Михаил Зощенко – великий юморист, рассказы которого поражают сочным, народным языком и своеобразным юмором. Еще в 1922 году Есенин написал о Зощенко, что “в нем есть что-то от Чехова и Гоголя”. Герои Зощенко смешны, но вместе с тем вызывают сочувствие и жалость. Зощенко родился в семье художника-передвижника. После смерти отца мать вынуждена была одна содержать восьмерых детей. Будущий писатель рос с ощущением несправедливости устройства мира. Очень часто современники Зощенко называли его “человеком с больной, не знавшей покоя совестью”. Он считал, что обязан служить “бедному” человеку. Своим творчеством Зощенко призывал не бороться с человеком – носителем отрицательных обывательских черт, а посредством смеха над самим собой помогать от них избавляться. Писатель верил в воспитывающее слово литературы. Даже язык зощенковских произведений необыкновенный. Он странный, по литературным меркам очень скудный, грубый, неуклюжий, но, по словам Ю. Томашевского, “затыкай, не затыкай уши – он существовал”. Сам Зощенко писал о своем языке: “Я пишу очень сжато. Фраза у меня короткая. Доступная бедным. Может быть, поэтому у меня много читателей”.

В своих произведениях Зощенко обращает внимание на самые обыденные вещи советского быта: бюрократизм, мещанство, взяточничество, волокитство. Зощенко подсмеивается над незадачливостью своих героев и сочувствует им. В рассказе “Галоша” трагедия человека, потерявшего в трамвае свою галошу. Ситуация самая обыкновенная, однако она приносит герою множество неприятностей. “В трамвай вошел – обе галоши стояли на месте. А вышел из трамвая – гляжу, одна галоша здесь, на ноге, а другой нету… И подштанники на месте. А галоши нету”.

Бросаясь на поиски галоши, герой сразу же сталкивается с различными трудностями, которые создают чиновники. На просьбу вернуть галошу в камере для потерянных вещей ему говорят: “Нету, уважаемый товарищ, не можем дать. Принеси удостоверение, что ты действительно потерял галошу. Пущай домоуправление заверит этот факт, и тогда без излишней волокиты мы тебе выдадим то, что законно потерял”.

Но и на этом мытарства бедняги не заканчиваются. Абсурдность требований чиновников доходит даже до того, что с человека берут справку о невыезде. Жизнь героя полностью подчинена проблеме поиска злосчастной галоши. В течение определенного времени все усилия его направлены на пробивание бюрократической стены. Он поглощен поисками, это стало целью жизни.

В конце концов, злополучная галоша находит своего владельца только через неделю, но за это время он теряет другую. Однако главный герой вовсе не расстроен, наоборот, он почти счастлив, потому что привык безропотно и безвольно подчиняться. “Вот, думаю, славно канцелярия работает. Сохраню эту галошу на память. Пущай потомки любуются”.

В рассказе “Встреча” Зощенко высмеивает мнимое человеколюбие, мелочность и скупость. Главный герой заявляет в самом начале: “Скажу вам откровенно: я очень люблю людей”. Далее описывается его путешествие из Ялты в Алупку, причем путешествует наш человеколюбец пешком, хотя “невозможно жарко” и “пыль на зубах скрипит”. Это говорит о его ужасной скупости, ведь можно было доехать и на автобусе.

Так вот, встретился ему в пути “небогато одетый человек”. Даже не встретился, а догнал. Догнал для того, чтобы указать более короткий путь да спросить сигаретку. Но наш герой, вместо того чтобы отблагодарить случайного попутчика, ищет в его действиях какой-нибудь подвох. “А теперь, вернувшись в Ленинград, я думаю: кто его знает – а может, ему курить сильно захотелось?.. Или, может, идти ему было скучно – попутчика искал. Так и не знаю в точности”.

Недоверие, животный страх, раболепство, бюрократизм и волокита – вот что беспощадно высмеивает Зощенко в своих небольших по размеру, но очень емких по сути рассказах. По очень меткому определению В. Шкловского, Зощенко писал о человеке, который ” живет в великое время, больше всего озабочен водопроводом, канализацией и копейками. Человек за мусором не видит леса”.

1. В творчестве Михаила Зощенко, в частности в его рассказах, особое место занимает позиция авторского лица и авторской маски. В этой теме мне хотелось бы, в...
2. Биография замечательного русского писателя Михаила Михайловича Зощенко насыщена разнообразными событиями. В 20 лет ушел добровольцем на Первую мировую войну. Был ранен, четырежды награжден. После февральской...
3. Михаил Зощенко вошел в литературу в начале 20-х годов нашего столетия. И читателям он больше известен как сатирик и юморист. Его главным открытием были его...
4. Михаил Зощенко – создатель бесчисленных повестей, пьес, киносценариев, невообразимо обожаем читателями. Однако истинную популярность ему дали небольшие юмористические повествования, опубликованные в самых разнообразных журналах и...
5. О чем поет соловей? М. Зощенко Русские писатели-сатирики в 20-е годы отличались особенной смелостью и откровенностью своих высказываний. Все они являлись наследниками русского реализма XIX...
6. Я соединяю… характерные, часто затушеванные черты в одном герое, и тогда герои становится нам знакомым и где-то виденным. М. Зощенко М. Зощенко заслужил признание и...
7. Давно уже банальной стала фраза о том, что всякий большой художник проходит за свою жизнь сложный и противоречивый путь. Однако, когда мы говорим о Михаиле...
8. Один из современников Михаила Зощенко утверждал, что этот талантливый “мастер смеха” сам почти никогда не смеялся. Действительно, каждый, кто хотя бы немного знает трагические обстоятельства...
9. Михаил Михаилович Зощенко – признанныйй кассик русской литертуры. Большую часть своего творчества он посвятил сатире. С сарказмом высмеивает он своих героев, смеется над изъянами человеческого...
10. Сочинение “Почему смех – дело серьезное?” (по рассказам Н. А Тэффи ” Свои и чужие ” и М. М Зощенко “Обезьяний язык”) Смех – дело...
11. Речевая характеристика персонажей в рассказах М. М. Зощенко Каждый раз, когда я читаю рассказы Зощенко, меня охватывает странное чувство: вроде бы никто из тех, кого я знаю, не говорит на том языке, на...
12. Михаил Зощенко, сатирик и юморист, писатель ни на кого не похожий, с особым взглядом на мир, систему общественных и человеческих отношений, культуру, мораль и, наконец,...

Михаил - великий юморист, рассказы которого поражают сочным, народным языком и своеобразным юмором. Герои Зощенко смешны, но вместе с тем вызывают сочувствие и жалость.

В рассказе «Галоша» описывается простой советский человек, потерявший в трамвае свою галошу. «В трамвай вошел - обе галоши стояли на месте. А вышел из трамвая - гляжу, одна галоша здесь, на ноге, а другой нету… И подштанники на месте. А галоши нету».

Бросившись на поиски галоши, герой сразу же сталкивается с различными трудностями, которые создают чиновники. На просьбу вернуть галошу в камере для потерянных вещей ему говорят: «Нету, уважаемый товарищ, не можем дать. Принеси удостоверение, что ты действительно потерял галошу. Пущай домоуправление заверит этот факт, и тогда без излишней волокиты мы тебе выдадим то, что законно потерял».

Но и на этом мытарства бедняги не заканчиваются. Абсурдность требований чиновников доходит даже до того, что с человека берут справку о невыезде. В конце концов, злополучная галоша находит своего владельца только через неделю, но за это время он теряет другую. Однако главный герой вовсе не расстроен, наоборот, он почти счастлив, потому что привык безропотно и безвольно подчиняться. «Вот, думаю, славно канцелярия работает. Сохраню эту галошу на память. Пущай потомки любуются».

В рассказе «Встреча» Зощенко высмеивает мнимое человеколюбие, мелочность и скупость. Главный герой заявляет в самом начале: «Скажу вам откровенно: я очень люблю людей». Далее описывается его путешествие из Ялты в Алупку, причем путешествует наш человеколюбец пешком, хотя «невозможно жарко» и «пыль на зубах скрипит». Это говорит о его ужасной скупости, ведь можно было доехать и на автобусе.

Так вот, встретился ему в пути «небогато одетый человек». Даже не встретился, а догнал. Догнал для того, чтобы указать более короткий путь да спросить сигаретку. Но наш герой, вместо того чтобы отблагодарить случайного попутчика, ищет в его действиях какой-нибудь подвох. «А теперь, вернувшись в Ленинград, я думаю: кто его знает - а может, ему курить сильно захотелось?.. Или, может, идти ему было скучно - попутчика искал. Так и не знаю в точности».

Недоверие, животный страх, раболепство, бюрократизм и волокита - вот что беспощадно высмеивает Зощенко в своих небольших по размеру, но очень емких по сути рассказах.

Понравилось сочинение

39. Рассказы М.Зощенко. Особенность сказовой манеры. Автор и герой

Находясь у истоков советской сатирико-юмористической прозы, он выступил создателем оригинальной комической новеллы, продолжившей традиции Гоголя, Лескова, раннего Чехова. Зощенко создал свой, совершенно неповторимый художественный стиль. Прославился же он исключительно за счёт своих рассказов (фельетонов),которых он написал больше тысячи. Наиболее известные среди них: «Аристократка», «Баня», «История болезни», «Нервные люди», «Галоша», «Монтёр». Не был бы Зощенко самим собой, если бы не его манера письма. Стилизация в форму сказа речи героев – способ передачи характера и социального облика.

Сказовая манера: внешне простая и доступная. Контраст между невозмутимой маской рассказчика и трагикомическими ситуациями, о которых он говорит. Таким образом, двуплановость: 1. То, что рассказывается. 2. То, что как бы случайно прорывается.

Установка на чужую устную речь. Герои (обычно – рассказчик и слушающий) составляют низший познавательный план рассказов. Высший формально-эстетический уровень создаётся автором и его читателем.

Зощенко предоставил народной массе заговорить непосредственно от своего имени.

Это был неизвестный литературе, а потому не имевший своего правописания язык. Он был груб, неуклюж, бестолков. Для речи характерны: вульгаризмы, неправильные грамматические формаы и синтаксические конструкции, авто сумел перенять интонацию речи у народа, выражения, обороты. В его языке запросто могли встретиться такие выражения, как "плитуар", "окромя", "хресь", "етот", "в ем", "брунеточка", "вкапалась","для скусу", "хучь плачь", "эта пудель", "животная бессловесная", "у плите"и т.д. Отчасти именно этим он и добивался комического эффекта и небывалой популярности среди обычных людей. Комичен не только его язык, но и место, где разворачивалась история очередного рассказа: кухня, баня, рынок, трамвай - всё такое знакомое, своё, житейски привычное. И сама история: драка в коммунальной квартире из-за дефицитного ёжика, ерунда с бумажными номерками в бане, случай в трамвае, когда пассажира выпроводил из транспорта его же племянник- кондуктор за нежелание платить. Автор как будто бы торчит за спиной человека. Зощенко сумел сделать сказ очень емким и художественно выразительным. Герой-рассказчик только говорит, и автор не усложняет структуру произведения дополнительными описаниями тембра его голоса, его манеры держаться, деталей его поведения. Однако посредством сказовой манеры отчетливо передаются и жест героя, и оттенок голоса, и его психологическое состояние, и отношение автора к рассказываемому. То, чего другие писатели добивались введением дополнительных художественных деталей, Зощенко достиг манерой сказа,краткой, предельно сжатой фразой и в то же время полным отсутствием "сухости".Герой Зощенко - обыватель, человек с убогой моралью и примитивным взглядом на жизнь. Этот обыватель олицетворял собой целый человеческий пласт тогдашней России. Но писатель высмеивал не самого человека, а обывательские черты в нём. Часто в рассказах присутствует герой-рассказчик, мещанин, от имени которого ведётся повествование. В таких маленьких шедеврах, как "На живца", "Аристократка", "Баня", "Нервные люди", "История болезни" и других, автор как бы срезает различные социально-культурные пласты, добираясь до тех слоев, где гнездятся истоки равнодушия, бескультурья, пошлости.

Выделяют несколько типов персонажей: вызывающие резкое неприятие у автора и вызывающие сострадание. Революция не оказала на их психологию и сознание положительного влияния, но они пытаются приспособиться к новым условиям, освоить язык лозунгов и газет, совершенно им непонятный. Так получается «галантерейный язык» - смешение всех стилей и языков всех слоёв, через которые проходит герой в жизни.

Высмеивается узость и клешированность сознания мещанина и обывателя. Происходит инвентаризация человека.

Важная особенность – несоответствие названий и финалов. Повести строятся как система поступков персонажей, в них отсутствует внешний психологизм. Но в каждой истории раскрывается психологическая бездна. Зощенко использует приёмы гротеска, позволяющие сочетать комические элементы с драматическими и трагическими.

Зощенко разрабатывает приёмы комментирования изображаемых событий. Автор: раскрывается как философ и психоаналитик. Автор отделяет себя от рассказчика и героев, подчёркивает дистанцию.

В рассказах Зощенко злость не на первом плане. Она между блестящими строками, описывающими страшную бытовую ситуацию - например, драку за ёжик для чистки примусов («Нервные люди»). Он смотрит на драку глазами человека, для которого это нормальный, естественный эпизод повседневной жизни. И то, что есть такие люди, для Зощенко так же страшно, как и то, что встречаются такие сюжеты. Приём, которым пользуется Зощенко, - абсурд. Смешным делается то, над чем смеяться не стоит. А когда то, над чем смеяться не стоит, делается смешным, - это уже страшно.

Первая ипостась рассказчика - посредник. Это лицо, совершенно нейтральное по отношению к действию рассказа, а также к его персонажам. Именно в этой роли его роль как посредника между автором и читателем наиболее важна. Рассказчик просто пересказывает некую историю, сценку, разговор, свидетелем которой/которого он стал. Ярчайший пример - «Аристократка».

Как пример анализа рассказа

Это небольшая комическая зарисовка, в которой изображен порок общества.

Повествование ведет сам персонаж, то есть всю историю мы слышим от первого лица, можно сказать, что это сказовая манера, т.к. повествование ведется от сильно индивидуализированного лица. Главный герой – тип маленького человека, советского, не обладающего культурным багажом, но стремящегося стать полноправным участником жизни. Григорий Иванович рассказывает о том, чем закончилось его увлечение аристократкой.

Ирония автора заключается уже в самом названии рассказа, поскольку поведение героини на самом деле расходится с подлинными понятиями об аристократизме. Для героя признаки аристократизма - это шляпка, чулочки фильдекосовые, мопсик, зуб золотой. Между тем, наделенная всем этим, его подруга демонстрирует отнюдь не аристократические манеры. Напрямую говорит она водопроводчику о своем нежелании продолжать ходить по улицам. Напоминая герою, что он «кавалер и у власти», «аристократка» требует у него соответствующих «его положению» развлечений. Совсем не как воспитанный и культурный человек, принадлежащий к аристократии, она говорит в финале рассказа Григорию Ивановичу: «Довольно свинство с вашей стороны. Которые без денег - не ездют с дамами».

Вызывают смех ухаживания героя за понравившейся ему дамой - он приходит к ней «как лицо официальное» и интересуется «в смысле порчи водопровода и уборной». Через месяц таких хождений дама стала более подробно отвечать кавалеру на вопросы о состоянии санузла. Герой выглядит жалким - он совершенно не умеет вести разговор с объектом своего интереса, и даже, когда они, наконец, стали под руку гулять по улицам, он испытывает чувство неловкости оттого, что не знает, о чем говорить, и оттого, что на них смотрит народ: «Приму ее под руку и волочусь, что щука»,- говорит он. А, попав в театр, он интересуется, действует ли там водопровод, желая тем самым подчеркнуть собственную значимость.

Не случайно действие рассказа происходит в театре. Театр считается символом духовной культуры, которой так не хватало в обществе. Поэтому театр здесь выступает как фон, на котором бескультурье, невежественность, невоспитанность людей выступают наиболее ярко.

Театр для обоих героев, по утверждению литературоведа В. М. Акимова, «как темный лес». Григорий Иванович идет в театр только потому, что в ячейке ему выдали билет. Место герою досталось незавидное. Он не скрывает, что спектакль не вызывает у него ничего, кроме скуки. Аристократку же в театре, видимо, особенно привлекает буфет, ибо именно туда она направляется с началом антракта.Герой решает угостить даму пирожным, а поскольку денег у него «в обрез», то он подчеркнуто предлагает ей «скушать одно пирожное». Рассказчик свое поведение во время сцены с пирожными объясняет «буржуйской стыдливостью» из-за отсутствия денег. Эта самая «буржуйская стыдливость» мешает кавалеру признаться даме в том, что он стеснен в средствах, и герой старается всячески отвлечь спутницу от разорительного для его кармана поедания пирожных. Это ему не удается, ситуация становится критической, и герой, презрев свои былые намерения выглядеть культурным человеком, заставляет даму положить назад четвертое пирожное, за которое он заплатить не может: «Ложи, - говорю, - взад!», «Ложи, - говорю, - к чертовой матери!» Комически выглядит и ситуация, когда собравшийся народ, «эксперты», оценивают четвертое пирожное, спорят, «сделан на нем надкус» или нет. Не видя в своем поступке ничего предосудительного, водопроводчик предлагает даме скушать четвертое пирожное, из-за которого, собственно, и поднялась буря. Но поступок героя мотивирован только лишь тем, что пирожное оплачено.

Григорий Иванович отнюдь не винит себя в случившейся истории, он списывает свою неудачу в делах любовных на разницу в социальном происхождении со своим предметом увлечения. Он винит во всем «аристократку», с ее «аристократическим» поведением в театре. Он не признает того, что пытался быть культурным человеком, герой считает, что пытался вести себя в отношении с дамой как «буржуй нерезаный», а на самом деле он «пролетариат».

Все повествование вызывает комический эффект, а в сочетании с языком повествователя - смех. Речь рассказчика пестрит жаргонизмами, просторечиями, каламбурами, ляпсусами. Чего стоит только выражение «аристократка мне и не баба вовсе, а гладкое место»! Про то, как главный герой «выгуливал» даму, он сам говорит так: «Приму ее под руку и волочусь, что щука». Даму он называет «этакая фря», себя сравнивает с «буржуем нерезаным». По мере развития действия рассказа герой уже Не стесняется в выражениях - велит даме положить пирожное «к чертовой матери», а хозяин, по словам Григория Ивановича, «перед рожей кулаками крутит». Рассказчик дает собственное толкование некоторым словам. Так, например, держаться индифферентно - значит «ваньку валять».(смысл слова не важен, важно, что звучит красиво, также употребляется и слово идеология В театре она и развернула свою

идеологию во всем объеме)

Дама напыщенно говорит иноязычными словами, типа: мерси, нот…

Герой также убежден в том, что его речь не только правильна, но даже изысканна. Благодаря этому рассказу в русской разговорной речи слово “аристократка” стало употребляться с новым, ироническим оттенком - в значении “мещанка”.

Комическое: если есть несоответствия (расхождение между формой и содержанием). Сатирическое – являет отрицание, осуждает социальное противоречие; отрицание социального явления.

Сказ (по Бахтину) – прежде всего установка на чужую речь, а отсюда – на устную речь. Белокуров – это имитация живой разговорной речи.

Место действия.

Места действия наиболее типичные (театр и баня). Театр – культурная обстановка => видно бескультурье. Баня – человек должен быть чистым → выходит грязный.

Баня – «минус пространство» (Топоров), т.е. пространство, из которого человек как бы вычеркнут. Уже первая фраза – жалкая попытка героя вырваться за пределы «минус пространства», на просторы мира («в Америке бани отличные»). Образ Америки. Лозунг «Догнать и перегнать Америку». Америка – символ неизведанной, потрясающей жизни, своеобразная утопия. Сознание русского человека – мотив Америки как жизненного ориентира. Мечта об американском береге связана с мечтой о счастье, с менталитетом русского человека, который стремится выйти за рамки русского пространства. Попытка вырваться за пределы пространства не удалась подштанники зашиты, заплатаны). Повлияла изоляция советского человека от западного мира.

Номерок – один из важных образов: баня начинается с номерка. Нет индивидуальности, инвентаризационный номер, сплошная масса. Номерки несут угрозу невозвращения в большой мир. «Правильная неправильность». Номерок – единственная примета человека.

Зощенко начинает новую типологию героя 20 века. Герой начинает типологический ряд. Нет имени, нет возраста, единственная примета – номерок, с помощью которого проявляется индивидуальность. Это человек массы. Номерок заменяет имя, становится символическим образом в контексте истории литературы ХХ в. «Человек с номером» (от Замятина до Солженицына). Полная степень обезличивания человека.

Название «Аристократка», но аристократки нет. «Баня» - но бани нет.

Нельзя ставить знак равенства «автор, герой, рассказчик». Герой – человек массы, среднестатистический, со средним заработком; не обладает богатым внутренним миром; ценности выбраны неправильно; мировоззрение узко, не способен подняться на уровень обобщения. Это человек из массы. Живет мелкими заботами, ссорами. Мечты есть, но ему комфортно и в той действительности, которая у него есть. Герой является отражением общества (негативные черты). Особенность героя «Бани» - номер, т.е. обезличенность.

Создатели современных "стендапов", авторы, пишущие для передачи "Аншлаг", винокурящие и петросянящие на полную катушку нередко ниже пояса, а иногда и ниже плинтуса, едва ли могут встать вровень с тем тонким, местами нежным, местами грубовато-прямодушным юмором, что пронизывает большинство произведений Михаила Зощенко.

По силе воздействия на зрителя-читателя, ожидающего от артиста-писателя чего-то смешного и в то же время умного, к рассказам Зощенко приближаются разве что интермедии Аркадия Райкина. Юмор ситуации у обоих выстраивается на логических нестыковках, стилистических огрехах того самого "холопского языка", наследия революции, который столь презирал литературный эстет и эмигрант Иван Бунин.

Да, юмористические рассказы Зощенко действительно лишены "вкусного" изящества, способного нежить слух любителей салонной прозы. Тайный смысл, скрытый от непосвящённых, в них тоже не просматривается. Пересказ случившегося "словами простеца" внешне совершенно не напоминает Эзопов язык, не создаёт впечатление "двойного дна" в произведении. Но тот факт, что сталинско-ждановская идеология, избирая для цеховой травли подходящих изгоев, ставила литературный труд Зощенко в один ряд с поэзией Ахматовой, говорит об отнюдь не "холопской" его подоплёке.

Землетрясение в Ялте

Казалось бы, попадая на коммунальную кухню с чадно шкворчащими примусами и не менее раздражённо шипящими домохозяйками, прохожему человеку впору огорчаться, а не посмеиваться над наблюдаемыми перипетиями. Но комизм ситуации исподволь завладевает нами, подсматриваем ли мы за незадачливым гражданином, смывшем с ноги в бане бирку на обратную выдачу одежды, или пробуждаемся в Ялте после случившегося землетрясения вместе с выпивохой Снопковым. Бытовые ситуации, доведённые до крайности, заставляют нас вместе и сопереживать главному герою, и умудрённо посмеиваться: дескать, я-то не таков, я бы не допустил над собою подобных издевательств судьбы-злодейки!

Если же очистить от комически звучащих рассуждений главного героя фабулу произведения, перед нами встаёт хорошо знакомая социальная проблема, биться о которую головой каждому из нас приходилось, но в несколько иных обстоятельствах. Засилье бюрократизма, заставляющего человека, даже раздетого догола, таскать за собою "важную" бумажку - вот оно, в зощенковской бане! Близка и понятна комическая затравка "встал Снопков на кривые ноги" с последующим изумлением: "А не я ли это сотворил?" - глядя на разрушительные последствия ялтинского землетрясения. Что же в ней заключено? Только ли лукавая насмешка автора над проспавшимся, накануне хорошо "надравшимся" соотечественником? Только ли удачная находка юмориста, совместившего беспамятство закоренелого пьянчужки о вчерашних дебошах с масштабным природным катаклизмом? Пожалуй, что нет. Тут просматривается изумление "маленького человека", вышедшего, согласно меткому слову критика, "из гоголевской шинели", своими надуманными, нафантазированными, измысленными с похмелья способностями. Не один только привод в милицию беспокоит Снопкова, но осознание небывалой, грандиозной, богатырской силы, заложенной в нём - силы человека-строителя коммунизма. Сквозь призму грандиозного свершившегося события Снопков видит в себе то, чего нет и быть не может. Хотим мы того, или не хотим, в глубине души снопковская переоценка собственной роли среди масштабных событий истории свойственна каждому из нас.

Нервные люди

Михаил Булгаков вывел в "Собачьем сердце" образ Шарикова, конечный продукт революционного развития люмпен-пролетария, и к концу произведения уничтожил его, не поставив в новые обстоятельства, не дав выйти за рамки грозного Отдела очистки.

Рассказы Зощенко, словно разнокалиберные зеркала комнаты смеха, то и дело отражают перелётный образ Полиграфа Полиграфовича, обретшего свои психологические особенности "на фронтах гражданской войны". Краткими, но выразительными средствами писатель даёт характеристику персонажам, появляющимся в этих зеркалах хотя бы на мгновение, пусть даже под завязку произведения.

Мы, например, ничего не знаем о судье из рассказа "Нервные люди", кроме того, что он "нервный такой мужчина попался - прописал ижицу". На этом, собственно, и оканчивается рассказ. Но и сама по себе дореволюционная забытая буква "ижица", и со всей очевидностью дёрганый жест, которым нарсудья заместо содержательной резолюции черкает бессмысленную "галочку", вполне соответствуют малоизвестному нам значению фразеологизма: "дать крепкий нагоняй, выпороть за нерадивость". Вот эта самая "ижица", официально вычеркнутая из букваря именем революции, но оставшаяся чрезвычайно живучей против воли всех вождей и трибунов нового времени, неизменно, от рассказа к рассказу, занимала внимание писателя Михаила Зощенко.

Рассказы Зощенко, перетряхивая быт коммунальных кухонь и общественных бань, сотрясая самые глубокие, низовые слои государственной жизни, докатывались сейсмическими волнами до самого Кремля. "Как в советской жизни возможно такое ?" - свербило в голове непогрешимых идеологов. А если возможно, кто в этом виноват? Народ, тёмный и неотёсанный, несущий на себе родимые пятна капитализма? Недостаточно боевито разъясняющие революционные задачи комиссары? Или облыжно клевещущий на быт советских людей писатель? Проще всего оказалось остановиться на последнем варианте.

Грустные глаза

Трудно заподозрить Зощенко в исключительном внимании к сиюминутному, проистекающему из случайной бытовой свары либо бюрократического казуса новейшего времени. О вечном, непреходящем, с равной вероятностью случающемся в советской России и где-нибудь в дельте Нила времён Рамзеса II писатель тоже говорит, и нередко. Кое-какие выводы не лишне взять на вооружение "юношам, обдумывающим житие", настолько они мудры и, по принятии к сведению, очевидны. Вот, например, история любви под названием "Грустные глаза". Сколь необдуманно мы пленяемся внешними, неверно истолкованными признаками предметов обожания! Прочесть этот рассказ непременно нужно всем приглашаемым в качестве участников на телешоу "Давай поженимся!"

Сам же Михаил Зощенко, возможно, далеко не случайно выбрал для одного из рассказов такое имя, оставив своеобразный автограф - вердикт своему юмористическому творчеству. Стоит прочесть иные, глубоко лирические, исполненные трогательной простоты строки его воспоминаний, повесть "Перед восходом солнца", чтобы понять - перед нами интеллигентный, тонко чувствующий, абсолютно непричастный "холопскому языку революции" человек. Подобно подвижникам-докторам, цель жизни которых заключалась в поиске вакцины от смертельных вирусов, Зощенко прививал к органично присущей ему высокой культуре не свойственные собственному воспитанию обороты речи.

Будучи поставленным в определённые исторические обстоятельства, писатель в юмористических произведениях заставил переболеть своих героев, а вместе с ними и себя современными болезнями общества. Заставил, свято веруя в то, что целительный смех способствует скорейшему выздоровлению.