Накануне анестезиолог-реаниматолог МСЧ№9, известный в регионе своим высоким профессионализмом, врач Кирилл Дедюкин написал губернатору Пермского края Максиму Решетникову открытое письмо. По его словам, написать обращение главе региона его побудило чувство боли и личной ответственности за происходящее в больнице.
«Уважаемый Максим Геннадьевич! Я работаю в МСЧ№9, «девятке», без малого 22 года и очень люблю свою работу и больницу. Обратиться к вам заставило чувство боли и личной ответственности за происходящее», - такими словами начинается открытое письмо губернатору от анестезиолога-реаниматолога МСЧ№9 Кирилла Дедюкина, опубликованное еще 28 ноября. Это обращение вызвало широкий общественный резонанс. Чуть позже краевой минздрав заявил СМИ, что факты, изложенные в этом эмоциональном письме, фактами не являются. Что побудило обратиться напрямую к губернатору, и о каких проблемах в отрасли хотелось сообщить главе региона, Кирилл Дедюкин подробно рассказал «Новостям Перми».
– На днях вы написали письмо губернатору и рассказали о всех проблемах, которые накопились в «девятке». Какая-то реакция на письмо уже появилась?
– Прежде всего, я хочу поблагодарить всех, кто поддержал меня. Признаться, я не ожидал такой массовой и однозначной реакции множества людей. Огромное спасибо всем и низкий поклон. Некоторые уже успели обвинить меня в излишней эмоциональности. Я принимаю этот упрёк, но, на мой взгляд, это объяснимо, поскольку речь идет о родной больнице.
Основная мысль, которую я пытаюсь донести до руководства: мы в наших больницах должны лечить людей! Не зарабатывать деньги, не реализовывать проекты, схемы и ремонты, а лечить людей. Мне сегодня позвонили из больницы и сказали, что на встрече с заведующими отделениями главврач Евгений Камкин заявил, что в МСЧ№9 планируется закупить магнитно-резонансный томограф за 30 миллионов рублей! Здорово! У нас разве нет других проблем? Ни аппаратура ИВЛ, ни ремонты, а именно МРТ... Интересно, а что мы потом будем делать с результатами этих исследований? Комментарии излишни...
Главный врач больницы должен, прежде всего, отвечать за конечный результат лечебной деятельности.
Позволю себе маленькую иллюстрацию. В 2009 году во время пандемии «свиного» гриппа A H1N1 Пермский край оказался одной из двух территорий России, не имевшей материнской смертности от этой инфекции. Основную массу послеродовых женщин спасла «девятка». Этот факт - наша гордость. Так вот тогдашний главный врач МСЧ №9 Михаил Падруль, врач с большой буквы, мгновенно оценив ситуацию, распорядился закупить препарат «Тамифлю» для персонала, поскольку понимал, что без сестер реанимации мы обречены. Ни одна сестра не ушла на больничный, и мы спасли всех женщин. Вот пример ключевого административного решения с пониманием перспективы. В нынешних условиях такое решение и представить невозможно.
Сегодня годовой контракт на поставку лекарств делится равными долями на 12 месяцев. Какое обоснование требуется, если в этом месяце пациентов, нуждающихся в этом лекарстве, поступило больше, а в следующем месяце ещё больше? Не лечить оставшихся? В конце октября мы на неделю остались без «омепразола» (входит в список жизненно важных лекарств, утверждённый правительством РФ), который обязателен по стандартам при профилактике рецидивов желудочных кровотечений. Наше ЛПУ фактически является центром лечения желудочных кровотечений Перми и, оставшись без нужного лекарства на неделю, мы буквально лишили пациентов необходимой медицинской помощи.
С момента прихода Евгения Камкина в нашу больницу система годовых контрактов для приобретения расходных материалов изменилась. Теперь годовые контракты, с целью экономии средств, заключаются на полтора года. Многое закупается разово, в связи с чем начались перебои, и коснулось это практически всех врачей. Так, многие позиции, например, специальные одноразовые термоодеяла для пациентов, из закупок исчезли. Постоянные перебои с иглами для спинальной анестезии разных размеров. Хирурги написали массу обращений по шовному материалу. Материал нужен не более дешевый, а более качественный. Но техзадание к конкурсу в итоге составляется без учета пожеланий врачей, и материалы закупаются несоответствующие.
– В письме вы указываете, что неоднократно обращались к руководству больницы, но реакции нет никакой.
– Зачастую рапорта просто игнорируются. Требуется 2-3 захода для привлечения внимания к ситуации. Просто беда с аппаратами ИВЛ. С начала этого года у нас было вообще восемь аппаратов ИВЛ на 12 коек реанимации. Возили из операционной наркозные аппараты, не предназначенные для продлённой ИВЛ. Три аппарата ИВЛ во втором полугодии были куплены за целевой транш ТФОМС, за что огромное спасибо. Два аппарата ИВЛ работают 20 лет, они латаные -перелатаные. Семь аппаратов уже год стоят неисправными и никаких мер по их восстановлению не предпринимается. В этих условиях мы вынуждены работать ежедневно. Дешевых анестезиологических фильтров в больнице нет, во время наркозов используются дорогие тепловлагообменники, предназначенные для реанимационных больных, что эквивалентно забиванию гвоздей микроскопом.
И это все происходит, несмотря на то, что в нынешних условиях федеральное законодательство повышает ответственность врача за лечебный процесс. Достаточно вспомнить приказ Минздрава РФ №203н от 10 мая 2017 года «Об утверждении критериев оценки качества медицинской помощи», где четко регламентированы необходимые мероприятия и сроки их выполнения в случае той или иной патологии. У нас же во многих случаях отсутствуют те или иные исследования или препараты, и становятся невыносимыми условия для выполнения врачами своей профессиональной деятельности. Все это приводит к штрафам от страховой компании или более серьезной ответственности.
– Если проблем в медучреждении так много, почему под письмом подписались только вы?
– Я считаю, что коллективные письма – это размазывание ответственности. Работая на две ставки (на 2 ставки это 350-360 часов в месяц без учета дороги), я не могу с равнодушием относиться к своей работе. Для меня работа второй дом. И это правильно. Во всем мире врачи работают много, только у нас они получают за это мало... Я всегда был фанатично предан своему труду и теперь чувствую острую боль за то, что происходит здесь. Самое страшное в этой ситуации – это то, что врачи, видя, что их просьбы, обращения не находят ответа, теряют интерес ко всему, возникает чувство апатии, а это неизбежно сказывается на отношении к работе. Не вызывают большого энтузиазма и наши зарплаты, которые ниже, чем в других медучреждениях третьего уровня. Из нашего отделения 3 медсестры ушли работать в ПККБ и 3 - в пермский онкодиспансер. Естественно, что девчонки общаются с оставшимися, так вот, у ушедших зарплата в 1,5 раза выше за те же часы при меньшей нагрузке. Что мне говорить оставшимся? Во всем мире 70% работы в отделениях реанимации делают медсестры, на них всё держится. В западных странах кадровая медсестра реанимации - это самый высокооплачиваемый наемный работник со средним образованием. Чувствуете, какая мотивация? Прежний главврач Валерий Петухов, если возникала проблема с персоналом, немедленно купировал её стимулирующими надбавками, и люди ценили эту заботу, а деньги требовались совсем невеликие. Сейчас основной принцип - ни копейки...
Евгений Камкин сократил отделение токсикологии до 15 коек, ликвидировал палату детоксикации, перевел эти койки в состав реанимации и заставил заведующего токсикологией, заслуженного врача РФ, главного токсиколога региона Михаила Вишневецкого переписать штатно-должностные инструкции так, чтобы диализом занимались все врачи-реаниматологи, никогда этого не делавшие. Врачи диализа будут работать простыми реаниматологами. При этом уволилась очень опытная сестра диализа. В комментариях минздрава к моему письму я увидел пассаж об «обычной» кадровой текучке, как в других больницах. По головам - да, но ведь это медицина, господа! И такой сестры с таким опытом больше не будет. Эти потери не восполнимы! С уходом двух рентгенологов-специалистов УЗИ мы потеряли круглосуточную службу экспертного УЗИ сердца, а в больницу пришло 20 работников АХЧ - вот и замена.
– Почему письмо было адресовано губернатору, а не министру здравоохранения или уполномоченному по правам человека Пермского края?
– В этом году глава Прикамья на встрече с президентом России Владимиром Путиным заявил, что медицина является приоритетом в его работе. Я знаю, что неблагополучная ситуация в нашей медсанчасти давно известна властям. В регионе меняется третий министр здравоохранения, а у нас все остается по-прежнему. Скоро от больницы ничего не останется. Еще немного и некому будет работать. Поэтому мне не все равно, кто возглавит больницу после 30 ноября.
– Накануне краевой минздрав заявил, что письмо было написано из-за внутреннего конфликта главврача и медперсонала МСЧ №9, так как на этой должности работники медучреждения изначально хотели видеть кого-то другого?
У меня нет никаких предпочтений, и я не лоббирую чьи-то интересы. Мы хотим видеть на этом месте человека, который бы увязывал свои личные интересы с интересами и благополучием больницы. Поэтому я предлагаю провести собрание трудового коллектива больницы с участием главврача, представителей минздрава и выслушать мнение медицинских работников, так как все попытки коллектива хоть как-то повлиять на работу больницы сегодня, так или иначе обречены на провал.
Вскоре после своего открытия Академия наук в Петербурге начала развертывать издательскую деятельность. В 1727 г. на латинском языке стали выходить «Комментарии», в которых публиковались работы ученых, затем на русском языке было выпущено «Краткое описание комментариев Академии наук на 1726 год, часть первая». Выпуск делился на четыре «класса», посвященных математике, физике, истории и астрономии. Некоторые труды были напечатаны полностью, большинство же в «повести», т. е. в сокращенном пересказе.
В 1750 г. Академия наук приступила к изданию на латинском языке «Новых комментариев», которые рецензировались в заграничных журналах всегда с похвалами. Неблагоприятной оценке подвергались только исследования Ломоносова. В 1754 г. в «Гамбургском корреспонденте» появилась статья о диссертации некоего Арнольда, якобы опровергавшей теорию теплоты, созданную Ломоносовым. Травля начинала принимать систематический характер. Открытия Ломоносова создавали эпоху в каждой области науки, к которой он обращался, опережая свое время нередко на десятки лет. Ломоносовская теория теплоты, названная Арнольдом неверной, легла в основу современных нам физических представлений. В работах, посвященных упругой силе воздуха, также вызвавших неодобрительные отзывы заграничных журналов, Ломоносов вновь надолго опередил европейскую науку XVIII столетия, создав кинетическую теорию газового состояния.
Ломоносов решился отвечать своим зарубежным противникам. Он составил свое возражение и переслал его знаменитому математику Эйлеру, который знал эти диссертации Ломоносова и одобрял их. Эйлер поместил статью Ломоносова во французском с латинского языка переводе в амстердамском журнале «Nouvelle Bibliothèque germanique ou Histoire littéraire de f"Allemange, de la Suisse et des Pays du Nord» (1755, t. 6, ч. 5). По желанию Ломоносова его подписи не было выставлено.
Статья, содержавшая ответ Ломоносова заграничным рецензентам, была названа «Рассуждение об обязанностях журналистов при изложении ими сочинений, предназначенных для поддержания свободы философии». Ломоносов рассматривает в ней одну из сторон деятельности журналистов, представлявшуюся ему наиболее ответственной и серьезной, – участие их в распространении научных знаний, в оценке работы ученых. Академики еще до того, как их работы будут опубликованы, рассматривают научные открытия в своем кругу, «не позволяя примешивать заблуждение к истине и выдавать простые предположения за доказательство, а старое – за новое». В свою очередь журналы обязаны «давать ясные и верные краткие изложения содержания появляющихся сочинений, иногда с добавлением справедливого суждения либо по существу дела, либо о некоторых подробностях выполнения. Цель и польза извлечений состоит в том, чтобы быстрее распространять в республике наук сведения о книгах».
Ломоносов считает вполне допустимыми суждения журналистов об излагаемых ими предметах, но предупреждает о необходимой осторожности и справедливости при вынесении оценок. «Силы и добрая воля – вот что от них требуется. Силы – чтобы основательно и со знанием дела обсуждать те многочисленные и разнообразные вопросы, которые входят в их план; воля – для того, чтобы иметь в виду одну только истину, не делать никаких уступок ни предубеждению, ни страсти».
Этих важнейших качеств Ломоносов не находит в европейской журналистике. Авторы публикуемых статей и отчетов слишком часто судят неверно, руководствуясь личными и групповыми соображениями, гоняясь за денежной подачкой, расхваливая дурные сочинения и порицая удачные. «Ученый, проницательный, справедливый и скромный журналист стал чем-то вроде феникса», – с горечью замечает Ломоносов.
На многих примерах недобросовестного и поверхностного изложения в лейпцигском журнале его работ Ломоносов показывает, какую опасность для науки может представить «невежественный или несправедливый критик». Ученый защищает право исследователя выводить общие законы на основании опытов.
Внимательно и с редкой для него терпеливостью Ломоносов разъясняет ошибки рецензента, доказывая справедливость своих воззрений на «вращательное движение частиц» как причину возникновения теплоты. Оговариваясь, что он «отнюдь не намерен давать уроки физики судье», Ломоносов тем не менее дает их, пересыпая язвительными замечаниями.
В заключение статьи Ломоносов излагает несколько требований, которым, по его мнению, должен удовлетворять журналист, пишущий на научные темы. Он должен помнить, что берется за тяжелый и ответственный труд и обязан прежде всего «уметь схватывать то новое и существенное, что заключается в произведениях, создаваемых часто величайшими людьми». Ломоносов требует от журналиста беспристрастной оценки работ, непредубежденной критики. Автор может противоречить общепринятым точкам зрения, и нельзя заставлять его рабски подчиняться господствующим взглядам, а в случае отказа – поносить в печати.
Особым пунктом выдвигается мысль о том, что журналист не должен спешить с осуждением гипотез. Ломоносов требует от журналиста честного отношения к своим обязанностям. Постыдно красть чужие идеи и выдавать их за собственные открытия, нужно до конца, внимательно ознакомиться со взглядами автора и если возражать ему, то по существу, с убедительной аргументацией. Наконец, Ломоносов призывает журналистов к скромности в суждениях по научным проблемам.
В своей статье Ломоносов борется за право исследователей высказывать научные взгляды, не боясь нападок со стороны невежественных рецензентов. Он стремится обеспечить свободную борьбу мнений в науке, широкую публикацию новых сочинений и возлагает на плечи журналистов обязанность освещать эти работы для читательской аудитории. Журналист должен быть первым распространителем знаний, науки, просвещения, считает Ломоносов. Вот зачем ему необходимы эрудиция, уменье понимать и оценивать прочитанное, но больше всего – добросовестное отношение к делу.
Характеристики зарубежных журналистов, выступавших против передовой науки, разбросанные в статье Ломоносова, подчеркивают их низкий общественно-моральный уровень и определяют недостатки журналов – «жалких компиляций», где авторы искажают сказанное другими. Ломоносов испытал журнальные нападки и с осуждением говорил о нравах западноевропейской прессы.
Не был он удовлетворен и состоянием журналистики в России, порицал редакцию «Ежемесячных сочинений» и спорил с Миллером! В мае 1758 г. Ломоносов предложил Академии наук издавать новый еженедельный орган – «Санкт-Петербургские ведомости о делах ученых людей». На страницах этого журнала профессора должны были излагать содержание написанных ими книг и диссертаций делая общим достоянием научные открытия. Намечались также отдел хроники научной жизни в соседних государствах, библиография иностранной научной литературы. Однако проект Ломоносова не был поддержан.
В следующем, 1759 г. Ломоносов выступил с планом издания «Российских ведомостей», в которых сообщалось бы о «внутреннем состоянии государства, в чем где избыток или недостаток: например плодородия хлебов или недороду, о вывозе и привозах товару или припасов» и т.д. В новом замысле Ломоносова выражено желание с помощью печати связать в единое целое различные области русского государства, облегчить торгово-промышленные связи в стране помочь развитию внутреннего рынка. Проект был передан в Сенат и как гласит справка академической канцелярии, «дальнего ничего не происходило».
Не дожидаясь ответа по поводу «Российских ведомостей», Ломоносов вновь написал в Канцелярию Академии наук о своих соображениях по поводу издававшихся ею «Комментариев». Он настойчиво добивался публикации трудов Академии, руководствуясь интересами науки, охраняя приоритет русских исследователей. Ломоносов предложил издавать на русском языке раз в четыре месяца авторефераты диссертаций, подготовленных петербургскими учеными, ибо «новые изобретения остаются без объявления в свете, и нередко в других академиях те же выходят прежде здешних». И на этот проект опять-таки никакой «резолюции не последовало».
Многочисленным идеям Ломоносова в области русской журналистики не суждено было претвориться в жизнь. Слишком они обгоняли время, великий ученый выдвигал перед научной периодикой такие задачи, которые в ту пору были для нее невыполнимы. Но заслуживают высокого уважения постоянный интерес Ломоносова к журналистике, его попытки принять в ней активное участие.
«Трудолюбивая пчела» и «Праздное время»
Большим событием в истории русской периодической печати было возникновение первых частных изданий. В течение более чем полувека правительство непосредственно и через Академию наук держало свою монополию на печатное слово, и только в конце 1750-х годов появляются в качестве издателей частные лица. В их журналах, и чем дальше, тем чаще, встречаются оппозиционные по отношению к правительству ноты. Издательская же деятельность великого русского просветителя Н. И. Новикова казалась Екатерине II настолько опасной, что она жестоко расправилась с писателем.
В конце января 1759 г. в Петербурге тиражом 1200 экземпляров вышел первый номер ежемесячного журнала «Трудолюбивая пчела», издателем которого был А. П. Сумароков, известный литератор, автор многих трагедий и комедий, десятков стихотворений и песен.
В журнале Сумарокова, кроме него, принимали участие А. Аблесимов, И. Дмитревский, Г. Козицкий, А. Нартов, братья Нарышкины, Е. Сумарокова, В. Тредиаковский и др. Многие из них позже стали печататься в журналах, выходивших при Московском университете.
«Трудолюбивая пчела» открылась посвящением жене наследника престола Петра Федоровича – Екатерине Алексеевне, будущей императрице. Сумароков называл ее «Минервой» и просил покровительства. Он явно ориентировался на «малый двор» великого князя, а не на царицу Елизавету Петровну и ее вельмож. Сама по себе эта ориентация выглядела достаточно смело: Екатерина находилась в опале, подозреваемая, и вполне справедливо, в политических интригах и тайных сношениях с иностранными дипломатами. Оппозиционное направление журнала усиливали резкие нападки Сумарокова на представителей государственного аппарата, достигавшие подчас большой остроты.
Несмотря на то что в «Трудолюбивой пчеле» печатался ряд современных авторов, журнал все же оставался изданием одного лица – именно Сумарокова и хранит ясный след его сильной и незаурядной личности.
Не ставя перед собой далеко идущих художественных задач, как он делал это в поэзии и драматургии, Сумароков развивает жанр сатирического очерка и фельетона, обнаруживая оригинальность мысли и тонкую наблюдательность. Заметки его – отрывки горячего монолога писателя, озабоченного судьбами русской литературы, театра, России в целом.
Сумароков был убежденным монархистом, осуждал только злоупотребления властью, считал крепостное право явлением естественным и необходимым. Однако он яростно протестовал против рабства крестьян, отданных в бесконтрольное владение неразумным и злым помещикам. «Продавать людей как скотину не должно», – утверждал Сумароков в своих замечаниях на «Наказ» Екатерины II. Крестьяне – необходимый элемент государства, они должны работать на земле. Дело дворян – руководить страной, управлять крестьянским трудом. Сумароков предъявлял большие требования к дворянству, стремясь очистить этот класс от присущих ему пороков, приблизить к идеалу. Он не жалел сатирической соли, высмеивая недостатки дворянства и отдельных его представителей, боролся с рабовладением, но так как рабовладельцами были почти все дворяне, удары Сумарокова обращались на крепостническую систему в целом. Только личные достоинства дворянина могут дать ему право занимать видные должности в государстве. «Порода», происхождение, знатность семьи не могут играть никакой роли. «Честь наша не в тиглах состоит, – писал Сумароков, – тот сиятельный, кто сердцем и разумом сияет, тот превосходительный, который других людей достоинством превосходит, и тот болярин, который болеет об отечестве». Эту мысль он повторял и в своих стихах.
В письме «О достоинстве» (1759, май) Сумароков утверждает что чины, богатство и знатность не составляют еще достоинств человека: «Справедливо ли говорится вместо «человек, имеющий великий чин» и вместо «человек знатного рода» – честный человек? Из сего следует, что все крестьяне бесчестные люди, а это неправда; земледелие не воровство, не грабительство, но почтенное упражнение».
Свою положительную программу, весьма неясную и сбивчивую Сумароков излагает в утопии «Сон. Счастливое общество», помещенной в декабрьской книжке «Трудолюбивой пчелы». Автор говорит о том, что он был «в мечтательной стране», которой правит «великий государь», являющийся в то же время «великим человеком». Свои милости он дарует только достойным людям и сурово преследует нарушителей закона. Далее Сумароков рисует положение духовного и военного сословия, подробно описывает судебный и чиновничий аппарат, лишенный всех обычных для него в России недостатков.
Утопические мечтания писателя об идеальном дворянском государстве подчеркивали его критическое отношение к окружающей действительности. Сложившиеся у него представления о том, каким должно быть дворянство, непритворное осуждение зла крепостного права и эксплуатации крестьян, обличение чиновников и откупщиков делали Сумарокова неприемлемым для правительства литератором, несмотря на его желание служить монархии так, как он это понимал. На двенадцатой книжке 1759 г. журнал «Трудолюбивая пчела» закрылся по причинам отчасти материального, а главным образом общественного порядка; слишком резкий тон приняли нападки Сумарокова на правящий класс.
В том же 1759 г., с января, стал выходить еженедельный журнал «Праздное время, в пользу употребленное». Его издателями была группа преподавателей и выпускников Сухопутного шляхетного (т.е. дворянского) кадетского корпуса в Петербурге, тираж составлял 600 экземпляров. В 1760 г. редактором-издателем был преподаватель корпуса П. Пастухов, часто печатавший в журнале свои переводы.
В Шляхетном корпусе, основанном в 1732 г., всегда были сильны литературные интересы. Из его стен вышли такие видные русские писатели, как А. П. Сумароков, M. M. Херасков, и, кроме них, – И. П. Елагин, А. А. Нартов, С. А. Порошин, братья П. и И. Мелиссино и многие другие. Нет ничего удивительного в том, что после крупного успеха первого русского журнала «Ежемесячные сочинения» молодые литераторы Шляхетного корпуса решили выступить со своим еженедельным изданием.
Журнал «Праздное время» не блистал литературными дарованиями и оригинальными статьями. Известную злободневность придали ему лишь выступления Сумарокова, который печатался там после закрытия «Трудолюбивой пчелы». Общий тон журнала – благонамеренно-нравоучительный. Вопрос о сатире, т. е. вопрос о критическом отношении к русской действительности и о дальнейших путях развития национальной литературы, приобретавший с каждым годом новую остроту, решался «Праздным временем» примирительно и не так, как его решал Сумароков. Предвосхищая позицию будущего журнала Екатерины II «Всякая всячина», «Праздное время» считает, что «обыкновенное правило есть сие: сатира должна хулить порок, а не лица». К порокам же относятся «три главные страсти» – честолюбие сребролюбие и сластолюбие. Примеры такого рода отвлеченной сатиры, не касающейся язв русской жизни, иногда встречаются на страницах «Праздного времени» преимущественно в виде переводов из журнала Стила и Аддисона «Зритель», выходившего в Лондоне в 1711–1714 гг. Такие переводы печатались позже и во «Всякой всячине».
Моралистические рассуждения о надежде, об успокоении совести, о чести, о душевном спокойствии, о молчаливости, многочисленные «разговоры в царстве мертвых» великих людей древности, статьи на исторические темы занимают страницы «Праздного времени». Лишь с марта 1760 г., когда в журнале начинает выступать Сумароков, довольно унылый и нравоучительный колорит издания оживляется. Сумароков печатает свои притчи, эпиграммы, стихи и песни, прозаические отрывки, полные ядовитых нападок на «крапивное семя» – подьячих, выражавшие обиду на утеснения русских авторов в пользу иностранцев.
Последний номер журнала «Праздное время, в пользу употребленное» вышел в конце декабря 1760 г. Редакция не объяснила причины прекращения журнала, но, очевидно, сумароковская сатира, придавшая ему критическую окраску, могла ухудшить отношение придворных кругов к кадетскому журналу и способствовать его окончанию.
Довелось ей в четверг родиться.
В четверг пошла под венец.
В четверг сломала ключицу.
И в четверг ей пришёл конец.
О МАТЕМАТИКЕ
(Из английских эпиграмм)
Раздражает меня деление.
Умножение - адский труд.
А пропорции, дроби всякие
До безумия доведут.
ПУДИНГ И ПИРОГ
(Из английского фольклора)
Есть пирог у нас, есть и пудинг.
Что желаешь, сынок? Выбирай!..
- Так как блюда похожи по сути,
Мне и то, и другое давай!
ОПОЗДАЛИ НА ТОТ СВЕТ
(Из английского юмора)
Сев за руль авто, новичок
Оказался где-то в пыли.
- Папа, рад я,- сказал сынок.-
Смерть сегодня мы встретить могли,
Да, видать, опоздали чуток.
СУДЬБЫ ЦАРЕЙ
(Из Джона Нэйлора)
Царь Соломон и царь Давид
(Был каждый юн, силён)
Имели сорок синьорит
И семь десятков жён.
Но стала старость окружать
Царей со всех сторон-
Псалмы Давид решил писать
И притчи - Соломон.
СВИФТ И ЛИФТ
(Из английского фольклора)
Джонатан Свифт
Никогда не садился в лифт:
Не было и при жизни
Автора "Робинзона Крузо"
Такой машины
Для перемещения груза.
ЛОРД КЛАЙВ
(Из английского фольклора)
Что про Клайва бы вы рассказали?
Жив ли он? Сомневаюсь. Едва ли.
Про него ведь узнали одно:
Нет в живых лорда Клайва давно.
Умер Клайв лет пятнадцать назад.
Это всё, что о нём говорят.
РОБКИЙ
(Из Уистена Хью ОДЕНА,1907-1973)
Вы знаете ли, что почти что до смерти
Боялся свою госпожу сэр Альберти,
И в доме, что весь обростал паутиной,
Ступал очень робко походкой мышиной?
СЕСТРА И БРАТ
(Из английского фольклора)
Когда только год был сестрёнке моей,
Смеялось весёлое солнышко ей.
Когда же братишке исполнилось два,
Он думал, наверно: ботинки - халва,
Печенье, клубника, а может быть, мёд.
Иначе зачем же он в рот их берёт?
Когда отмечали три года сестре,
Сама она ела и суп, и пюре.
А что вытворяет мой братец в квартире?
Как годы проносятся! Брату - четыре!
Что делает он? Трудно мне рассказать.
В батути мой брат превращает кровать.
ЭПИГРАММА НА ДЖЕФРИ ЧОСЕРА
(1340-1400)
Из блюдца - не из озера-
Пил чай. Ты знаешь Чосера?
Мочил усы и бороду.
Потом бродил по городу.
Писатель Джефри Чосер
Был крепким, как бульдозер,
Хоть о бульдозере в тот век
Не мог и думать человек.
ЗРЯ СТУЧИШЬ
(Английская эпиграмма)
Что вспомнить возжелал ты, комик,
Стуча в свой череп, как в окно?
Стучишь напрасно ты в свой домик,
Откуда все ушли давно.
ЛИМЕРИК
У фамилии Штейн* - просто чудо!-
Есть и Эйн, есть и Эп, и Гертруда.
Ужасен у Герты сонет.
Скульптура у Эпа - бред.
И у Эйна понять что-то трудно.
_________________________.
*Этот лимерик построен по принципу шарады.
Он относится к членам "семейства Штейн":
американскому скульптору Джейкобу Эпштайну
(1880-1979), прославленному физику Альберту
Эйнштейну (1879-1955) и американской писательнице
Гертруде Штейн (1874-1946).
ТРИ КОТЁНКА
(Из поэтического сборника
английского фольклора "Мвтушка Гусыня")
Три котёнка маленьких
Потеряли валенки.
И горько они зарыдали:
"Мама, валенки мы потеряли!
Не вини нас, ругая,
Помоги,дорогая,
Валеночки найти.
Гже искать их? Куда идти?"
- Какие же вы рассеянные!
Где же валеночки посеяли?
Непослушные! Стыд и срам!
Пирога вам теперь я не дам!
ДОМ, СООРУЖЁННЫЙ ДЖЕКОМ
(Английское народное детское
стихотворение-сказка)
Мы видим дом, сооружённый Джеком.
Сооружённом под большим секретом.
На днях я мимо дома проходил.
Здесь дом, я знаю, Джек соорудил,
Где солод есть. Даёт он много сил.
В построенном овине есть и крыса,
Мы можем солод видеть в доме этом,
Живёт в амбаре там и чёрный кот,
Которая пищит (она - актриса).
Сооружённом Джеком под секретом.
Там и собака на цепи живёт.
Которого любить не может крыса,
Которая пищит (она - актриса).
И видим солод мы в амбаре этом,
Сооружённом Джеком под секретом.
Там и собака на цепи живёт.
Живёт в овине там и чёрный кот,
Которого любить не может крыса,
Которая пищит (она - актриса).
И видим солод мы в амбаре этом,
Сооружённом Джеком под секретом.
Там образ девы есть, что одинок.
Там у бурёнки сломан левый рог.
Там и собака на цепи живёт.
Живёт в овине там и чёрный кот,
Которого любить не может крыса,
Которая пищит (она - актриса).
И видим солод мы в амбаре этом,
Сооружённом Джеком под секретом.
Корову доит девушка-цветок.
А у бурёнки сломан левый рог.
Там и собака на цепи живёт.
Живёт в овине там и чёрный кот,
Которого любить не может крыса,
Которая пищит (она - актриса).
И видим солод мы в амбаре этом,
Сооружённом Джеком под секретом.
А это кто? Монах? Анахорет?
Кто рядом с девой? Может быть, поэт?
Корову доит девушка-цветок.
А у бурёнки сломан левый рог.
Там и собака на цепи живёт.
Живёт в овине там и чёрный кот,
Которого любить не может крыса,
Которая пищит (она - актриса).
И видим солод мы в амбаре этом,
Сооружённом Джеком под секретом.
А где же фермер? Кукурузу сеет.
Над ним - смотрите! - облако белеет.
А это кто? Монах? Анахорет?
Кто рядом с девой? Может быть, поэт?
Корову доит девушка-цветок.
А у бурёнки сломан левый рог.
Там и собака на цепи живёт.
Живёт в овине там и чёрный кот,
Которого любить не может крыса,
Которая пищит (она - актриса).
И видим солод мы в амбаре этом,
Сооружённом Джеком под секретом.
ЭПИГРАММА
Не жди удач от мятежа.
Держа лишь лезвие ножа!
Нет, друг мой, стачка инородная -
Не революция народная.
Когда в крови страны арена,
То это родины измена.
Вот брату и сестре законный аттестат:
Их проза тяжела, их остроты не остры;
А вот и авторам: им Аполлон не брат.
И музы им не сестры.
(No Ratings Yet)
Еще стихотворения:
- Князь Вяземский жало На «Вестник» острил, Но критикой вялой Ему ж услужил. Нестоек он в слове! Я знал наперед: Бодливой корове Бог рог не дает!...
- Приходи ко мне, голь непокрытая, Спокон века бедою повитая, Под забором, в грязи нарожденная И горючей слезою вспоенная! Я — певец векового страдания! Псалмопевец я ваш по призванию; Я —...
- Когда еще ты на земле Дышал, о друг мой незабвенный! А я, с тобою разлученный, Уже страдал в тюремной мгле,- Почто, виденьем принесенный, В отрадном, благодатном сне Тогда ты не...
- Из антологии Лук звенит, стрела трепещет, И, клубясь, издох Пифон; И твой лик победой блещет, Бельведерский Аполлон! Кто ж вступился за Пифона, Кто разбил твой истукан? Ты, соперник Аполлона, Бельведерский...
- Две сестры глядят на братца: Маленький, неловкий, Не умеет улыбаться, Только хмурит бровки. Младший брат чихнул спросонок, Радуются сестры: — Вот уже растет ребенок — Он чихнул, как взрослый!...
- Где он? Кого о нем спросить? Где дух? Где прах?.. В краю далеком! О, дайте горьких слез потоком Его могилу оросить, Ее согреть моим дыханьем; Я с ненасытимым страданьем Вопьюсь...
- Льстец моей ленивой музы! Ах, какие снова узы На меня ты наложил? Ты мою сонливу «Лету» В Иордан преобратил И, смеяся, мне, поэту, Так кадилом накалил, Что я в сладком...
- Мой младший брат меня умнее: на мир не смотрит столбенея, не знает, что такое грусть, и крепок, как осенний груздь. Мой младший брат не бил окошек, мой младший брат не...
- Папа, мама, брат и я — Это наша вся семья. Брату только двадцать лет, А посмотришь: дед как дед! Папа — бритый — молодой, А братишка с бородой. Не простая...
- Завещал старик бандуру, Завещал старшому, Завещал тому, Кто будет верен отчему дому. Старший на люди подался И в шинке пропился, Басурманам запродался, В писари пробился. Ну, а меньший плюнул в...
А. П. Сумароков
49. «Брат был игрок; нельзя сестрице не крушиться…»
Брат был игрок; нельзя сестрице не крушиться,
И льзя ли унимать его ей укрепиться,
Когда он день и ночь без милости мотал?
«Уж пол-имения ты, братец, проиграл,-
Журила игрока сестра и вопрошала: -
Дождусь ли, чтоб тебе игра противна стала?»
Брат ей ответствовал: «Как станешь отставать,
Сестрица, от любви, закаюся играть,
И в постоянстве жить потом мы будем оба».
Сестра ему на то: «Мотать тебе до гроба!»
50. «Скупой окраден был и чуть не удавился…»
Скупой окраден был и чуть не удавился,
Что части своего богатства он лишился.
Поиман вор и то в допросе показал,
Что у скупого он пятьсот рублев украл.
Пятьсот рублев нашлись. Вор знал, как тот смущался,
И что в удавку он без памяти бросался.
И как невольнику скупой наш говорил:
«Имением моим ты петлю заслужил»,
Тот отвечал ему: «Быть так, я в этом грешен.
Да ты за деньги сам страшился ль быть повешен?»
51. «Восстал незапно вихрь, а в злую ту погоду…»
Восстал незапно вихрь, а в злую ту погоду
Скупой вез все свои монеты через воду.
Жестокий лодку вихрь вверх дном перевернул:
Едва-едва скупой тут сам не утонул;
Однако он спасся, тотчас его поймали,
Да денежки его, что ни было, пропали.
Не разорился он - все деньги те в реке:
Всё им равно лежать, что там, что в сундуке.
52. «Клеон раскаялся, что грабил он весь свет…»
Клеон раскаялся, что грабил он весь свет,
Однако ничего назад не отдает.
Так вправду ли Клеон раскаялся иль нет?
53. «Коль в винность я, мой свет, тебе чрез это впал…»
Коль в винность я, мой свет, тебе чрез это впал,
Что дерзостно тебе «люблю тебя» сказал,
Так тем же и меня за то ты накажи,
И что тебе сказал, то мне сама скажи.
54. «Стоя при водах, ощущаю жажду…»
Стоя при водах, ощущаю жажду;
Вижу, что люблю; видя, только стражду.
55. «Клеон прогневался, и злобою безмерной…»
Клеон прогневался, и злобою безмерной
На щедрых был он баб во гневе заражен.
«Я б всех, - он говорил, - постриг неверных жен.
Не знаю, для чего б тужить мне о неверной?»
Жена ему на то такой дала ответ:
«Так хочешь, чтобы я, сокровище, мой свет,
Ходила, как вдова, всегда в одежде черной?»
56. «Клавина смолоду сияла красотою…»
Клавина смолоду сияла красотою,
И многих молодцов она пленила тою.
Но как уже прошел сей век ее златой,
Она и в старости была всё в мысли той,
И что во младости хорошею казалась,
И, сморщася, всегда такою ж называлась.
За что ж ее никто хорошей не зовет?
И Нов-город уж стар, а Новгород слывет.
57. «Ты очень ей любим, она в твоей вся воле…»
Ты очень ей любим, она в твоей вся воле,
Да только тридцать есть, которых любит боле.
58. «Она уже твоя, однако не навек…»
Она уже твоя, однако не навек:
Пока не встретится с ней кстати человек.
59. «За что неверною тебе я прослыла?..»
За что неверною тебе я прослыла?
Я от рождения твоею не была.
60. «Коль мыслишь, я любовь свою к тебе скончала…»
Коль мыслишь, я любовь свою к тебе скончала,
Так ищешь тут конца, где не было начала.
61. «Всем сердцем я люблю и вся горю, любя…»
Всем сердцем я люблю и вся горю, любя,
Да только не тебя.
62. «Милон на многи дни с женою разлучился…»
Милон на многи дни с женою разлучился,
Однако к ней еще проститься возвратился.
Она не чаяла при горести своей,
Что возвратится он опять так скоро к ней,
Хотя ей три часа казались за неделю,
И от тоски взяла другого на постелю.
Увидя гостя с ней, приезжий обомлел.
Жена вскричала: «Что ты, муж, оторопел?
Будь господин страстей и овладей собою;
Я телом только с ним, душа моя с тобою».
63. «„Я обесчещена“, - пришла просить вдова…»
«Я обесчещена», - пришла просить вдова.
Однако знал судья, кто просит такова.
«Чем?» - спрашивал ее. «Сегодня у соседа,-
Ответствовала та, - случилася беседа.
Тут гостья на меня так грубо солгала:
Уж ты-де во вдовстве четы́рех родила».
Судья ей говорил: «Плюнь на́ эту кручину;
Стал свет таков, всегда приложат половину».
64. «Клеон при смерти был и был совсем готов…»
Клеон при смерти был и был совсем готов
Пустить на небо дух, в подземный тело ров.
Друзья его пред ним писание вещали
И царствие ему небесно обещали.
«Готов ли ты?» - «Готов, я к раю приступил…
На брата только я прошенья не скрепил».
65. «Построил ныне ты пространный госпита́ль…»
Построил ныне ты пространный госпита́ль,
Достойно то хвалы, того лишь только жаль,
Кого ограбил ты, все в оном быть те льстятся,
Что, бедные, они в нем все не уместятся.
66. «Кто хвалит истину, достоин лютой казни…»
Кто хвалит истину, достоин лютой казни;
Он в сердце к ближнему не чувствует приязни.
Какое в нем добро, коль так он хулит свет,
Хваля, чего нигде на полполушки нет?
67. «Пеняешь ты мне, муж, тебе-де муж постыл…»
Пеняешь ты мне, муж, тебе-де муж постыл,
А был-де в женихах тебе он очень мил.
С кем я спрягалася, в том вижу то ж приятство:
Я шла не за тебя, но за твое богатство.
68. «Не раз ты мне, жена, неверность учинила…»
«Не раз ты мне, жена, неверность учинила.
Скажи мне, сколько раз ты мужу изменила?» -
Рогатый говорил. В ответ на то жена:
«Я арифметике, ей-ей, не учена».
66–75. ЭПИТАФИИ
2. ЭПИТАФИЯ СКУПОМУ
Что исчезаю я, в том нет большой мне траты,
Я не дал ведь за то, что я родился, платы.
Пусть черви плоть мою едят и всю съедят.
Досадно только то, что саван повредят.
3. ДРУГАЯ ЭПИТАФИЯ СКУПОМУ
На свете живучи, Плон ел и пил не сладко,
Не знался он ни с кем, одет всегда был гадко,
Он тратить не любил богатства своего:
Спокоен, что уже не тратит ничего.
4. ЭПИТАФИЯ ПОДЬЯЧЕМУ
На месте сем лежит безмерно муж велик,
А именно: зловредный откупщик.
Реками золото ему стекалось ко рту
И, душу озлатив, послало душу к черту.
7. ЭПИТАФИЯ <М. В. ЛОМОНОСОВУ>
Под камнем сим лежит Фирс Фирсович Гомер,
Который пел, не знав галиматии мер.
Великого воспеть он мужа устремился:
Отважился, дерзнул, запел - и осрамился,
Оставив по себе потомству вечный смех.
Он море обещал, а вылилася лужа.
Прохожий! Возгласи к душе им пета мужа:
«Великая душа, прости вралю сей грех».
76. «Два были человека…»
Два были человека
В несчастий все дни плачевнейшего века.
Метались помощи искать по всем местам,
Куда ни бегали, теряли время там.
Потом отчаянье их день и ночь терзало,
На всё дерзало.
Один бежал,
Схватил кинжал,
Вручил он душу богу
И сделал сам себе к спокойствию дорогу,
Другой мучение до гроба умножал,
И бога всякий час злословил, и дрожал;
Страшася тартара, покаялся при смерти.
Скажите, коего из сих двух взяли черти?
77. НА ПОЖАЛОВАНИЕ ВЫСОКОПОСТАВЛЕННОМУ ЛИЦУ ОРДЕНА ЗОЛОТОГО РУНА
Нетрудно в мудреца безумца превратить,
Он вдруг начнет о всем разумно говорить.
Премудрость высшая в великом только чине.
Нося его, овца - овца в златой овчине.
Когда воздастся честь Златого ей Руна,
Тогда в премудрости прославится она.
78. «Ты будущей себя женою утешаешь…»
Ты будущей себя женою утешаешь.
Какую взять тебе, усердно вопрошаешь.
Возьми богатую, так будешь ты богат,
Возьми большой родни, боярам будешь брат.
Возьми разумную, любви к похвальной страсти,
Возьми прекрасную, телесной ради сласти.
А ты ответствуешь: «Хочу иметь покой».
Так лучше не бери, пожалуй, никакой.
79. «Кто в чем когда-нибудь молвою возвышен…»
Кто в чем когда-нибудь молвою возвышен,
Достоинством прямым нимало украшен.
Не дивно: похвала и похуленье в воле,
А разум не у всех, - глупцов на свете боле.
80. «Преподлый суевер от разума бежит…»
Преподлый суевер от разума бежит,
И верит он тому, чему не надлежит.
Кто вздору всякому старается поверить,
Стремится пред самим он богом лицемерить.
81. «Пожалуй, не зови меня безверным боле…»
Пожалуй, не зови меня безверным боле
За то, что к вере я не причитаю врак;
Я верю божеству, покорен вышней воле
И верю я еще тому, что ты дурак.
82. «Судьи приказных дел у нас не помечали…»
Судьи приказных дел у нас не помечали,
Дьяки́ сей дар писать и взятки брать нашли,
Писать и брать они дворянство обучали,
Но мы учителей далеко превзошли!
83. «На то лишь бытие твое тебе дано…»
На то лишь бытие твое тебе дано,
Чтоб ты и день и ночь пил водку и вино.
Когда ни головы не жаль тебе, ни глотки,
Пожалуй, пожалей, мой друг, вина и водки.
Напрасно, муженек, грустишь и унываешь,
Что я люблю других; ведь ты не убываешь.
Робяток полон дом, спокойся и нишкни.
Какая убыль то, когда, не сея, жни?..
85. «Танцовщик! Ты богат. Профессор! Ты убог…»
Танцовщик! Ты богат. Профессор! Ты убог.
Конечно, голова в почтенье меньше ног.
86. «Весь город я спрошу, спрошу и весь я двор…»
Весь город я спрошу, спрошу и весь я двор:
Когда подьячему в казну исправно с году
Сто тысячей рублев сбирается доходу,
Честной ли человек подьячий тот иль вор?
87. «Живу на свете я уж лет десятков шесть…»
Живу на свете я уж лет десятков шесть,
И хоть мое житье в приказах и преславно,
Однако не могу пожитков я завесть,
Понеже взятки все в кабак ношу исправно.
88. «По смерти Откупщик в подземную страну…»
По смерти Откупщик в подземную страну
Пришел пред Сатану,
И спрашивает он: «Скажи, мой друг сердечный,
Не можно ль откупить во аде муки вечной?
Как я на свете жил,
Всем сердцем я тебе и всей душой служил».
- «Пожалуй, дедушка, на откуп это внуку!
Я множил цену там, а здесь умножу муку».
89. УЧЕНЫЙ И БОГАЧ
Разбило судно,
Спасаться трудно.
Жестокий ветр - жесточе, как палач;
Спаслись, однако, тут ученый и богач.
Ученый разжился, богатый в горе.
Наука в голове, богатство в море.
90. СТРЯПЧИЙ
Какой-то человек ко Стряпчему бежит:
«Мне триста, - говорит, - рублей принадлежит».
Что делать надобно тяжбо́ю, как он чает?
А Стряпчий отвечает:
«Совет мой тот:
Поди и отнеси дьяку рублей пятьсот».
Наместо соловьев кукушки здесь кукуют
И гневом милости Дианины толкуют.
Хотя разносится кукушечья молва,
Кукушкам ли понять богинины слова?
В дуброве сей поют безмозглые кукушки,
Которых песни все не стоят ни полушки.
Лишь только закричит кукушка на суку,
Другие все за ней кричат: «Куку-куку».
Между январем и мартом 1770
92. «Окончится ль когда парнасское роптанье?..»
Окончится ль когда парнасское роптанье?
Во драме скаредной явилось «Воспитанье»,
Явилося еще сложение потом:
Богини дыни жрут, Пегас стал, видно, хром,
А ныне этот конь, шатаяся, тупея,
Не скачет, не летит - ползет, тащит «Помпея».
93. «Всегда болван - болван, в каком бы ни был чине…»
Всегда болван - болван, в каком бы ни был чине.
Овца - всегда овца и во златой овчине.
Хоть холя филину осанки придает,
Но филин соловьем вовек не запоет.
Но филин ли один в велику честь восходит?
Фортуна часто змей в великий чин возводит.
Кто ж больше повредит - иль филин, иль змея?
Мне тот и пагубен, которым стражду я.
И от обеих их иной гораздо трусит:
Тот даст его кусать, а та сама укусит.
Между 1770 и 1777 (?)
94. АЛЕКСАНДР И ПАРМЕНИОН
Войск вожду греческих царь перский дщерь давал,
Пол-Азии ему приданым обещает,
Чтоб он ему спокойство даровал,
И чрез послов его об этом извещает.
Парменион такой давал ему совет:
«Когда бы Александр я был на свете,
Я взял бы тотчас то, что перский царь дает».
<Что в> Александровом сей слышит муж ответе?
Ответствовал ему на слово это он:
«А я бы взял, когда б я был Парменион».
95. ШАЛУНЬЯ
Шалунья некая в беседе,
В торжественном обеде,
Не бредила без слов французских ничего.
Хотя она из языка сего
Не знала ничего,
Ни слова одного,
Однако знанием хотела поблистати
И ставила слова французские некстати;
Сказала между тем: «Я еду делать кур».
Сказали дурище, внимая то, соседки:
«Какой плетешь ты вздор! Кур делают наседки».
96. НЕВЕСТА ЗА СТОЛОМ
Невеста за столом сидела.
Пора вести невесту на подклет;
Во ужине ей ну́жды нет:
Не ради этого она венчалась дела,
Она и у себя в тот день довольно ела.
Зевает девушка, томя девичий взгляд,
И говорит: «Я мню, давно уже все спят».
97. ПОСОЛ ОСЕЛ
В Венеции послом шалун какой-то был,
Был горд, и многим он довольно нагрубил.
Досадой на него венециане дышут
И ко двору о том, отколь посол был, пишут.
Там ведают уже о тьме посольских врак.
Ответствуют: «Его простите, он дурак.
Не будет со ослом у человека драк».
Они на то: «И мы не скудны здесь ослами,
Однако мы ослов не делаем послами».
98. АСТРОЛОГ
Премудрый астроло́г
В беседе возвещал, что он предвидеть мог
Лет за пять раняе, что с кем когда случится
И что ни приключится.
Вбежал его слуга и это говорит:
«Ступай, ступай скоряй домой, твой дом горит».
99. ЦЫГАНКА
Цыганку женщина дарила
И говорила:
«Рабенка я иметь хочу,
Ты сделай мне, я это заплачу».
Цыганка говорит на эту речь погану:
«Поди к цыгану».
100. «Фуфона свой портрет писати заказала…»
Фуфона свой портрет писати заказала,
Но живописцу то сказала:
«Ты видишь, я крива.
Однако напиши, что я не такова».
Он ей ответствовал, доволен быв приказом:
«Красивяй будет так, сударыня, - тотчас
В портрет я вставлю глаз;
Однако станешь ли ты видеть этим глазом?»
101. «Хотя, Марназов, ты и грешен…»
Хотя, Марназов, ты и грешен,
Еще, однако, не повешен.
Но болен ты, лежа при смерти;
Так, видно, не палач возьмет тебя, да черти.
102. «Фирюля день и ночь во сне препровождает…»
Фирюля день и ночь во сне препровождает,
Не спорит и людей не осуждает,
Из уст его не слышно врак.
Скажите ж: почему Фирюля мой дурак?
А. И. Дубровский
103–105. ТРИ ЭПИТАФИИ НА СКУПОГО
Я в жизнь мою имел богатство неисчетно,
Однако никому то не было приметно:
Не знаешь, для чего? Ответ я дам один:
Я был вещей моих слуга, не господин.
106–111. ОВЕНОВЫ ЭПИГРАММЫ
1. ПРОРОКИ, СТИХОТВОРЦЫ
Пророки говорят о будущем правдиво,
А стиходельцы все и о прошедшем лживо.
Не спрашивай меня о смерти ничего:
Я не был мертв еще от роду моего.
Тогда спроси меня о знатной сей особе,
Как буду я лежать, мертв будучи, во гробе.
3. МУЖ С ЖЕНОЮ
Как несогласны мы, для нас мал целый двор.
Согласным, на одной постели нам простор.
4. НА ПЛЕШИВОГО
Не мог я никогда сочесть волос своих,
Не мог и ты своих, затем что нету их.
Я взял жену себе, женой другой владеет;
Подобно мед пчела не для себя имеет.
6. ПРЕЛЮБОДЕЙ
Я сделал сих детей, не я слыву отец;
Так и овечья шерсть не служит для овец.
К. А. Кондратович
112. БЫВШАЯ МОСКОВСКАЯ СЕКРЕТАРША ЗОРИНА́ 1733 ГОДУ
Imitatio Martialis. «Ferrea tota domus, ferreus et dominus»
В доме каменном живет каменная госпожа,
Духом такова она, как и телом пригожа;
Камни носит на главе, камни на руках сияют,
С ожерельем, с пряжками и запястия блистают;
Каменны столы и пол; ходит, камни вороша…
Камни, где ни глянь, везде! Каменна в ней и душа!
113. О ЧРЕЗНАТУРАЛЬНОСТИ
Томпак не будет золотом, не будет золото томпаком;
Белугою не будет рак, не будет и белуга раком;
Не будет карлой великан, не будет карла и велик;
Не будет веник с голика, а будет с веника голик.
114. «Ехал в Кракове один да на лошади верхом…»
Ехал в Кракове один да на лошади верхом,
Коя длинная была. Встретился другий, пешком,
И спросил: «А по чему продаешь аршин коня?»
Тот, вершник, подъявший хвост, рек: «Не спрашивай
В лавку здесь ступай скоряй, - я ценою не забьюсь
И с тобой по совести о цене договорюсь».
Язык человеч в падение ему.
Ессекс, британский граф, сказал Елисавете:
«Как телом, нравом так горбата ты в совете!»
Язык головушку на плаху положил,
Без кости, без хрящу он шеишку сломил.
116. БЕЗОПАСНОСТЬ
Feriuntque summos fulmina montes.
Qui jacet in terra, non habet, unde cadat.
На холмы и древа высоки гром стремится;
Кто на земле лежит, упасть тот не боится.
117. СКУПОСТЬ И ТОРОВАТОСТЬ
Один заживный брат, да скуп; другий брат скуден
Есть первый при богатстве нищ, вторый
при нищенстве богат.
118. ДВА РАСКОЛЬНИКА
Ты раскольник с бородою, но безженный ты, Ипат.
Карп, раскольник безбородый, на двоих женах женат!
119. ОСУЖДЕНИЕ
Искреннего осуждать губы суть широки;
Без порока должен быть хулящий пороки!
120. ДЬЯК С МУШНИКОМ
Мушник мукой дьяка́ при лавке замушнил,
А дьяк на мушника весь гневный яд излил:
- «Зачем, плутец, мое ты платье так мараешь?
Тебе дам знать себя, ты ежели не знаешь!»
- «Знать, замушнились вы и дома, мой сударь!»
Он палкой в голову отвесил добр удар,
Рек: «Лжешь, проклятый сын, и правды нет нимало,
Ведь у меня муки лет тридцать не бывало».
121. «Советует Екклезияст, кто пьян, дабы блевал…»
Levin. Lemnius et Mizaldcentur. 2, aphor. 12.
Советует Екклезияст, кто пьян, дабы блевал,
Я рвотного аптечного еще не принимал.
Без денег может всяк себя с домашними лечить,
А лучше всех лекарств одно - чтоб допьяна не пить.
122. ПРАВЕДНЫЙ СУДЬЯ
Года два в суде искал и́стец и судье молился,
Делом государевым тот пред и́стцом извинился.
Видя и́стец завтраки лишь, рукой заговорил,
В два́ дни праведный судья дело оного решил.
А. О. Аблесимов
123. «Приказчик в деревнях, иль в доме управитель…»
Приказчик в деревнях, иль в доме управитель,
Или, ясняй сказать, над деньгами властитель,
Хотя к помещику радением горит,
Однако в свой карман побольше норовит.
С. В. Нарышкин
125. «Тавран народное блаженство защищает…»
Тавран народное блаженство защищает,
Ворам, мошенникам он казни избирает.
Но больше б он тогда блаженство защитил,
Когда бы к казни сам себя приговорил.
А. А. Нартов
126. ВЫВЕСКА
Сим объявляется
И повторяется,
Что Римския том перв истории Роллена
Да и по-русскому - какая о премена! -
В продаже есть на том дворе, где сам толмач
Живет, что преж сего стихов был русских ткач;
Дом - краска зелена́
В двенадцатой лине́и
Покажет, а цена -
Вот вам, о благодеи!
Бумаге на простой - рубль пол и гривны три,
На чистой - два рубли кто даст, тот и бери.
127. НА УЧЕНОГО БОМБАСТА
Бомбаст на всякий день книг по сту покупает,
Чтоб тем о знании своем уверить свет.
Он не обманет нас: он ничего не знает;
Не любит книг совсем, но любит переплет.
Ф. Г. Волков
128. <НА А. Г. ОРЛОВА>
Всадника хвалят: хорош молодец!
Хвалят другие: хорош жеребец!
Полно, не спорьте: и конь и детина
Оба красивы; да оба - скотина.
1762 или 1763 (?)
И. С. Барков
129–138. ДИОНИСИЯ КАТОНА ДВУСТРОЧНЫЕ СТИХИ О БЛАГОНРАВИИ К СЫНУ
1. ДЕЛА РАЗУМОМ УПРАВЛЯТЬ
Коль безрассуден ты и нерадив собою,
Фортуны, коей нет, не называй слепою.
2. КАК ОЦЕНЯТЬ ВЕЩИ
Чти малое большим и малым чти большое,
Не будешь алчным слыть и падким на чужое.
3. ОТ РОСКОШИ ЗАВИСТЬ РОЖДАЕТСЯ
Чрезмерну роскошь брось, родится зависть злостна,
Которая хотя не вредна, но несносна.
4. НЕ БЫТЬ СКУПЫМ
Богатства не жалей, чтоб не прослыть скупягой:
Что в нем, коль с нищим ты равняешься бродягой?
5. ПОВТОРЕННОЕ ОБЕЩАНИЕ СКУЧНО
Двукратно не сули, что в силах сделать махом,
Чтоб вместо доброго не слыл ты вертопрахом.
6. УБЕГАТЬ ГНЕВЛИВОСТИ
Не зная дела в-точь, не спорь с великим жаром.
Не может истины зреть ум во гневе яром.
7. ТЕРПИ, ЧЕМУ ТЫ САМ ВИНОЮ
Что заслужил, сноси то само терпеливо.
Сама себя раба бьет, если жнет лениво.
8. ЧЕМ УМИЛОСТИВЛЯТЬ БОГА
Жги ладан богу в честь, тельца оставь для пашни.
Тем не спасешься, что заколешь скот домашний.
9. НЕ БОЯТЬСЯ СМЕРТИ
Имей то в голове, чтоб смерти не бояться.
Хотя она горька, но бедства прекратятся.
10. БОЛТЛИВАЯ, НО БЛАГОНРАВНАЯ ЖЕНА СНОСНА
Сноси язык жены честно́го поведенья:
Порочно не молчать и не иметь терпенья.
139. ЖЕНА, РОДАМИ МУЧАЩАЯСЯ
На ту же лошадь сесть боится всякий боле,
Которая ногой ударила дотоле.
Ходила на часах беременна жена,
И уж совсем родить должна была она,
Затем что ей пора урочна миновала.
Металась по полу и тяжко воздыхала.
Просил муж, чтоб жена на мягкий одр легла,
На коем бы родить удобнее могла.
На то жена ему ответствовала прямо:
«Не мню, чтоб помогло мне то же место само
И от болезни чтоб моей я там спаслась,
Где прежде оная, как знаешь, началась».
И. Ф. Богданович
140. ПОНЕЖЕ
Понеже говорят подьячие в приказе:
Понеже без него не можно им прожить,
Понеже слово то показано в указе,
Понеже в выписке оно имелось быть,
Понеже секретарь им сделался в заразе,
Понеже следует везде его гласить.
Понеже состоит вся сила в их понеже,
Затем и не живет у них понеже реже.
141. «Кто никогда души спокойства не имеет…»
Кто никогда души спокойства не имеет,
Тот думает: для всех на свете счастье ложно.
Однако лишь ему найти его не можно,
Затем что он сносить напасти не умеет.
142. ВКУС ВОЗРАСТА
Игрушки свойственны во время первых лет,
И свойственно любить, когда любить прилично,
А умными тогда бываем мы обычно,
Как свет оставит нас и мы оставим свет.
143. НА САМОХВАЛЬСТВО
Разумные дела себе ты ставишь в смех
И говоришь, что ты умнее в свете многих;
Не спорю я с тобой: умнее ты и всех,
Да только не людей, а всех четвероногих.
144. НА ЗЛОРЕЧИЕ
Хоть я бранен везде тобою,
А ты хвален повсюду мною,
Имеем оба мы несчастьем общим то:
Ни в первом, ни в другом не верит нам никто.
145. ОТ ЗРИТЕЛЯ КОМЕДИИ «НЕДОРОСЛЯ»
Почтенный Стародум,
Услышав подлый шум,
Где баба непригоже
С ногтями лезет к роже,
Ушел скорей домой.
Писатель дорогой!
Прости, я сделал то же.
В. Д. Санковский
146. РАЗГОВОР МЕЖДУ ЩЕГОЛЕМ И УЧЕНЫМ
Конечно, у тебя пустая голова,
Что на сто слов моих одним ты отвечаешь.
Болтают вздор один, а говорят слова.
Я мало говорю, а много ты болтаешь.
А. А. Ржевский
147. «Я знаю, что ты мне, жена, весьма верна…»
Я знаю, что ты мне, жена, весьма верна,
Да для того, что ты, мой свет, весьма дурна!
148. «Коль справедливо то сказанье…»
Коль справедливо то сказанье,
Что терпим за дела мы предков наказанье,-
За прародительски, конечно, ты грехи
Писать охотник стал стихи.
М. М. Херасков
149. «Искусные врачи хвалимы должны быть…»
Искусные врачи хвалимы должны быть,
Что могут в крайностях они нам пособить.
Ты хочешь, и тебя чтоб также похвалили,
Что многим пользою твои рецепты были.
Хвалю. Кому ж явил ты пользу ону?
Себе, аптекарям, церковникам, Харону.
150. «Искусный медик ты, мы все о том слыхали…»
Искусный медик ты, мы все о том слыхали.
Которые в твоих руках ни побывали,
Те после никогда в болезни не впадали
Затем, что уж они с постели не вставали.
151. Поветрие, война опустошают свет
Поветрие, война опустошают свет,
А более всего рецепты да ланцет.
152. «Пив много, пьяница в велику немощь впал…»
Пив много, пьяница в велику немощь впал.
Чтоб боль свою прервать, он медика призвал
И говорит ему: «Я лихорадкой стражду,
Причем безмерную всегда имею жажду».
Чтоб медику болезнь по правилам лечить,
Хотел он наперед в нем жажду утолить.
Больной ему на то: «Лечи мое ты тело,
А жажду утолять мое то будет дело».
153. «На что науки знать? - невежда говорит…»
«На что науки знать? - невежда говорит.-
Добьюсь хорошего и без наук я чина».
Но чин тебе, мой друг, ума не подарит:
Ты будешь и в чести скотина как скотина.
154. «Украл мужик коня. Допрашивать в вине…»
Украл мужик коня. Допрашивать в вине
Судья приехал в суд на краденом коне.
Кому теперь решить чело́битье и ссору -
Тому или другому вору?
155. ЭПИТАФИЯ ПОДЬЯЧЕМУ
156. ЭПИТАФИЯ ЛЕНИВЦУ
157. «Ты, муж, мне говоришь, винна я будто в этом…»
Ты, муж, мне говоришь, винна я будто в этом,
Со всем люблюсь что светом;
Покойся, мой дружок, вины моей в том нет:
Весь свет я чту тобой, в тебе я чту весь свет.
И. И. Хемницер
158. НА ТРАГЕДИЮ ХЕРАСКОВА «ВЕНЕЦИАНСКАЯ МОНАХИНЯ»
Венецианская монахиня живет,
Как должно жить, оставя свет,
И в люди для того не хочет появиться,
Что, быв освистана, опять того ж боится.
159. НА ВОЛЬТЕРА
Вольтера все бранят, поносят
И гнусный на него такой поступок взносят,
Что много он в своей «Истории» налгал.
Ну, виноват ли он, когда его дарили
И просили,
Чтоб вместо правды ложь он иногда писал?
160. «Что М<айков> никогда, писав, не упадал…»
Что М<айков> никогда, писав, не упадал,
Ты правду точную сказал.
Я мненья этого всегда об нем держался:
Он сколько ни писал, нигде не возвышался.
161. «Преострым ты умом явил нам, Боало…»
Преострым ты умом явил нам, Боало,
Какое нам от жен бывает в браке зло.
Но ты не пожелал добавить в поученье,
Как нам по естеству питать к ним отвращенье.
162. НА СКУПОГО
Кремнев в отчаянье в удавку лезть готов
Затем, что в зимний день исходит много дров.
163–166. <ЭПИГРАММАТИЧЕСКИЕ АФОРИЗМЫ>
Все любят истину, да с разницею той,
Чтоб сказана была она на счет чужой.
Рай на лице ее, однако в сердце ад.
Он умер, чтоб расход на кушанье сберечь.
Что пользы в тишине, когда корабль разбит?
В. И. Майков
167. «Почто писать уметь?..»
Почто писать уметь?
Писцы хорошие не в моде, -
Ведь так не ходит медь,
Как золото, в народе;
А розница лишь тут,
Что злата золотник, а меди целый пуд.
168. НЕРОНУ ОСТРЫЙ ОТВЕТ ДВОРЯНИНА, ПРИЕХАВШЕГО В РИМ
Насмешка вредная бывает иногда
Причиной самому насмешнику вреда.
Ко Не́рону один представлен был детина,
Похожий на него и ростом и лицом;
А Не́рон всем была известная скотина,
Он матерью своей ругался и отцом.
С насмешкой сей тиран детину вопрошает:
«Скажи, пожалуй, мне всю правду, молодец,
Бывала ль в Риме мать твоя, как мой отец
Владел престолом сим?» Детина отвечает:
«Как Клавдии носил порфиру и венец,
Тогда в Рим мать моя не ездила ни разу,
А только многажды по цесарску указу
Приезживал сюда покойный мой отец».
Между 1763 и 1767
169. «Коль сила велика российского языка!..»
Коль сила велика российского язы́ка!
Петров лишь захотел - Вергилий стал заика.
170. «Петр, будучи врачом, зла много приключил…»
Петр, будучи врачом, зла много приключил:
Он множество людей до смерти залечил.
Когда ж он будет поп, себя он не уронит
И в сем чину людей не меньше похоронит.
То предвещание немедленно сбылось:
Сегодня в городе повсюду разнеслось,
Что от лечбы его большая людям трата.
Итак, он сделался палач из Гиппократа!
171. НА БОЛТУНА
Довольно из твоих мы грома слышим уст:
Шумишь, как барабан, но так же ты и пуст.
Ф. Я. Козельский
172. КРИТИКУ
Я критика творцов к чему ни применю,
Подобен, мнится мне, бесплодному кремню,
Который никогда себя не согревает,
Но часто здания огромны зажигает.
173. ТОМУ ЖЕ
Завистный критик, ты сказать себе позволь,
Что так ты вреден всем, как вечно тляща моль,
От коей никакой нет к пользе нам надежды,
Но часто тлит она богатые одежды.
174. «Ты мнишь, как все кричат, горит соседский дом…»
Ты мнишь, как все кричат, горит соседский дом:
«Я богу домолюсь, спасу себя потом».
Бог долготерпелив, потом его прославишь,
Как дом свой от беды грядущия избавишь.
175. ЗНАТНОМУ ДУРАКУ
Молчишь, что говорить ты с знатными стыдишься,
Молчишь, что с бедными промолвить ты гордишься.
В тебе спокоен дух, вовеки ты не мнишь,
Счастливо в свете сем живешь и век молчишь.
176. МНОГОГЛАГОЛИВОМУ
Как если скажешь нам ты что-либо нестройно,
В ошибке таковой простить тебя достойно:
Нет времени тебе подумать никогда,
Язык твой упражнен, но праздна мысль всегда.
177. РЕВНИВОМУ
Винна́ твоя жена всечасно без причины,
И кажутся тебе врагами все мужчины.
178. ПИЯНИЦЕ
Ложится весел спать, встает смущен с одра
И хочет быть таким, каким он был вчера.
179. ХВАСТУНУ
Скупой, хотя и есть, нет часто повторяет.
Хвастун, хотя и нет, есть многим возвещает.
180. СКОРОЙ ГОРОДОВОЙ ЕЗДЕ
Без нужды не скачи, доколе цуг твой в мо́че.
Когда б так Феб скакал, то был бы день короче.
Любовь не зрит вины, хотя и мимо ходит,
Но гнев, хотя и нет, вин множества находит.
182. ТИРАНУ
Проси, чтоб я любил тебя, - не соглашусь.
Бояться не велишь - но я тебя боюсь.
183. ЗАВИСТИ
Ты хулишь, если что достойно зришь хвалы,
Но хвалишь, если что достойно зришь хулы.
И. Я. Соколов
184. «Восплачь, Чулков! Твое вчерашне представленье…»
Восплачь, Чулков! Твое вчерашне представленье
У зрителей ввело тебя во омерзенье.
О смерти Трувора ты очень гнусно выл;
Достоин твоего герой сей плача был.
Игранием твоим покойник остыдился.
Но более его псаломщик осрамился.
М. И. Попов
185–186. НАДГРОБИЯ
Под кучкой сей зарыт пречестный человек;
Он обществу служил во весь свой долгий век,
От зависти самой имел похвал венец
И украшением природы почитался;
Но наконец,
За все свои труды, от голода скончался.
В гробнице сей лежит преславнейший купец,
И вот каких он был товаров продавец:
Не рыб и не скотов, не птиц и не зверей;
Да что ж он продавал? Людей.
187. «Когда смеются мне, что я рога ношу…»
Когда смеются мне, что я рога ношу,
И я смеюся сам: рогатых поношу;
Но те, у коих лоб тягчат рога простые,
Те правда что смешны; а я ношу златые.
188. «Наукой ум на то печемся мы питать…»
Наукой ум на то печемся мы питать,
Из глупого скота чтоб человеком стать;
А ты на то провел в ней юные дни века,
Чтоб сделаться тебе скотом из человека.
189. «Что разным мудростям ты десять лет учился…»
Что разным мудростям ты десять лет учился,
То знает всяк;
Да всякий и о том теперь уж известился,
Что ныне ты, мой друг, ученый стал дурак.
190. «Негодный лицемер, скрыв яд в душе своей…»
Негодный лицемер, скрыв яд в душе своей,
Обманывает век и бога и людей
И мнит, что бог ему все плутни отпускает
За то, что всякий день он церкви посещает.
191. «Ты скупостью меня моею попрекаешь…»
Ты скупостью меня моею попрекаешь,
И обществу ее ты вредною считаешь.
А я так мню не так: от денег страждет свет;
Так я, скрывая их, людей лишаю бед.
192. «Неверностью меня не можешь ты винить…»
Неверностью меня не можешь ты винить;
Кого любила я, тот в той поднесь судьбине:
Богатству твоему клялась я верной быть.
Его любила я, его люблю и ныне.
В. Г. Рубан
193. «Что прежде был порок под именем обман…»
Что прежде был порок под именем обман,
Тому политики теперь титул уж дан,
И добродетелью то ныне свет сей числит,
Когда кто говорит не то, что в сердце мыслит.
194. НАДПИСЬ ГОРДОМУ ВЕЛЬМОЖЕ
Надменного в сей день увидел я вельможу,
Кой преклонить свою за тяжесть ставит рожу.
Я кланялся ему, он не нагнулся мне.
Конечно, у него сел чирей на спине.
Д. И. Фонвизин
195. «О Клим! Дела твои велики!..»
О Клим! Дела твои велики!
Но кто хвалил тебя? Родня и две заики.
Г. Р. Державин
196. ВЫВЕСКА
197. НА СОРОКУ В ЗАЩИЩЕНИЕ КУКУШЕК
Не будучи орлом, Сорока здесь довольна,
Щекочет и кричит: чики-чики-чики,
В дубраве будто сей все птицы - дураки.
Но мужество орла Диана почитает,
И весь пернатый свет его заслуги знает.
Сорока ж завсегда сорокою слывет,
И что Сорока врет, то всё сорочий бред.
Февраль или март 1770
198. НА ГРОБ БОДРЯГИ
Бодряга капитан под камнем сим лежит.
В сраженьях он бывал - в трактире он убит.
199. СХОЛАСТИК
Схоластик, доктора увидев, укрывался.
Врач спрашивал его: «Чего ты испугался?»
«Мне стыдно, сударь, вас, - схоластик отвечал. -
Уж несколько годов я болен не бывал».
200. ПРАВИЛО ЖИТЬ
Утешь поклоном горделивца,
Уйми пощечиной сварливца,
Засаль подмазкой скрып ворот,
Заткни собаке хлебом рот, -
Я бьюся об заклад,
Что все четыре замолчат.
201. КНЯЗЮ КАНТЕМИРУ
Старинный слог его достоинств не умалит.
Порок, не подходи: сей взор тебя ужалит.
202. ПРИ ЧТЕНИИ ОПИСАНИЯ ЗИМЫ В «РОССИЯДЕ» ВО ВРЕМЯ ЖЕСТОКОГО МОРОЗУ 1779 ГОДА
Останови свою, Херасков, кисть ты льдяну:
Уж от твоей зимы
Все содрогаем мы.
Стой, стой! Я весь замерз - и вмиг дышать
престану.
203. НА ХМЕЛЬНИНА
Весьма злоре́чив тот, неправеден и злобен,
Кто скажет, что Хмельнин Гомеру не подобен:
Пиита огнь везде и гром блистает в нем;
Лишь пахнет несколько вином.
И ну сжимать ее рукой.
Пищит бедняжка вместо свисту;
А ей твердят: «Пой, птичка, пой».
1792 или 1793
205. НА СМЕРТЬ СОБАЧКИ МИЛУ́ШКИ, КОТОРАЯ ПРИ ПОЛУЧЕНИИ ИЗВЕСТИЯ О СМЕРТИ ЛЮДОВИКА XVI УПАЛА С КОЛЕН ХОЗЯЙКИ И УБИЛАСЬ ДО СМЕРТИ
Увы! Сей день с колен Милушка
И с трона Людвиг пал. - Смотри,
О смертный! Не все ль судьб игрушка -
Собачки и цари?
1792 или 1793
206. НА НАДУТОГО, НЕСПРАВЕДЛИВОГО И ХРОМОНОГОГО ИСТОРИКА
Тацит наш за столом, по многих красоулях,
Минувший хает век, а хвалит только свой;
Но жаль, что крив душой и хром ногой:
История его к нам выйдет на ходулях.
207. НА БАРСУКА
Витией слыл барсук средь львиного чертога.
С утра до вечера он всех ценил, ругал
И даже уж шутил на счет царя и бога;
А только о себе, ослах и псах молчал.
208. ЭПИТАФИЯ Н. Е. СТРУЙСКОМУ
Средь мшистого сего и влажного толь грота,
Пожалуй, мне скажи, могила эта чья?
«Поэт тут погребен по имени - струя,
А по стихам - болото ».
209. НА РИФМОПЛЕТА
Видал ли, рифмоплет, на рынке ты блины
Из гречневой муки, холодные, сухие,
Без соли, без дрожжей, без масла спечены
И, словом, черствые и жесткие такие,
Что в горло могут быть пестом лишь втолчены?
Не трудно ль, рассуди, блины такие кушать,
Не казнь ли смертная за тяжкие грехи?
Увы! твои стихи.
210. НА ВЗДОРНОГО ПИСАТЕЛЯ
В твоих торжественных, высокопарных,
Похвальных одах, благодарных
Не блески в мраке зрю, не день,
Не звуки слышу громовые;
Текут потоки потовые
И от гремушек дребедень.
211. НА ПОДЬЯЧЕГО, СВИСТАВШЕГО В КОМЕДИИ «КОВАРНЫЙ»
212. ОТВЕТ ТРОМПЕТИНА К БУЛАВКИНУ
Трубит Тромпетин, как в тромпету,
Трубы звук вторит холм и дол;
По колет, как Булавкин в мету,
Кому слышна булавки боль?
Блистали царствы - царств тех нету;
Пинда́р в стихах своих живет.
Толпой толпятся мошки к свету;
Но дунет ветр - и мошек нет.
213. НА ЖУРНАЛ «ДРУГ ПРОСВЕЩЕНИЯ», ПЕРЕМЕНЕННЫЙ ИЗ АЛОГО ЦВЕТА В ГОЛУБОЙ
В одежде красной был в год прошлый сей журнал,
И просвещение нам суриком блистало.
Но ныне голубым он стал:
Неужель нам вранье приятнее в нем стало?
214. НА БАГРАТИОНА
О как велик На-поле-он!
Он хитр, и быстр, и тверд во брани;
Но дрогнул, как простер лишь длани
К нему с штыком Бог-рати-он.
215. НА ПОРАЖЕНИЕ ГИШПАНЦАМИ ФРАНЦУЗОВ
В огневице француз ужасны терпит муки,
Бросается на всех, кусает и грызет:
Гишпанские ему прикладывают мухи.
Не знаю, при́дет ли он в разум или нет.
216. ИЗДАТЕЛЮ МОИХ СОЧИНЕНИЙ
В угодность наконец общественному взгляду
Багрим к тебе предстал татарских мурз с гудком;
Но с вздохом признаюсь: в нем очень мало ладу;
И то уже порок: я смел блистать умом.
217. СУД О БАСЕЛЬНИКАХ
Эзоп, Хемницера зря, Дмитрева, Крылова,
Последнему сказал: «Ты колок и умен»;
Второму: «Ты хорош для модных, нежных жен»;
С усмешкой первому сжал руку - и ни слова.
Между 1806 и 1811
218. ССОРА АРИСТОФАНА И СОКРАТА
Аристофан
Как не завидовать толь сильному жрецу,
Который подает всему законы миру?
Чтоб я завидовал преподлому льстецу,
Служащему без чувств и без ума кумиру?
Аристофан
Хула Юпитеру! Се облаки, се гром!
Бессмертный и на смерть дух прямо зрит лицом.
219. МОСТКИ
Во гневе, с бешеной, отчаянной душой,
Сократова жена на сих мостках топилась.
Не смогши он унять, уж шел в слезах домой,
Она тихохонько на ложе возвратилась.
220. КОРОЛЬ И ЦИРЮЛЬНИК
Рассказчик-брадобрей, брить короля сбираясь,
В восторге возгласил: «О! Как дерзну, касаясь,
Снять с царского лица брады сребристый куст?»
Монарх ему в ответ: «Не отверзая уст».
221. НА ТРАГЕДИЮ
«Не правда ль, что я в сей трагедии прекрасен,
И ты не освистал, быв с публикой согласен?» -
Вольтер с улыбкой злой Пирона вопрошал.
Пирон в ответ: «Мне как свистать, когда зевал?»
222. ЭКОНОМКА
Расчетисто ведешь ты дом, хозяйка, твой:
Скончался муженек - в запасе есть другой.
223. НА ИЗОБРАЖЕНИЕ ПЕТРА ВЕЛИКОГО
Бог редко, чудеса творя,
Подобных в свет мужей являет;
Создав Великого Петра,
Поныне отдыхает.
В. В. Капнист
224. «Недавно вздумалось Героду…»
Недавно вздумалось Героду
В две стро́фы сделать оду.
И только лишь о том
Герод наш суетится,
Чтобы своим ее наполнить всю умом.
Посетуйте о нем:
Бедняжка разорится.
225. СКАЗАВШЕМУ ОБО МНЕ: «В СЕМЬЕ НЕ БЕЗ УРОДА»
Не грубостью своей меня ты огорчаешь,
Но ласки, Стиховраль, несносны мне твои.
За что меня в твое семейство ты вмещаешь?
Ну, пусть я и урод, да не твоей семьи.
Начало 1780-х годов
226. <НА Д. П. ГОРЧАКОВА>
Напрасно Стихобред сказал,
Что братом уж давно осла я почитал.
Я, право, побожуся,
Что в жизнь осла я не видал,
А в правде сей пошлюся
На Стихобреда самого:
Пускай он скажет сам, где видел я его.
1781 или 1782
227–230. <АВТОЭПИГРАММЫ>
1. НА ПЕРЕВОД МОЙ КОМЕДИИ МОЛИЕРОВОЙ «СГАНАРЕВА, ИЛИ МНИМОГО РОГОНОСЦА»
Никто не мог узнать из целого партера,
Кто в «Сганареве» смел так осрамить Мольера.
Но общий и согласный свист
Всем показал, что то Капнист.
Капниста я прочел и сердцем сокрушился:
3. НА ПРЕДСТАВЛЕНИЕ ТРАГЕДИИ «АНТИГОНА»
Любезну Антигону,
Которой прелестьми нас Озеров пленил,
Капнист, чтоб угодить Креону,
В трагедии своей - убил!
4. НА ПРЕДСТАВЛЕНИЕ ТОЙ ЖЕ ТРАГЕДИИ, В КОТОРОЙ СОЧИНИТЕЛЬ СЛИШКОМ ЧАСТО УПОМИНАЕТ О ПРИВРАТНЫХ ПСАХ И ВРАНАХ
Сколь горька участь Антигоны!
Давно убил ее Креон;
А к похоронам вновь Капнист со всех сторон
Накликал миллионы
И псов привратных и ворон.
231–246. <ИЗ ЦИКЛА «ВСТРЕЧНЫЕ МЫСЛИ»>
Все в виде колеса -
Земля и небеса -
Кружатся;
Чему же многие дивятся,
Что на шару земном
Кой-что становится вверх дном?
Вельможа! ведай, что не тот
Лишь благороден впрямь, кто ро́жден дворянином:
Ведь благороден всяк, кто только не урод;
Благой душой - благий ты докажи свой род;
Иной бесчинен - с знатным чином.
«Ты под ручной заклад
Ссужаешь, милый сват,
Друзей твоих деньгами,-
Возьми жену мою, а дай мне сто рублей.
Я в срок, как водится меж добрыми друзьями,
Тебе их заплачу, ей-ей,
И неустойкой ты меня не опорочишь».
- «Нет, братец! - отвечает друг. -
Ну, если да просрочишь,
Как сбыть ручной заклад твой с рук?»
Пред дверью гробовой зачем дрожишь, пришлец?
Всё в мире кругло, как венец;
Ступай же, не страшись нимало:
Всему начало,
С началом съединен конец.
Все хвалят искренность; всяк говорит: «Будь прям»,-
А скажешь правду - по зубам.
Что ж делать? - Возносить моленье:
«О боже! положи устам моим храненье!»
Союз сердец, в любви до исступленья страстный,
Бывает в браке пренесчастный;
Супругов видел я таких:
Казалося, восторг им был стихией сладкой,
Но пламенна горячка их
Окончилася - лихорадкой.
Дай другу; а взаймы когда его ссужаешь -
На должника меняешь.
Чтоб быть ученым, пропотел
Иной охотой долго в школе:
Как врач Мольеров Сганарел,
Я стал ученым - поневоле.
Любились Федька с Феклой
Так жарко, как никто друг друга не любил:
Женились; год прошел. «Поп врет, не в аде пекло»,-
Наш Федька всем твердил.
Чем черт не шутит? Дама там
По райским золотым ключам
К святым отцам Причлася:
Другая, Феникс из старух,
Новейших академий двух
Тут президентом нареклася;
Жан д’Арк фельдмаршалом была
И на престол царя взвела;
Там царство женское, победами их громки,
Установили амазонки;
А сколько было в свете жен,
На мужниных сидевших тронах!
Так чудно ль, что женой Клим в юбку наряжен,
А Климиха в его гуляет панталонах?
Несносней гордеца творенья в свете нет,
Павлин прямой его портрет:
Высокий рост, на лбу уборная эгрета,
Златосапфирна грудь, хребет;
От солнечных лучей пременчивого цвета
Блистающий убор
И радужный хвоста пленит тебя узор;
Но загляни, откуда
Выходят перья те, кругами изумруда,
Отливом яхонта прельщающие взор?
Послушай, как певец хрыпучий
На грубый лад скрипучий
Воронью арию поет,
И скажешь: гордеца несносней твари нет.
Пороков строгою ты казнью не исправишь,-
Надзором их убавишь.
Но легче во сто раз
Сыскать хорошую дубину,
Французску даже гильотину,
Чем пару беспристрастных глаз.
«Мне не дали креста: его не заслужил»,-
Достойный говорил.
«Так, хорошо. А нам зачем же отказали?» -
Незаслужившие кричали.
«Досадно, у меня по сию пору Анна
На шее не висит»,-
Один старик ворчит.
«Твоя печаль мне странна,
Я истинно дивлюсь,-
Молодчик отвечал. - На шею сами Анны,
И бриллиантами убранны,
Повисли мне: от них, ей-ей, не отобьюсь!»
Зачем в России нет судей,
Хотя сословия их сами избирают? -
Затем, что ложь секретарей
Они лишь исправляют.
Разбойника, что жизнь свою
В сем часто ремесле и смерти подвергает,
Закон кнутом карает.
Да чем же будем сечь разбойника-судью?
1810-е годы (?)
247–257. <ИЗ ЦИКЛА «СЛУЧАЙНЫЕ МЫСЛИ»> ИЗ ОПЫТА ЖИЗНИ
Коль глупость сделаешь, советую признаться.
Но чтобы кой-как оправдаться,
Не говори: «Я думал…» Всяк
Подумает, что ты - не наобум дурак.
Одним язы́ком нас владыка,
Двумя ушами одарил.
Зачем? - Догадка невелика:
Чтоб больше слушал ты, а меньше говорил.
Влас умер с голода, Карп с роскоши скончался.
Поп долго не решался,
Над кем из них поставить крест,
Над кем - вязовый шест.
Когда ни загляну в мирской я маскерад,
Святошин кажется мне всех страшней наряд.
Коль сшутит умный - улыбнися,
Дурак - хоть со смеха валися.
Он будет рад и не смекнет,
Кто смеха твоего предмет.
«Нерона юного портрет
Чрез несколько лишь лет
Испортился и изменился;
Сократов неизменен лик!»
- «Чему ж ты удивился?
Одно, мой друг, пастель, другое - мозаик».
«Одно - грабеж и воровство,
Другое - плутовство;
Совсем иное взятки», -
Подьячий говорит.
Конечно, разные ухватки
Дают различный делу вид.
Святоше кто поверит,
Когда он с богом лицемерит?
Есть недоверчивых премного,
Но легковерней их людей на свете нет:
Бракуют очень строго,
А как до выбора дойдет,
В доверенные плут наверно попадет;
Один душою завладеет,
Потом продаст, за что успеет.
Миряся с ябедою, ты
Хоть несколько и разоришься,
Но вдвое тем обогатишься;
Бездонны ведь суды.
Ты стар, чахоткою хвораешь,
А деньги всё еще сбираешь:
Пора же, чтоб не растерять,
Велеть уж их в твой гроб складать.
1810-е годы (?)
258. «Клит всё печатает - и всё, как мыслит, кстати…»
Клит всё печатает - и всё, как мыслит, кстати;
А не увидит ввек того,
Что лишь невежества его
Печать выходит из печати.
А. И. Попов
259. «Пред всяким без стыда Флор клятву нарушает…»
Пред всяким без стыда Флор клятву нарушает,
Кто смело совести его себя вверяет.
Флор сходно с истиной всеобщей то чинит;
Вся совесть в нем ничто: ex nihilo nil fit.
260. О ВРЕМЕНА! О НРАВЫ!
За то я не любим всегда Орконом был,
Что было не любо мне то, что он любил.
С Орконом ныне я люблю одну Хилону.
За что же не люб я теперь уже Оркону?
261. «Богатый графский дом купивши, Туберон…»
Богатый графский дом купивши, Туберон,
По крайней мере мнишь, что ты теперь барон.
Осла Меркурием не делают Афины.
Природа, нрав и вид в осле всегда ослины.
262. «Чрез десять лет Сидин в училище ходил…»
Чрез десять лет Сидин в училище ходил,
Чрез десять лет Сидин равно свой ум острил.
Зачем не сделался острей он от ученья?
Знать, весь истер свой ум от многого остренья.
