов в год. Эта работа требует от писателя ежедневного присутствия в суде, но, несмотря на это, увлечение литературой не сходит на нет.

Поэтическая деятельность

Вальтер Скотт, краткая биография которого не вместит все события из его интереснейшей жизни, много путешествовал в поисках старинных баллад и сказаний, которые мечтал публиковать.

Его собственная деятельность в качестве писателя началась с переводов. Первым опытом стал немецкий поэт Бюргер, чьи поэмы ("Ленор", "Дикий охотник") он адаптировал для жителей Соединенного Королевства. Затем были Гете и его поэма "Гец фон Берлихингем".

В 1800 году он пишет первую оригинальную балладу "Иванов вечер". В 1802-м сбывается его мечта - в свет выходит издание "Песни шотландской границы", в котором был опубликован весь собранный фольклорный материал.

Вальтер Скотт, биография которого стала интересовать почитателей его творчества, в один миг сделался знаменитым. С 1807 по 1815 годы он выпустил множество романтических произведений, которые прославили его как новатора и гения лиро-эпической поэмы.

Прозаический путь

Приступая к написанию романов, Вальтер Скотт сомневался в успехе этого дела, хотя уже был известен публике. Его первое "Уэверли" вышло в 1814 году. Не сказать, что оно снискало успех и славу, но было высоко оценено как критиками, так и простыми читателями.

Долгое время Скотт размышлял о том, в каком жанре писать свои романы. То, что они будут связаны с историей, автор не сомневался. Но чтобы быть непохожим на других и привнести что-то новое в литературный мир, он разработал совершенно новую структуру и создал тем самым романа. В нем реальные личности выступают лишь фоном и отражением эпохи, а на первый план выходят вымышленные персонажи, на судьбу которых влияют исторические события.

Вальтер Скотт, биография и творчество которого объединены любовью к прошлому, написал за свою жизнь двадцать восемь романов. Это невероятная работоспособность писателя, ведь первый роман был опубликован, когда ему уже исполнилось сорок два года!

До 1819-го Скотт пишет произведения с острой социально-исторической направленностью. Например, "Пуритане" (о восстании против династии Стюартов), "Роб Рой" (о шотландском Робине Гуде) и т. д.

После тематика его произведений значительно расширяется. Если раньше писателя интересовала лишь шотландская история, то теперь он обращается к событиям в Англии и Франции ("Айвенго",

Начиная с 1820 годов, Вальтер Скотт, биография которого впоследствии станет источником вдохновения для многих писателей, публикует ряд исторических произведений ("История Шотландии", "Жизнь Наполеона Бонапарта").

Для своей страны он стал героем. Вальтер Скотт, биография, творчество которого имело огромное значение для шотландцев, сделал так, что весь мир узнал историю его родины благодаря его писательским трудам.

Айвенго

Для русского читателя самым значимым в библиографии писателя является его роман "Айвенго". Его проходят в школе, им зачитываются мальчишки, мечтающие о славе рыцаря, и романтичные девушки, жаждущие любви.

Уже в девятнадцатом веке этот роман признали классикой литературы. Тиражи и скорость продажи книг для того времени были просто феноменальными.

Внимание романа обращено исключительно к английской культуре. Автор описывает события, происходящие во время правления Ричарда Первого. Основой сюжета стала борьба между саксами и норманнами.

Книга была четырежды экранизирована и дважды адаптирована для оперы.

Смерть писателя

Жизнь Вальтера Скотта была невероятно насыщенной, успешной и, без сомнения, счастливой. Но слабое здоровье и полное отсутствие отдыха дали себя знать.

В 1830 году после у писателя парализовало руку. А 21 сентября 1832 года случился инфаркт, который и унес жизнь Сэра Вальтера.

Личная жизнь

Вальтер Скотт, полная биография которого будет описана вскоре после смерти писателя, был человеком верным и добропорядочным. Он влюблялся дважды в своей жизни. Впервые это случилось в 1791 году. Это была Вильямина Бельшес, дочь адвоката из Эдинбурга. Но она предпочла ему банкира.

В 1796 году Скотт познакомился с француженкой Шарлоттой Шарпантье, на которой женился спустя год. У супругов родилось четверо детей (София, Вальтер, Анна, Чарлз).

1. Первые романы автора публиковались анонимно, а потом под псевдонимом Уэверли.
2. Большинство своих энциклопедических знаний писатель получил самостоятельно, для этого ему стоило все один раз прочитать книгу, что еще раз подтверждает факт его отличной памяти.
3. Именно Скотт ввел в обиход термин "фрилансер", использовав его в романе "Айвенго".

Информации.

Вальтер Скотт начал свой творческий путь с поэзии. Первые литературные выступления В. Скотта приходятся на конец 90-х годов XVIII века : в 1796 году выходят переводы двух баллад немецкого поэта Г. Бюргера «Ленора» и «Дикий охотник», а в 1799 году - перевод драмы И. В. Гете «Гец фон Берлихинген».

Первым оригинальным произведением молодого поэта стала романтичная баллада «Айвенго» (). Именно с этого года Скотт начинает активно собирать шотландский фольклор и, как результат, в 1803 году выдает двухтомный сборник «Песни шотландской границы». В сборник вошло несколько оригинальных баллад и множество проработанных южношотландских легенд. Третий том сборника вышел в 1803 году . Всю читающую публику Великобритании более всего покорили не его новаторские по тем временам стихи и даже не его поэмы, а прежде всего первый в мире роман в стихах «Мармион » (на русском языке впервые появился в 2000 году в издании «Литературные памятники»).

Наиболее удачными среди них являются «Пуритане» и «Роб Рой». В первом изображено восстание 1679 года , которое было направлено против отреставрированной в 1660 году династии Стюартов ; герой «Роб Роя» - народный мститель, «шотландский Робин Гуд». В 1818 году появляется том «Британской энциклопедии» со статьей Скотта «Рыцарство».

Если обобщить события романов Скотта, то мы увидим особенный, своеобразный мир событий и чувств, гигантскую панораму жизни Англии, Шотландии и Франции, в течение нескольких веков, с конца к началу XIX века .

В творчестве Скотта 1820-х годов, при сохранении реалистичной основы, имеет место существенное влияние романтизма (особенно в «Айвенго» - романе из эпохи XII века). Особенное место в нём занимает роман из современной жизни «Сент-Ронанские воды» (). В критических тонах показано обуржуазивание дворянства, сатирически изображается титулованная знать.

В 1820-х годах был опубликован ряд произведений Вальтера Скотта на историческую и историко-литературную тему: «Жизнь Наполеона Бонапарта» (), «История Шотландии» ( -), «Смерть лорда Байрона» (). Книга «Жизнеописание романистов» ( -) дает возможность уточнить творческую связку Скотта с писателям XVIII века , особенно с Генри Филдингом , которого он сам называл «отцом английского романа».

Романы Скотта распадаются на две основные группы. Первая посвящена недавнему прошлому Шотландии, периоду гражданской войны - от пуританской революции XVI века до разгрома горных кланов в середине XVIII века и более позднему времени: «Уэверли» (), «Гай Маннеринг» (), «Эдинбургская темница» (), «Шотландские пуритане» (), «Ламмермурская невеста » (), «Роб Рой» (), «Монастырь» (), «Аббат» (), «Сен-Ронанские воды» (), «Антиквар» () и др.

В этих романах Скотт развертывает необыкновенно богатый реалистический типаж. Это целая галерея шотландских типов самых разнообразных социальных слоев, но преимущественно мелкой буржуазии, крестьянства и деклассированной бедноты. Ярко конкретные, говорящие сочным и разнообразным народным языком, они составляют фон, который можно сравнить только с «фальстафовским фоном» Шекспира. В этом фоне немало ярко комедийного, но рядом с комическими фигурами многие плебейские персонажи художественно равноправны с героями из высших классов. В некоторых романах - они главные герои, в «Эдинбургской темнице» героиня - дочь мелкого крестьянина-арендатора. Скотт по сравнению с «сентиментальной » литературой XVIII века делает дальнейший шаг на пути демократизации романа и в то же время дает более живые образы. Но чаще все же главные герои - это условно идеализированные молодые люди из высших классов, лишенные большой жизненности.

Вторая основная группа романов Скотта посвящена прошлому Англии и континентальных стран, преимущественно средним векам и XVI веку : «Айвенго» (), «Квентин Дорвард» (), «Кенильворт» (), «Карл Смелый, или Анна Гейерштейнская, дева Мрака» () и др. Здесь нет того интимного, почти личного знакомства с ещё живым преданием, реалистический фон не столь богат. Но именно здесь Скотт особенно развертывает своё исключительное чутье прошлых эпох, заставившее Огаюстена Тьерури назвать его «величайшим мастером исторической дивинацяи всех времен». Историзм Скотта - прежде всего внешний историзм, воскрешение атмосферы и колорита эпохи. Этой стороной, основанной на солидных знаниях, Скотт особенно поражал своих современников, не привыкших ни к чему подобнаму.

При оценке Скотта надо помнить, что его романы вообще предшествовали работам многих историков его времени.

Для шотландцев он - больше, чем просто писатель. Он возродил историческую память этого народа и открыл Шотландию для остального мира и в первую очередь - для Англии. До него в собственно Англии, особенно в её столице Лондоне , шотландской историей почти не интересовались, считая горцев «дикими». Произведения Скотта, появившиеся сразу же после Наполеоновских войн , в которых шотландские стрелки покрыли себя славой при Ватерлоо , заставили образованные круги Великобритании в корне изменить своё отношение к этой бедной, но гордой стране.

• Большую часть своих обширных знаний Скотт получил не в школе и университете, а с помощью самообразования. Все, что его интересовало, навсегда запечатлевалось в его феноменальной памяти. Ему не требовалось изучать специальную литературу перед тем, как сочинить роман или поэму. Колоссальный объём знаний позволял ему писать на любую избранную тему.

• Романы Скотта первоначально выходили без имени автора и инкогнито было раскрыто только в 1827 году .

• В 1825 году на лондонской бирже разразилась финансовая паника, и кредиторы потребовали оплаты векселей. Ни издатель Скотта, ни владелец типографии Дж. Баллантайн не смогли уплатить наличными и объявили себя банкротами. Однако Скотт отказался последовать их примеру и взял на себя ответственность за все счета, на которых стояла его подпись, что составило 120 000 фунтов стерлингов, причем долги самого Скотта составляли лишь малую часть этой суммы. Изнурительный литературный труд, на который он себя обрек, дабы выплатить огромный долг, отнял у него годы жизни.

• Романы Скотта пользовались огромной популярностью в России среди читающей публики, и поэтому сравнительно быстро переводились на русский язык. Так, роман «Карл Смелый, или Анна Гейерштейнская, дева Мрака», опубликованный впервые в Великобритании в 1829 году , уже в 1830 году вышел в Петербурге , в Типографии Штаба отдельного корпуса внутренней стражи.

• Известного писателя-исторического романиста Ивана Лажечникова (1790-1869) называли «русским Вальтер Скоттом».

• Термин «фрилансер» (букв. «вольный копейщик») впервые был употреблен именно Вальтером Скоттом в романе «Айвенго» для описания «средневекового наёмного воина».

• В 1971 году к 200-летию со дня рождения писателя королевская почта Великобритании выпустила почтовую марку достоинством в 7,5 пенса.

Проза

• Уэверли, или Шестьдесят лет назад ()
• Гай Мэннеринг, или Астролог ()
• Эдинбургская темница ()
• Ламмермурская невеста ()
• Приключения Найджела ()
• Вудсток, или Кавалер ()
• Пертская красавица, или Валентинов день ()
• Карл Смелый, или Анна Гейерштейнская, дева Мрака ()
• Граф Роберт Парижский ()

Поэзия

• Песни шотландской границы ()
• Песнь последнего менестреля ()
• Видение дона Родерика ()
• Властитель островов ()

Прочее

• Жизнеописания романистов ( -)
• Смерть лорда Байрона ()
• Жизнь Наполеона Бонапарта ()
• ()
• Дедушкины рассказы ( -)
• История Шотландии ( -)

Напишите отзыв о статье "Скотт, Вальтер"

Примечания

См. также

Литература

• Вальтер Скотт . Собрание сочинений в 20 томах. .: Художественная литература, - .

Ссылки

• в библиотеке Максима Мошкова
• - текст романа на русском и английском языках
• - сайт библиотеки Эдинбургского Университета посвящённый Вальтеру Скотту (на англ.)

Статья основана на материалах Литературной энциклопедии 1929-1939 . Шаблон:Ссылки

Вальтер Скотт Романы 1810-е 1820-е 1830-е Поэзия Рассказы

Отрывок, характеризующий Скотт, Вальтер

Кутузов строго посмотрел на своего адъютанта и, помолчав, ответил:
– Я думаю, что сражение будет проиграно, и я так сказал графу Толстому и просил его передать это государю. Что же, ты думаешь, он мне ответил? Eh, mon cher general, je me mele de riz et des et cotelettes, melez vous des affaires de la guerre. [И, любезный генерал! Я занят рисом и котлетами, а вы занимайтесь военными делами.] Да… Вот что мне отвечали!

В 10 м часу вечера Вейротер с своими планами переехал на квартиру Кутузова, где и был назначен военный совет. Все начальники колонн были потребованы к главнокомандующему, и, за исключением князя Багратиона, который отказался приехать, все явились к назначенному часу.
Вейротер, бывший полным распорядителем предполагаемого сражения, представлял своею оживленностью и торопливостью резкую противоположность с недовольным и сонным Кутузовым, неохотно игравшим роль председателя и руководителя военного совета. Вейротер, очевидно, чувствовал себя во главе.движения, которое стало уже неудержимо. Он был, как запряженная лошадь, разбежавшаяся с возом под гору. Он ли вез, или его гнало, он не знал; но он несся во всю возможную быстроту, не имея времени уже обсуждать того, к чему поведет это движение. Вейротер в этот вечер был два раза для личного осмотра в цепи неприятеля и два раза у государей, русского и австрийского, для доклада и объяснений, и в своей канцелярии, где он диктовал немецкую диспозицию. Он, измученный, приехал теперь к Кутузову.
Он, видимо, так был занят, что забывал даже быть почтительным с главнокомандующим: он перебивал его, говорил быстро, неясно, не глядя в лицо собеседника, не отвечая на деланные ему вопросы, был испачкан грязью и имел вид жалкий, измученный, растерянный и вместе с тем самонадеянный и гордый.
Кутузов занимал небольшой дворянский замок около Остралиц. В большой гостиной, сделавшейся кабинетом главнокомандующего, собрались: сам Кутузов, Вейротер и члены военного совета. Они пили чай. Ожидали только князя Багратиона, чтобы приступить к военному совету. В 8 м часу приехал ординарец Багратиона с известием, что князь быть не может. Князь Андрей пришел доложить о том главнокомандующему и, пользуясь прежде данным ему Кутузовым позволением присутствовать при совете, остался в комнате.
– Так как князь Багратион не будет, то мы можем начинать, – сказал Вейротер, поспешно вставая с своего места и приближаясь к столу, на котором была разложена огромная карта окрестностей Брюнна.
Кутузов в расстегнутом мундире, из которого, как бы освободившись, выплыла на воротник его жирная шея, сидел в вольтеровском кресле, положив симметрично пухлые старческие руки на подлокотники, и почти спал. На звук голоса Вейротера он с усилием открыл единственный глаз.
– Да, да, пожалуйста, а то поздно, – проговорил он и, кивнув головой, опустил ее и опять закрыл глаза.
Ежели первое время члены совета думали, что Кутузов притворялся спящим, то звуки, которые он издавал носом во время последующего чтения, доказывали, что в эту минуту для главнокомандующего дело шло о гораздо важнейшем, чем о желании выказать свое презрение к диспозиции или к чему бы то ни было: дело шло для него о неудержимом удовлетворении человеческой потребности – .сна. Он действительно спал. Вейротер с движением человека, слишком занятого для того, чтобы терять хоть одну минуту времени, взглянул на Кутузова и, убедившись, что он спит, взял бумагу и громким однообразным тоном начал читать диспозицию будущего сражения под заглавием, которое он тоже прочел:
«Диспозиция к атаке неприятельской позиции позади Кобельница и Сокольница, 20 ноября 1805 года».
Диспозиция была очень сложная и трудная. В оригинальной диспозиции значилось:
Da der Feind mit seinerien linken Fluegel an die mit Wald bedeckten Berge lehnt und sich mit seinerien rechten Fluegel laengs Kobeinitz und Sokolienitz hinter die dort befindIichen Teiche zieht, wir im Gegentheil mit unserem linken Fluegel seinen rechten sehr debordiren, so ist es vortheilhaft letzteren Fluegel des Feindes zu attakiren, besondere wenn wir die Doerfer Sokolienitz und Kobelienitz im Besitze haben, wodurch wir dem Feind zugleich in die Flanke fallen und ihn auf der Flaeche zwischen Schlapanitz und dem Thuerassa Walde verfolgen koennen, indem wir dem Defileen von Schlapanitz und Bellowitz ausweichen, welche die feindliche Front decken. Zu dieserien Endzwecke ist es noethig… Die erste Kolonne Marieschirt… die zweite Kolonne Marieschirt… die dritte Kolonne Marieschirt… [Так как неприятель опирается левым крылом своим на покрытые лесом горы, а правым крылом тянется вдоль Кобельница и Сокольница позади находящихся там прудов, а мы, напротив, превосходим нашим левым крылом его правое, то выгодно нам атаковать сие последнее неприятельское крыло, особливо если мы займем деревни Сокольниц и Кобельниц, будучи поставлены в возможность нападать на фланг неприятеля и преследовать его в равнине между Шлапаницем и лесом Тюрасским, избегая вместе с тем дефилеи между Шлапаницем и Беловицем, которою прикрыт неприятельский фронт. Для этой цели необходимо… Первая колонна марширует… вторая колонна марширует… третья колонна марширует…] и т. д., читал Вейротер. Генералы, казалось, неохотно слушали трудную диспозицию. Белокурый высокий генерал Буксгевден стоял, прислонившись спиною к стене, и, остановив свои глаза на горевшей свече, казалось, не слушал и даже не хотел, чтобы думали, что он слушает. Прямо против Вейротера, устремив на него свои блестящие открытые глаза, в воинственной позе, оперев руки с вытянутыми наружу локтями на колени, сидел румяный Милорадович с приподнятыми усами и плечами. Он упорно молчал, глядя в лицо Вейротера, и спускал с него глаза только в то время, когда австрийский начальник штаба замолкал. В это время Милорадович значительно оглядывался на других генералов. Но по значению этого значительного взгляда нельзя было понять, был ли он согласен или несогласен, доволен или недоволен диспозицией. Ближе всех к Вейротеру сидел граф Ланжерон и с тонкой улыбкой южного французского лица, не покидавшей его во всё время чтения, глядел на свои тонкие пальцы, быстро перевертывавшие за углы золотую табакерку с портретом. В середине одного из длиннейших периодов он остановил вращательное движение табакерки, поднял голову и с неприятною учтивостью на самых концах тонких губ перебил Вейротера и хотел сказать что то; но австрийский генерал, не прерывая чтения, сердито нахмурился и замахал локтями, как бы говоря: потом, потом вы мне скажете свои мысли, теперь извольте смотреть на карту и слушать. Ланжерон поднял глаза кверху с выражением недоумения, оглянулся на Милорадовича, как бы ища объяснения, но, встретив значительный, ничего не значущий взгляд Милорадовича, грустно опустил глаза и опять принялся вертеть табакерку.
– Une lecon de geographie, [Урок из географии,] – проговорил он как бы про себя, но довольно громко, чтобы его слышали.
Пржебышевский с почтительной, но достойной учтивостью пригнул рукой ухо к Вейротеру, имея вид человека, поглощенного вниманием. Маленький ростом Дохтуров сидел прямо против Вейротера с старательным и скромным видом и, нагнувшись над разложенною картой, добросовестно изучал диспозиции и неизвестную ему местность. Он несколько раз просил Вейротера повторять нехорошо расслышанные им слова и трудные наименования деревень. Вейротер исполнял его желание, и Дохтуров записывал.
Когда чтение, продолжавшееся более часу, было кончено, Ланжерон, опять остановив табакерку и не глядя на Вейротера и ни на кого особенно, начал говорить о том, как трудно было исполнить такую диспозицию, где положение неприятеля предполагается известным, тогда как положение это может быть нам неизвестно, так как неприятель находится в движении. Возражения Ланжерона были основательны, но было очевидно, что цель этих возражений состояла преимущественно в желании дать почувствовать генералу Вейротеру, столь самоуверенно, как школьникам ученикам, читавшему свою диспозицию, что он имел дело не с одними дураками, а с людьми, которые могли и его поучить в военном деле. Когда замолк однообразный звук голоса Вейротера, Кутузов открыл глава, как мельник, который просыпается при перерыве усыпительного звука мельничных колес, прислушался к тому, что говорил Ланжерон, и, как будто говоря: «а вы всё еще про эти глупости!» поспешно закрыл глаза и еще ниже опустил голову.
Стараясь как можно язвительнее оскорбить Вейротера в его авторском военном самолюбии, Ланжерон доказывал, что Бонапарте легко может атаковать, вместо того, чтобы быть атакованным, и вследствие того сделать всю эту диспозицию совершенно бесполезною. Вейротер на все возражения отвечал твердой презрительной улыбкой, очевидно вперед приготовленной для всякого возражения, независимо от того, что бы ему ни говорили.
– Ежели бы он мог атаковать нас, то он нынче бы это сделал, – сказал он.
– Вы, стало быть, думаете, что он бессилен, – сказал Ланжерон.
– Много, если у него 40 тысяч войска, – отвечал Вейротер с улыбкой доктора, которому лекарка хочет указать средство лечения.
– В таком случае он идет на свою погибель, ожидая нашей атаки, – с тонкой иронической улыбкой сказал Ланжерон, за подтверждением оглядываясь опять на ближайшего Милорадовича.
Но Милорадович, очевидно, в эту минуту думал менее всего о том, о чем спорили генералы.
– Ma foi, [Ей Богу,] – сказал он, – завтра всё увидим на поле сражения.
Вейротер усмехнулся опять тою улыбкой, которая говорила, что ему смешно и странно встречать возражения от русских генералов и доказывать то, в чем не только он сам слишком хорошо был уверен, но в чем уверены были им государи императоры.
– Неприятель потушил огни, и слышен непрерывный шум в его лагере, – сказал он. – Что это значит? – Или он удаляется, чего одного мы должны бояться, или он переменяет позицию (он усмехнулся). Но даже ежели бы он и занял позицию в Тюрасе, он только избавляет нас от больших хлопот, и распоряжения все, до малейших подробностей, остаются те же.
– Каким же образом?.. – сказал князь Андрей, уже давно выжидавший случая выразить свои сомнения.
Кутузов проснулся, тяжело откашлялся и оглянул генералов.
– Господа, диспозиция на завтра, даже на нынче (потому что уже первый час), не может быть изменена, – сказал он. – Вы ее слышали, и все мы исполним наш долг. А перед сражением нет ничего важнее… (он помолчал) как выспаться хорошенько.
Он сделал вид, что привстает. Генералы откланялись и удалились. Было уже за полночь. Князь Андрей вышел.

Военный совет, на котором князю Андрею не удалось высказать свое мнение, как он надеялся, оставил в нем неясное и тревожное впечатление. Кто был прав: Долгоруков с Вейротером или Кутузов с Ланжероном и др., не одобрявшими план атаки, он не знал. «Но неужели нельзя было Кутузову прямо высказать государю свои мысли? Неужели это не может иначе делаться? Неужели из за придворных и личных соображений должно рисковать десятками тысяч и моей, моей жизнью?» думал он.
«Да, очень может быть, завтра убьют», подумал он. И вдруг, при этой мысли о смерти, целый ряд воспоминаний, самых далеких и самых задушевных, восстал в его воображении; он вспоминал последнее прощание с отцом и женою; он вспоминал первые времена своей любви к ней! Вспомнил о ее беременности, и ему стало жалко и ее и себя, и он в нервично размягченном и взволнованном состоянии вышел из избы, в которой он стоял с Несвицким, и стал ходить перед домом.
Ночь была туманная, и сквозь туман таинственно пробивался лунный свет. «Да, завтра, завтра! – думал он. – Завтра, может быть, всё будет кончено для меня, всех этих воспоминаний не будет более, все эти воспоминания не будут иметь для меня более никакого смысла. Завтра же, может быть, даже наверное, завтра, я это предчувствую, в первый раз мне придется, наконец, показать всё то, что я могу сделать». И ему представилось сражение, потеря его, сосредоточение боя на одном пункте и замешательство всех начальствующих лиц. И вот та счастливая минута, тот Тулон, которого так долго ждал он, наконец, представляется ему. Он твердо и ясно говорит свое мнение и Кутузову, и Вейротеру, и императорам. Все поражены верностью его соображения, но никто не берется исполнить его, и вот он берет полк, дивизию, выговаривает условие, чтобы уже никто не вмешивался в его распоряжения, и ведет свою дивизию к решительному пункту и один одерживает победу. А смерть и страдания? говорит другой голос. Но князь Андрей не отвечает этому голосу и продолжает свои успехи. Диспозиция следующего сражения делается им одним. Он носит звание дежурного по армии при Кутузове, но делает всё он один. Следующее сражение выиграно им одним. Кутузов сменяется, назначается он… Ну, а потом? говорит опять другой голос, а потом, ежели ты десять раз прежде этого не будешь ранен, убит или обманут; ну, а потом что ж? – «Ну, а потом, – отвечает сам себе князь Андрей, – я не знаю, что будет потом, не хочу и не могу знать: но ежели хочу этого, хочу славы, хочу быть известным людям, хочу быть любимым ими, то ведь я не виноват, что я хочу этого, что одного этого я хочу, для одного этого я живу. Да, для одного этого! Я никогда никому не скажу этого, но, Боже мой! что же мне делать, ежели я ничего не люблю, как только славу, любовь людскую. Смерть, раны, потеря семьи, ничто мне не страшно. И как ни дороги, ни милы мне многие люди – отец, сестра, жена, – самые дорогие мне люди, – но, как ни страшно и неестественно это кажется, я всех их отдам сейчас за минуту славы, торжества над людьми, за любовь к себе людей, которых я не знаю и не буду знать, за любовь вот этих людей», подумал он, прислушиваясь к говору на дворе Кутузова. На дворе Кутузова слышались голоса укладывавшихся денщиков; один голос, вероятно, кучера, дразнившего старого Кутузовского повара, которого знал князь Андрей, и которого звали Титом, говорил: «Тит, а Тит?»
– Ну, – отвечал старик.
– Тит, ступай молотить, – говорил шутник.
– Тьфу, ну те к чорту, – раздавался голос, покрываемый хохотом денщиков и слуг.
«И все таки я люблю и дорожу только торжеством над всеми ими, дорожу этой таинственной силой и славой, которая вот тут надо мной носится в этом тумане!»

Ростов в эту ночь был со взводом во фланкёрской цепи, впереди отряда Багратиона. Гусары его попарно были рассыпаны в цепи; сам он ездил верхом по этой линии цепи, стараясь преодолеть сон, непреодолимо клонивший его. Назади его видно было огромное пространство неясно горевших в тумане костров нашей армии; впереди его была туманная темнота. Сколько ни вглядывался Ростов в эту туманную даль, он ничего не видел: то серелось, то как будто чернелось что то; то мелькали как будто огоньки, там, где должен быть неприятель; то ему думалось, что это только в глазах блестит у него. Глаза его закрывались, и в воображении представлялся то государь, то Денисов, то московские воспоминания, и он опять поспешно открывал глаза и близко перед собой он видел голову и уши лошади, на которой он сидел, иногда черные фигуры гусар, когда он в шести шагах наезжал на них, а вдали всё ту же туманную темноту. «Отчего же? очень может быть, – думал Ростов, – что государь, встретив меня, даст поручение, как и всякому офицеру: скажет: „Поезжай, узнай, что там“. Много рассказывали же, как совершенно случайно он узнал так какого то офицера и приблизил к себе. Что, ежели бы он приблизил меня к себе! О, как бы я охранял его, как бы я говорил ему всю правду, как бы я изобличал его обманщиков», и Ростов, для того чтобы живо представить себе свою любовь и преданность государю, представлял себе врага или обманщика немца, которого он с наслаждением не только убивал, но по щекам бил в глазах государя. Вдруг дальний крик разбудил Ростова. Он вздрогнул и открыл глаза.

Сэр Вальтер Скотт (англ. Walter Scott) - всемирно известный английский писатель, поэт и историк, шотландец по происхождению. Считается основоположником жанра исторического романа. Обладал феноменальной памятью.

Биография

Родился в Эдинбурге в семье адвоката Вальтера Скотта (1729-1799), его мать, Анна Резерфорд, была дочерью профессора медицины Эдинбургского университета. В семье из 12 детей выжило шестеро, Вальтер был 9-м по счёту ребёнком. В раннем возрасте переболел детским параличом, что привело к атрофии мышц правой ноги и пожизненной хромоте. Несмотря на физический недостаток, уже в раннем возрасте он поражал окружающих живым умом и феноменальной памятью. Детство Скотта тесно связано с Шотландскими границами, где он проводил время на ферме своего деда в Сэндиноу, а также в доме своего дяди близ Келсо.

В колледже Скотт увлекся альпинизмом, окреп физически, и приобрел популярность среди сверстников как отличный рассказчик. Он много читал, в том числе античных авторов, увлекался романами и поэзией, особо выделял традиционные баллады и сказания Шотландии. В 1786 года Вальтер Скот поступил учеником в контору отца, а с 1789 по 1792 гг. изучал право, готовясь стать адвокатом. Вместе со своими друзьями организовал в колледже «Поэтическое общество», изучал немецкий язык и знакомился с творчеством немецких поэтов.

В первые годы самостоятельной адвокатской практики Вальтер Скотт ездил по стране, попутно собирая народные легенды и баллады о шотландских героях прошлого. Он увлекся переводами немецкой поэзии, анонимно опубликовал свои переводы баллады Бюргера «Ленора». В 1791 году он познакомился со своей первой любовью - Вильяминой Белшес, дочерью эдинбургского адвоката. Скотт пять лет пытался добиться взаимности Вильямины, однако девушка держала его в неопределённости и в конце концов предпочла ему Вильяма Форбса, сына состоятельного банкира, за которого и вышла замуж в 1796 году. Неразделённая любовь стала для молодого человека сильнейшим ударом; частички образа Вильямины в последущем не раз проявлялись в героинях романов писателя.

Романы Скотта распадаются на две основные группы. Первая посвящена недавнему прошлому Шотландии, периоду гражданской войны: от пуританской революции XVI в. до разгрома горных кланов в середине XVIII, - а отчасти и более позднему времени ["Уэверли", «Гай Маннеринг» (Gay Mannering, 1815), «Эдинбургская тюрьма» (The Heart of Midlothian, 1818), «Шотландские пуритане» (Old mortality, 1816), «Ламермурская невеста» (The bride of Lammermoor, 1819), «Роб Рой» (Rob Roy, 1817), «Монастырь» (The Monastery, 1820). «Аббат» (The Abbot, 1820), «Воды св. Ронана» (St. Ronan’s Well, 1823), «Антиквар» (The Antiquary, 1816) и др.]. В этих романах Скотт развертывает необыкновенно богатый реалистический типаж. Это целая галерея шотландских типов самых разнообразных социальных слоев, но преимущественно типов мелкой буржуазии, крестьянства и деклассированной бедноты. Ярко конкретные, говорящие сочным и разнообразным народным языком, они составляют фон, который можно сравнить только с «фальстафовским фоном» Шекспира. В этом фоне немало ярко комедийного, но рядом с комическими фигурами многие плебейские персонажи художественно равноправны с героями из высших классов. В некоторых романах - они главные герои, в «Эдинбургской тюрьме» героиня - дочь мелкого крестьянина-арендатора. Скотт по сравнению с «сентиментальной» литературой XVIII в. делает дальнейший шаг на пути демократизации романа и в то же время дает более живые образы. Но чаще все же главные герои - это условно идеализированные молодые люди из высших классов, лишенные большой жизненности.

Вторая основная группа романов Скотта посвящена прошлому Англии и континентальных стран, преимущественно средним векам и XVI в. («Айвенго» (Ivanhoe, 1819), «Квентин Дорвард» (Quentin Durward, 1823), «Кенильворт», (Kenilworth, 1821), «Анна Гейерштейнская» (Anne of Geierstein, 1829) и др.). Здесь нет того интимного, почти личного знакомства с еще живым преданием, реалистический фон не столь богат. Но именно здесь Скотт особенно развертывает свое исключительное чутье прошлых эпох, заставившее Огюста Тьерри назвать его «величайшим мастером исторической дивинации всех времен». Историзм Скотта -прежде всего внешний историзм, воскрешение атмосферы и колорита эпохи. Этой стороной, основанной на солидных знаниях, Скотт особенно поражал своих современников, не привыкших ни к чему подобному. Данная им картина «классического» средневековья («Ivanhoe» - «Айвенго», 1819) в настоящее время сильно устарела. Но такой картины, одновременно тщательно правдоподобной и раскрывавшей такую непохожую на современность действительность, в литературе еще не было. Это было настоящим открытием нового мира. Но историзм Скотта не ограничивается этой внешней, чувственной стороной. Каждый его роман основан на определенной концепции исторического процесса в данное время. Так, «Квентин Дорвард» дает не только яркий художественный образ Людовика XI и его окружения, но вскрывает сущность его политики как этапа в борьбе буржуазии с феодализмом. Концепция «Айвенго», где центральным фактом для Англии конца XII в. выдвинута национальная борьба саксов с норманнами, оказалась необыкновенно плодотворной для науки истории, - она была толчком для известного французского историка Огюста Тьерри. При оценке Скотта надо помнить, что его романы вообще предшествовали работам многих историков его времени. В 1830 году он переносит первый апоплексический удар, который парализовал его правую руку. А в 1832 году, не оправившись после четвертого удара, Вальтер Скотт скончался.

В настоящее время в поместье Скотта Эбботсфорд открыт музей знаменитого писателя.

Сэр Ва́льтер Скотт (англ. Walter Scott; 15 августа 1771, Эдинбург - 21 сентября 1832, Эбботсфорд, похоронен в Драйборо) - всемирно известный британский писатель, поэт, историк, собиратель древностей, адвокат, по происхождению шотландец. Считается основоположником жанра исторического романа.

Биография

Родился в Эдинбурге, в семье состоятельного шотландского юриста Вальтера Джона (1729-1799) и Анны Резерфорд (1739-1819), дочери профессора медицины Эдинбургского университета. Был девятым ребенком в семье, но, когда ему было полгода, в живых осталось только трое. В семье из 13 детей выжило шестеро.

В январе 1772 года заболел детским параличом, потерял подвижность правой ноги и навсегда остался хромым. Дважды - в 1775 и в 1777 годах - находился на лечении в курортных местечках Бат и Престонпанс.

Детство его было тесно связано с областью Шотландская граница, где он проводил время на ферме своего деда в Сэндиноу, а также в доме своего дяди близ Келсо. Несмотря на свой физический недостаток, уже в раннем возрасте поражал окружающих живым умом и феноменальной памятью.

В 1778 году возвращается в Эдинбург. С 1779 года учится в эдинбургской школе, в 1785 году вступает в Эдинбургский колледж. В колледже увлекся альпинизмом, окреп физически, и приобрел популярность среди сверстников как отличный рассказчик.

Много читал, в том числе античных авторов, увлекался романами и поэзией, особо выделял традиционные баллады и сказания Шотландии. Вместе со своими друзьями организовал в колледже «Поэтическое общество», изучал немецкий язык и знакомился с творчеством немецких поэтов.

Важным для Скотта становится 1792 год: в Эдинбургском университете он выдержал экзамен на звание адвоката. С этого времени он становится почтенным человеком с престижной профессией и имеет собственную юридическую практику.

Автограф

В первые годы самостоятельной адвокатской практики много ездил по стране, попутно собирая народные легенды и баллады о шотландских героях прошлого. Увлекся переводами немецкой поэзии, анонимно опубликовал свои переводы баллады Бюргера «Ленора».

В 1791 году познакомился со своей первой любовью - Вильяминой Белшес, дочерью эдинбургского адвоката. В течение пяти лет пытался добиться взаимности Вильямины, однако девушка держала его в неопределённости и в конце концов предпочла ему Вильяма Форбса, сына состоятельного банкира, за которого и вышла замуж в 1796 году. неразделённая любовь стала для молодого человека сильнейшим ударом; частички образа Вильямины в последующем не раз проявлялись в героинях романов писателя.

В 1797 году женился на Шарлотте Карпентер (Шарлотта Шарпантье) (1770-1826).

В жизни был образцовым семьянином, человеком хорошим, чувствительным, тактичным, признательным; любил свое имение Эбботсфорд, которое перестроил, сделав из него небольшой замок; очень любил деревья, домашних животных, хорошее застолье в семейном кругу.

В 1830 году он переносит первый апоплексический удар, который парализовал его правую руку. В 1830-1831 Скотт испытывает еще два апоплексических удара.

В настоящее время в поместье Скотта Эбботсфорд открыт музей знаменитого писателя.

Творчество

Вальтер Скотт начал свой творческий путь с поэзии. Первые литературные выступления В. Скотта приходятся на конец 90-х годов XVIII века: в 1796 году выходят переводы двух баллад немецкого поэта Г. Бюргера «Ленора» и «Дикий охотник», а в 1799 году - перевод драмы И. В. Гете «Гец фон Берлихингем».

Первым оригинальным произведением молодого поэта стала романтичная баллада «Иванов вечер» (1800). Именно с этого года Скотт начинает активно собирать шотландский фольклор и, как результат, в 1802 году выдает двухтомный сборник «Песни шотландской границы». В сборник вошло несколько оригинальных баллад и множество проработанных южношотландских легенд. Третий том сборника вышел в 1803 году. Всю читающую публику Великобритании более всего покорили не его новаторские по тем временам стихи и даже не его поэмы, а прежде всего первый в мире роман в стихах «Мармион» (на русском языке впервые появился в 2000 году в издании «Литературные памятники»).

Романтичные поэмы 1805-1817 годов принесли ему славу величайшего поэта, сделали популярным жанр лиро-эпической поэмы, которая совмещает драматичную фабулу средневековья с живописными пейзажами и лирической песней в стиле баллады: «Песня последнего менестреля» (1805), «Мармион» (1808), «Дева озера» (1810), «Рокби» (1813) и др. Скотт стал подлинным основателем жанра исторической поэмы.

Проза уже известного тогда поэта началась романом «Уэверли, или Шестьдесят лет назад» (1814). Вальтер Скотт, при своем слабом здоровье, имел феноменальную работоспособность: как правило, он публиковал не менее двух романов в год. В течение более чем тридцатилетней литературной деятельности писатель создал двадцать восемь романов, девять поэм, множество повестей, литературно-критических статей, исторических трудов.

В сорок два года писатель впервые подал на суд читателей свои исторические романы. Как и его предшественники на этом поприще, Вальтер Скотт называл многочисленных авторов «готических» и «антикварных» романов, особенно его захватывала деятельность Мэри Эджуорт, в творчестве которой отображена ирландская история. Но Вальтер Скотт искал свой собственный путь. «Готические» романы не удовлетворяли его избыточным мистицизмом, «антикварные» - непонятностью для современного читателя.

После продолжительных поисков Вальтер Скотт создал универсальную структуру исторического романа, проведя перераспределение реального и вымышленного так, чтобы показать, что не жизнь исторических лиц, а постоянное движение истории, которое не может остановить ни одна из выдающихся личностей, является настоящим объектом, достойным внимания художника. Взгляд Скотта на развитие человеческого общества называют «провиденциалистским» (от лат. providentia - Божья воля). Здесь Скотт идет следом за Шекспиром. Историческая хроника Шекспира постигала национальную историю, но на уровне «истории королей».

Вальтер Скотт перевел историческую личность в плоскость фона, а на авансцену событий вывел вымышленных персонажей, на судьбу которых влияет изменение эпохи. Таким образом, Вальтер Скотт показал, что движущей силой истории выступает народ, сама народная жизнь является основным объектом художественного исследования Скотта. Его древность никогда не бывает размытой, туманной, фантастической; Вальтер Скотт является абсолютно точным в изображении исторических реалий, потому считается, что он разработал явление «исторического колорита», то есть искусно показал своеобразие определенной эпохи.

Предшественники Скотта изображали «историю ради истории», демонстрировали свои выдающиеся знания и таким образом обогащали знание читателей, но ради самих знаний. У Скотта не так: он знает историческую эпоху детально, но всегда связывает ее с современной проблемой, показывая, как подобная проблема находила свое решение в прошлом. Следовательно, Вальтер Скотт - творец жанра исторического романа; первый из них - «Уэверли» (1814) - появился анонимно (следующие романы вплоть до 1827 года выходили как произведения автора «Уэверли»).

В центре романов Скотта лежат события, которые связаны со значительными социально-историческими конфликтами. Среди них - «шотландские» романы Скотта (которые написаны на основе шотландской истории) - «Гай Мэннеринг» (1815), «Антиквар» (1816), «Пуритане» (1816), «Роб Рой» (1818), Легенда о Монтрозе (1819).

Наиболее удачными среди них являются «Пуритане» и «Роб Рой». В первом изображено восстание 1679 года, которое было направлено против отреставрированной в 1660 году династии Стюартов; герой «Роб Роя» - народный мститель, «шотландский Робин Гуд». В 1818 году появляется том «Британской энциклопедии» со статьей Скотта «Рыцарство».

После 1819 года усиливаются противоречия в мировоззрении писателя. Ставить остро, как раньше, вопрос классовой борьбы Вальтер Скотт больше не осмеливается. Однако тематика его исторических романов стала заметно шире. Выходя за пределы Шотландии, писатель обращается к давним временам истории Англии и Франции. События английской истории изображены в романах «Айвенго» (1819), «Монастырь» (1820), «Аббат» (1820), «Кенилворт» (1821), «Вудсток» (1826), «Пертская красавица» (1828).

Роман «Квентин Дорвард» (1823) посвящен событиям во Франции времен правления Людовика XI. Местом действия романа «Талисман» (1825) становится восточное Средиземноморье эпохи крестовых походов.

Если обобщить события романов Скотта, то мы увидим особенный, своеобразный мир событий и чувств, гигантскую панораму жизни Англии, Шотландии и Франции, в течение нескольких веков, с конца XI к началу XIX века.

В творчестве Скотта 1820-х годов, при сохранении реалистичной основы, имеет место существенное влияние романтизма (особенно в «Айвенго» - романе из эпохи XII века). Особенное место в нём занимает роман из современной жизни «Сент-Ронанские воды» (1824). В критических тонах показано обуржуазивание дворянства, сатирически изображается титулованная знать.

В 1820-х годах был опубликован ряд произведений Вальтера Скотта на историческую и историко-литературную тему: «Жизнь Наполеона Бонапарта» (1827), «История Шотландии» (1829-1830), «Смерть лорда Байрона» (1824). Книга «Жизнеописание романистов» (1821-1824) дает возможность уточнить творческую связку Скотта с писателям XVIII века, особенно с Генри Филдингом, которого он сам называл «отцом английского романа».

Романы Скотта распадаются на две основные группы. Первая посвящена недавнему прошлому Шотландии, периоду гражданской войны - от пуританской революции XVI века до разгрома горных кланов в середине XVIII века и более позднему времени: «Уэверли» (1814), «Гай Маннеринг» (1815), «Эдинбургская темница» (1818), «Шотландские пуритане» (1816), «Ламмермурская невеста» (1819), «Роб Рой» (1817), «Монастырь» (1820), «Аббат» (1820), «Сен-Ронанские воды» (1823), «Антиквар» (1816) и др.

В этих романах Скотт развертывает необыкновенно богатый реалистический типаж. Это целая галерея шотландских типов самых разнообразных социальных слоев, но преимущественно мелкой буржуазии, крестьянства и деклассированной бедноты. Ярко конкретные, говорящие сочным и разнообразным народным языком, они составляют фон, который можно сравнить только с «фальстафовским фоном» Шекспира. В этом фоне немало ярко комедийного, но рядом с комическими фигурами многие плебейские персонажи художественно равноправны с героями из высших классов. В некоторых романах - они главные герои, в «Эдинбургская темнице» героиня - дочь мелкого крестьянина-арендатора. Скотт по сравнению с «сентиментальной» литературой XVIII века делает дальнейший шаг на пути демократизации романа и в то же время дает более живые образы. Но чаще все же главные герои - это условно идеализированные молодые люди из высших классов, лишенные большой жизненности.

Вторая основная группа романов Скотта посвящена прошлому Англии и континентальных стран, преимущественно средним векам и XVI веку: «Айвенго» (1819), «Квентин Дорвард» (1823), «Кенильворт» (1821), «Карл Смелый, или Анна Гейерштейнская, дева Мрака» (1829) и др. Здесь нет того интимного, почти личного знакомства с ещё живым преданием, реалистический фон не столь богат. Но именно здесь Скотт особенно развертывает свое исключительное чутье прошлых эпох, заставившее Огюстена Тьерри назвать его «величайшим мастером исторической дивинации всех времен». Историзм Скотта - прежде всего внешний историзм, воскрешение атмосферы и колорита эпохи. Этой стороной, основанной на солидных знаниях, Скотт особенно поражал своих современников, не привыкших ни к чему подобному.

Данная им картина «классического» средневековья «Айвенго» (1819), в настоящее время несколько устарела. Но такой картины, одновременно тщательно правдоподобной и раскрывавшей такую непохожую на современность действительность, в литературе ещё не было. Это было настоящим открытием нового мира. Но историзм Скотта не ограничивается этой внешней, чувственной стороной. Каждый его роман основан на определенной концепции исторического процесса в данное время.

Так, «Квентин Дорвард» (1823) дает не только яркий художественный образ Людовика XI и его окружения, но вскрывает сущность его политики как этапа в борьбе буржуазии с феодализмом. Концепция «Айвенго» (1819), где центральным фактом для Англии конца XII века выдвинута национальная борьба саксов с норманнами, оказалась необыкновенно плодотворной для науки истории, - она была толчком для известного французского историка Огюстена Тьерри.

При оценке Скотта надо помнить, что его романы вообще предшествовали работам многих историков его времени.

Для шотландцев он - больше, чем просто писатель. Он возродил историческую память этого народа и открыл Шотландию для остального мира и в первую очередь - для Англии. До него в собственно Англии, особенно в ее столице Лондоне, шотландской историей почти не интересовались, считая горцев «дикими». Произведения Скотта, появившиеся сразу же после Наполеоновских войн, в которых шотландские стрелки покрыли себя славой при Ватерлоо, заставили образованные круги Великобритании в корне изменить свое отношение к этой бедной, но гордой стране.

Интересные факты

Большую часть своих обширных знаний Скотт получил не в школе и университете, а с помощью самообразования. Все, что его интересовало, навсегда запечатлевалось в его феноменальной памяти. Ему не требовалось изучать специальную литературу перед тем, как сочинить роман или поэму. Колоссальный объем знаний позволял ему писать на любую избранную тему.

Романы Скотта первоначально выходили без имени автора и инкогнито было раскрыто только в 1827 году.

В 1825 году на лондонской бирже разразилась финансовая паника, и кредиторы потребовали оплаты векселей. Ни издатель Скотта, ни владелец типографии Дж. Баллантайн не смогли уплатить наличными и объявили себя банкротами. Однако Скотт отказался последовать их примеру и взял на себя ответственность за все счета, на которых стояла его подпись, что составило 120 000 фунтов стерлингов, причем долги самого Скотта составляли лишь малую часть этой суммы. Изнурительный литературный труд, на который он себя обрек, дабы выплатить огромный долг, отнял у него годы жизни.

Вальтер Скотт (Walter Scott, 1771-1832)

Творчество Вальтера Скотта - важный этап в развитии литературного процесса в Англии, отразивший переход от романтизма к реализму.

Творческий метод и стиль романов Скотта - явление сложное. Скотт опирался на достижения писателей XVIII в., считая своим учителем Филдинга. Однако он жил в иную эпоху, и творчество его знаменовало новый этап в развитии романа. Не уступая своим предшественникам в художественном мастерстве. Скотт превосходит их не только глубиной своей исторической концепции, но и более совершенным способом построения романа и раскрытия характеров. Романтизм в творчестве Скотта своеобразно сочетается с ярко выраженными реалистическими тенденциями. Исследователи отмечают, что Скотт включил «романтическое» в круг реального.

В мировую литературу Вальтер Скотт вошел как создатель исторического романа. С присущей ему глубиной Скотт отобразил жизнь самых различных эпох, начиная со средних веков и кончая тем временем, когда жил он сам. Скотт увидел «тайну жизни» современного ему общества в его переходном характере.

Писатель жил на рубеже XVIII и XIX вв., в ту переломную эпоху, когда феодальные отношения сменялись буржуазными. Феодально-патриархальная Шотландия уходила в прошлое; на смену ей приходила Шотландия буржуазно-помещичья. Смена эпох обостряла интерес к прошлому, к истории, порождала стремление разобраться в закономерностях ее развития. Величие и сила Скотта заключаются в том, что он соединил в своем творчестве изучение истории с философским осмыслением событии прошлого и блестящим художественным мастерством романиста.

Современники Скотта зачитывались его романами. Их высоко оценили все крупнейшие писатели и критики XIX столетия. Пушкин сравнивал Скотта с Шекспиром. Белинский назвал его «Колумбом в сфере искусства», а также «Шекспиром и Гомером» исторического романа. Бальзак считал Скотта своим учителем. Историзм творчества Скотта имел большое значение для развития реалистического романа XIX в.

Вальтер Скотт родился в столице Шотландии Эдинбурге. Эдинбург с его архитектурными памятниками был самой историей. Все здесь хранило память о прошлом Шотландии, о героических сражениях и народных восстаниях. Отец Скотта был известным адвокатом. Изучению юриспруденции сразу же после окончания школы посвятил себя и будущий писатель. Работая в конторе отца, он познакомился с шотландским и английским законодательством. Недолгая адвокатская практика, связанная с разъездами по стране, работа секретаря эдинбургского суда и шерифа одного из округов Шотландии - все это помогло молодому Скотту познакомиться с жизнью и не прошло бесследно для будущего романиста. Прошлое родины вызывало живой интерес у Скотта. Он начинает собирать памятники шотландского фольклора, записывает баллады и песни, посещает места исторических событий, изучает историю Шотландии, Англии и других европейских стран.

Народное творчество вдохновило Скотта на создание романтических баллад. Однако источником его ранних поэтических произведений был не только фольклор Шотландии. Молодой Скотт был хорошо знаком с литературами европейских стран - Англии, Германии, Франции, Италии, Испании, увлекался драмами Гёте, балладами Бюргера, поэмами Тассо.

В 1802 г. Скотт опубликовал два тома шотландских народных песен, собирать которые он начал с ранней юности («Песни шотландской границы» - Minstrelsy of the Scottish Border). Третий том появился в 1803 г. Эти памятники народной поэзии содержали богатейший материал по истории; в них отразились мысли и чувства простых людей, живших в далекие времена; в них звучал голос народа Шотландии. Вслед за этими сборниками появились поэмы Скотта - «Песнь последнего менестреля» (The Lay of the Last Minstrel, 1805), «Мармион» (Marmion, 1808), «Дева озера» (The Lady of the Lake, 1810), «Рокби» (Rokeby, 1813).

Уже первая из поэм имела необыкновенный успех и сделала автора знаменитым. В «Песни последнего менестреля», как и в других поэмах Скотта, реальность сочетается с фантастикой, черты и факты истории средневековья переплетаются с вымыслом. Описания средневековых замков, шотландский пейзаж, картины охоты и сказочные приключения - все это характерно для раннего поэтического творчества Скотта. Однако оно было лишь подготовительным этапом к созданию знаменитых романов.

В своих романах Вальтер Скотт обращался к значительным историческим событиям. Он показал столкновение социальных сил в различные эпохи. Скотт более глубоко, чем какой-либо писатель до него, раскрыл роль социальных конфликтов в истории человечества.

Велика заслуга писателя, сумевшего показать народные движения, создать значительные народные характеры. Всей логикой развертывающихся в его романах событий Скотт подчеркивал зависимость судьбы отдельного человека от хода истории; он обладал способностью раскрывать характер каждого действующего лица как характер, определяемый исторической эпохой. Вместе с тем он прекрасно передал особенности быта людей, их обычаи и нравы, колорит страны и эпохи.

Своеобразие исторических романов Скотта определяется его мировоззренческой позицией. Мировоззрение писателя было противоречивым. Он придерживался консервативных взглядов, поддерживал правительство тори и был сторонником конституционной монархии. Объективно Скотт признавал право народа на борьбу против угнетения, но он опасался революционных преобразований, и его пугала идея народовластия.

За свою жизнь Скотт написал 28 романов, несколько повестей и рассказов. Многие его романы посвящены истории Шотландии: это так называемые шотландские романы, среди которых: «Уэверли, или Шестьдесят лет назад» (Waverley, or "Tis Sixty Years Since, 1814), «Гай Маннеринг» (Guy Mannering, or The Astrologer, 1815), «Антикварий» (The Antiquary, 1816), «Пуритане» (Old Mortality, 1816), «Роб Рой» (Rob Roy, 1818) и др.; историческое прошлое Англии воспроизведено в романах «Айвенго» (Ivanhoe, A Romance, 1820), «Монастырь» (The Monastery, A Romance, 1820), «Аббат» (The Abbot, 1820), «Кенилворт» (Kenilworth, A Romance, 1821), «Вудсток» (Woodstock; or The Cavalier, 1826); в «Квентине Дорварде» (Quentin Durward, 1823) описаны события, происходившие во Франции во время правления Людовика XI.

Условием создания подлинно исторического романа Скотт считал серьезную проблематику и историческую точность. Писатель тщательно и добросовестно изучал исторические памятники, документы, костюмы, обычаи. В. Г. Белинский писал: «Когда мы читаем исторический роман Вальтера Скотта, то как бы делаемся сами современниками эпохи, гражданами стран, в которых совершается событие романа, и получаем о них, в форме живого созерцания, более верное понятие, нежели какое могла бы нам дать о них какая угодно история».

И все же главное в романах Скотта не изображение быта и нравов, а изображение истории в ее движении и развитии. В предисловии к роману «Айвенго» Скотт писал, что для воспроизведения исторического прошлого вовсе не обязательно пользоваться архаизированным языком и делать человеческие чувства примитивными. Он подчеркивал, что романист должен рассматривать историю с позиций человека своего времени. Этой точки зрения Скотт последовательно придерживался в своем творчестве. Проблематика его романов всегда значительна, и о какой бы эпохе он ни писал, он осмысливает ее с точки зрения современности. Каждый из романов Скотта открывает перед читателем целый мир важных исторических событий и больших человеческих чувств. В своем единстве его романы составляют грандиозную панораму жизни Англии и Шотландии на протяжении нескольких столетий, от конца XII до начала XIX в.

Ключевыми романами шотландского и английского циклов с полным основанием можно считать «Роб Роя» и «Айвенго». В этих двух романах во всем блеске проявилось мастерство Скотта-романиста.

С темой Шотландии связан роман «Роб Рой». Описанные в нем события происходят в начале XVIII в. в горных селениях Шотландии, в торговом городе Глазго, на севере Англии. Писатель вводит нас в обстановку напряженной политической борьбы. Шотландскому народу навязана уния 1707 г., по которой Шотландия была окончательно присоединена к Англии. Феодальная знать еще лелеет мечты о возвращении своей былой власти, о реставрации Стюартов. Зреет заговор, ведется подготовка к якобитскому восстанию 1715 г. (якобиты - сторонники низложенной династии Стюартов). Знатный землевладелец Осбалдистон примыкает к восстанию. В атмосферу политической борьбы и интриг попадает молодой Фрэнк Осбалдистон, приехавший из Англии в поместье к своему дяде.

Главная сюжетная линия романа связана с историей Фрэнка. Однако отнюдь не она представляет основной интерес, а описание жизни и борьбы людей из горных кланов Шотландии. В романе воспроизведены тяжелые условия жизни простых людей, населяющих прекрасную Горную Страну с ее обширными лесами, живописными пещерами, озерами, высокими горами и лощинами. Великолепие природы еще более оттеняет нищету горных селений. В жизнь Горной Страны проникают новые формы торгово-денежных отношений. Рассказывая о жизни шотландцев. Скотт утверждает их право на борьбу с поработителями и угнетателями. Черты народного мстителя он воплощает в образе Роб Роя.

Роб Рой - реально существовавший вожак шотландских горцев. Он был гуртовщиком, которого разорили, лишили земли и дома. Роб Рой ушел в горы и возглавил отряд таких же, как и он, обездоленных горцев. Скотт не стремился к воспроизведению всех подробностей, связанных с жизнью Роб Роя; он передал основное - дух горной шотландской вольницы, воплощенный в образе великодушного и отважного народного мстителя, память о котором, как «о шотландском Робине Гуде -грозе богатых, друге бедняков», навсегда сохранилась в сердцах его соотечественников.

С историей утверждения феодальных отношений в средневековой Англии связано действие романа «Айвенго». События происходят в конце XII в. Это был период борьбы между англосаксами, жившими на территории Англии уже несколько веков, и завоевателями - норманнами, завладевшими Англией в конце XI в. Борьба усложнялась социальными противоречиями между крепостным крестьянством и феодалами (как норманнами, так и англосаксами). В этот же период шла борьба за централизацию королевской власти, борьба короля Ричарда против феодалов. В романе Скотта и представлена эта сложная эпоха.

Многообразна галерея действующих лиц романа: представители старой англосаксонской знати (Седрик, Ательстан), нормандские феодалы и рыцари (Фрон де Беф, де Мальвуазен, де Браси), крестьяне-рабы (Гурт и Вамба), церковники (аббат Эймер, великий магистр Лука Боманоар, монахи), король Ричард Львиное Сердце, ведущий борьбу против феодальной клики, возглавляемой его братом принцем Джоном. Скотт дает острые социальные характеристики феодалов-угнетателей, рисует реалистическую картину жестокости феодальных порядков и нравов.

Уже в самом начале повествования подчеркнут контраст между красотой величественной природы и условиями жизни народа. Две человеческие фигуры возникают на фоне лесного пейзажа; на шее каждого из них надеты металлические кольца, «вроде собачьего ошейника, наглухо запаянного». На одном написано: «Гурт, сын Беовульфа, прирожденный раб Седрика Ротервудского»; на другом -«Вамба, сын Уитлисса Безмозглого, раб Седрика Ротервудского». Крестьяне-рабы ведут разговор о положении дел в стране. «У нас остался только воздух, которым мы дышим, - говорит Гурт, - да и его у нас не отняли потому только, что иначе мы не были бы способны выполнять работу, наваленную на наши плечи».

В народных сценах и в народных характерах отчетливо проявилась связь творчества Скотта с фольклорной традицией. Прежде всего это чувствуется в образе Робина Гуда, созданного на основе народных преданий. В соответствии с народными балладами и песнями Скотт описал Робина Гуда как подлинно народного героя, борца с несправедливостью. В традициях английского народного творчества написаны сцены стрельбы из лука, поединка на дубинках в лесу. В духе народной поэзии даны и образы отважных стрелков Робина Гуда, в частности веселого шутника и балагура, бесшабашного монаха Тука, борющегося на стороне крестьян. Любитель выпить и обильно поесть. Тук заставляет вспомнить шекспировского Фальстафа.

Если в «Айвенго», обращаясь к далекому средневековью, Скотт рассказывает о победе феодальных отношений над патриархальными, то в ряде романов, посвященных событиям английской буржуазной революции XVII в. («Вудсток», «Пуритане», «Антикварий»), он обращается к изображению борьбы буржуазии с феодальными порядками. Оставаясь верным исторической правде, Скотт объективно показал историческую неизбежность крушения феодального строя и утверждения буржуазного.

Большая заслуга писателя состоит в том, что, несмотря на свой консерватизм и монархические симпатии, он сумел в данном случае изобразить события в полном согласии с исторической правдой. Об этом свидетельствует и образ принца Карла Стюарта («Вудсток») - пустого и легкомысленного человека, неспособного к управлению государством, но претендующего на королевский престол, и образ монархиста, верного феодала Стюартов сэра Генри Ли, который, хотя и осуждает казнь короля, встает на сторону Кромвеля («Вудсток»).

Историзм Скотта раскрывается и в романе «Пуритане», где создан собирательный образ пуритан-повстанцев. В романе повествуется о событиях 1679 г., когда в Шотландии вспыхнуло восстание пуритан, направленное против реставрированной в 1660 г. династии Стюартов. В «Пуританах» на широком фоне происходящей в стране борьбы между республиканцами и роялистами показана судьба шотландца Генри Мортона. Вначале умеренный пуританин, Генри Мортон становится одним из вождей восставших пуритан. Жизненный опыт помогает Генри побороть первоначально присущую ему политическую инертность.

Жестокость королевской власти, бесчинства солдат королевской армии заставляют его принять активное участие в борьбе. Как это обычно бывает у Скотта, фигура героя, история его любви затмеваются бурным потоком развертывающихся событий, в данном случае -борьбой между феодальным и буржуазным лагерями. Эти две социальные силы представлены в романе образами генерала-монархиста Клеверхауза и одного из вождей пуританского восстания - Берли. В образе жестокого, высокомерного аристократа Клеверхауза в самом отталкивающем виде показан фанатизм роялистов, стремящихся любыми средствами расправиться с народным движением ради утверждения своей власти и прежнего могущества. Клеверхаузу противопоставлен Берли как образ, выражающий историческую необходимость выступления пуритан.

Основной пафос романа обусловлен включением в него замечательных, ярких народных образов. Для Скотта очевидно, что без народа никакие исторические сдвиги невозможны, и потому народу в романе «Пуритане» принадлежит центральное место. В самой постановке вопроса - народное движение есть ответ на многовековые притеснения феодалов -большая заслуга Скотта. Но, отразив стремление народа к социальной справедливости. Скотт выступил с проповедью политического компромисса между враждующими лагерями -аристократией и буржуазией, компромисса, в котором он видел наиболее приемлемую форму разрешения острого социального конфликта. Скотт осуждает «фанатизм» пуритан, который представляется ему весьма опасным. Этот фанатизм писатель показал в образах слепой Бетси Маклюр, безумного Аввакума Многогневного, в образе Берли.

Выступив создателем многопланового романа, Скотт строит сюжеты своих произведений свободно, обогащая их множеством событий, вводя большое количество действующих лиц; несколько тем, переплетаясь друг с другом, создают сложный и яркий рисунок. Неоспоримое достоинство романов Скотта проявилось в художественно завершенном приеме соединения описаний частной жизни с историческими событиями. Мастерство писателя видно и в портретной характеристике героев, в описаниях обстановки, в которой они живут и действуют. Скотт умело вводит в повествование элемент неожиданности, распутывает сложные сюжетные узлы, обращается к фантастике, связывая ее с поверьями народа и особенностями его мировосприятия в каждую из описываемых эпох. Обращаясь к различным эпохам, Скотт на историческом материале каждой из них подчеркивает неизбежность исторического развития, смены старого новым.

Как создатель жанра исторического романа, Вальтер Скотт вошел в мировую литературу, заняв место в первом ряду ее лучших представителей.