1. Краткая характеристика пьесы: дата написания, история названия, место, которое она занимает в творчестве поэта. Идея и задача пьесы.

«Баня» - сатирическая пьеса в шести действиях с цирком и фейерверком. Написана Владимиром Маяковским в 1929 году. Она была поставлена на сцене театра В. Мейерхольда. Общество встретило «Баню» чрезвычайно резкой критикой.

Пьеса занимает в творчестве Маяковского значимое место. Она вошла в золотой фонд советской комедиографии, и сам автор говорил о ней: «...хочется дать, особенно в эпоху пятилетнего строительства, дать не только критикующую вещь, но и бодрый, восторженный отчет, как строит социализм рабочий класс». Эти «восторженным отчетом» и одновременно сатирическим произведением стала «Баня».

«Баню» можно назвать продолжением многочисленных сатирических произведений поэта, разоблачающих мещан, бюрократов, «кандидатов из партии», низкопоклонников перед заграницей. Задачу пьесы Маяковский видел в том, чтобы высмеять и уничтожить «грозным смехом» скрытых и явных врагов нашего народа. Отсюда и название. На вопрос, почему пьеса называется «Баня», Маяковский отвечал двояко. Первый ответ: „«Баня» моет (просто стирает) бюрократов“. Другой ответ: «Потому что это единственное, что там не попадается».

Идея «Бани» - борьба нового со старым, мешающим нашему движению вперёд, борьба за самокритику, за нового человека - творца, строителя. Высмеивает общественные пороки того времени - бюрократизм, приспособленчество, пустословие, «коммунистическое чванство».

1. Действующие лица, система образов персонажей.

Список действующих лиц и краткая характеристика основных персонажей:

«Товарищ Победоносиков - главный начальник по управлению согласованием, главначпупс.» Главный герой произведения, напыщенный, самовлюбленный бюрократ. Автор представляет его глупым, необразованным и ограниченным человеком. Для него характерно отсутствие нравственных ценностей, принципов, морали. Бездельник. В отношениях с женой не менее отвратителен. Тиран и скупец.

«Поля - его жена.»

«Товарищ Оптимистенко - его секретарь.» Под стать Победоносикову – бюрократ, подлиза и прихвостень.

«Исак Бельведонский - портретист, баталист, натуралист.» Еще один подлиза. Во всем поддакивает Победоносикову. Бездарный и безграмотный невежа.

«Товарищ Моментальников - репортер.» Продажный журналист. Нет ничего святого, за деньги может написать что угодно и о чем угодно. Беден духовно, низкий и безнравственный человек.

«Мистер Понт Кич - иностранец.» Настоящий капиталист. Для этого человека самое главное в жизни – деньги. Он готов принять что угодно, если от этого станет богаче.

«Товарищ Ундертон - машинистка.»

«Растратчик Ночкин.» Бунтарь, открыто выступивший против Победоносикова.

«Товарищ Велосипедкин - легкий кавалерист.» Приятель Чудакова. Практичный, немного циничный человек. Не глуп, хитер.

«Товарищ Чудаков - изобретатель.» Главный положительный персонаж. Умный и талантливый изобретатель. Немного простодушен и наивен.

«Мадам Мезальянсова - сотрудница ВОКС.» Практичная, тщеславная хищница, которая рассматривает все с точки зрения личной выгоды. Низкопоклонство перед всем западным.

«Рабочие: Товарищ Фоскин, Товарищ Двойкин, Товарищ Тройкин»

«Просители.»

«Преддомком.»

«Режиссер.»

«Иван Иванович.»

«Учрежденская толпа.»

«Милиционер.»

«Капельдинер.»

«Фосфорическая женщина.» Олицетворение «реализованной» метафоры «светлого будущего». Она - справедливость истории, которая всему дает истинную цену, всем воздает по заслугам.

Система образов:

В общем можно сказать, что образы героев получились очень яркими и колоритными. С помощью социальной типизации автор создал образы персонажей. Каждый герой представляет собой какой-то социальный тип. Уже в списке действующих лиц это указано. Также важной составляющей образов героев является фамилия каждой личности: Победоносиков, Чудаков, Оптимистенков, Мезальянсова и другие. Говорящая фамилия «Победоносиков» с корнем «победа» подчеркивает, что ее обладатель не любит поражений, но он все-таки не «Победоносцев», а «Победоносиков». Этим подчеркивается, что победы его мелки и ничтожны, они нужны лишь ему самому. Да и его должность не более значима: полное название должности Победоносикова «главный начальник по управлению согласованием» лишь отражает ее бюрократическую ненужность.

Помимо этого, речь каждого героя персонализирована: кто-то говорит стихами, кто-то произносит высокие, но скудные и глупые по содержанию монологи, кто-то употребляет в большом количестве иностранные слова.

Сам автор также дает характеристики своим героям. Помимо разделения по социальным типам в «списке действующих героев», Маяковский наделяет некоторых короткими определениями: Победоносиков – "главный начальник по управлению согласованием, главначпупс", Велосипедкин – "легкий кавалерист".

1. Сюжет:

Действие пьесы происходит в СССР в 1930 году. Пьеса начинается со сцены, в которой товарищ Фоскин запаивает воздух паяльной лампой. Вокруг него обстановка конструкторского бюро: изобретатель Чудаков создаёт машину времени. Но всем заведует Победоносиков (закоренелый бюрократ), у которого Чудаков не может добиться приёма.

Затем начинается своеобразная вторая часть пьесы: появляется посланница из будущего (из 2030 года) - фосфорическая женщина, которая соглашается взять с собой в будущее всех желающих. Только предупреждает, что время само срежет балласт. Наступает кульминация пьесы - после напыщенных прощальных монологов все… остаются на месте.

Завершается пьеса вопросом Победоносикова, обращённым ко всем, в том числе и зрителю: «Что вы этим хотели сказать, - что я и вроде не нужны для коммунизма?!».

1. Особенности произведения:

В «Бане» действия разворачиваются только в настоящем, то есть открыто в ней присутствует только один временной пласт, несмотря на то, что появляется мадам из будущего. «Баня» - пьеса полуфантастическая. Остра сатира. В произведении много утрированных и преувеличенных вещей.

Изображение бытовых сцен и социальных конфликтов сочетается в пьесе с элементами фантастики, которые нужны опять-таки для того, чтобы дать оценку ключевым образом произведения. Например, в «Бюро по отбору и переброске в коммунистический век» Фосфорическая Женщина решает, кому найдется место в обществе светлого будущего, а кому - нет.

Вся пьеса в целом есть метафора, то есть буквально “перенесение” - изнутри наружу.

Драма в пьесе построена на конфликте между изобретателем Чудаковым, легким кавалеристом Велосипедкиным, рабочими, помогающими изобретателю, - с одной стороны, и его помощником Оптимистенко - с другой. Маяковский рисует в пьесе множество смешных и глупых ситуаций, в которые попадают его герои, но вместе с тем пьеса представляет собой драму.

1. Драматический конфликт и проблематика произведения:

Главная тема произведения – бюрократизм. Пьеса посвящена разоблачению карьеризма, раскрытию общественных пороков того времени. “Центральная драма персонажей XX столетия”, - как заметил в своих предсмертных записках Эйзенштейн.

Победоносиков – воплощение самых ненавистных Маяковскому пороков. Острый конфликт между Победоносиковым и Чудаковым – это конфликт между бюрократизмом, продажностью, некомпетентностью, попыткой управлением искусством и самим искусством, творчеством, положительным прогрессом.

То есть, можно сказать, что машина времени в «Бане» - не просто изобретение Чудакова, но и метафора самого изобретательства, новаторства, творчества. Ей сюжетно противопоставлена другая машина - бюрократическая. Если машина Чудакова - „дело вселенской относительности, дело перевода определения времени из метафизической субстанции, из ноумена в реальность“, то в бюрократической машине, наоборот, реальность превращается в фикции “циркуляров, литеров, копий, тезисов, перекопий, поправок, выписок, справок, карточек, резолюций, отчетов, протоколов и прочих оправдательных документов”, а теория относительности - в “теорию отношений, увязок и согласований”.

В этой пьесе содержится также едкая сатира на неуклюжие попытки создать новый театр, где такие абстрактные понятия, как свобода, равенство и братство, пытаются изобразить на сцене. Вульгарные попытки создать подобное действие выглядят нелепо: «Вы будете - свобода, у вас обращение подходящее. Вы будете - равенство, значит, все равно, кому играть. А вы - братство, - другие чувства вы все равно не вызовете».

Реплики режиссера не менее нелепы: «Станьте сюда, товарищ Капитал», «Капитал, подтанцовывайте налево с видом Второго интернационала», «Капитал, красиво падайте!», «Капитал, издыхайте эффектно!».

Эту откровенную глупость Победоносиков называет подлинным искусством. Маяковский высмеивает псевдотеатр, то есть, если посмотреть более масштабно – псевдоискусство.

Если говорить в общем, то пьеса изобилует глупыми, продажными, некомпетентными людьми, которые в новом обществе и светлом будущем не нужны – их отбросит время, как ненужный балласт. Это и сделала Фосфорическая женщина.

В данном произведении Маяковский особенно ярко выразил свою точку зрения – всем известно, как яро он ненавидел мещан и бюрократов, эта тема занимала его на протяжении всего его творчества. Он высмеял все те явления, которые, по его мнению, тормозили развитие государства и мешали расцвету страны. Всю критику данной стороны жизни и всю тревогу за будущее он выразил в остросатирической пьесе «Баня».

Жанровое многообразие творчества Владимира Владимировича Маяковского - несомненное свидетельство его таланта. Он яркий поэт, создал драматические произведения «Клоп» и «Баня», «Мистерия-Буфф», мечтал написать роман. В своих драматических произведениях Маяковский развивал ту линию агитационно-плакатного искусства, которая возникла в первые годы после революции и отражала стремление демократизировать театр.

Маяковский считал, что «театр не отображающее зеркало, а увеличивающее стекло», поэтому создает сатирические комедии, обличающие мещанство и бюрократизм, в борьбе с которыми формировался новый человек, укреплялся социалистический строй.

В пьесе «Клоп» 1929 года поэт объявляет непримиримую войну мещанству во всех его проявлениях. «Бывший рабочий, бывший партиец, ныне жених», Присыпкин, переименовавшийся в Пьера Скрипкина, в действиях и речах выявляет свою обывательскую сущность. Обитатели «молодняцкого» общежития, люди из будущего, в которое зритель попадает вместе с героями пьесы, воспринимают Присыпкина и микроб мещанства, которым он поражен, как явления, не совместимые с законами, взглядами, укладом жизни нового общества. К «расчеловечиванию» Присыпкина, к превращению его в представителя вымершего рода - «обывателиус вульгарно» - сводится основное действие пьесы. Микроб мещанства, сатирически разоблаченный в пьесе, представляется как античеловеческая, антиобщественная сила, страшная своей способностью заражать общество.

Образом Олега Баяна в пьесе подчеркивается многоликость мещанства. Если Присыпкин - перерожденец, сделавший из своего пролетарского происхождения удобное прикрытие, то Олег Баян -- приспособленец, лживыми фразами прикрывающий прогнившее нутро обывателя, вскормленного старым миром и оставшегося верным ему. И этот вид мещанства не менее страшен для общества, чем присыпкинщина. Беспощадность в разоблачении мещанства придает пьесе боевой наступательный характер.

Пьеса «Баня» (1930 г.) направлена на не менее опасное явление - бюрократизм. Пьеса - сплав мечты и действительности, переплетение настоящего и будущего. Это достигается ис­пользованием фантастики, которая вплетается в реальную жизнь изобретателя Чудакова и его товарищей. Все действие сводится к борьбе за машину времени, создаваемую Чудаковым, которая позволит увидеть будущее, убедиться в реальности мечты, приближаемой каждодневно беззаветным трудом тысяч людей. Острый конфликт между настоящими строителями нового общества и Победоносиковым, стоящим на пути общества к будущему, разрастается в решительную схватку новых норм жизни с бюрократизмом, с победоносиковщиной. Фантастичность сюжета позволяет поэту показать неприемлемость бюрократических начал для общества будущего: машина времени сбрасывает тех, «что не нужны для коммунизма».

Политическая острота в постановке проблемы, меткость поэтического слова, изобретательность в создании сценического действия - отличительные особенности и этой пьесы Маяковского. Своими пьесами он успешно развивает комедийно-сатирические традиции русской классической литературы, традиции А. С. Грибоедова, Н. В. Гоголя, М. Е. Салтыкова-Щедрина. Особенно видны традиции гоголевского «Ревизора».

Пьесы Маяковского отличает политическая заостренность, сатирическая сила в изображении обывательщины и бюрократизма, реалистическая убедительность и симпатия к положительным героям, умение органически включать в развитие, действия фантастику. Сила обобщения и мастерство, присущие пьесам Маяковского, проверены временем.

(Пока оценок нет)

Сочинения по темам:

1. Пьеса Н. В. Гоголя «Женитьба» была написана в 1842 году. Сразу по своему выходу она стала предметом многочисленных обсуждений и...
2. Феерическая комедия В. В. Маяковского «Клоп» посвяще­на одной из центральных тем его зрелого творчества - кри­тике мещанства, разоблачению его низменной...
3. В 1925 году Владимир Маяковский побывал в США, после чего написал цикл стихотворений под названием «Стихи об Америке» - противоречивый,...
4. Обывательское отношение к жизни с юности очень раздражало Владимира Маяковского, который считал, что каждую минуту своего существования на земле человек...
5. Свой первый поэтический сборник Владимир Маяковский издал в 1913 году, будучи студентом художественного училища. Это событие настолько изменило жизнь молодого...
6. В 1928 году Владимир Маяковский отправился в заграничное путешествие, посетив Францию. Он был аккредитован в качестве журналиста газеты «Комсомольская правда»...
7. Ранний период творчества Владимира Маяковского связан с таким литературным направлением, как кубофутуризм. Для него характерна игра слов и построение ассоциативного...

Софья Сергеевна Шамардина:

Помню вечера у Бриков и Маяковского, когда читал что-нибудь новое. Помню чтение «Бани». Всегда постоянный узкий круг друзей его. <…> Вот «Баню» читает. Мы немножко опоздали с Иосифом. В передней, как полагается, приветливо встречает Булька. Тихонечко входим в маленькую столовую, до отказа заселенную друзьями Маяковского. И Мейерхольд здесь с Зинаидой Райх. Вижу и привычный в этом доме профиль Катаняна. Любил Маяковский свою «Баню», с таким удовольствием читал ее. Еще после этого раза два-три слушала ее в его чтении. Один раз у Мейерхольда дома читал отрывки. Я шутя сказала: «Боже, опять „Баня“!» – «Ничего. И еще будешь слушать. Я ее еще долго читать буду».

Валентин Петрович Катаев:

Сняв, по своему обыкновению, пиджак и повесив его на спинку стула, Маяковский развернул свою рукопись – как Мейерхольд любил говорить: манускрипт, – хлопнул по ней ладонью и, не теряя золотого времени на предисловие, торжествующе прорычал:

– «Баня», драма в шести действиях! – причем метнул взгляд в нашу сторону, в сторону писателей; кажется, он при этом даже задорно подмигнул.

Он читал отлично, удивив всех тонким знанием украинского языка, изображая Оптимистенко, причем сам с трудом удерживался от смеха, с усилием переводя его в однобокую улыбку толстой, подковообразной морщиной, огибающей край его крупного рта с прилипшим окурком толстой папиросы «госбанк».

После чтения, как водится, начались дебаты, которые, с чьей-то легкой руки, свелись, в общем, к тому, что, слава Богу, среди нас наконец появился новый Мольер.

Как говорится, читка прошла «на ура», и по дороге домой Маяковский был в прекрасном настроении и все время допытывался: не кажется ли нам, что в шестом действии чего-то не хватает?

– Любя вставили мой водевильчик в свою высокую комедию?

– Не знаю.

– А я знаю, – подумав, сказал Маяковский. – Еще должен быть какой-то вставной номер о пафосе наших дней. Без того нет равновесия. Я его завтра утром напишу.

Однако вскоре на пути «Бани», к общему удивлению, появилось множество препятствий – нечто весьма похожее на хорошо организованную травлю Маяковского по всем правилам искусства, начиная с псевдомарксистских статей одного из самых беспринципных рапповских критиков, кончая замалчиванием «Бани» в газетах и чудовищными требованиями Главреперткома, который почти каждый день устраивал обсуждение «Бани» в различных художественных советах, коллективах, на секциях, пленумах, президиумах, общих собраниях и где заранее подготовленные ораторы от имени советской общественности и рабочего класса подвергали Маяковского обвинениям во всех смертных литературных грехах – чуть ли даже не в халтуре.

Дело дошло до того, что на одном из обсуждений кто-то позволил себе обвинить Маяковского в великодержавном шовинизме и издевательстве над украинским народом и его языком.

Никогда еще не видел я Маяковского таким растерянным, подавленным. Куда девались его эстрадная хватка, убийственный юмор, осанка полубога, поражающего своих врагов одного за другим неотразимыми остротами, рождающимися мгновенно.

Он, первый поэт Революции, как бы в один миг был сведен со своего пьедестала и превращен в рядового, дюжинного, ничем не выдающегося литератора, «протаскивающего свою сомнительную пьеску на сцену».

Маяковский не хотел сдаться и со все убывающей энергией дрался за свою драму в шести действиях, которая сейчас, когда я пишу эти строки, уже давно и по праву считается классической.

– Слушайте, Катаич, что они от меня хотят? – спрашивал он почти жалобно. – Вот вы тоже пишете пьесы. Вас тоже так режут? Это обычное явление?

Я вспомнил экземпляр одной из своих пьес, настолько изуродованный красными чернилами, что Станиславский несколько дней не решался мне его показать, опасаясь, что я умру от разрыва сердца.

Маяковский брал меня с собой почти на все читки. По дороге обыкновенно советовался:

– Не поможет.

– Все-таки попробую. Чтобы не быть великодержавным шовинистом.

И он пробовал.

Помню, как ему было трудно читать текст своего Оптимистенко «без украинского акцента». Маяковский всю свою энергию тратил на то, чтобы Оптимистенко получился без национальности, «никакой», бесцветный персонаж с бесцветным языком. В таком виде «Баня», конечно, теряла половину своей силы, оригинальности, яркости, юмора.

Но что было делать? Маяковский, как мог, всеми способами спасал свое детище. Все равно не помогло. К великодержавному шовинизму на этот раз, правда, не придирались, но театр обвинили в «барски пренебрежительном отношении к рабочему классу».

– Что это за Велосипедкин! Что это за Фоскин, Двойкин, Тройкин! Издевательство над рабочей молодежью, над комсомолом. Да и образ Победоносикова подозрителен. На кого намекает автор? И прав товарищ Мартышкин, когда отмечает, что характеры, собранные Маяковским, далеко не отвечают требованиям единственно правильной марксистской теории живого человека. Так что учтите это, товарищ Маяковский, пока еще не поздно, пока вы еще не скатились в мелкобуржуазное болото.

– Запрещаете?

– Нет, не запрещаем.

– Значит, разрешаете?

– Не разрешаем.

– А что же?

– А то, что сделайте для себя надлежащие выводы, если не хотите из левого попутчика превратиться в попутчика правого, а то еще и похуже…

Маяковский метался по фанерному закутку среди приказов и пожелтевших плакатов, как бы с трудом пробиваясь сквозь слоеные облака табачного дыма, висевшего над столом с блюдечками, наполненными окурками, с исписанными листами газетного срыва, с обкусанными карандашами и чернильницами-непроливайками с лиловыми чернилами, отливающими сухим металлическим блеском. И за его острыми, угловатыми движениями с каменным равнодушием следили разнообразные глаза распаренных многочасовым заседанием членов этого адского художественного совета образца тысяча девятьсот двадцать девятого года, как бы беззвучно, но зловеще повторяющих в такт его крупных шагов: «Очернительство… очернительство… очернительство…»

«Клоп» получил много одобрительных отзывов в печати и завоевал прочный успех у зрителей. Путь «Бани» был более трудным.

За полтора месяца до мейерхольдовской постановки – 30 января 1930 года – «Баню» показал зрителям Драматический театр Государственного народного дома в Ленинграде. Увлекшись подзаголовком пьесы «драма с цирком и фейерверком», этот театр так насытил свое представление цирковыми приемами, что они часто приобретали самодовлеющее значение. И это помешало театру донести содержание пьесы до зрителей.

Критики, писавшие о «Бане», не смогли или не захотели разобраться в спектакле и увидеть ценность пьесы Маяковского, понять ее идейную направленность, которую театр Нардома не сумел воплотить на сцене. В ленинградской печати появились огульно отрицательные отзывы и о спектакле и о пьесе.

Ленинградские рецензии на «Баню» были началом натиска на это произведение Маяковского, предпринятого его противниками на страницах печати.

Выступления в газетах против «Бани» были в целом организованы группировкой, задававшей тон в верхушке РАПП и пытавшейся командовать советской литературой. Заправилы РАПП ненавидели Маяковского, потому что по самому своему существу творчество этого гиганта опрокидывало их убогие догматические схемы и подчеркивало полную беспочвенность их претензий на руководство литературной жизнью. И хотя Маяковский вступил в РАПП, они продолжали разными способами травить его.

В феврале 1930 года, незадолго до премьеры «Бани», в журнале «На литературном посту» (а 9 марта и в «Правде») появилась статья В. В. Ермилова «О настроениях мелкобуржуазной „левизны“ в художественной литературе». Автор был знаком с «Баней», как он сам признавался, лишь «по опубликованному отрывку». Это не помешало ему опорочить идейное содержание пьесы Маяковского. Критик обвинял Маяковского в преувеличении «победоносиковщины».

Мейерхольд ответил Ермилову статьей «О „Бане“ В. Маяковского» в «Вечерней Москве» от 13 марта 1930 года, а Маяковский ответил стихами. Во время спектаклей «Бани» на сцене и по зрительному залу были развешены лозунги, написанные Маяковским и подчеркивавшие политическую направленность пьесы и эстетические принципы ее автора и театра. На одном из полотнищ можно было прочитать:

бюрократам

помогает перо

критиков

вроде Ермилова…

Лозунг этот вызвал озлобление в руководстве РАПП и под его давлением был снят со стены зрительного зала. Много лет спустя бывшая сотрудница МАПП (Московской ассоциации пролетарских писателей) рассказала мне, что однажды Маяковский, придя к одному из секретарей МАПП, вышел из его кабинета явно не в духе, тут же позвонил по телефону в театр и попросил снять лозунг. Но, как известно, в предсмертном письме он сожалел об этом: «Ермилову скажите, что жаль – снял лозунг, надо бы доругаться».

Перед премьерой «Бани» он совсем извелся. Все время проводил в театре. Писал стихи, надписи для зрительного зала к постановке «Бани». Сам следил за их развешиванием. Потом острил, что нанялся в Театр Мейерхольда не только автором и режиссером (он много работал с актерами над текстом), а и маляром и плотником, так как он сам что-то подрисовывал и приколачивал. Как очень редкий автор, он так горел и болел спектаклем, что участвовал в малейших деталях постановки, что совсем, конечно, не входило в его авторские функции.

Мария Федоровна Суханова:

16 марта 1930 года состоялась премьера «Бани». Пресса о спектакле была отрицательная. Принимался спектакль очень странно: часть зрителей сидела как каменная, другая часть принимала спектакль хорошо.

Вероника Витольдовна Полонская:

На премьере «Бани» Владимир Владимирович держал себя крайне вызывающе. В антрактах очень резко отвечал на критические замечания по поводу «Бани». Похвалы выслушивал рассеянно и небрежно. Впрочем, к нему подходило мало народу, многие как бы сторонились его, и он больше проводил время за кулисами или со мной. Был молчалив, задумчив. Очень вызывающе кланялся, после конца поговорил со зрителями.

Михаил Михайлович Зощенко (1894–1958), писатель-сатирик:

Публика встречала пьесу с убийственной холодностью. Я не помню ни одного взрыва смеха. Не было даже ни одного хлопка после двух первых актов. Более тяжелого провала мне не приходилось видеть.

Игорь Владимирович Ильинский:

После спектакля, который был не очень тепло принят публикой (и этот прием, во всяком случае, болезненно почувствовал Маяковский), он стоял в тамбуре вестибюля один и пропустил мимо себя всю публику, прямо смотря в глаза каждому выходящему из театра.

Владимир Владимирович Маяковский:

Товарищи, я существую 35 лет физическим своим существованием и 20 лет – так называемым творческим, и все время своего существования я утверждаю свои взгляды силами собственных легких, мощностью, бодростью голоса. И не беспокоюсь, что вещь моя будет аннулирована. В последнее время стало складываться мнение, что я общепризнанный талант, и я рад, что «Баня» это мнение разбивает. Выходя из театра, я вытираю, говоря, конечно, в переносном смысле, плевки со своего могучего чела.

Анатолий Борисович Мариенгоф:

Еще драматичнее было после премьеры «Бани» у Мейерхольда. Жидкие аплодисменты. Актеры разбежались по уборным, чтобы спрятаться от Маяковского. Шныряли взглядами те, кто попадался ему на глаза. Напряженные, кисло-сладкие улыбки. От них и со стороны тошнило.

Словом, раскрылась обычная картина неуспеха.

А у Маяковского дома уже был накрыт длинный стол «на сорок персон», как говорят лакеи.

Явилось же пять человек.

Среди них случайно оказалась актриса Художественного театра Ангелина Осиповна Степанова.

Ее увидал Маяковский в вестибюле и пригласил:

– Поедем ко мне выпить коньячку. Отказаться было неловко.

За ужином он сидел во главе пустынного стола. Сидел и мрачно острил. Старался острить.

Непригодившиеся тридцать пять приборов были, как покойники.

Встретив на другой день Николая Эрдмана, Ангелина Осиповна сказала ему:

– Это было очень страшно.

– Да. Вероятно. Не хотел бы я очутиться на вашем месте. И на его тоже. На его и подавно.

Александр Вильямович Февральский:

В те же дни Маяковский беседовал с группой актеров, игравших в спектакле. Молодая актриса Надя Березовская спросила его, какую пьесу он бы теперь написал. Поэт, не задумываясь, ответил: «Еще раз „Баню“».