Внутрилитературные связи. Новаторство и эпигонство.

Художественный метод.

Мировой литературный процесс. Стадиальность развития литературы.

План лекции

Литературное направление, течение и школа.

Литературный процесс и его основные закономерности.

Литературный процесс – историческое существование, функционирование и эволюция литературы как в определенную эпоху, так и на протяжении всей истории нации, страны, региона, мира. «литературный процесс в каждый исторический момент включает в себя как сами словесно-художественные произведения, социально, идеологически и эстетически разнокачественные – от высоких образцов до эпигонской, бульварной или массовой литературы, так и формы их общественного бытования: публикации, издания, литературную критику, запечатлеваемые в эпистолярной литературе и мемуарах читательские реакции» (Литературный энциклопедический словарь – М., 1987, с. 195).

Важная сторона литературного процесса – взаимодействие художественной литературы с другими видами искусства, а также с общекультурными, языковыми, идеологическими явлениями.

Литературный процесс в масштабе мировой (всемирном) является частью общественно-исторического процесса, зависит от него. Нередко (особенно в последние столетия) наличествует прямая связь литературного творчества с общественно-политическими движениями (декабристская литература, чартистская литература и т.п.).

Ученые постоянно подчеркивают, что на литературу активно воздействует социальная действительность, что литературный процесс следует рассматривать как обусловленный культурно-исторической жизнью. В то же время отмечается, что литературу «нельзя изучать вне целостного контекста культуры (…) и непосредственно (через голову культуры) соотносить с социально-экономическими и другими факторами. Литературный процесс есть неотторжимая часть культурного процесса» (Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. – М., 1979, с. 344).

Литературный процесс соотносим со стадиями общественного развития человечества (мифологическая архаика, древность, средневековье, новое время, новейшее время). Он стимулируется прежде всего потребностью писателей (не всегда осознанной) откликаться на сдвиги в исторической жизни, участвовать в ней, влиять на общественное сознание. Таким образом, литература меняется в историческом времени прежде всего под воздействием «толчков» извне. Вместе с тем огромное значение для ее эволюции имеет наследование литературных традиций, что позволяет говорить о литературном процессе как таковом: развитие литературы обладает относительной самостоятельностью , в нем важны имманентные начала.

«Путь» всемирной литературы – это своего рода равнодействующая разных «дорог» национальных, зональных, региональных литератур. Вместе с тем существуют общие, глобальные тенденции, наличие которых позволяет выделить в мировом литературном процессе ряд этапов.

В масштабе мировой литературе отдельные ее этапы могут быть представлены разными национальными литературами, в какой-то исторический момент полнее и глубже выражающих тенденции развития искусства (итальянская литература в начале эпохи Возрождения, французская – в эпоху классицизма, немецкая – в эпоху раннего романтизма, русская – в эпоху зрелого реализма (Толстой, Достоевский, Чехов).

В то же время историческая поэтика позволяет выделить глубинные процессы, которые локализованы на уровне общих принципов эстетического видения и художественного мышления, субъектной архитектоники произведения (отношения автора, героя, слушателя-читателя), архетипических форм образа и сюжета, родов и жанров. Становление и изменение этих феноменов протекает веками и даже тысячелетиями. Как фиксирует историческая поэтика, «литература на своем историческом этапе пришла на готовое: готовы были языки, готовы основные формы видения и мышления. Но они развиваются и дальше, но медленно (в пределах эпохи их не уследишь» (Бахтин М.М. Из записей 1970 – 1971 гг.// Эстетика словесного творчества – М.. 1979, с.344). Необходимостью «уследить» растянувшееся на века медленное развитие архитектонических форм литературы и порожден масштабный историзм исторической поэтики. Эта наука выработала самую обобщенную на сегодняшний день картину литературного процесса и выявила три большие стадии развития мировой литературы.

Первую стадию в истории поэтики А.Н. Веселовский назвал эпохой синкретизма. Встречаются и другие наименования, предложенные учеными позже, – эпоха фольклора, дорефлексивного традиционализма, архаическая, мифопоэтическая. По современным представлениям, эта стадия длится от древнего каменного века до VII – VI вв. до н. э. в Греции и первых веков н. э. на Востоке.

Веселовский исходил из того факта, что самым очевидным и простым и в то же время самым фундаментальным отличием архаического сознания от современного является его нерасчлененно-слитная природа, или синкретизм. Он пронизывает всю древнюю культуру, начиная с непосредственных чувственных восприятий ее носителей до их идеологических построений – мифов, религии, искусства.

Синкретизм есть выражение свойственного архаическому сознанию своеобразного целостного взгляда на мир, еще не осложненного отвлеченным, дифференцирующим и рефлексивным мышлением. В этом сознании сами идеи тождества и различия еще не оформились в своей раздельности, а потому оно синкретически воспринимает человека и природу, «я» и «другого», слово и обозначаемую им вещь, жизненную (в том числе ритуальную) практику и искусство.

Такое видение мира породило своеобразие архаического искусства, прежде всего его субъектной архитектоники: древнейшие хоровые формы, отсутствие представлений об авторстве и четких границ между теми участниками эстетического события, которые впоследствии станут автором, героем и слушателем в литературном произведении. И исходная образная структура искусства, порожденного таким эстетическим сознанием, говорит «не об отождествлении человеческой жизни с природною и не о сравнении, предполагающем сознание раздельности сравниваемых предметов, а именно о синкретизме, предполагающем не смешение, а отсутствие различий. Такими же отношениями нерасчлененности в лоне синкретических обрядов связаны разные виды искусства, будущие литературные роды (эпос, лирика и драма) и жанры.

В целом поэтика эпохи синкретизма – и в этом состоит ее совершенно особое место в истории искусства – время медленной выработки основных и первичных принципов художественного мышления, субъектных форм, образных языков, сюжетных архетипов, родов и жанров, всего того, что будет задано последующим стадиям развития литературы как готовые формы, без которых все дальнейшее было бы невозможно.

Вторая большая стадия литературного процесса начинается в VI – V веках до н. э. в Греции и первых веках н. э. на Востоке и длится до середины – второй половины XVIII в. в Европе и рубежа XIX- XX вв. на Востоке. Общепринятое наименование этой стадии еще не установилось, наиболее распространенное ее определение – риторическая .Другие обозначения – эпоха рефлексивного традиционализма, традиционалистская, каноническая, эйдетическая.

Внешний признак, свидетельствующий о наступлении этой стадии, – появление первых поэтик и риторик , в которых эстетическая мысль начинает отделяться от других форм идеологии и рефлексировать над литературой и – шире – над нарождающимися новыми («риторическими») принципами культуры. В Греции таковы «Поэтика» Аристотеля, античные риторики (а еще до них – «Пир» и «Государство» Платона); в Индии - «Натьяшастра» Бхараты (II – IV вв. н. э.), в Китае «Ода изящному слову» Лу Цзи (III в.), и т.п. В Европе эту стадию поэтики принято разделять на два этапа: древность и средневековье (VI в. до н. э. – XIII – XIV вв. н. э.) и «раннее Новое время» – Возрождение, барокко, классицизм (XIV – XVIII вв.).

Данную стадию поэтики, очень большую и с точки зрения истории литературы представляющуюся крайне разнородной и пестрой, объединяет новый порождающий культурный и эстетический принцип, который пришел на смену синкретизму. К сожалению, искомый принцип в науке еще не определен с достаточной ясностью, что и обусловило разные понимания данной эпохи художественного развития.

В целом можно сказать, что данный период отмечен преобладанием традиционализма художественного сознания и «поэтики стиля и жанра»: писатели ориентировались на заранее готовые формы (готового героя, жанры и сюжеты, словесные и образные формулы и т. д.), были зависимы от тесно связанных с традиционалистской установкой жанровых канонов.

Иными словами, художественный феномен был ориентирован не на новое, индивидуально неповторимое и оригинальное, а на традиционное и повторяющееся, на «общие места» («loci communes»). При этом структура художественного произведения организована так, чтобы она соответствовала ожиданиям читателя, а не нарушала их.

В рамках второй стадии выделяются два этапа, рубежом между которыми явилось Возрождение (речь идет преимущественно о европейской литературе). На втором из этих этапов, пришедшим на смену средневековью, литературное сознание делает шаг вперед от безличного начала к личному (хотя еще в рамках традиционализма), литература в большей мере становится светской.

Третья стадия поэтики начинается в середине – второй половине XVIII века в Европе и на рубеже XIX – XX веков на Востоке и длится до настоящего времени.

Исследователями описан «культурный перелом», «категориальный слом» на рубеже XVIII – XIX столетий. Его общекультурной предпосылкой стало рождение автономной личности и ее нового, «автономно-причастного» (М. М. Бахтин) отношения к «другому». Это открытие привело к рождению художественного мира; на авансцену выдвигается индивидуально-творческое художественное сознание. Перестраивается субъектную сфера искусства, рождая новые отношения автора, героя и читателя, в пределе делая их отношениями автономных субъектов.

Отныне доминирует «поэтика автора», освободившегося от всевластия жанрово-стилевых форм. С середины XVIII века начинается процесс деканонизации жанров, принципиально обновивший литературу и продолжающий ее обновлять до настоящего времени.

Литература, как никогда ранее, предельно сближается с непосредственным и конкретным бытием человека, проникается его заботами, мыслями, чувствами. Наступает эпоха индивидуально-авторских стилей; литературный процесс теснейшим образом сопрягается одновременно с личностью писателя и окружающей его действительностью. Все это имеет место в романтизме и реализме XIX столетия, а в немалой мере и в модернизме XX века.

Бытует и третье значение слова «генезис», для литературоведения наиболее существенное. Это совокупность факторов (стимулов) писательской деятельности, которые имеют место как в области художественной словесности и иных видов искусства, так и за их пределами (сферы индивидуально-биографическая и социально-культурная, а также мир антропологических универсалий). Данный аспект литературной жизни мы обозначаем словосочетанием генезис литературного творчества . Изучение стимулов деятельности писателей важно как для уяснения сущности отдельных произведений, так и для понимания литературного процесса - закономерностей развития словесного искусства.

Освоение генезиса литературного творчества в составе науки о литературе вторично по отношению к изучению самих произведений. «Всякое генетическое рассмотрение объекта, - утверждал А.П. Скафтымов, - должно предваряться постижением его внутренне-конститутивного смысла» . Однако в истории литературоведения генетические штудии предшествовали изучению самих литературных произведений в их многоплановости и целостности. Они едва ли не преобладали в науке о литературе вплоть до 1910–1920-х годов.

§ 2. К истории изучения генезиса литературного творчества

Каждая из литературоведческих школ сосредоточивалась на какой-то одной группе факторов литературного творчества. Обратимся в этой связи к культурно-исторической школе (вторая половина XIX в.). Здесь рассматривалась обусловленность писательской деятельности внехудожественными явлениями, прежде всего - общественной психологией. «Произведение литературы, - писал лидер этой школы французский ученый Ипполит Тэн, - не просто игра воображения, своевольная прихоть пылкой души, но снимок с окружающих нравов и свидетельство известного состояния умов <…> по литературным памятникам возможно судить о том, как чувствовали и мыслили люди много веков назад». И далее: изучение литературы «позволяет создать историю нравственного развития и приблизиться к познанию психологических законов, управляющих событиями» . Тэн подчеркивал, что преломляющиеся в литературе нравы, мысли и чувства зависят от национальных, социально-групповых и эпохальных черт людей. Эти три фактора писательского творчества он называл расой, средой и историческим моментом . Литературное произведение при этом осознавалось более в качестве культурно-исторического свидетельства, нежели собственно эстетического явления.

Генетическим по преимуществу и направленным на внехудожественные факты было также социологическое литературоведение 1910–1920-х годов, явившее собой опыт применения к литературе положений марксизма. Литературное произведение, утверждал В.Ф. Переверзев, возникает не из замыслов писателя, а из бытия (которое понимается как психоидеология общественной группы), а потому ученому необходимо прежде всего понять «социальное месторождение» литературного факта . Произведения при этом характеризовались «как продукт определенной социальной группы», как «эстетическое воплощение жизни некоторой социальной ячейки» . (В иных случаях бытовал термин «социальная прослойка».) Литературоведы-социологи начала XX в. широко опирались на понятие классовости литературы , понимая ее как выражение интересов и настроений («психоидеологии») узких социальных групп, к которым по происхождению и условиям воспитания принадлежали писатели.

В последующие десятилетия социально-исторический генезис литературного творчества стал пониматься учеными-марксистами более широко: произведения рассматривались как воплощение идейной позиции автора, его взглядов, его мировоззрения , которые осознавались как обусловленные главным образом (а то и исключительно) социально-политическими противоречиями данной эпохи в данной стране. В этой связи социально-классовое начало литературного творчества вырисовывалось иначе, чем в 1910–1920-е годы, в соответствии с суждениями В.И. Ленина о Толстом: не как выражение в произведениях психологии и интересов узких социальных групп, а в качестве преломления взглядов и настроений широких слоев общества (угнетенных или господствующих классов). При этом в литературоведении 1930–1950-х годов (а нередко и позднее) классовое начало в литературе односторонне акцентировалось в ущерб общечеловеческому: социально-политические аспекты взглядов писателей выдвигались в центр и оттесняли на второй план их философские, нравственные, религиозные воззрения, так что писатель осознавался прежде всего в качестве участника современной ему общественной борьбы. В результате литературное творчество прямолинейно и безапелляционно выводилось из идеологических конфронтаций его эпохи.

Охарактеризованные литературоведческие направления изучали главным образом исторический и при этом внехудожественный генезис литературного творчества. Но в истории науки имело место и иное: выдвижение на передний план внутрилитературных стимулов деятельности писателей, или, говоря иначе, имманентных начал литературного развития. Таково было компаративистское направление в литературоведении второй половины XIX в. Решающее значение учеными этой ориентации (Т. Бенфей в Германии; в России - Алексей Н. Веселовский, отчасти Ф.И. Буслаев и Александр Н. Веселовский) придавалось влияниям и заимствованиям; тщательно изучались «бродячие» сюжеты, мигрирующие (странствующие) из одних регионов и стран в другие. Существенным стимулом литературного творчества считался сам факт знакомства писателя с какими-то более ранними литературными фактами.

Иного рода опыты имманентного рассмотрения литературы были предприняты формальной школой в 1920-е годы. В качестве доминирующего стимула деятельности художников слова рассматривалась их полемика с предшественниками, отталкивание от использовавшихся ранее, автоматизированных приемов, в частности - стремление пародировать бытующие литературные формы. Об участии писателей в литературной борьбе как важнейшем факторе творчества настойчиво говорил Ю.Н. Тынянов. По его словам, «всякая литературная преемственность есть прежде всего борьба», в которой «нет виноватых, а есть побежденные» .

Литературное творчество, далее, неоднократно изучалось как стимулируемое всеобщими, универсальными (трансисторическими) началами человеческого бытия и сознания. Этот аспект генезиса литературы был акцентирован мифологической школой , у истоков которой - работа Я. Гримма «Немецкая мифология» (1835), где в качестве вечной основы художественных образов осознается творящий дух народов, воплощающий себя в мифах и преданиях, которые постоянно пребывают в истории. «Общие всему человечеству законы логики и психологии, - утверждал глава русской мифологической школы, - общие явления в быту семейном и практической жизни, наконец, общие пути в развитии культуры, естественно, должны были отразиться и одинаковыми способами понимать явления жизни и одинаково выражать их в мифе, сказке, предании, притче или пословице» . Положения мифологической школы, заметим, применимы в большей степени к фольклору и исторически ранней художественной словесности, чем к литературе Нового времени. Вместе с тем искусство XX в. обращается к мифу и иного рода универсалиям сознания и бытия («архетипы», «вечные символы») весьма настойчиво и активно , что стимулирует и научное изучение подобных универсалий (таково, в частности, психоаналитическое искусствоведение и литературоведение, опирающееся на учение Фрейда и Юнга о бессознательном).

Каждая из рассмотренных концепций фиксирует определенную грань генезиса деятельности писателей и имеет непреходящую научную значимость. Но в той мере, в какой представители названных научных школ абсолютизировали изучаемый ими стимул литературного творчества, считая его единственно важным и неизменно доминирующим, они проявляли склонность к догматизму и методологическую узость.

Опыты генетического рассмотрения литературы, о которых шла речь, направлены в основном на уяснение общих, надындивидуальных стимулов писательского творчества, связанных с культурно-историческим процессом и антропологическими универсалиями. От подобных подходов отличались биографический метод в критике и литературоведении (Ш. Сент-Бев и его последователи) и в какой-то мере психологическая школа , представленная трудами Д.Н. Овсянико-Куликовского. Здесь художественные произведения ставятся в прямую зависимость от внутреннего мира автора, от его индивидуальной судьбы и черт личности.

Воззрения сторонников биографического метода были предварены герменевтическим учением Ф. Шлейермахера (о герменевтике см. с. 106–112), который утверждал, что идеи и ценности, в том числе художественные, не могут быть поняты без углубленного анализа их генезиса, а значит - без обращения к фактам жизни конкретного человека . Подобного рода суждения имели место и позже. По афористически метким словам А.Н. Веселовского, «художник воспитывается на почве человека» . П.М. Бицилли, один из ярких гуманитариев послереволюционного русского зарубежья, писал: «Подлинным генетическим изучением художественного произведения может быть только то, которое имеет целью свести его ко внутренним переживаниям художника» .

Такого рода представления получили обоснование в статье А.П. Скафтымова, опубликованной в саратовской научной периодике (1923) и в течение ряда десятилетий остававшейся незамеченной. Ученый утверждал, что рассмотрение генезиса при невнимании к личности автора фатально сводится к механической констатации фактов чисто внешних: «Картина общего необходимо должна вырастать из изучения частного». «Факторов, действующих на процесс творчества, - писал он, - много, и действенность их неодинакова, все они подчинены индивидуальности автора. <…> Соотношение жизни (культурно-исторической и общественно-психологической. - В.Х .) и произведения искусства должно устанавливаться не непосредственно, а через личность автора. Жизнь протачивается и отслаивается в составе художественного произведения <…> волею (сознательно или подсознательно) художника». Литературоведение, считает Скафтымов, «открывает двери для признания необходимости общекультурных, общественных и литературных воздействий, которые коснулись личности художника» . Ученый обосновал последовательно недогматический и, можно сказать, собственно гуманитарный подход к генезису литературного творчества.

Изучение художественных творений как стимулируемых прежде всего чертами личности автора особенно насущно при обращении к литературе XIX–XX вв., решительно освободившейся от жанровых канонов. При этом личностное рассмотрение генезиса не отменяет, а дополняет те направленческие концепции, которые акцентируют внеиндивидуальную детерминацию писательской деятельности. Ведь автор, при всем том, что его личность уникальна и самоценна, мыслит и чувствует, действует и высказывается от лица неких человеческих общностей, порой весьма широких (течение общественной мысли, сословие и класс, нация, конфессия и т. п.). Об этом (на наш взгляд, с неотразимой убедительностью) говорил И.Ф. Анненский в статье «Леконт де Лиль и его "Эриннии"»: «<…> законы истории не изменяются в угоду и самой страстной воле (поэта. - В.Х .). Никому из нас не дано уйти от тех идей, которые, как очередное наследье и долг перед прошлым, оказываются частью нашей души при самом вступлении нашем в сознательную жизнь. И чем живее ум человека, тем беззаветнее отдается он чему-то Общему и Нужному, хотя ему и кажется, что он свободно и сам выбирал свою задачу».

Генетическое рассмотрение литературы, активно учитывающее свойства личности автора, позволяет шире воспринять и глубже осмыслить сами его произведения: усмотреть в художественном творении, как выразился Вяч. И. Иванов, не только искусство, но и душу поэта. «Наш подход к искусству современности, - писал Г.П. Федотов, формулируя один из важнейших принципов религиозно-философской эстетики начата нашего столетия, - не как к сфере чисто эстетической, а как к свидетельству о целости или скудости человека, о его жизни и гибели» . Подобные мысли выражались и значительно раньше, в эпоху романтизма. Ф. Шлегель писал: «Для меня важно не какое-то отдельное произведение Гете, а сам он во всей его целости» .

Уяснение связей художественных творений с личностью автора находится в самой тесной связи с интерпретирующей деятельностью, органически к ней подключается. Для «совершенного понимания» текста, отметил Г.Г. Шлет, насущно объединение его «имманентной» интерпретации и генетического соотнесения с личностью автора .

Суммируя богатый опыт генетического рассмотрения литературы, сделаем вывод о разнородности и множественности факторов писательской деятельности. Эти факторы правомерно определенным образом сгруппировать. Во-первых, неоспоримо важны прямые непосредственные стимулы , побуждающие к писательству, каков прежде всего созидательно-эстетический импульс. Этому импульсу сопутствует потребность автора воплотить в произведении свой духовный (а иногда также психологический и житейско-биографический) опыт и тем самым воздействовать на сознание и поведение читателей. По словам Т.С. Элиста, настоящий поэт «мучим потребностью сообщить другому свой опыт» . Во-вторых, в составе генезиса литературного творчества значима совокупность явлений и факторов, воздействующих на автора извне, т. е. стимулирующий контекст художественной деятельности.

При этом (вопреки нередко провозглашавшемуся учеными разных школ) ни один из факторов литературного творчества не является его жесткой детерминацией: художественно-творческий акт по самой своей природе свободен и инициативен, а потому не предначертан заранее. Литературное произведение не является «снимком» и «слепком» с того или иного внешнего автору явления. Оно никогда не выступает в качестве «продукта» или «зеркала» какого-либо определенного круга фактов. «Компоненты» стимулирующего контекста вряд ли могут быть выстроены в некую универсальную схему, иерархически упорядоченную: генезис литературного творчества исторически и индивидуально изменчив, и любая его теоретическая регламентация неизбежно оборачивается догматической односторонностью.

Стимулирующий контекст творчества при этом не обладает полнотой определенности. Его объем и границы точным характеристикам не поддаются. Знаменателен ответ Маяковского на вопрос, повлиял ли на него Некрасов: «Неизвестно». «Не будем поддаваться искушению мелкого тщеславия - прибегать к формулам, априорно устанавливающим генезис творчества, - писал французский ученый рубежа XIX–XX вв., полемизируя с культурно-исторической школой. - Мы никогда не знаем <…> всех элементов, входящих в состав гения» .

Вместе с тем свободное от догматизма рассмотрение генезиса литературных фактов имеет огромное значение для их понимания. Знание корней и истоков произведения не только проливает свет на его эстетические, собственно художественные свойства, но и помогает понять, как воплотились в нем черты личности автора, а также побуждает воспринять произведение в качестве определенного культурно-исторического свидетельства.

§ 3. Культурная трдциция в ее значимости для литературы

В составе контекста, стимулирующего литературное творчество, ответственная роль принадлежит промежуточному звену между антропологическими универсалиями (архетипы и мифопоэтика, на которых литературоведение сосредоточено ныне) и внутриэпохальной конкретикой (современность писателя с ее противоречиями, которая с непомерной настойчивостью выдвигалась на первый план в наши «доперестроечные» десятилетия). Это срединное звено контекста писательской деятельности освоено теоретическим литературоведением недостаточно, поэтому мы остановимся на нем подробнее, обратившись к тем смыслам, которые обозначаются терминами «преемственность», «традиция», «культурная память», «наследие», «большое историческое время».

В статье «Ответ на вопрос редакции "Нового мира"» (1970) М.М. Бахтин, оспаривая официально провозглашавшиеся и общепринятые начиная с 1920-х годов установки, использовал словосочетания «малое историческое время» и «большое историческое время», разумев под первым современность писателя, под вторым - опыт предшествующих эпох. «Современность, - писал он, - сохраняет все свое огромное и во многих отношениях решающее значение. Научный анализ может исходить только из нее и <…> все время должен сверяться с нею». Но, продолжал Бахтин, «замыкать его (литературное произведение. - В.Х .) в этой эпохе нельзя: полнота его раскрывается только в большом времени ». Последнее словосочетание становится в суждениях ученого о генезисе литературного творчества опорным, стержневым: «…произведенье уходит своими корнями в далекое прошлое. Великие произведения литературы подготовляются веками, в эпоху же их создания снимаются только зрелые плоды длительного и сложного процесса созревания». В конечном счете деятельность писателя, по мысли Бахтина, определяют длительно существующие, «могучие течения культуры (в Особенности низовые, народные)» .

Правомерно разграничить два значения слова «традиция» (от лат . traditio - передача, предание). Во-первых, это опора на прошлый опыт в виде его повторения и варьирования (здесь обычно используются слова «традиционность» и «традиционализм»). Такого рода традиции строго регламентированы и имеют форму обрядов, этикета, церемониала, неукоснительно соблюдаемых. Традиционализм был влиятелен в литературном творчестве на протяжении многих веков, вплоть до середины XVIII столетия, что особенно ярко сказывалось в преобладании канонических жанровых форм (см. с. 333–337). Позднее он утратил свою роль и стал восприниматься как помеха и тормоз для деятельности в сфере искусства: вошли в обиход Суждения о «гнете традиций», о традиции как «автоматизированном приеме» и т. п.

В изменившейся культурно-исторической ситуации, когда обрядово-регламентирующее начало заметно потеснилось как в общественной, так и в частной жизни людей, приобрело актуальность (это особенно ясно просматривается в XX в.) другое значение термина «традиция», под которой стали разуметь инициативное и творческое (активно-избирательное и обогащающее) наследование культурного (и, в частности, словесно-художественного) опыта, которое предполагает достраивание ценностей, составляющих достояние общества, народа, человечества.

Предметом наследования являются как выдающиеся памятники культуры (философии и науки, искусства и литературы), так и малозаметная «ткань жизни», насыщенная «творческими воздействиями», сохраняемая и обогащаемая от поколения к поколению . Это - сфера верований, нравственных установок, форм поведения и сознания, стиля общения (не в последнюю очередь внутрисемейного), обиходной психологии, трудовых навыков и способов заполнения досуга, контактов с природой, речевой культуры, бытовых привычек.

Органически усвоенная традиция (а именно в такой форме ей подобает существовать) становится для отдельных людей и их групп своего рода ориентиром, можно сказать, маяком, некой духовно-практической стратегией. Причастность традиции проявляется не только в виде ясно осознанной ориентации на определенного рода ценности, но и в формах стихийных, интуитивных, непреднамеренных. Мир традиций подобен воздуху, которым люди дышат, чаще всего не задумываясь о том, каким неоценимым благом они располагают. По мысли русского философа начала XX века В.Ф. Эрна, человечество существует благодаря свободному следованию традициям: «Свободная традиция <…> есть не что иное, как внутреннее метафизическое единство человечества » . Позже в том же духе высказался И. Хейзинга: «Здоровый дух не боится брать с собой в дорогу весомый груз ценностей прошлого» .

Для литературы XIX–XX вв. неоспоримо важны традиции (естественно, прежде всего во втором значении слова) как народной культуры, в основном отечественной (о чем в Германии настойчиво говорили И. Гердер и гейдельбергские романтики), так и культуры образованного меньшинства (в большей степени международной). Эпоха романтизма осуществила синтез этих культурных традиций; произошло, по словам В.Ф. Одоевского, «слияние народности с общей образованностью» . И этот сдвиг многое предопределил в позднейшей литературе, в том числе и современной.

Об огромном значении традиций (культурной памяти) как стимуле любого творчества наши ученые говорят весьма настойчиво. Они утверждают, что культуротворчество знаменуется прежде всего наследованием прошлых ценностей , что «творческое следование традиции предполагает поиск живого в старом, его продолжение, а не механическое подражание <…> отмершему» , что активная роль культурной памяти в порождении нового составляет веху в научном познании исторического и художественного процесса - этап, последовавший за господством гегельянства и позитивизма .

Культурное прошлое, так или иначе «приходящее» в произведения писателя, разнопланово. Это, во-первых, словесно-художественные средства, находившие применение и раньше, а также фрагменты предшествующих текстов (в облике реминисценций); во-вторых, мировоззрения, концепции) идеи, уже бытующие как во внехудожественной реальности, так и в литературе; и, наконец, в-третьих, формы внехудожественной культуры, которые во многом стимулируют и предопределяют формы литературного творчества (родовые и жанровые; предметно-изобразительные, композиционные, собственно речевые). Так, повествовательная форма эпических произведений порождена широко бытующим в реальной жизни людей рассказыванием о происшедшем ранее; обмен репликами между героями и хором в античной драме генетически соотносим с публичными началами жизни древних греков; плутовской роман - это порождение и художественное преломление авантюрности как особого рода жизненного поведения; расцвет психологизма в литературе последних полутора-двух столетий обусловлен активизацией рефлексии как феномена человеческого сознания, и тому подобное. О такого рода соответствиях между формами художественными и внехудожественными (жизненными) Ф. Шлейермахер говорил следующее: «Даже изобретатель новой формы изображения не полностью свободен в осуществлении своих намерений. Хотя от его воли и зависит, станет или не станет та или иная жизненная форма художественной формой его собственных произведений, он находится при создании нового в искусстве перед лицом власти его аналогов, которые уже наличествуют» . Писатели, таким образом, независимо от их сознательных установок «обречены» опираться на те или иные формы жизни, ставшие культурной традицией. Особенно большое значение в литературной деятельности имеют традиции жанровые (см. с. 337–339).

Итак, понятие традиции при генетическом рассмотрении литературы (как в ее формально-структурной стороне, так и в глубинных содержательных аспектах) играет весьма ответственную роль. Однако в литературоведении XX в. (в основном авангардистски ориентированном) широко бытует и иное, противоположное представление о традиции, преемственности, культурной памяти - как неминуемо связанных с эпигонством и не имеющих касательства к подлинной, высокой литературе. По мнению Ю.Н. Тынянова, традиция - это «основное понятие старой истории литературы», которое «оказывается неправомерной абстракцией»: «говорить о преемственности приходится только при явлении школы, эпигонства, но не при явлениях литературной эволюции, принцип которой - борьба и смена ».

И поныне порой выражается мысль, что литературоведение не нуждается в этом понятии. «Следует отметить, - пишет М.О. Чудакова, - что одним из несомненных, наиболее очевидных следствий работы Тынянова и его единомышленников стала дискредитация неопределенного понятия «традиция», которое после их критической оценки повисло в воздухе и затем нашло себе пристанище в текстах, лежащих вне науки. Взамен ей явилась «цитата» (реминисценция) и «литературный подтекст» (преимущественно для поэтических текстов)» .

Подобного рода недоверие к слову «традиция» и тем глубоким смыслам, которые за ним стоят и в нем выражаются, восходит к безапелляционному «антитрадиционализму» Ф. Ницше и его последователей. Вспомним требования, которые предъявил людям герой поэмы-мифа «Так говорил Заратустра»: «Разбейте <…> старые скрижали»; «Я велел им (людям. - В.Х.) смеяться над их <…> святыми и поэтами» . Воинственные антитрадиционалистские голоса раздаются и ныне. Вот не так давно прозвучавшая фраза, интерпретирующая 3. Фрейда в ницшеанском духе: «Выразить себя можно лишь раскритиковав самого сильного и близкого по духу из предшественников - убив отца, как велит (курсив мой.-В.Х.) Эдипов комплекс» . Решительный антитрадиционализм в XX в. составил своего рода традицию, по-своему парадоксальную. Б. Гройс, считающий, что «Ницше сейчас остается непревзойденным ориентиром для современной мысли», утверждает: «<…> разрыв с традицией - это следование ей на ином уровне, ибо разрыв с образцами имеет свою традицию» . С последней фразой трудно не согласиться.

Понятие традиции ныне является ареной серьезных расхождений и мировоззренческих противостояний, которые имеют к литературоведению самое прямое отношение.

Литературный процесс

Этим термином, во-первых, обозначается литературная жизнь определенной страны и эпохи (во всей совокупности ее явлений и фактов) и, во-вторых, многовековое развитие литературы в глобальном, всемирном масштабе. Литературный процесс во втором значении слова (именно о нем пойдет речь далее) составляет предмет сравнительно-исторического литературоведения.

§ 1. Динамика и стабильность в составе всемирной литературы

Тот факт, что литературное творчество подвластно изменениям по мере движения истории, самоочевиден. Меньше обращает на себя внимание то, что литературная эволюция совершается на некой устойчивой, стабильной основе. В составе культуры (искусства и литературы - в частности) различимы явления индивидуализированные и динамичные - с одной стороны, с другой же - структуры универсальные, надвременные, статичные , нередко именуемые топикой (от др. - гр . topos - место, пространство). Топика у древних явилась одним из понятий логики (теории доказательств) и риторики (изучение «общих мест» в публичных выступлениях) . В близкие нам эпохи это понятие пришло в литературоведение . По словам А.М. Панченко, культура (в том числе словесно-художественная) «располагает запасом устойчивых форм, которые актуальны на всем ее протяжении», а потому правомерен и насущен «взгляд на искусство как на эволюционирующую топику» .

Топика разнородна. Неизменно присутствуют в литературном творчестве типы эмоциональной настроенности (возвышенное, трагическое, смех и т. п.), нравственно-философские проблемы (добро и зло, истина и красота), «вечные темы», сопряженные с мифопоэтическими смыслами, и, наконец, арсенал художественных форм, которые находят себе применение всегда и везде. Обозначенные нами константы всемирной литературы, т. е. топосы (их называют также общими местами - от лат . loci communes) составляют фонд преемственности , без которого литературный процесс был бы невозможен. Фонд литературной преемственности уходит своими корнями в долитературную архаику и от эпохи, к эпохе пополняется. О последнем с максимальной убедительностью свидетельствует опыт европейской романистики последних двух-трех столетий. Здесь упрочились новые топосы, связанные с художественным освоением внутреннего мира человека в его многоплановых связях с окружающей реальностью.

§ 2. Стадиальность литературного развития

В литературоведении укоренено и никем не оспаривается представление о наличии моментов общности (повторяемости) в развитии литератур разных стран и народов, об едином ее «поступательном» движении в большом историческом времени. В статье «Будущее литературы как предмет изучения» Д.С. Лихачев говорит о неуклонном возрастании личного начала в литературном творчестве) об усилении его гуманистического характера, о нарастании реалистических тенденций и все большей свободе выбора форм писателями, а также об углублении историзма художественного сознания. «Историчность сознания, - утверждает ученый, - требует от человека осознания исторической относительности своего собственного сознания. Историчность связана с «самоотречением», со способностью ума понять собственную ограниченность» .

Стадии литературного процесса привычно мыслятся как соответствующие тем этапам истории человечества, которые с наибольшей отчетливостью и полнотой явили себя в странах западноевропейских и особенно ярко - в романских. В этой связи выделяются литературы древние, средневековые и - литературы Нового времени с их собственными этапами (вслед за Возрождением - барокко, классицизм, Просвещение с его сентименталистской ветвью, романтизм, наконец, реализм, с которым в XX в. сосуществует и успешно конкурирует модернизм).

Учеными в наибольшей степени уяснены стадиальные различия между литературами Нового времени и предшествовавшей им письменностью. Древняя и средневековая литературы характеризовались распространенностью произведений с внехудожественными функциями (религиозно-культовой и ритуальной, информативной и деловой и т. п.); широким бытованием анонимности; преобладанием устного словесного творчества над письменностью, которая прибегала более к записям устных преданий и ранее созданных текстов, нежели к «сочинительству». Важной чертой древних и средневековых литератур являлась также неустойчивость текстов, наличие в них причудливых сплавов «своего» и «чужого», а вследствие этого - «размытость» границ между оригинальной и переводной письменностью. В Новое же время литература эмансипируется в качестве явления собственно художественного; письменность становится доминирующей формой словесного искусства; активизируется открытое индивидуальное авторство; литературное развитие обретает гораздо больший динамизм. Все это представляется бесспорным.

Сложнее обстоит дело с разграничением литератур древних и средневековых. Оно не составляет проблемы применительно к Западной Европе (древнегреческая и древнеримская античность принципиально отличаются от средневековой культуры более «северных» стран), но вызывает сомнения и споры при обращении к литературам иных, прежде всего восточных, регионов. Да и так называемая древнерусская литература была по сути письменностью средневекового типа.

Дискуссионен ключевой вопрос истории всемирной литературы: каковы географические границы Возрождения с его художественной культурой и, в частности, словесностью? Если Н.И. Конрад и ученые его школы считают Возрождение явлением глобальным, повторяющимся и варьирующимся не только в странах Запада, но и в восточных регионах , то и другие специалисты, тоже авторитетные, рассматривают Ренессанс как специфичное и уникальное явление западноевропейской (главным образом итальянской) культуры: «Всемирное значение итальянский Ренессанс приобрел не потому, что был самым типичным и наилучшим среди всех случившихся ренессансов, а потому, что других ренессансов не было. Этот оказался единственным» .

При этом современные ученые отходят от привычной апологетической оценки западноевропейского Возрождения, выявляют его двойственность. С одной стороны, Ренессанс обогатил культуру концепцией полной свободы и независимости личности, идеей безусловного доверия к творческим возможностям человека, с другой же стороны - возрожденческая «философия удачи питала <…> дух авантюризма и аморализма» .

Обсуждение проблемы географических границ Возрождения обнаружило недостаточность традиционной схемы мирового литературного процесса, которая ориентирована в основном на западноевропейский культурно-исторический опыт и отмечена ограниченностью, которую принято именовать «европоцентризмом». И ученые на протяжении двух-трех последних десятилетий (пальма первенства здесь принадлежит С.С. Аверинцеву) выдвинули и обосновали концепцию, дополняющую и в какой-то степени пересматривающую привычные представления о стадиях литературного развития. Здесь в большей мере, чем раньше, учитываются, во-первых, специфика словесного искусства и, во-вторых, опыт неевропейских регионов и стран. В имеющей итоговый характер коллективной статье 1994 г. «Категории поэтики в смене литературных эпох» выделены и охарактеризованы три стадии всемирной литературы.

Первая стадия - это «архаический период», где безусловно влиятельна фольклорная традиция. Здесь преобладает мифопоэтическое художественное сознание и еще отсутствует рефлексия над словесным искусством, а потому нет ни литературной критики, ни теоретических штудий, ни художественно-творческих программ. Все это появляется лишь на второй стадии литературного процесса, начало которой положила литературная жизнь Древней Греции середины 1 тысячелетия до н. э. и которая продолжалась до середины XVIII в. Этот весьма длительный период отмечен преобладанием традиционализма художественного сознания и «поэтики стиля и жанра»: писатели ориентировались на заранее готовые формы речи, отвечавшие требованиям риторики (о ней см. с. 228–229), и были зависимы от жанровых канонов. В рамках этой второй стадии, в свою очередь, выделяются два этапа, рубежом между которыми явилось Возрождение (здесь, заметим, речь вдет по преимуществу об европейской художественной культуре). На втором из этих этапов, пришедшем на смену средневековью, литературное сознание делает шаг от безличного начала к личному (хотя еще в рамках традиционализма); литература в большей мере становится светской.

И, наконец, на третьей стадии , начавшейся с эпохи Просвещения и романтизма, на авансцену выдвигается «индивидуально-творческое художественное сознание». Отныне доминирует «поэтика автора», освободившегося от всевластия жанрово-стилевых предписаний риторики. Здесь литература, как никогда ранее, «предельно сближается с непосредственным и конкретным бытием человека, проникается его заботами, мыслями, чувствами, создается по его мерке»; наступает эпоха индивидуально-авторских стилей; литературный процесс теснейшим образом сопрягается «одновременно с личностью писателя и окружающей его действительностью» . Все это имеет место в романтизме и в реализме XIX столетия, а в немалой мере и в модернизме нашего века. К этим явлениям литературного процесса мы и обратимся.

§ 3. Литературные общности (художественные системы) XIX–XX вв

В XIX в. (особенно в его первой трети) развитие литературы шло под знаком романтизма, который противостоял классицистическому и просветительскому рационализму. Первоначально романтизм упрочился в Германии, получив глубокое теоретическое обоснование, и скоро распространился по европейскому континенту и за его пределами . Именно это художественное движение знаменовало всемирно значимый сдвиг от традиционализма к поэтике автора.

Романтизм (в частности - немецкий) весьма неоднороден, что убедительно показано в ранних работах В.М. Жирмунского, которые оказали серьезнейшее воздействие на дальнейшее изучение этой художественной системы и по праву признаны литературоведческой классикой. Главным в романтическом движении начала XIX в. ученый считал не двоемирие и не переживание трагического разлада с реальностью (в духе Гофмана и Гейне), а представление об одухотворенности человеческого бытия, о его «пронизанности» божественным началом - мечту «о просветлении в Боге всей жизни , и всякой плати, и каждой индивидуальности» . В то же время Жирмунский отмечал ограниченность раннего (иенского) романтизма, склонного к эйфории, не чуждого индивидуалистического своеволия, которое позже преодолевалось двумя путями. Первый - обращение к христианской аскетике средневекового типа («религиозное отречение»), второй - освоение насущных и благих связей человека с национально-исторической реальностью. Ученый положительно расценивал движение эстетической мысли от диады «личность - человечество (миропорядок)», смысл которой космополитичен, к свойственному гейдельбергским романтикам разумению огромной значимости посредующих звеньев между индивидуальным и универсальным, каковы «национальное сознание» и «своеобразные формы коллективной жизни отдельных народов» . Устремленность гейдельбергцев к национально-культурному единению, их причастность историческому прошлому своей страны характеризовались Жирмунским в высоких поэтических тонах. Такова статья «Проблема эстетической культуры в произведениях гейдельбергских романтиков», написанная в необычной для автора полуэссейстской манере .

Вслед романтизму, наследуя его, а в чем-то и оспаривая, в XIX в. упрочилась новая литературно-художественная общность, обозначаемая словом реализм , которое имеет ряд значений, а потому небесспорно в качестве научного термина . Сущность реализма применительно к литературе прошлого столетия (говоря о лучших ее образцах, нередко пользуются словосочетанием «классический реализм») и его место в литературном процессе осознаются по-разному. В период господства марксистской идеологии реализм непомерно возвышался в ущерб всему иному в искусстве и литературе. Он мыслился как художественное освоение общественно-исторической конкретики и воплощение идей социальной детерминированности, жесткой внешней обусловленности сознания и поведения людей («правдивое воспроизведение типичных характеров в типичных обстоятельствах», по Ф. Энгельсу).

Ныне значимость реализма в составе литературы XIX–XX вв., напротив, нередко нивелируется, а то и отрицается вовсе. Само это понятие порой объявляется «дурным» на том основании, что его природа (будто бы!) состоит лишь в «социальном анализе» и «жизнеподобии» . При этом литературный период между романтизмом и символизмом, привычно именуемый эпохой расцвета реализма, искусственно включается в сферу романтизма либо аттестуется как «эпоха романа».

Изгонять из литературоведения слово «реализм», снижая и дискредитируя его смысл, нет никаких оснований. Насущно иное: очищение этого термина от примитивных и вульгаризаторских напластований. Естественно считаться с традицией, согласно которой данным словом (или словосочетанием «классический реализм») обозначается богатый, многоплановый и вечно живой художественный опыт XIX столетия (в России - от Пушкина до Чехова).

Сущность классического реализма прошлого века - не в социально-критическом пафосе, хотя он и играл немалую роль, а прежде всего в широком освоении живых связей человека с его близким окружением: «микросредой» в ее специфичности национальной, эпохальной, сословной, сугубо местной и т. п. Реализм (в отличие от романтизма с его мощной «байронической ветвью») склонен не к возвышению и идеализации героя, отчужденного от реальности, отпавшего от мира и ему надменно противостоящего, сколько к критике (и весьма суровой) уединенности его сознания. Действительность осознавалась писателями-реалистами как властно требующая от человека ответственной причастности ей.

При этом подлинный реализм («в высшем смысле», как выразился Ф.М. Достоевский) не только не исключает, но, напротив, предполагает интерес писателей к «большой современности», постановку и обсуждение нравственно-философских и религиозных проблем, уяснение связей человека с культурной традицией, судьбами народов и всего человечества, с вселенной и миропорядком. Обо всем этом неопровержимо свидетельствует творчество как всемирно прославленных русских писателей XIX в., так и их продолжателей в нашем столетии, каковы И.А. Бунин, М.А. Булгаков, А.А. Ахматова, М.М. Пришвин, Аре. А. Тарковский, А.И. Солженицын, Г.Н. Владимов, В.П. Астафьев, В.Г. Распутин. К классическому реализму из числа зарубежных писателей самое прямое отношение имеют не только О. де Бальзак, Ч. Диккенс, Г. Флобер, Э. Золя, но и Дж. Голсуорси, Т. Манн, У. Фолкнер.

По словам В.М. Марковича, отечественный классический реализм, осваивая социально-историческую конкретику, «едва ли не с такой же силой устремляется за пределы этой реальности - к «последним» сущностям общества, истории, человечества, вселенной», и в этом подобен как предшествовавшему романтизму, так и последующему символизму. В сферу реализма, заряжающего человека «энергией духовного максимализма», утверждает ученый, входят и сверхъестественное, и откровение, и религиозно-философская утопия, и миф, и мистериальное начало, так что «метания человеческой души получают <…> трансцендентный смысл», соотносятся с такими категориями, как «вечность, высшая справедливость, провиденциальная миссия России, конец света, царство Божие на земле» .

Добавим к этому: писатели-реалисты не уводят нас в экзотические дали и на безвоздушные мистериальные высоты, в мир отвлеченностей и абстракций, к чему нередко были склонны романтики (вспомним драматические поэмы Байрона). Универсальные начала человеческой реальности они обнаруживают в недрах «обыкновенной» жизни с ее бытом и «прозаической» повседневностью, которая несет людям и суровые испытания, и неоценимые блага. Так, Иван Карамазов, непредставимый без его трагических раздумий и «Великого Инквизитора», совершенно немыслим и вне его мучительно сложных взаимоотношений с Катериной Ивановной, отцом и братьями.

В XX в. с традиционным реализмом сосуществуют и взаимодействуют иные, новые литературные общности. Таков, в частности, социалистический реализм , агрессивно насаждавшийся политической властью в СССР, странах социалистического лагеря и распространившийся даже за их пределы. Произведения писателей, ориентировавшихся на принципы соцреализма, как правило, не возвышались над уровнем беллетристики (см. с. 132–137). Но в русле этого метода работали и такие яркие художники слова, как М. Горький и В.В. Маяковский, М.А. Шолохов и А.Т. Твардовский, а в какой-то мере и М. М. Пришвин с его исполненной противоречий «Осударевой дорогой». Литература социалистического реализма обычно опиралась на формы изображения жизни, характерные для классического реализма, но в своем существе противостояла творческим установкам и мироотношению большинства писателей XIX в. В 1930-е годы и позже настойчиво повторялось и варьировалось предложенное М. Горьким противопоставление двух стадий реалистического метода. Это, во-первых, характерный для XIX в. критический реализм , который, как считалось, отвергал наличествовавшее социальное бытие с его классовыми антагонизмами и, во-вторых, социалистический реализм, который утверждал вновь возникающую в XX в. реальность, постигал жизнь в ее революционном развитии к социализму и коммунизму .

На авансцену литературы и искусства в XX в. выдвинулся модернизм , органически выросший из культурных запросов своего времени. В отличие от классического реализма он наиболее ярко проявил себя не в прозе, а в поэзии. Черты модернизма - максимально открытое и свободное самораскрытие авторов, их настойчивое стремление обновить художественный язык, сосредоточенность более на универсальном и культурно - исторически далеком, нежели на близкой реальности. Всем этим модернизм ближе романтизму, чем классическому реализму. Вместе с тем в сферу модернистской литературы настойчиво вторгаются начала, сродные опыту писателей-классиков XIX столетия. Яркие примеры тому - творчество Вл. Ходасевича (в особенности его «послепушкинские» белые пятистопные ямбы: «Обезьяна», «2-го ноября», «Дом», «Музыка» и др.) и А. Ахматовой с ее «Реквиемом» и «Поэмой без героя», в которой сформировавшая ее как поэта предвоенная литературно-художественная среда подана сурово- критично, как средоточие трагических заблуждений.

Модернизм крайне неоднороден. Он заявил себя в ряде направлений и школ, особенно многочисленных в начале столетия, среди которых первое место (не только хронологически, но и по сыгранной им роли в искусстве и культуре) по праву принадлежит символизму , прежде всего французскому и русскому. Неудивительно, что пришедшая ему на смену литература именуется постсимволизмом , который ныне стал предметом пристального внимания ученых (акмеизм, футуризм и иные литературные течения и школы) .

В составе модернизма, во многом определившего лицо литературы XX в„правомерно выделить две тенденции, тесно между собой соприкасающиеся, но в то же время разнонаправленные. Таковы авангардизм , переживший свою «пиковую» точку в футуризме, и (пользуясь термином В. И. Тюпы) неотрадиционализм : «Могущественное противостояние этих духовных сил создает то продуктивное напряжение творческой рефлексии, то поле тяготения, в котором так или иначе располагаются все более или менее значительные явления искусства XX века. Такое напряжение нередко обнаруживается внутри самих произведений, поэтому провести однозначную демаркационную линию между авангардистами и неотрадиционалистами едва ли возможно. Суть художественной парадигмы нашего века, по всей видимости, в неслиянности и нераздельности образующих это противостояние моментов» . Как ярких представителей неотрадиционализма автор называет Т. С. Элиота, О.Э. Мандельштама, А.А. Ахматову, Б.Л. Пастернака, И.А. Бродского.

Сравнительно-историческое изучение литературы разных эпох (не исключая современной), как видно, с неотразимой убедительностью обнаруживает черты сходства литератур разных стран и регионов. На основе подобных штудий порой делался вывод о том, что «по своей природе» литературные феномены разных народов и стран «едины» . Однако единство всемирного литературного процесса отнюдь не знаменует его однокачественности, тем более - тождества литератур разных регионов и стран. Во всемирной литературе глубоко значимы не только повторяемость явлений, но и их региональная, государственная и национальная неповторимость . К этой грани литературной жизни человечества мы и перейдем.

§ 4. Региональная и национальная специфика литературы

Глубинные, сущностные различия между культурами (и, в частности, литературами) стран Западай Востока, этих двух великих регионов, самоочевидны. Оригинальными и самобытными чертами обладают латиноамериканские страны, ближневосточный регион, дальневосточные культуры, а также Западная и Восточная (по преимуществу славянская) части Европы. Принадлежащие западноевропейскому региону национальные литературы, в свою очередь, заметно друг от друга отличаются. Так, трудно представить себе, скажем, нечто подобное «Посмертным запискам Пиквикского клуба» Ч. Диккенса, появившимся на немецкой почве, а что-то сродни «Волшебной горе» Т. Манна - во Франции.

Культура человечества, включая ее художественную сторону, не унитарна, не однокачественно-космополитична, не «унисонна». Она имеет симфонический характер : каждой национальной культуре с ее самобытными чертами принадлежит роль определенного инструмента, необходимого для полноценного звучания оркестра .

Для понимания культуры человечества и, в частности, всемирного литературного процесса насущно понятие немеханического целого , составляющие которого, по словам современного востоковеда, «не подобны друг другу, они всегда уникальны, индивидуальны, незаменимы и независимы». Поэтому культуры (стран, народов, регионов) всегда соотносятся как дополняющие: «Культура, уподобившаяся другой, исчезает за ненадобностью» . Та же мысль применительно к писательскому творчеству была высказана Б. Г. Реизовым: «Национальные литературы живут общей жизнью только потому, что они не похожи одна на другую» .

Все это обусловливает специфичность эволюции литератур разных народов, стран, регионов. Западная Европа на протяжении последних пяти-шести столетий обнаружила беспрецедентный в истории человечества динамизм культурно-художественной жизни; эволюция же других регионов сопряжена со значительно большей стабильностью. Но как ни разнообразны пути и темпы развития отдельных литератур, все они перемещаются от эпохи к эпохе в одном направлении: проходят те стадии, о которых мы говорили.

§ 5. Международные литературные связи

Симфоническое единство, о котором шла речь, обеспечивается всемирной литературе прежде всего единым фондом преемственности (о топике см. с. 356–357), а также общностью стадий развития (от архаической мифопоэтики и жесткого традиционализма к свободному выявлению авторской индивидуальности). Начала сущностной близости между литературами разных стран и эпох именуют типологическими схождениями , или конвенгенциями . Наряду с последними объединяющую роль в литературном процессе играют международные литературные связи (контакты: влияния и заимствования) .

Влиянием принято называть воздействие на литературное творчество предшествующих мировоззрений, идей, художественных принципов (по преимуществу идейное влияние Руссо на Л.Н. Толстого; преломление жанрово-стилевых особенностей байроновских поэм в романтических поэмах Пушкина). Заимствование же - это использование писателем (в одних случаях - пассивное и механическое, в других - творчески-инициативное) единичных сюжетов, мотивов, текстовых фрагментов, речевых оборотов и т. п. Заимствования, как правило, воплощаются в реминисценциях, о которых шла речь выше (см. с. 253–259).

Воздействие на писателей литературного опыта других стран и народов, как отмечал еще А.Н. Веселовский (полемизируя с традиционной компаративистикой), «предполагает в воспринимающем не пустое место, а встречные течения, сходное направление мышления, аналогические образы фантазии» . Плодотворные влияния и заимствования «извне» являют собой созидательно-творческий контакт разных, во многом не похожих друг на друга литератур. По мысли Б. Г. Реизова, международные литературные связи (в наиболее значительных своих проявлениях), «стимулируя развитие <…> литератур <…> развивают их национальное своеобразие» .

Вместе с тем на крутых поворотах исторического развития интенсивное приобщение той или иной литературы к инонациональному, дотоле чужому художественному опыту порой таит в себе опасность подчинения чужеземным влияниям, угрозу культурно-художественной ассимиляции. Для мировой художественной культуры насущны широкие и многоплановые контакты между литературами разных стран и народов (о чем говорил Гете) , но вместе с тем неблагоприятен «культурный гегемонизм» литератур, имеющих репутацию всемирно значимых. Легкое «перешагивание» национальной литературы через собственный культурный опыт к чужому, воспринимаемому как нечто высшее и всеобщее, чревато отрицательными последствиями. «На вершинах культурного творчества», по словам философа и культуролога Н.С. Арсеньева, имеет место «соединение духовной открытости с духовной укорененностью» .

Едва ли не самое масштабное явление в области международных литературных связей Нового времени - интенсивное воздействие западноевропейского опыта на иные регионы (Восточная Европа и неевропейские страны и народы). Этот всемирно значимый культурный феномен, именуемый европеизацией , или вестернизацией , или модернизацией , истолковывается и оценивается по-разному, становясь предметом нескончаемых дискуссий и споров.

Современные ученые обращают пристальное внимание как на кризисные и даже негативные стороны европеизации, так и на ее позитивную значимость для «незападноевропейских» культур и литератур. В этой связи весьма представительна статья «Некоторые особенности литературного процесса на Востоке» (1972) Г.С. Померанца, одного из ярких современных культурологов. По словам ученого, привычные для западноевропейских стран представления на «неевропейской почве» деформируются; в результате копирования чужого опыта возникает «духовный хаос». Следствием модернизации является «анклавность» (очаговость) культуры: упрочиваются «островки» нового по чужому образцу, контрастирующие с традиционным и устойчивым миром большинства, так что нация и государство рискуют утратить цельность. И в связи со всем этим происходит раскол в области общественной мысли: возникает противостояние западников (вестернизаторов-просветителей) и этнофилов (почвенников-романтиков) - хранителей отечественных традиций, которые вынуждены защищаться от размывания национальной жизни «бесцветным космополитизмом».

Перспективу преодоления подобных конфликтов Г.С. Померанц усматривает в осознании «средним европейцем» ценностей культур Востока . И расценивает вестернизацию как глубоко позитивное явление мировой культуры.

Во многом сходные мысли значительно ранее (и с большей мерой критичности к европоцентризму) были высказаны в книге известного филолога и культуролога Н.С. Трубецкого «Европа и человечество» (1920). Отдавая дань уважения романо-германской культуре и отмечая ее всемирное значение, ученый вместе с тем подчеркивал, что она далеко не тождественна культуре всего человечества, что полное приобщение целого народа к культурен, созданной другим народом, - дело в принципе невозможное и что смесь культур опасна. Европеизация же идет сверху вниз и затрагивает лишь часть народа, а потому в ее результате культурные слои обособляются друг от друга и усиливается классовая борьба. В связи с этим приобщение народов к европейской культуре осуществляется поспешно: скачущая эволюция «растрачивает национальные силы». И делается жесткий вывод: «Одним из самых тяжелых последствий европеизации является уничтожение национального единства, расчленение национального тела народа» . Заметим, что важна также другая, позитивная сторона приобщения ряда регионов к западноевропейской культуре: перспектива органического соединения начал исконных, почвенных - и усвоенных извне. О ней хорошо сказал Г.Д. Гачев. В истории не западноевропейских литератур, отмечал он, имели место моменты и этапы, когда осуществлялось их «энергичное, порой насильственное подтягивание под современный европейский образ жизни, что на первых порах не могло не привести к известной денационализации жизни и литературы». Но со временем испытавшая сильное иноземное влияние культура, как правило, «обнаруживает свою национальную содержательность, упругость, сознательное, критическое отношение и отбор чужеземного материала».

О такого рода культурном синтезе применительно к России XIX в. писал Н.С. Арсеньев: освоение западноевропейского опыта шло здесь по нарастающей, «рука об руку с необычайным подъемом национального самосознания, с кипением творческих сил, поднимавшихся из глубин народной жизни <…> Лучшее в русской культурной и духовной жизни родилось отсюда» . Высший результат культурного синтеза ученый усматривает в творчестве Пушкина и Тютчева, Л.Н. Толстого и А. К. Толстого. Нечто аналогичное в XVII–XIX вв. наблюдалось и в других славянских литературах) где, по словам А.В. Липатова, имели место «взаимопереплетение» и «соединение» элементов литературных направлений, пришедших с Запада, с «традициями местной письменности и культуры», что знаменовало «пробуждение национального самосознания, возрождение национальной культуры и создание национальной словесности современного типа» .

Международные связи (культурно-художественные и собственно литературные), как видно, составляют (наряду с типологическими схождениями) важнейший фактор становления и упрочения симфонического единства региональных и национальных литератур.

§ 6. Основные понятия и термины теории литературного процесса

При сравнительно-историческом изучении литературы оказываются весьма серьезными и трудно разрешимыми вопросы терминологии. Традиционно выделяемые международные литературные общности (барокко, классицизм, Просвещение и т. д.) называют то литературными течениями, то литературными направлениями, то художественными системами. При этом термины «литературное течение» и «литературное направление» порой наполняются и более узким, конкретным смыслом. Так, в работах Г.Н. Поспелова литературные течения -это преломление в творчестве писателей и поэтов определенных общественных взглядов (миросозерцаний, идеологий), а направления -это писательские группировки, возникающие на основе общности эстетических воззрений и определенных программ художественной деятельности (выраженных в трактатах, манифестах, лозунгах) . Течения и направления в этом значении слов - это факты отдельных национальных литератур, но не международные общности.

Международные литературные общности (художественные системы , как их называл И.Ф. Волков) четких хронологических рамок не имеют: нередко в одну и ту же эпоху сосуществуют различные литературные и общехудожественные «направления», что серьезно затрудняет их системное, логически упорядоченное рассмотрение. Б.Г. Реизов писал: «Какой-нибудь крупный писатель эпохи романтизма может быть классиком (классицистом. - В.Х .) или критическим реалистом, писатель эпохи реализма может быть романтиком или натуралистом» . Литературный процесс данной страны и данной эпохи к тому же не сводится к сосуществованию литературных течений и направлений. М.М. Бахтин резонно предостерегал ученых от «сведения» литературы того или иного периода «к поверхностной борьбе литературных направлений». При узко направленческом подходе к литературе, отмечает ученый, наиболее важные ее аспекты, «определяющие творчество писателей, остаются не раскрытыми» . (Напомним, что «главными героями» литературного процесса Бахтин считал жанры.)

Литературная жизнь XX столетия подтверждает эти соображения: многие крупные писатели (М.А. Булгаков, А.П. Платонов) осуществляли свои творческие задачи, находясь в стороне от современных им литературных группировок. Заслуживает пристального внимания гипотеза Д.С. Лихачева, согласно которой убыстрение темпа смены направлений в литературе нашего века - это «выразительный знак их приближающегося конца» . Смена Международных литературных течений (художественных систем), как видно, далеко не исчерпывает существа литературного процесса (ни западноевропейского, ни тем более всемирного). Не было, строго говоря, эпох Возрождения, барокко, Просвещения и т. п., но имели место в истории искусства и литературы периоды, ознаменовавшиеся заметной и подчас решающей значимостью соответствующих начал. Немыслимо полное тождество литературы той или иной хронологической полосы с какой-нибудь одной миросозерцательно-художественной тенденцией, пусть даже и первостепенно значимой в данное время. Терминами «литературное течение», или «направление», или «художественная система» поэтому подобает оперировать осторожно. Суждения о смене течений и направлений - это не «отмычка» к закономерностям литературного процесса, а лишь очень приблизительная его схематизация (даже применительно к западноевропейской литературе, не говоря уж о художественной словесности иных стран и регионов).

При изучении литературного процесса ученые опираются и на другие теоретические понятия, в частности - метода и стиля. На протяжении ряда десятилетий (начиная с 1930-х годов) на авансцену нашего литературоведения выдвигается термин творческий метод в качестве характеристики литературы как познания (освоения) социальной жизни. Сменяющие друг друга течения и направления рассматривались как отмеченные большей или меньшей мерой присутствия в них реализма . Так, И.Ф. Волков анализировал художественные системы главным образом со стороны лежащего в их основе творческого метода .

Богатую традицию имеет рассмотрение литературы и ее эволюции в аспекте стиля , понимаемого весьма широко, в качестве устойчивого комплекса формально-художественных свойств (понятие художественного стиля разрабатывалось И. Винкельманом, Гете, Гегелем; оно приковывает к себе внимание ученых и нашего столетий). Международные литературные общности Д.С. Лихачев называют «великими стилями» , разграничивая в их составе первичные (тяготеющие к простоте и правдоподобию) и вторичные (более декоративные, формализованные, условные). Многовековой литературный процесс ученый рассматривает как некое колебательное движение между - стилями первичными (более длительными) и вторичными (кратковременными). К первым он относит романский стиль, ренессанс, классицизм, реализм; ко вторым - готику, барокко, романтизм .

На протяжении последних лет изучение литературного процесса в глобальном масштабе все явственнее вырисовывается как разработка исторической поэтики . (О значениях термина «поэтика» см. с. 143–145.) Предмет этой научной дисциплины, существующей в составе сравнительно-исторического литературоведения, - эволюция словесно-художественных форм (обладающих содержательностью), а также творческих принципов писателей: их эстетических установок и художественного миросозерцания.

Основоположник и создатель исторической поэтики А.Н. Веселовский определил ее предмет следующими словами: «эволюция поэтического сознания и его форм» Последние десятилетия своей жизни ученый посвятил разработке этой научной дисциплины («Три главы из исторической поэтики», статьи об эпитете, эпических повторениях, психологическом параллелизме, незавершенное исследование «Поэтика сюжетов»). Впоследствии закономерности эволюции литературных форм обсуждались представителями формальной школы («О литературной эволюции» и другие статьи Ю.Н. Тынянова). В русле традиций Веселовского работал М.М. Бахтин [таковы его работы о Рабле и хронотопе («Формы времени и хронотопа в романе»); последняя имеет подзаголовок «очерки по исторической поэтике»]. В 1980-е годы разработка исторической поэтики становится все более активной .

Перед современными учеными стоит задача создания монументальных исследований по исторической поэтике: предстоит конструктивно (с учетом богатого опыта XX в., как художественного, так и научного) продолжить работу, начатую столетие назад А.Н. Веселовским. Итоговый труд по исторической поэтике правомерно представить в виде истории всемирной литературы, которая не будет иметь хронологически-описательной формы (от эпохи к эпохе, от страны к стране, от писателя к писателю, какова недавно завершенная восьмитомная «История всемирной литературы»). Этот монументальный труд, вероятно, явит собою исследование, последовательно структурированное на основе понятий теоретической поэтики и суммирующее многовековой литературно-художественный опыт разных народов, стран, регионов.

Примечания:

История литературоведения как таковая сколько-нибудь развернуто нами не рассматривается. Ей посвящены специальные работы. См.: Николаев П.А., Курилов А. С., Гришунин АЛ. История русского литературоведения. М., 1980; Косиков Г.К. Зарубежное литературоведение и теоретические проблемы науки о литературе // Зарубежная эстетика и теория литературы XIX–XX вв.: Трактаты, статьи, эссе. М., 1987. Суммирующее освещение судеб отечественного теоретического литературоведения XX в., хочется надеяться, будет предпринято в ближайшие годы.

Сапаров М.А. Понимание художественного произведения и терминология литературоведения // Взаимодействие наук при изучении литературы. Л., 1981. С. 235.

Белинский В.Г. Поли. собр. соч.: В 13 т. М., 1953. Т. 3. С. 53.

См.: Поспелов Г.Н. Искусство и эстетика. М., 1984. С. 81–82.

См.: Михайлов А.В. Проблема характера в искусстве: живопись, скульптура, музыка // Михайлов А.В. Языки культуры: Учеб. пособие по культурологии. М., 1997.

Давыдов Ю.Н . Культура - природа - традиция// Традиция в истории культуры. М., 1978. С. 60.

Лихачев Д.С . Прошлое - будущему: Статьи и очерки. Л., 1985. С. 52, 64–67.

Лотман Ю.М . Память в культурологическом освещении// Wiener Slawistischerт Almanach. Bd. 16. Wien, 1985.

Schleiermacher F. D. Е . Henneneutik und Kritik. Fr. a. М., 1977. S. 184.

Тынянов Ю.Н. Поэтика. История литературы. Кино. С. 272, 258. Подобное сближение преемственности и эпигонства, на наш взгляд, односторонне и уязвимо, ибо дает повод некорректно зачислить в число «подражателей» таких ярких и оригинальных писателей-традиционалистов, как И.С. Шмелев и Б.К. Зайцев, М.А. Шолохов и А.Т. Твардовский, В.Г. Распутин и В.И. Белов, В.П. Астафьев и Е.И. Носов.

Чудакова М.О . К понятию генезиса// Revue des etudes slaves. Fascicule 3, Paris, 1983. P. 410–411.

Лихачев Д.С . Прошлое - будущему: Статьи и очерки. С. 175.

См.: Конрад Н.И. Об эпохе Возрождения// Конрад Н.И. Запад и Восток: Статьи. Л., 1972 (конец § 1, § 7–8).

Боткин Л.М . Тип культуры как историческая целостность: Методологические заметки в связи с итальянским Возрождением//Вопр. философии. 1969. № 9. С. 108.

Лотман Ю.М . Технический прогресс как культурологическая проблема//Ученые Записки/Тартуского ун-та. Вып. 831. Тарту, 1988. С. 104. О том же см.: Лосев А.Ф . Эстетика Возрождения. М., 1978 («Обратная сторона титанизма» и другие разделы).

Аверинцев С.С., Андреев М.Л., Гаспаров М.Л., Гринцер П.А., Михайлов А.В. Категории поэтики в смене литературных эпох. С. 33.

О романтизме как международном явлении см. соответствующий раздел (автор И.А. Тертерян ) в: История всемирной литературы: В 8 т. М., 1989. Т. 6.

Жирмунский В.М . Гейне и романтизм// Русская мысль. 1914. № 5. С. 116. Cм. также: Жирмунский В.М . Немецкий романтизм и современная мистика. СПб., 1996 (1-е изд.–1914).

Жирмунский В.М. Религиозное отречение в истории романтизма: Материалы для характеристики К. Брентано и гейдельбергских романтиков. М., 1919. С. 25.

См.: Жирмунский В.М . Из истории западноевропейских литератур. Л., 1981. Из множества позднейших работ о романтизме см.: Ванслов В.В. Эстетика романтизма. М., 1966; Берковский Н.Я . Романтизм в Германии. Л., 1973; Федоров Ф.П . Романтический художественный мир: пространство и время. Рига, 1988; Манн Ю.В . Динамика русского романтизма. М., 1995.

См.: Якобсон P. О . О художественном реализме//Якобсон P.O. Работы по поэтике. С. 387–393.

Маркс К., Энгельс Ф . Соч. 2-е изд. М., 1965. Т. 37. С. 35.

См.: Затонский Д.В . Какой не должна быть история литературы?// Вопр. литературы. 1998. Январь - февраль. С. 6, 28–29.

Маркович В.М . Вопрос о литературных направлениях и построение истории русской литературы XIX века //Известия/РАН. Отд. литературы и языка. 1993. № 3. С. 28.

См.: Избавление от миражей. Соцреализм сегодня. М., 1990.

См.: Материалы международных научных конференций в Российском государственном гуманитарном университете: Постсимволизм как явление культуры. Вып. 1–2. М., 1995,1998.

См.: Тюпа В.И . Поляризация литературного сознания // Liteiatura rosyjska XX wieku. Nowe czasy. Nowe problemy. Seria «Literatura na pograniczach». № 1. Warszawa, 1992. С. 89; см. также: Тюпа В.И . Постсимволизм. Теоретические очерки русской поэзии XX века. Самара, 1998.

Конрад Н.И. О некоторых вопросах истории мировой литературы // Конрад Н.И . Запад и Восток. С. 427.

Использую выражение искусствоведа Ю.Д. Колпинского. См.: История культуры античного мира. М., 1977. С. 82.

О неразрывной связи творческого начала в жизни людей с их национальной причастностью и укорененностью см.: Булгаков С.Н . Нация и человечество (1934) // Булгаков С.Н . Соч.: В 2 т. М., 1993. Т. 2.

Григорьева Т.П . Дао и Логос (встреча культур). М., 1992. С. 39, 27.

Вопросы методологии литературоведения. М.; Л., 1966. С. 183. О сущностных различиях древних литератур Ближнего Востока и Греции, которые во многом определили судьбы всей европейской культуры (в том числе художественной) см.: Аверинцев С.С . Древнегреческая литература и ближневосточная словесность (противостояние и встреча двух творческих принципов) // Типология и взаимосвязи литератур древнего мира. М., 1971 (в особенности с. 251–252).

См.: Жирмунский В.М. Литературные течения как явление международное // Жирмунский В.М. Сравнительное литературоведение. Восток и Запад. Л„1979. С. 137–138.

Веселовский А.Н . Разыскания в области русского духовного стиха. Вып. 5. СПб., 1889. С. 115.

Реизов Б.Г . История и теория литературы. Л., 1986. С. 284.

См.: Гете И.В . Западно-восточный диван. С. 668–669.

Арсеньев Д. С . Из русской культурной и творческой традиции. Fr.а. М., 1959.С. 151. О том, что международные культурные контакты ознаменованы сопоставлением (сравнением) «своего» и «чужого» (в оптимальных вариантах - при осознании их равноценности) см.: Топоров В.Н . Пространство культуры и встречи в нем // Восток - Запад: Исследования. Переводы. Публикации. Вып. 4. М., 1989.

Литература и культура Китая. М., 1972. С. 296–299, 302. См. также: Померанц Г.С.

Лихачев Д.С . Прошлое - будущему. С. 200.

См.: Волков И.Ф . Творческие методы и художественные системы, 2-е изд. М., 1989. С. 31–32, 41–42, 64–70.

См.: Введение в литературоведение: Хрестоматия// Под ред. П.А. Николаева. М., 1997. С. 267–277.

См.: Лихачев Д.С . Развитие русской литературы Х - XVII вв.: Эпохи и стили. М., 1973. С. 172–183.

См.: Веселовский А.Н . Из введения в историческую поэтику (1893)// Веселовский А.Н . Историческая поэтика. С. 42.

См.: Историческая поэтика: Итога и перспективы изучения. М., 1986. Укажем также кн.: Михайлов А.В . Проблемы исторической поэтики в истории немецкой культуры: Очерки из истории филологической науки. М., 1989.

11.1. Понятие о литературном процессе

11.2. Преемственность

11.3. Литературные взаимодействия и взаимовлияния

11.4. Литературная традиция и новаторство

Понятие о литературном процессе

Основной закон жизни - его постоянное развитие. Этот закон наблюдаем и в литературе. В разные исторические эпохи ее состояние постоянно менялся, она имела достижения и потери. Произведения Гомера, Эсхила, Софокла, Данте, Шекспира, Сервантеса, Пушкина, Шевченко, Франко, Леси Украинский, Николая Хвылевого, Винниченко, Тычины, Рыльского, Гончара дают основания говорить о поступательном развитии литературы. Однако литературный процесс - не только продвижение, прогресс, эволюция. Б.-И. Антоныч справедливо отмечал, что понятие "развития перенесено механически на участок искусства... по естественным наукам", понятие "развитие", "прогресс" нужно употреблять осторожно. Конечно, когда историю искусства воспринимать как сплошной прогресс, то произведения современных писателей надо было бы считать совершенными от произведений прошлых эпох.

Термин "литературный процесс" возник на рубеже 20-30-х годов XX в. и начал широко использоваться, начиная с 60-х годов. Само же понятие формировалось на протяжении XIX-XX вв. В XIX в. использовались термины "литературная эволюция", "литературная жизнь". "В современном литературоведении утвердился взгляд на историю литературы как на смену типов художественного сознания: мифопоэтической, традиционалистской, индивидуально-авторской. Эта типология учитывает структурные изменения художественного мышления".

Литературный процесс - важный предмет истории литературы. Классы-цисты, романтики, сторонники биографического метода изучали лучшие произведения гениев. Литературоведение второй половины XIX в. одолело избирательность в изучении литературы, предметом его исследования стали все произведения писателей независимо от уровня художественности и идеологического направления.

Ученые XX в. Г. Поспелов, М. Храпченко выступали как против превращения литературоведения в "историю генералов", так и против истории литературы "без имен".

Термином "литературный процесс", отмечает В. Хализев, "обозначается литературная жизнь определенной страны и эпохи (во всей совокупности ее явлений и фактов) и, во-вторых, многовековой развитие литературы в глобальном, всемирном масштабе. Литературный процесс во втором смысле слова составляет предмет сравнительно-исторического литературоведения ".

Литературный процесс составляют не только шедевры, но и произведения низкопробные, эпигонские. Ресниц включает литературно-художественные издания, литературную критику, развитие течений, направлений, стилей, родов, видов, жанров, эпистолярное литературу, мемуары. В истории литературы были случаи, когда значительные произведения недооценивались, а посредственные переоценивались. Советское литературоведение, например, недооценивало раннюю лирику П. Тычины и переоценивало произведения типа "Партия ведет", "Песня трактористки". Недооценивались произведения модернистов, авангардистов, писателей диаспоры. Часто возникает диспропорция между популярностью и культурно-эстетическим значением произведений. Произведения писателей иногда приходят к читателю через длительный промежуток времени. В течение многих десятилетий замалчивались произведения Елены Телиги, Олега Ольжича, Уласа Самчука, Юрия Клена, Оксаны Лятуринской, Ивана Ирлявского.

На развитие литературы влияют социально-экономические особенности общества. Экономические отношения могут способствовать или наносить ущерб искусству. Однако нельзя напрямую связывать развитие литературы с материальным производством. История литературы знает примеры, когда в периоды упадка социально-экономических отношений появлялись выдающиеся художественные произведения. В период общественно-политического кризиса в России (конец XVIII - нач. XIX в.) Творили А. Пушкин, М. Лермонтов; эпоха глубокого политического кризиса времен Александра III (XIX в.) была периодом развития творчества П. Чайковского, И. Левитана, В. Сурикова; в феодально-раздробленной Германии второй половины XVIII в. развивалось творчество Гете и Шиллера; поражение украинской национальной революции 1917-1920 гг. совпала с творчеством П. Тычины, М. Рыльского, Николая Хвылевого, М. Кулиша, А. Довженко, Леся Курбаса. Как видим, связь литературы с действительностью не прямой, а сложный, противоречивый. Вульгарные социологи, в частности В. Шулятикова, В. Фриче, В. Переверзев и пролеткультовцы преувеличивали значение материальных факторов жизни в развитии литературы. Они считали, что искусство полностью зависит от материальной, общественно-экономической действительности и непосредственно отражает ее. Социалистические реалисты сосредоточивали основное внимание на общественно-политическом смысле, недооценивая значение художественной формы произведения. Руководствуясь вульгарно-социологическим методом, В. Коряк выделил такие периоды в истории украинской литературы:

1) сутки родового быта;

2) сутки раннего феодализма;

3) Украинская средневековья;

4) сутки торгового капитализма;

5) сутки промышленного капитализма;

6) сутки финансового капитализма.

Реакцией на вульгарный социологизм была концепция искусства для искусства, согласно которой искусство не зависит от действительности и не связано с ней. Теория "чистого искусства" нашла реализацию в произведениях писателей "Молодой музы" и писателей-авангардистов.

Эстетико-стилевой подход к периодизации художественной литературы предложил Д. Чижевский. Он выделил такие периоды в истории украинской литературы:

1. Старая народная словесность (фольклор).

2. Эпоха монументального стиля.

3. Время орнаментального стиля.

4. переходов сутки.

5. Ренессанс и реформация.

6. Барокко.

7. Классицизм.

8. Романтизм.

9. Реализм.

10. Символизм.

Эстетико-стилевая периодизация точно отражает развитие литературы. Стиль эпохи сочетает идеологические, историко-социологические и эстеты копоеты-кальные грани существования литературы.

Литература имеет свои законы развития. На нее влияет философия, политика, религия, мораль, право, наука, мифология, фольклор, этнография, а также менталитет народа. Философия рационализма, например, сказалась на классицизме, философия сенсуализма - на сентиментализме, экзистенциализма - на произведениях Камю, Сартра, Стефаника, Винниченко.

Каждая национальная литература имеет свои законы развития. Расцвет гуманизма в итальянской литературе приходится на XV в., В английском - на XVII в. Классицизм во Франции активно развивался в середине XVII в., А в России - во второй половине XVIII в.

Важную роль в развитии литературы играют внутренние факторы, в частности преемственность, взаимовлияние, традиции, новаторство.

К литературе необходим исторический подход. Исторический взгляд на поэтику стал возможен, после того, как сложилось понятие всемирной литературы (ввел Гэте) . 20-е гг. 19 века – переход представлений о литературном процессе от нормативного к историческому взгляду на литературу – Гёте. Он почитал за образец греческую лит-ру, т.к. там изображен прекрасный человек.

конец 19 в. Отказ от ориентации на идеальную норму стал возможен, когда идея о едином и непрерывном эволюционном (линейном и прогрессирующем) движении истории была потеснена концепциями стадиального развития (Веселовский, Шпенглер, Тейлор, Данилевский).

10-20 гг. 19 века циклическая концепция истории (Данилевский, Шпенглер) Отказ от упрощенного представлении об однонаправленном и линейном прогрессе в истории, в т.ч. и истории лит-ры. «Каждое явление совершает круговорот двух противоположных фаз, кот. и дают своим противоположением общность последовательного хода… Явление передвигается от предыдущего к последующему, входит в противоположное и в этом обратном направлении переправляется к дальнейшему». (крайняя форма циклизма – представление о замкнутых культурно-исторических мирах).

2 пол. 19 века – сравнительно-историческое изучение литератур (компаративистика) и историческая поэтика . «Основной предпосылкой истории лит-ры является. единство процесса соц.-ист. развития человечества, которым в свою очередь обусловлено единство развития литературы. Сходство между идеологиями, принадлежащими к одинаковой стадии общественного развития, независимо от наличия или отсутствия соприкосновения между ними. Точка опоры – изучение близких по характеру или однотипных лит. явлений у разных народов. Далее – широкое научное обобщение и понимание закономерностей смены художественных эпох.

Далее у Чернец идет про литературную критику, теорию и историю литературы, т.к. каждый аспект важен для понимания многослойности и многонациональности мирового лит. процесса. (см. соответствующие вопросы)

Историческая поэтика изучает генезис и развитие эстетического объекта, общие принципы эстетического видения и художественного мышления, субъектной архитектоники произведений (отношения автора, героя, читателя), архитепические формы образа и сюжета, родов и жанров. Ист. поэтика выявила 3 большие стадии развития мировой лит-ры (самая обобщенная на сегод. день картина развития лит-ры):

Первая стадия (синкретическая, мифопоэтическая) – эпоха синкретизма (вспомним фольк.). Длится от древнего каменного века да 7-6 вв. до н.э. в Греции и первых веков н.э. на Востоке. Синкретизм -» своеобразие архаического искусства (отсутствие авторства, четких границ между участниками и авторами). Синкретизм – не смешение, а отсутствие различий. Это время медленной выработки основных и первичных принципов художественного мышления, субъектных форм, образных языков, сюжетных архетипов, родов и жанров (т.е. это готовые формы для последующего развития искусства).

Вторая стадия (риторическая, традиционалистская) начинается в 6-5 вв до н.э в Греции и первых веках нэ на Востоке и длится до середины – 2 половины 18 века в Европе и рубежа 19-20 вв на Востоке, т.е. около 2, 5 тыс. лет.. Внешний признак стадии – появление поэтик и риторик , в кот. эстетическая мысль начинает отделяться от других форм идеологии и рефлексировать над литературой и над зарождающимися новыми принципами культуры.

«Поэтика» Аристотеля, античные риторики.

Данная стадия крайне разрозненная и пёстрая. Ее объединяет новый порождающий культурный и эстетический принцип, кот. пришел на смену синкретизма. Этот принцип в науке еще недостаточно определен. Но это не традиционализм, кот. как и синкретизм опирается на общие места, не канон, т.к. это качество общее для обеих стадий развития лит-ры. Более специфично для данной стадии – рефлексивность и риторичность (любовь к дедукции, преобладание общего над частным, установкой на готовые формы). Но это только одна сторона.

Логические процедуры мышления и само понятие были другими. Понятие – не чистая абстракция, это т.н. эйдос – «идея» предметов неразрывна с конкретно-чувственным образом, сращенность образно-поэтических начал. Отсюда рационально-логическое начало. Поэтому порождающий принцип этой стадии (как у первой – синкретизм) неплохо было бы назвать, считает Чернец, эйдетической поэтикой . При таком раскладе

рефлективность – один из принципов различения

канон – граница

Как образ не окончат. отделен от понятия (тот самый эйдос), так и канон не окончат. отделен от рефлексии. Художник может рефлексировать над событием, но только как причастный ему субъект, а не как сторонний наблюдатель.

На всякий случай привожу понятие РЕФЛЕКСИЯ - тип философского мышления, направленный на осмысление и обоснование собственных предпосылок, требующий обращения сознания на себя. То есть по-другому в широком смысле можно сказать, что это осознавание или абстрагирование.

Третья стадия (индивидуально-авторская) (середина – 2 пол. 18 века в Европе и на рубеже 19-20 на Востоке и длится по сегодняшний день). Новый порождающий принцип, пришедший на смену эйдетическому. Образ и идея приобрели автономный статус. Художественный образ обретает свою собственную содержательность, не сводимую к отвлеченной идее. Художественное слово становится специфичным (в соотношении с другими видами речи – бытовой, мифологической). Оно получает модальный статус, т.е. выражает совершенно особую реальность – художественную. Художественная реальность – это возможность, вероятность. Искусство из игры, правила кот. были заданы до ее начала (канон) превращается в игру, правила кот. складываются по ходу дела. Поэтика художественной модальности как неканонический этап в развитии искусства. Процесс деканонизации жанров.

Теперь про литературные направления.

Стадиальность развития литературы фиксирует лишь наиболее глубокие, структурные изменения, сдвиги в художественном сознании. Необходимо более детальное, конкретное лит.процесса, в соответствии с приятой периодизацией нац., региональных, мировых ли-р, так или иначе всегда соотнесенной с исторической периодизацией.

Одно из важнейших понятий, связанных с литературным процессом, является понятие литературного направления . Его важнейшие черты:

конкретно-исторически хар-р – связь с определенным периодом в развитии национальной, региональной, мировой лит-р,

формирование на основе определенного художественного (творческого) метода

программность , свидетельствующая о высоком уровне художественного самосознания писателей, ярко проявляется в создании эстетических манифестов, составляющих некую платформу для объедин. писателей.

Поспелов: Разграничение понятий «течение» и «направление»: течение м.б. стихийным, а может «направляться»; вне течений литература развиваться не может, в то время как Софокл, Боккаччо и Рабле, Сервантес и Шекспир творили вне направлений. Появление направлений – признак зрелости литературы. Они возникают тогда, когда «группа писателей той или иной странный и эпохи объединяется на основе какой-то творческой программы и создает свои произведения, ориентируясь на ее положения.

Основные лит. направления.

Барокко (с сер 16 века +17 век)

отразило представления о сложности, многообразии, изменчивости мира. Барокко свойственны контрастность, напряжённость, динамичность образов, аффектация, стремление к величию и пышности, к совмещению реальности и иллюзии

разочарование в гуманистическом пафосе искусства Возрождения, появление трагических настроений.

стремление к разнообразию, к суммированию знаний о мире, всеохватность, энциклопедизм, который иногда оборачивается хаотичностью и коллекционированием курьёзов, стремление к исследованию бытия в его контрастах

Яркий представитель – Кальдерон (Испания)

В России – Полоцкий, Медведев, Истомин. Основные жанры – патораль, трагикомедия, бурлеск.

16 век – Плеяда (все вспоминаем Плеяду, перепечатывать не буду). С созданием Плеяды обозначился один из важнейших признаков, свойственных будущим лит. направлением- создание манифеста. (Защита и прославление французского языка). Плеяда была первым, но не очень широким лит. направлением, кот. назвало себя школой .

Еще более четко признаки лит. направлений: классицизм. Манифест – «Поэтическое искусство» Буало.

В России: Ломоносов, Сумароков и пр.

В основе классицизма лежат идеи рационализма , идущие из философии Декарта . Художественное произведение, с точки зрения классицизма, должно строиться на основании строгих канонов, тем самым обнаруживая стройность и логичность самого мироздания. Интерес для классицизма представляет только вечное, неизменное - в каждом явлении он стремится распознать только существенные, типологические черты, отбрасывая случайные индивидуальные признаки. Эстетика классицизма придаёт огромное значение общественно-воспитательной функции искусства. Многие правила и каноны классицизм берет из античного искусства (Аристотель , Гораций ).

Классицизм устанавливает строгую иерархию жанров, которые делятся на высокие (ода , трагедия , эпопея ) и низкие (комедия , сатира , басня ). Каждый жанр имеет строго определённые признаки, смешение которых не допускается.

сентиментализм (предромантизм (преромантизм))

Доминантой «человеческой природы» сентиментализм объявил чувство, а не разум, что отличало его от классицизма . Не порывая с Просвещением , сентиментализм остался верен идеалу нормативной личности, однако условием её осуществления полагал не «разумное» переустройство мира, а высвобождение и совершенствование «естественных» чувств. Герой просветительской литературы в сентиментализме более индивидуализирован, его внутренний мир обогащается способностью сопереживать, чутко откликаться на происходящее вокруг. По происхождению (или по убеждениям) сентименталистский герой - демократ; богатый духовный мир простолюдина - одно из основных открытий и завоеваний сентиментализма.

Наиболее выдающиеся представители сентиментализма - Джеймс Томсон , Эдуард Юнг , Томас Грей , Лоренс Стерн (Англия), Жан Жак Руссо (Франция), Николай Карамзин (Россия).

Романтизм (первая треть 19 века)- реакция на Просвещение

Утверждение самоценности духовно-творческой жизни личности, изображение сильных страстей, одухотворенной и целительной природы.

Романтизм впервые возник в Германии, в кругу писателей и философов йенской школы (В. Г. Ваккенродер , Людвиг Тик , Новалис , братья Ф. и А. Шлегели)

Считается, что Романтизм в Англии во многом обусловлен германским влиянием. В Англии его первыми представителями являются поэты «Озёрной школы»

Россия – Жуковский, Рылеев, Пушкин…

течения (в другом значении, чем у Поспелова): гражданский романтизм (Байрон, Рылеев, Пушкин), религиозно-этический романтизм (Шатобриан, Жуковский)

правдивое воспроизведение типичных характеров в типичных обстоятельствах.

Белинский сказал о натуральной школе, отцом кот. он считал Гоголя.

реализм 19 века – критический (изображение перспектив развития об-ва, элементы утопизма)

как направление основывается на реалистическом методе, программа кот. была разработана Белинским.

Просуществовал как направление до конца 19 века, хотя сам метод продолжил жить.

Конец 19 века – символизм (начало модернизма). Его называют и направлением, и школой. - одно из крупнейших направлений в искусстве (в литературе , музыке и живописи ), возникшее во Франции в 1870-80-х гг. и достигшее наибольшего развития на рубеже XIX и XX веков , прежде всего в самой Франции , Бельгии и России . Символисты радикально изменили не только различные виды искусства, но и само отношение к нему. Их экспериментаторский характер, стремление к новаторству, космополитизм и обширный диапазон влияний стали образцом для большинства современных направлений искусства. Мистика, символизм, расширение художесвтенной впечатлительности.

Имажинизм, акмеизм, футуризм, экспрессионизм и нек. другие

Социалистический реализм - художественный метод литературы и искусства , построенный на социалистической концепции мира и человека. Художник должен был служить своими произведениями строительству социалистического общества. Следовательно, он должен изображать жизнь в свете идеалов социализма. Понятие «реализм» - литературное, а понятие «социалистический» - идеологическое . Они сами по себе противоречивы, но в этой теории искусства они сливаются. В результате создавались нормы и критерии, диктуемые коммунистической партией, и художник должен был творить в соответствии с ними.

Литература социалистического реализма являлась инструментом партийной идеологии. Писатель был «инженером » души человека. Своим талантом он влиял на читателя как пропагандист . Он воспитывал читателя в духе партии и вместе с тем поддерживал её в борьбе за победу коммунизма . Субъективные действия и устремления личности должны были соответствовать объективному ходу истории. Правда в смысле социалистического реализма это не то, что вытекает из собственного опыта художника, а то, что партия считает типичным и достойным описания. Поэтому в центре произведения обязательно должен был стоять положительный герой:

В центре произведения обязательно должен был стоять положительный герой.

Представители: Александр Фадеев , Александр Серафимович Николай Островский Константин Федин , Дмитрий Фурманов , Максим Горький

Постмодернизм предпосылки для возникновения – отрицат. отношение к рациональному объяснению мира, полное разочарование в гуманистических ценностях, общепризнанных авторитетах, неприятие идеи целостности мира. Восприятие мира как хаоса. Тяготение к изобржаению бессознательного, случайного

Русскими постомодернистами в той или иной мере являются писатели Дмитрий Александрович Пригов , Виктор Пелевин , Владимир Сорокин

1 Т.к. в эту лекцию Степанов включил ещё и психологию, она будет и в билете на всякий случай.

2Термин этот впервые был введён и обоснован на почве теории относительности Эйнштейна.

3Весь абзац – цитата из статьи: Бахтин М.М. Формы времени и хронотопа в романе.

4Г.Э. Лессинг.

5Думаю, символ обрыва гораздо шире, но я привела самые очевидные его значения.

6Всё, что дано уплотнённым шрифтом – из Бахтина. Может, это необязательно, но я подумала, что стОит это знать.

Лит.процесс - совокупность всех произведений, появляющихся в это время. Факторы, которые его ограничивают: - на представление литературы внутри лит. процесса влияет время, когда выходит та или иная книга. - лит. процесс не существует вне журналов, газет, других печатных изданий. ("Молодая гвардия","Новый мир" и т.д.) - лит.процесс связан с критикой на выходящие в свет произведения. Устная критика тоже немало влияет на л.п. "Либеральный террор" - так называли критику в начале 18в. Литературные объединения - писатели, считающие себя близкими по каким-либо вопросам. Выступают определенной группой, завоевывающей часть литературного процесса. Литература как бы "поделена" между ними. Выпускают манифесты, выражающие общие настроения той или иной группы. Манифесты появляются в момент образования лит. группы. Для лит-ры н.20в. манифесты нехарактерны (символисты сначала творили, а потом писали манифесты). Манифест позволяет взглянуть на будущую деятельность группы, сразу определить, чем она выделяется. Как правило, манифест (в классическом варианте - предвосхищающий деятельность группы) оказывается бледнее, чем лит. течение, кот. он представляет.

Литературный процесс. С помощью художественной речи в литературных произведениях широко и конкретно воспроизводится речевая деятельность людей. Человек в словесном изображении выступает в качестве “носителя речи”. Это относится, прежде всего, к лирическим героям, действующим лицам драматических произведений и рассказчикам эпических произведений. Речь в художественной литературе выступает как важнейший предмет изображения. Литература не только обозначает словами жизненные явления, но и воспроизводит саму речевую деятельность. Используя речь в качестве предмета изображения, писатель преодолевает ту схематичность словесных картин, которые связаны с их “невещественностью”. Вне речи мышление людей в полной мере осуществить не может. Поэтому литература является единственным искусством, свободно и широко осваивающим человеческую мысль. Процессы мышления - это средоточие душевной жизни людей, форма их напряженного действия. В путях и способах постижения эмоционального мира литература качественно отличается от других видов искусства. В лит-ре показывается постижение душевных процессов с помощью авторских характеристик и высказываний самих героев. Лит-ра как вид искусства обладает своего рода универсальностью. С помощью речи можно воспроизвести любые стороны действительности; изобразительные возможности слова поистине не имеют границ. Лит-ра с наибольшей полнотой воплощает познавательное начало художественной деятельности. Гегель называл словесность “всеобщим искусством”. Но особенно широко осуществились изобразительные и познавательные возможности литературы в 19 веке, когда в искусстве России и западноевропейских стран ведущим стал реалистический метод. Пушкин, Гоголь, Достоевский, Толстой художественно отразили жизнь своей страны и эпохи с такой степенью полноты, которая недоступно никакому другому виду ис-ва. Уникальным качеством художественной литературы является также ее ярко выраженная, открытая проблемность. Неудивительно, что именно в сфере литературного творчества, наиболее интеллектуального и проблемного, формируются направления в искусстве: классицизм, сентиментализм и т.д.

Билет 10

Силлабо-тоническая система русского стиха. Двусложные размеры. + карточка

Стихи, построенные по силлабо-тоническому принципу, отличаются гораздо большей внутренней ритмической организованностью. В силлабо-тонике сочетаются оба принципа: и силлабической, и тонической системы стихосложения, а именно равноударность и равносложность. «Качество» организованности - это стопы, каждая из которых представляет собой определённое кол-во слогов с определённым местом в нём ритмического акцента. Силлабо-тоническая = слого-ударная. (система создана трудами Ломоносова). Силлабо-тоническая система основана на равномерном чередовании ударных и безударных слогов. При этом учитывается опыт метрической системы. Двусложные размеры: Двусложные размеры - каждая их стопа состоит из двух слогов. Хорей - двусложный размер, с ударением в стопе на первом слоге (схема стопы хорея (-È), а в строчке в целом - на первом, третьем, пятом, седьмом и т.д Ямб - двусложный размер с ударением в стопе на втором слоге (схема стопы ямба (Ⱦ), а в стихе в целом - на втором, четвёртом, шестом, восьмом и т.д.