В Италии публика исстрадалась по реалистической живописи

Уж скоро год будет с момента ухода из жизни Ильи Сергеевича Глазунова. Большого художника и близкого друга нашей редакции, о чем мы всегда помним. И так отрадно, что дело его - а именно Академия живописи, ваяния и зодчества - крепко стоит на прежнем незыблемом фундаменте, и сын Глазунова Иван Ильич, являясь и.о. ректора, строит планы дальнейшего развития Академии.

И планы эти - не какие-то там бюрократические фантазии, а самые реальные, весьма умные вещи (например, искусствоведы в обязательном порядке будут учиться азам живописи). Пока же Иван Глазунов вывез в Италию, ставшие уже знаменитыми по выставкам в Манеже, работы дипломников «Глазуновки» разных лет - понятно, лучшие из лучших, числом в 35. И это отдельная тема - как Италия встретила русское реалистическое искусство: уже исписали четыре книги отзывов.

Иван Ильич Глазунов. Фото: glazunov-academy.ru

Итак, в рамках международного культурного проекта «Русские сезоны» холсты выпускников Академии сначала выставлялись в мемориальном комплексе Витториано в Риме, а теперь переехали в Геную - в галерею Satura (там выставка продлится до 9 июня) и... то ли еще будет!

Любопытно как картины на траках переезжают из города в город: иные из них такого размера, что приходится разбирать, вынимать из рамы, наматывать холст на специальный немаленький такой барабан для транспортировки. Старинная вечная формула HAEC EST CIVITAS MEA («Это мой мир») стала как нельзя более точным названием выставки, о чем нам и рассказал Иван Глазунов.

Иван Ильич, правильно ли я понимаю, что нынешнее турне по Италии - это первый после кончины Ильи Глазунова масштабный показ ваших дипломников?

Это действительно так. Два месяца мы выставлялись в комплексе Витториано в центре Рима - это место по значимости сродни нашей Красной площади. Мы привезли туда лучшие дипломные картины за 30 лет - большие работы на темы русской истории, портреты современников, пейзажи. Впервые вообще в Витториано прошла русская выставка. И впервые туда выехала Академия. Вот такую акцию мы решили сделать в память об Илье Сергеевиче, поскольку именно с Италии началась его международная художественная жизнь... Мы даже сфотографировались на том самом месте, где Глазунов сам фотографировался в 1960-е годы. Но, конечно, улица уже изменилась.

А вот сейчас мы переехали в галерею Satura в Геную. Вы не представляете, сколь силён интерес к России, к нашей культурной миссии. Потому что когда-то Россия взяла академическую школу от Европы, сохраняла ее 300 лет с большой любовью и чаянием о будущем. А вот для Европы ее же традиция уже стала удивительной...

- Они подались в иную реальность...

В Европе все академические школы рухнули за это время. У них модерн постепенно всё вытеснил. У них arte figurativo (так они называют то, что противоположно абстракции) почти что нет, а если и есть, то на не очень серьезном уровне. А в России - вольно или невольно - сохранились, по счастью, незыблемые позиции реалистической школы. Причем, мы молодых художников показываем, это не выставка какого-то антиквариата, какого-то архаизма. Это живопись молодых, что вызывает невероятный интерес и уважение. И в этом наша миссия - представить на родине Всех Искусств нашу сегодняшнюю позицию: картины-то наши о вечном, о добром, о главном. Выражение действительности через высокую реалистическую живопись.

- И люди, вы говорите, живо интересуются работами?

В Риме нам исписали четыре книги отзывов, мы не успевали их менять. Народ реагирует очень положительно. И тут не только итальянцы - в Риме множество туристов со всего мира. Так что наше послание, судя по отзывам, доходит. Люди понимают, о чем речь. Пишут нам на английском, итальянском, японском, китайском, немецком... Мне кажется, что люди в Европе соскучились по такой живописи, соскучились даже просто по современным картинам в раме. Им понятно, что мы несем, и им этого очень не хватает. Потому что большинство музеев и галерей здесь (впрочем, как и в Москве) увлечены contemporary art, но незыблемая и вечная классика вызывает все равно огромный интерес. И то, что изображено на холстах, трогает людей. Наша главная задача - не удивить, а тронуть душу. И, мне кажется, у нас это получается. Вся профессура Академии здесь, все были заняты подготовкой к выставке...

- А сколько всего работ?

Карев С.Д. "Кирилло-Белозёрский монастырь"

Всего - 35, но среди них есть очень большие картины, четырехметровые. За все годы собрали, хотя есть выпускники и прошлого, и позапрошлого года. Такой вот калейдоскоп. Но, естественно, отбирали то, что выполнено на достойном уровне. Проходных работ здесь нет. И важно, что у нас каждый год появляется кто-то новый, кому есть что сказать. Таланты не кончаются. Выставка называется «Это мой мipъ» - по-русски и по-латыни. Это старое латинское выражение, которое употреблялось в живописи эпохи Возрождения. Часто на рамах писали как девиз. Как причастность к европейской и христианской цивилизации. И эту сопричастность единой культуре, единым корням нам очень важно подчеркнуть.

- После Рима и Генуи вы еще куда-то поедете с картинами?

Пока этот вопрос решается. Возможно, продлим тур. Картины перевозятся на фурах. Самые большие работы мы вынуждены разбирать и наматывать на бобины диаметром в 1 метр. Затем они грузятся в фуру и перевозятся. К тому же, не в каждый зал можно внести работу размером 3x4 метра. Так что, выставка - дело серьезное. Раскрою секрет - мы вообще сейчас хотим создать в Академии международный факультет, чтобы к нам приезжали студенты из Европы. Интерес очень велик. Но эта идея пока в работе.

Идея отличная: не имея возможности получить столь классное образование по реалистическому рисунку в Европе, они получат его в России.

Вот именно: мы в состоянии вернуть им - их же европейскую школу, которая сейчас в полном упадке. И для них это хорошо, и для нас - идти к Европе с дружелюбным настроем.

Продолжим разговор об Академии - какие сейчас перед вами, как перед руководителем, стоят первостепенные задачи?

Во-первых, нам надо сохранить то, что уже наработано за тридцать лет. Но и, конечно, надо развиваться: должна быть такая «перезагрузка», некое обновление. И по факультетам, и с детьми надо работать - открывать при Академии детскую художественную школу, чтобы готовить для себя абитуриентов, да и просто чтобы дети занимались «для общего развития» в нашем ключе. Работаем над международными связями - пропагандируем русское искусство. А так - сохраняем традиции, очень дорожим нашим педагогическим составом, здоровая консервативность тоже необходима. Но, повторяю, все равно будем обновляться, стремиться к новым видам деятельности. Развивать миссионерскую, просветительскую функции.

- Выставочный зал при Академии пока не достроен?

К сожалению, вышла заминка в связи с болезнью и уходом из жизни Ильи Сергеевича, случился перебой в строительстве, который надо срочно ликвидировать, и галерею строить. Но там есть свои технические трудности. В любом случае, это у нас на повестке дня, стройка будет продолжаться, и галерея при Академии должна стать центром притяжения - и для нас, и для наших единомышленников.

Алдошин М.В. "Балерина Вика Осипова." 2004г.

Если говорить о новациях - мы активно идем в соцсети, в интернет, там вся наша деятельность отражена. Обновили сайт Академии. Также очень важна для нас выставочная деятельность, которая подзатухла в последний год по понятным причинам. И в России будем выставляться, и по миру. Художник не должен писать в стол. Он обязательно должен видеть свои работы на выставке. Из ближайших - будет Кострома, которая не менее важна, чем Генуя. Много к нам предложений приходит... у нас есть для этого все ресурсы, в том числе, материальные. А главное, всё время появляются в недрах Академии новые художники с очень интересными работами. Неважно - остаются ли они потом работать у нас или идут куда-то в мир, - это всё равно наш круг художественных интересов.

Еще искусствоведы у нас должны начать писать, - в наше время это очень важно.

- Чтобы они не были отделены от ремесла...

Конечно. Они такие же участники общего процесса как и художники. Поэтому будут полнее погружаться в профессию. Даже если они несильных способностей к рисунку, то всё равно должны понимать технологию. Да и просто тексты на русском языке должны правильно писать: к сожалению, глядя на нынешнее состояние абитуриентов, мы понимаем, что им необходимо больше занятий по русскому языку и литературе, люди просто плохо писали вступительные сочинения. Так что надо вводить дополнительные уроки и дисциплины вплоть до сценической речи. Искусствовед должен хорошо говорить, хорошо писать, хорошо ориентироваться в живописи, а не просто заниматься переписыванием текстов из других книг.

- Ой, да они приучаются передирать рефераты из интернета, это беда...

Это беда. Надо учить людей думать. И мы победим эту ситуацию, потому что нам нужны интеллектуально развитые личности. И художников это тоже, кстати, касается.

Знаете, вот у музыковедов, музыкальных критиков это часто бывает - в них засел на всю жизнь комплекс, что они сами не музыканты, и они с какой-то ненавистью подходят к классической музыке, будто участвуют в корриде...

Вот поэтому и будем своих искусствоведов учить живописи. Мало того: откроем певческое отделение в Академии. С нами сотрудничает ансамбль «Сирин», который научит всех желающих студентов петь. И записалась туда масса людей. Когда человек поет, он раскрывается. Все комплексы исчезают...

Так что планов много. Как выставка завершится, вернемся в Москву, 10 июня у нас - День открытых дверей, мы его совместим с вечером памяти Ильи Сергеевича, а заодно и представим все наши достижения последнего года.

Иван Глазунов.

Владимир Чистяков

Иван Глазунов живет в старинном тереме

Известный художник и продолжатель творческой династии любит русский XVII век и - без преувеличения - живет в нем. Иван соединил историю и современность, и в итоге получился уютный домашний очаг.

Вотличие от своего знаменитого отца, Ильи Глазунова, Иван фигура не публичная. Он сознательно держится в тени, хотя ему есть чем гордиться. Заслуженный художник Российской Федерации, академик Российской академии художеств, профессор, обладатель национальной премии «Человек года» (за большой вклад в российскую культуру)… В общем, достижений у Глазунова-младшего предостаточно. И профессиональные интересы художника заметно отразились на облике его дома. Едва переступив порог, ты словно попадаешь в другой мир. И дело даже не в том, что тут много редких вещей, икон и колоритных предметов народного быта. Здесь царит умиротворение воплощенной мечты. А это кропотливая работа, в которой важна любая мелочь. Наверное, так всегда бывает, когда вкладываешь во что-то всю свою душу.
У Ивана и его жены Юлии четверо детей — Оля, Глаша, Федя и Марфа. По идее в доме, где обитает такая большая семья, все должно располагать к некоторому хаосу. Ну или хотя бы к легкому бардаку. Ничего подобного нет и в помине. Гостиная, мастерская, кухня, детская и большая прихожая — в идеальном порядке. Правда, за кадром осталась приватная часть дома, где находится спальня хозяев и комнаты девочек. Но скорее всего и там закон гармонии не нарушен.
В этой истории нет традиционных «лирических отступлений» про тяготы ремонта и недобросовестных подрядчиков. Иван и Юлия созидали свое личное пространство совершенно самостоятельно. Безусловно, какие-то подсобные работы проводились, но они не удостоились упоминания. Главное — результат. И он впечатляет.

Иван, Юлия, у вас уникальный дом. Какова реакция людей, которые приходят к вам впервые?
Иван Глазунов: «Некоторые удивляются, как мы можем жить в таком „музее“, а кому-то нравится».
Юлия Глазунова: «Помню, Олеся Железняк, актриса «Ленкома», моя подруга, впервые оказавшись у нас в гостях, сказала: «А зачем вы вообще на улицу отсюда выходите? Если бы это был мой дом, я бы только здесь и сидела!» (Смеется.)

Как вы добились того, что при огромном количестве артефактов гостиная не выглядит как выставочный зал?
Иван: «Для кого-то антиквариат — выгодное вложение денег, кто-то собирает определенную коллекцию, а для нас наша обстановка — это образ жизни. Мы любим русскую культуру XVII века, до реформ Петра, и пользуемся всеми окружающими нас предметами».

А откуда любовь к этой теме?
Иван: «Мне она была близка, сколько себя помню. Мама водила меня в Исторический музей, где я занимался в изостудии, а после занятий нам устраивали экскурсии по залам, рассказывали про экспонаты. Может, это как-то смутно отпечаталось на уровне подсознания, и я полюбил тот пласт жизни, наше прошлое. Я очень увлечен эпохой скрипучих сундуков и всем, что с ней связано. Причем настолько, что пишу книгу о символике орнаментов и образов русского прикладного искусства XVII века. Свой первый сундук я с моим другом Васей, когда нам было по десять лет, притащил в дом со свалки в Калашном переулке. Там сносили купеческий особняк, а его содержимое выбрасывали… Тот сундук до сих пор стоит в моей мастерской».

Одно дело — интересоваться историей, а другое — жить в окружении раритетов. Может, вы с детства привыкли к такой обстановке?
Иван: «Родители придавали большое значение красивым вещам с историей. Папа любил рассказывать, что после переезда из Ленинграда в Москву у них с мамой ничего не было, только крохотная комнатенка. И первой их покупкой стал не холодильник или иной бытовой предмет, а лампа с троянским воином, который натягивал тетиву лука и готовился пустить стрелу. В этом виделась некая метафора. Ведь у родителей в столице в начале 60-х годов было предостаточно трудностей. Но они, как тот воин, не собирались сдаваться. Что касается детских впечатлений… У папы в его знаменитой мастерской была огромная коллекция икон, собранная им за двадцать лет. Некоторые он спас буквально из-под топора. Повзрослев, я тоже „заболел“ иконами. Приезжал в шесть утра на Измайловский вернисаж — темно, зима, продавцы выставляют все, что привезли. Иконы прямо в снегу стояли. И покупатели с фонариками ходили, присматривались… Торги шли до середины дня. Есть вещи, которые „переехали“ к нам из родительского дома. Например, шкаф и стулья в русском стиле начала ХХ века. Я помню их с детства».

Давно вы живете в этом доме?
Иван: «Уже шестнадцать лет — с тех пор как женился».

Юлия, а когда вы познакомились?
Юлия: «В 1991 году. Я как раз окончила ГИТИС и поступила в „Ленком“. Моя однокурсница выходила замуж. Вот на ее свадьбе мы с Ваней и увидели друг друга впервые».
Иван: «Юля кому-то рассказывала про Колчака. Я так удивился: надо же, какая девушка — такую серьезную тему затронула. (С улыбкой.) Ну, а потом отношения стали развиваться».
Юлия: «Свадебное путешествие у нас было совсем не гламурное. Я уже разделяла Ванино увлечение старинными вещами, их поиском. И мы поехали в Архангельскую область — на разведку по заброшенным деревням, передвигались на самолетах-кукурузниках, машинах, тракторах, много ходили пешком с рюкзаками по тайге. Это было прекрасное время».
А есть у вас предметы, напоминающие о странствиях юности?
Иван: «Да, именно тогда мы купили интересный сундучок XVII века в Вологодской области. Он называется подголовник: его раньше клали в изголовье саней во время путешествий. В таком сундучке хранили все самое ценное и укрывали его дорожной периной».

Антиквариат — дорогое удовольствие. Часто позволяете себе новые приобретения?
Иван: «Мои возможности не так уж велики. Если бы я интересовался ампиром или барокко, все было бы намного дороже. А древнерусская тема среди коллекционеров не слишком популярна. Иногда нам делают скидки, а порой и вовсе даром сундуки отдают… Приходится разоряться на реставрацию, ведь все эти предметы не просто наполняют наш дом, но и всегда участвуют в моих выставках. Поэтому содержать их нужно в музейном состоянии. Такие вещи никогда не принадлежат нам до конца, они жили до нас, и их судьба — пережить нас. Мы их временные хранители».
Юлия: «Даже в путешествиях мы не забываем о доме, думаем, как бы еще его дополнить, украсить. Допустим, паникадило — тяжелую бронзовую люстру в гостиной — долгое время не могли повесить. Не находили для нее достойной цепи. И в Венеции, где мы часто бываем, зашли в один дворец, увидели массивные светильники на цепях и поняли — нам нужны такие же. В итоге их сделали на заказ, и паникадило наконец-то повесили».
Иван: «Мы часто привозим что-то из поездок. Дубовый сундук-терем, окованный железом, я увидел в Лондоне. Это чисто русская вещь XVII века, скорее всего вывезенная англичанами из Холмогор. Они часто посещали те места и покупали добротные сундуки. Иногда просто хочется привезти что-то на память о месте, где отдыхал. Вот эту шкатулочку я купил в Италии. Чем-то она пронзила меня: слоновая кость, изображение ренессансной свадьбы. Пообщался с антикваром и купил эту средневековую вещицу на память о любимой Венеции в рассрочку».

Очевидно, что случайных предметов у вас здесь нет. А у каких из них наиболее интересная история?
Иван: «Тут буквально обо всем можно многое рассказать. К примеру, эта фальшпечь, украшенная московскими изразцами XVIII века. Я собирал их много лет, покупая по две-три плиточки в разных местах. Главное, чтобы они были похожи. Так выстроился фасад печи. Каждая плитка подписана: „Труды свои ни во что не ставлю“, „Храбро поступаю всегда“ и так далее. В те времена мебель должна была не только радовать глаз, но и наводить на умные мысли. А вот расписной шкафчик с полустертым изображением из Вологды. Раньше он принадлежал краеведу, учителю истории. На седьмом десятке он женился на юной выпускнице школы. И стал спешно распродавать свою коллекцию старинных предметов, чтобы зажить второй жизнью. Так этот шкафчик попал ко мне. На нем изображена поучительная притча о трех друзьях из сборника „Повесть о Варлааме и Иоасафе“. Конечно, не сразу я все понял, но с этого шкафчика во мне проснулся жгучий интерес к расшифровке символики старинных изображений».

Иван, вы работали над воссозданием интерьеров дворца царя Алексея Михайловича в Коломенском, который называли восьмым чудом света. Когда занимаешься такой работой, нет желания позаимствовать какую-то идею для собственного дома?
Иван: «Скорее наоборот. (С улыбкой.) Я делал пробный вариант росписи для дворца в Коломенском, используя собственный оконный проем на кухне. Домашние дверные проемы тоже иногда служили этим целям. А витражные окна в нашей гостиной — парафраз окон Теремного дворца Кремля. Мне подарили несколько цветных дореволюционных стекол, которые брали для его реставрации. К сожалению, у нас в отличие от Европы не осталось подлинных гражданских интерьеров XVII—XVIII вв. еков. Московский Кремль — это реконструкция XIX века».

У вас четверо детей. Как, по вашему мнению, на них влияет «теремная» атмосфера, в которой они растут?
Юлия: «Думаю, такая обстановка нужна им, чтобы почувствовать и понять что-то настоящее. А подобные знания лучше впитывать с детства. Они формируют их вкус. Причем наше воспитание не ограничивается сидением дома, среди красивых предметов. Дети занимаются аутентичным фольклором в ансамбле „Веретенце“, сохраняющем народную культурную традицию. При этом они прекрасно существуют и в контексте современной жизни. У старших есть свой круг общения, интерес к современной музыке, театру».
Иван: «Запомнился смешной случай. Возвращается как-то Федя с улицы. Глаза горят: „Посмотри, что я нашел!“ И протягивает разбитый изразец XVII века. Оказывается, в центре Москвы, на детской площадке, где он гулял с няней, спилили дуб и выкопали яму, чтобы потом установить фонари. И Федя, которому было шесть лет, полез в эту яму. Вернулся домой грязный, но гордый своей находкой. Так мы узнали, что у нас во дворе стояли палаты XVII века с зелеными печами. К чему я это… Сыну кажется важным поиск и собирание таких вещей. Значит, обстановка, в которой он растет, накладывает свой отпечаток».
Юлия: «С Федей связана еще одна забавная история. У нас с Иваном сложилась привычка — поздно ложиться спать: тишина в доме наступает только ночью, тогда можно спокойно поговорить. Сидим мы однажды, и вдруг входит Федя в пижамке. Маленький такой (ему было года четыре), сонный, идет мимо нас… и снимает стрелецкую секиру с манекена. Мы испугались: что это, лунатизм?! И спрашиваем его: „Феденька, что ты делаешь?“ А он отвечает: „А кто Кремль будет охранять?“ Видимо, в полусне решил нести караул». (Смеется.)

Наверняка детские игры иногда заканчивались печально — каким-нибудь разбитым или поцарапанным ценным экспонатом. Ругаетесь?
Иван: «Если честно, мало таких случаев было. Ну, однажды Федя и Оля устроили фехтование саблями XVIII века. Конечно, выговор сделал. Во-первых, опасно, хотя сабли давно уже неострые, во-вторых, они посадили на клинки несколько страшных зазубрин, от которых любой коллекционер в ужас пришел бы. Но я давно уже никого не ругаю».

У вас очень уютная кухня. Наверное, здесь гости чувствуют себя свободнее, чем в гостиной?
Юлия: «Здесь, конечно, проще расслабиться. Лавки длинные, удобные. Они не старинные, это копии, у них оригинальные перекидные спинки — как принято в русских монастырях. А печка когда-то была настоящей: наш дом построили еще до революции. Мы облицевали ее изразцами начала XVIII века, привезенными из Мурома. Там ломали старинный дом, и его хозяева продали нам эту плитку. Есть легенда, что именно в том доме останавливался император Павел I. Так что, возможно, эти изразцы его помнят».

Как вам удалось вписать в обстановку современные гаджеты?
Юлия: «Телевизор, холодильник, посудомоечная машина прячутся в шкафчиках. Минимум техники у нас, конечно же, есть. А в остальном все делаем по-своему. Хлеб лучше хранить в лубяных коробах — в них никогда не заводится плесень и мошки. Кстати, скатерти и салфетки тоже лежат в коробах».

В прихожей висит стеклянная люстра невероятной красоты, не похожая на предмет русского быта. Откуда она?
Иван: «Люстру мы привезли из Венеции. Это муранское стекло. Довольно громоздкая покупка, но нас выручило то, что она разбирается на сто деталей: ягодки, листики, цветочки. Так и довезли».

А вы были уверены, что европейский светильник впишется в ваш старинный интерьер?
Юлия: «Украшением московских теремов часто служили изысканные европейские вещи, например венецианское стекло».

Глядя на комнату вашего сына, и не подумаешь, что это детская для мальчика. Все так аккуратно, на стенах картины, в том числе портрет прекрасной дамы… Разве не девочек такие образы должны вдохновлять?
Иван: «Впечатления от живописи у детей отпечатываются в памяти рано. Эта немецкая дама — из дома моих родителей, я ее с ранних лет помню. У нее такое красивое платье, живой взгляд и настолько свежий румянец… Иногда кажется, что девушка вот-вот заговорит. Во время сумерек или московской слякоти приятно смотреть на нее. Федя уже спрашивал, кто это. Такая спутница помогает ребенку настроиться на романтический лад. Еще мы с детьми ходим в музеи, им интересно. Думаю, в немалой степени благодаря тому, что и дома их окружают картины, которые будят любознательность. Вообще-то эта комната стала Фединой только два года назад. До того она была общей для всех детей, игровой. Просто в ней всегда находились предметы, хранящие наш семейный настрой. Мне не очень нравится современная детская мебель, она какая-то безликая. Здесь же собраны вещи со смыслом. Например, секретер из красного дерева, купленный в Ярославле. Его фасад был закрашен заборной краской, за которой угадывался чей-то силуэт. Мы все отмыли — и увидели героя Отечественной войны 1812 года атамана Платова. Для мальчика такие люди должны что-то значить. А в остальном это обычная детская. Сейчас у Феди игрушки прибраны, но они могут разом появиться и завалить полкомнаты».

Илья Сергеевич Глазунов – советский и российский живописец, руководитель Российской академии живописи, ваяния и зодчества И. С. Глазунова, академик РАХ, народный художник СССР. Илья родился 10 июня 1930 года в Ленинграде в семье историка и экономиста, преподавателя ЛГУ Сергея Федоровича Глазунова и дочери действительного статского советника Ольги Константиновны Флуг. В раннем возрасте мальчик занимался в школе искусств, затем поступил в художественную школу на Петроградской стороне.

Во время войны вместе с родителями остался в блокадном городе. Из всех ближайших родственников выжил только Илья, и в 1942 году подростка отправили по Дороге жизни в тыл - в деревню Гребло Новгородской области. После возвращения в Ленинград в 1944 году Илья пошел учиться в среднюю художественную школу при институте живописи. В 1951 году поступил в мастерскую профессора Бориса Иогансона в ЛИЖСА имени .

Живопись

В 1956 году молодой художник участвовал в международном конкурсе в Праге, где получил первую премию за портрет участника Движения Сопротивления Юлиуса Фучика. В этом же году был написан первый графический цикл «Русь», посвященный истории русской земли. В студенческие годы начал работать над графическим циклом о современном городе. Начав с лирических зарисовок – «Двое», «Размолвка», «Любовь» – художник углубился в раскрытие темы урбанизации пространства вокруг человека.

Картина Ильи Глазунова из цикла "Русь"

Дипломная работа «Дороги войны», на которой была изображена отступающая в 1941 году Красная армия, получила низкий балл. Холст был уничтожен как не соответствующий советской идеологии, но спустя годы автор сделал точную копию картины. По распределению Илья Глазунов отправился в Ижевск учителем рисования и тригонометрии, а затем перевелся в Иваново. Вскоре художник обосновался в Москве.

Картина Ильи Глазунова "Дороги войны"

Первая выставка Ильи Глазунова состоялась после окончания академии в начале 1957 года в московском Центральном доме работников искусств. Экспозицию составили четыре художественных цикла Глазунова – «Образы России», «Город», «Образы Достоевского и русской классики», «Портрет». Ранние работы Илья Глазунов создавал в академическом стиле, но некоторые картины – «Ада», «Нина», «Последний автобус», «Двое», «Одиночество», «Пианистка Дранишникова», «Джордано Бруно» – отмечены влиянием импрессионизма.

Илья Глазунов за работой над картиной "Пробудившийся восток"

В 1958 году Глазунов познакомился с советским поэтом , который стал помогать молодому художнику. В 1959 году Илья Сергеевич работал над портретами литераторов и актеров: Сергея Михалкова, Бориса Слуцкого, Майи Луговской, . В 60-х годах творчество Ильи Глазунова было отмечено партийным руководством страны, и художник начал получать заказы на создание портретов первых лиц государства. Выезжал живописец и за рубеж.

Портреты знаменитостей Ильи Глазунова

Среди знаменитостей, над портретами которых работал Илья Сергеевич, были политические деятели, писатели, кинематографисты, артисты: , космонавт Виталий Севастьянов, . В 1964 году состоялась выставка Глазунова в служебном помещении Манежа. С этого же года Илья Сергеевич возглавил клуб патриотического воспитания «Родина», через год участвовал в создании Всероссийского общества охраны памятников истории и культуры.

В 1967 году был принят в Союз художников СССР. В середине 60-х выпустил книгу «Дорога к тебе. Из записок художника» автобиографического характера. Начиная с 60-х годов Илья Сергеевич регулярно работает над созданием иллюстраций к произведениям русских писателей: , Павла Мельникова-Печерского, .

Иллюстрация Ильи Глазунова к роману Достоевского "Идиот"

Получают известность первые значимые полотна автора – «Господин Великий Новгород», «Русская песня», «Град Китеж», цикл «Поле Куликово». Продолжая пополнять собственную галерею, художник создал ряд портретов исторических персонажей – « », «Легенда о царевиче Димитрии», «Князь Олег и Игорь», « », « ». С конца 70-х годов мастер обращается к масштабным полотнам и создает всемирно известные эпические картины – «Мистерия ХХ века», «Вечная Россия», «Великий эксперимент», «Разгром храма в Пасхальную ночь». В 1978 году начинает преподавательскую деятельность в Московском художественном институте.

Картина Ильи Глазунова "Мистерия ХХ века"

В 1980 году получает звание Народного художника СССР. В 1981 году при поддержке Министерства культуры РСФСР создает Музей декоративно-прикладного и народного искусства. В 1985 году режиссер А. Русанов на Центральной студии документальных фильмов снял картину «Илья Глазунов», посвященную творчеству художника. В 1986 году Глазунов становится основателем Российской академии живописи, ваяния и зодчества.

Глазунов занимался сценическим оформлением театральных и оперных постановок: «Сказание о невидимом граде Китеже и деве Февронии» в Большом театре, «Князь Игорь» и «Пиковая дама» в Берлинской опере, балет «Маскарад» в Одесском оперном театре. В начале 90-х курировал реставрационные работы зданий Московского Кремля – Александровского и Андреевского парадных залов Большого Кремлевского дворца и 14-го корпуса. В 1997 году Илье Глазунову присвоили Государственную премию РФ.

Художник-постановщик Илья Глазунов балета "Маскарад" в одесском оперном театре

В 2004 году состоялось открытие Московской государственной галереи Ильи Глазунова, в которой разместилось более 300 картин мастера. В 2008 году художник выпустил вторую из книг – «Россия распятая», в основу которой легли размышления о судьбе страны, очерки из собственной биографии. В 2000-х появились картины «Раскулачивание», «Изгнание торговцев из Храма», «Последний воин», автопортрет «И снова весна».

Картина Ильи Глазунова "Изгнание торговцев из Храма"

В 2012 году Илья Сергеевич стал доверенным лицом . Именем Глазунова назвали одну из малых планет. Илья Глазунов – обладатель четырех Орденов за заслуги перед Отечеством. Русская православная церковь дважды награждала художника: в 1999 году был вручен Орден Преподобного , а в 2010 году – Орден Преподобного . В 2010 году прошла юбилейная выставка работ мастера в Манеже «Художник и время».

Последними картинами автора стали законченная «Похищение Европы» и незавершенные полотна «Россия до революции» и «Россия после революции». На официальном сайте художника можно ознакомиться с ретроспективой его творчества, литературными трудами, семейными и рабочими фотографиями.

Личная жизнь

В 1956 году состоялась свадьба Ильи Глазунова и Нины Александровны Виноградовой-Бенуа. Жена выпускника художественной академии тоже училась на живописца. Впоследствии Нина Александровна помогала супругу в оформлении многих полотен, а также в создании сценографии к оперным спектаклям.

Дети Ильи Глазунова – Иван и Вера – пошли по стопам родителей и оба стали художниками. Сын получил звание Заслуженного художника РФ и прославился созданием картины «Распни его!», а дочь получила известность после написания полотна «Великая княгиня Елисавета Феодоровна перед казнью в Алапаевске».

Илья Глазунов и вторая жена Инна Орлова

В 1986 году Нина Александровна погибла при невыясненных обстоятельствах, хотя следствие настаивало на версии самоубийства. Потеря близкого человека стала большим ударом для Ильи Сергеевича. Художник на долгие годы погрузился в творчество и общественную работу, оставив личную жизнь в стороне. В конце 90-х Глазунов познакомился с Инной Орловой, которая впоследствии стала второй женой мастера, а также заняла пост директора галереи Глазунова.

Смерть

9 июля 2017 года . Причиной смерти стала сердечная недостаточность. Родственники художника получили официальные соболезнования в связи со смертью Ильи Сергеевича от президента В. Путина, а также от Дома Романовых.

Похороны были проведены по православному чину. Прощание с мастером состоялось на территории Сретенского монастыря, отпевание – в Богоявленском соборе в Елохове. Могила художника находится на Новодевичьем кладбище.

Картины

• «Дороги войны» - 1957
• Цикл «Поле Куликово» - 1980
• «Прощание» - 1986
• «Вечная Россия» - 1988
• «Великий эксперимент» - 1990
• «Моя жизнь» - 1994
• «Мистерия XX века» - 1999
• «Разгром Храма в Пасхальную ночь» - 1999
• «Закат Европы» - 2005
• «И снова весна» - 2009
• «Изгнание торговцев из храма» - 2011

Иван Глазунов — сын известного живописца Ильи Глазунова. Пойдя по стопам своего отца, Иван Ильич продолжил творческую династию Глазуновых, однако его работы мало в чем схожи с полотнами отца. Ивана Глазунова называют лидером нового поколения художников русского реализма, продолжателем традиций древнерусской живописи, религиозной и исторической картины.

Семья художника. 2002

Картины художника Глазунова — это воспевание России, преклонение перед её первозданной красотой, таящей в себе необычайную силу.

Олечка

Иван Ильич Глазунов родился 13 октября 1969 в Москве. Отец — Глазунов Илья Сергеевич, художник. Мать — Виноградова-Бенуа Нина Александровна, художник. Работы Ивана Глазунова находятся в государственных и частных собраниях, в России и за рубежом.

Первый снег на Двине

В 1988—1994 учился в МГАХИ им. В. И. Сурикова, в мастерской портрета профессора И. С. Глазунова. В 1994—1996 был ассистентом-стажёром в Российской академии живописи, ваяния и зодчества, затем стал преподавателем академии. 1996—1999 — доцент, заведующий кафедрой композиции Российской академии живописи, ваяния и зодчества. С 1997 и поныне руководит мастерской исторической живописи. В 1999 году получил звание профессора.

«Распни его!»

В 1998 году получает звание заслуженного художника РФ. Октябрь 2008 - Венеция, Италия — авторский выставочный проект «Россия в традиции», включающий в себя персональную выставку художника, концерты фортепианной и древнерусской духовной музыки, конференцию в университете Ca’Foscari (Венеция), посвящённую месту традиции в современной русской культуре.

Сумерки

Май-октябрь 2009 г. Москва. Московский государственный объединённый музей-заповедник Коломенское — персональная выставка «НЕсовременное искусство». Живопись, а также русский старинный костюм и предметы быта XVII—XVIII веков из собрания художника.

Туча / Прокопий Устюжский молитвой отводит тучу каменную от города Устюга

Июнь-октябрь 2010 Вологда. Государственная картинная галерея — персональная выставка художника «Спаси и сохрани» в выставочном зале Вологодской Государственной картинной галереи. Живопись, а также русский старинный костюм и предметы быта XVII—XVIII веков из собрания художника.

На Пинеге

2013 — Художественный руководитель выставочного проекта «Романовский юбилей» к 400-летию Дома Романовых. Проект включает в себя художественные выставки, научные конференции, концерты, юбилейные издания, сувенирную продукцию и так далее.

В Каргопольском костюме

Знаток и коллекционер русской старины, народного костюма. Автор статей на тему русского декоративно-прикладного искусства, истории русского костюма. С 1991 года и по сей день художник путешествует по Русскому северу, изучая его традиции, народное искусство. Эта тема часто присутствует в живописи художника.

В Нижегородском костюме

Окрестности Великого Устюга

Великая княгиня Евдокия в подтверждение своей благочестивой жизни

открывает своё измождённое тело

Круг научных и исторических интересов Ивана Глазунова сосредоточен на декоративно-прикладном искусстве и живописи XVII века. Живописными работами И. И. Глазунова часто иллюстрируются статьи и альбомы по русской истории и культуре.

Васильевские врата в Александрове

Супруга — Юлия Александровна Глазунова, актриса, режиссёр-документалист, продюсер. У них четверо детей. Семья живёт в старинном тереме. Иван Ильич соединил историю и современность, и в итоге получился уютный домашний очаг.

Врата Успенского собора Ростова Великого

Иван фигура непубличная. Он сознательно держится в тени, хотя ему есть чем гордиться. Достижений у Глазунова-младшего предостаточно. И профессиональные интересы художника заметно отразились на облике его дома. Едва переступив порог, ты словно попадаешь в другой мир. Здесь царит умиротворение воплощённой мечты. А это кропотливая работа, в которой важна любая мелочь. Наверное, так всегда бывает, когда вкладываешь во что-то всю свою душу.

У Ивана и его жены Юлии четверо детей — Оля, Глаша, Федя и Марфа

Иван: «Мы часто привозим что-то из поездок. Дубовый сундук-терем, окованный железом, я увидел в Лондоне. Это чисто русская вещь XVII века, скорее всего вывезенная англичанами из Холмогор. Они часто посещали те места и покупали добротные сундуки. Иногда просто хочется привезти что-то на память о месте, где отдыхал. Вот эту шкатулочку я купил в Италии. Чем-то она пронзила меня: слоновая кость, изображение ренессансной свадьбы. Пообщался с антикваром и купил эту средневековую вещицу на память о любимой Венеции в рассрочку».

Антиквариат — дорогое удовольствие

Юлия: «Даже в путешествиях мы не забываем о доме, думаем, как бы ещё его дополнить, украсить. Допустим, паникадило — тяжёлую бронзовую люстру в гостиной — долгое время не могли повесить. Не находили для нее достойной цепи. И в Венеции, где мы часто бываем, зашли в один дворец, увидели массивные светильники на цепях и поняли — нам нужны такие же. В итоге их сделали на заказ, и паникадило наконец-то повесили».

Ивана Глазунова (сына русского современного художника Ильи Глазунова) называют лидером нового поколения художников русского реализма, продолжателем традиций древнерусской живописи, религиозной и исторической картины. Посетители выставок в России и за рубежом, знакомясь с его удивительными северными пейзажами, наполненными глубокими эмоциями, с историческими полотнами «Прокопий Устюжский» и «Великая княгиня Евдокия», с портретами северян, жены и детей, красавиц в русских костюмах, отмечают главное - у этих картин хочется задержаться, настолько они волнуют. Самая знаменитая картина художника «Распни Его!» находится в храме Христа Спасителя. В последние годы у Ивана Глазунова состоялись знаковые выставки: в Венеции - культурный проект «Россия в традиции», в Московском музее-заповеднике «Коломенское» - «НЕсовременное искусство» и в Вологодской картинной галерее - «Спаси и сохрани».

Художник участвовал в реставрации Большого Кремлёвского Дворца: по его эскизам оформлены интерьеры Аванзала, выполнены декоративные барельефы «Слава русского оружия», а также им написаны 18 портретов царей-воителей. По его эскизам воссозданы интерьеры дворца царя Алексея Михайловича в «Коломенском», и туда же из Верхне-Томского района Архангельской области по его инициативе перенесена отреставрированная Георгиевская церковь XVII века - памятник деревянного зодчества. По эскизам Ивана Глазунова группой художников Российской академии живописи, ваяния и зодчества выполнены росписи двух храмов - Успенского и Александра Невского - в Верхней Пышме под Екатеринбургом. Художник участвовал в росписи храма во имя святой мученицы Иулии Анкирской в Московской области, им созданы иконостасы храма в честь иконы Божьей Матери «Державная» в монастыре святых страстотерпцев «Ганина Яма» в Свердловской области, храма Преподобного Амвросия Оптинского в Кировограде. В настоящее время художник по своим эскизам расписывает храм Вознесения Господня (Малое) на Никитской улице в Москве и осуществляет его внутреннее убранство.

Прокопий Устюжский

- Иван Ильич, Вы согласны, что в России и сегодня немало людей, которые живут, ориентируясь на Святую Русь? Говорят, возник термин в XVI веке, а в XVII это понятие стало элементом народной культуры. Ополченцы Минина и Пожарского, а также москвичи-ополченцы 1812 года чертили девиз «За Святую Русь!» на своих знамёнах, вставляли его в гимны. Дожил он и до наших дней: «Россия, Украина и Беларусь - это и есть Святая Русь!» Скажите, что означает это понятие для Вас?

- Ну, никак не географию - Святая Русь была сотни лет, временами существуя под спудом, в душах и сердцах людей, её представлявших, а если рассуждать протокольно, конечно, это XV-XVII века - время расцвета русской святости. Создания памятников архитектуры, смотреть на которые до сих пор все ездят - Новгородский Кремль, Московский Кремль, Ферапонтово, церковь Покрова на Нерли. Эти памятники и артефакты свидетельствуют о том, что когда-то Святая Русь существовала на огромной территории, и идеи её распространяли, видимо, те особенные люди, которые уходили в дремучие леса, и от этих поначалу отшельников, а потом основателей скитов и монастырей шёл свет в народ. О Святой Руси, вольно или невольно, писали все русские писатели. И я не могу сказать, что она была и вот её не стало, она и сейчас существует - в самых разных людях, в простых мирянах и в светочах духовной мысли, и естественно, в святых старцах. И можно сказать, принимает активное участие в социальной жизни. Святая Русь - всегда немного виртуальное государство, у него нет чётких границ и правительственных органов, но черты его найдём и в православной монархии, и в творчестве русских иконописцев, и в артелях Палеха - все дело в ощущениях человека.

Семейный портрет

- Ваше творчество связано с образами Святой Руси. Где Вы находите их?

- На Русском Севере, часто езжу в Вологодскую и Архангельскую области. Здесь сохранились внешние атрибуты жизни допетровской Руси - эти серые избы, которых не увидишь в средней полосе, деревянные храмы, дремучий лес, лесная река с высокими берегами. Именно за этим уже лет сто ездят туда художники, пытаясь поднять свой дух. И люди там очень хорошие, и нравы в деревне совсем другие, но всё на глазах пустеет: жители заколачивают свои дома и уходят, и только вопрос времени - когда это кончится. Художники пытаются затормозить развал, я тоже приложил руку - перевёз в Москву Георгиевскую церковь 1685 года.

После первой поездки на Север я стал собирать старинные русские костюмы: покупаю, меняю, получаю в дар. За количеством не гонюсь - лучше меньше, да лучше. В коллекции в основном костюмы Вологодской и Архангельской областей, от повседневной домотканой одежды до шитых золотом шёлковых нарядов. Есть экземпляры XVIII века - например, вологодско-костромской костюм с платком мануфактурной работы. В Коломенском уезде на мануфактурах производили на продажу платки с русским орнаментом. Вот шёлковый платок времён Павла I, а вот старая вологодская шапка - сборник или моршень, вообще на Севере все женские головные уборы назывались кокошниками. С северным костюмом часто носили янтари. Вид Руси особенно сохранила утеплённая женская одежда, отделанная мехом. Надо сказать, что всю эту одежду поначалу страшно было взять в руки, но мы с женой её реанимировали и одеваем уже 15 манекенов.

«Распни Его!»

Выставки мы провели в Венеции, в Москве и в Вологде. Люди правильно поняли нашу идею - создать мир, в котором человек вспомнил бы, откуда он родом. В Вологде те, кто уехал из деревни, оставляли трогательные отзывы: «Вспомнил бабушку. Много лет не был у себя, пойду, помолюсь». А в Венеции был сплошной восторг, там такого из России не видели."

Берега

- Насколько далеко, по-Вашему, Россия ушла от модели Святой Руси - название даёт возможность думать, что устройство государства было идеальным?

- От России, описанной Лесковым, конечно, мы далеки, но менялись мы много раз: во времена светлого средневековья, до Петра I, это была одна страна, в XVIII веке - другая, после войны с Наполеоном - третья, к началу революции - четвёртая, потом все четыре были отменены пятой, а сейчас шестая.

Вот говорят - «возродим Россию»… Какую из шести, спрашивается? Потому что, на самом деле, все шесть частей между собой в антагонизме: петровская Россия - с наукой, кораблями, победами - механически отменила заслуги Московской Руси, а если бы мы жили по заведённым ею правилам, современность была бы совсем другой.

Весна в окрестностях Устюга

Вот сколько говорилось про отсталость Китая и Индии: мол, какое-то древнее сообщество, всё в архаизмах - а сейчас весь мир их боится: и атом там есть, и наука, и их так много, что им не хватает собственной территории. Вот пример того, как люди жили, не изменяя своим традициям, они до сих пор ходят в сари и не стесняются. А мы знаем Русь XVII века, разве что, по иллюстрациям Билибина и экспонатам в музее.

Сложный это разговор, я не могу сказать, что Пётр - это плохо. Для Московской Руси, наверное, да, - но с другой стороны, остальной мир развивался по-другому, и Руси надо было выживать. В целом Петра любят, наставили ему памятников, даже при Советской власти его хвалили. Хотя патриарх Кирилл в одном из своих интервью метко сказал, что он нарушил наш национальный код. Я тоже так думаю, - и в культурном плане, если уж правду сказать, Россию любят за то, что сделано до Петра. Отнимите у нас иконы, храм Василия Блаженного, деревянную архитектуру, Кижи, все монастыри - ничего и не останется, Россия станет неинтересной.

- Вас что-то удручает в наших временах? Или всё хорошо?

- Мне нравится, что открыты границы, можно ездить и делать выставки в Венеции. Храмы, Слава Богу, не взрывают и колокола не сбрасывают. Но уходит всё то, что я люблю. Россия Русского Севера - даже не знаю, сколько ей жить осталось. Мне тоскливо, что это мало кого волнует: массовое сознание тянется к развлечениям, простого человека можно удивить диснейлендом, а к своей истории он равнодушен. Мои дочки, участницы ансамбля «Веретёнце», как-то на гастролях вышли на сцену в старинных костюмах, и зал, где было много молодёжи, стал попросту ржать: им было смешно, что их ровесники так нарядились. Думаю, это зрители «Дома-2», та молодёжь, которая стала жертвой цивилизации, много лет выжигающей духовное начало из людей. Дети живут в кислотной среде, у них не развивается интерес к истории, к традициям своей страны, потому что учебника истории как такового нет.

И общая среда в стране нездоровая, она помогает нам самоуничтожаться в культурном смысле. Мы же не только едой-колбасой будем жить дальше! Надо любить, лелеять и восстанавливать свою культуру, благодаря которой Россия всегда была интересна миру.

Георгиевская церковь на реке Ёрге

А сколько талантливых людей уезжает на Запад, не найдя здесь себе применения! Я не осуждаю их, но до чего грустно на это смотреть.

- Чему Вас учили родители, - в частности, отец Илья Сергеевич Глазунов, - на уроках в академии и дома?

- Главное, чему он научил меня - это умению концентрироваться и за полчаса находить решение любой творческой задачи. Он называл это «встрясками» и устраивал их по субботам. Это была школа профессионализма. Отец утверждал, что художник должен жить не только вдохновением, а, получив задание, уметь зажечь в себе способность к творчеству. И никогда ничего не откладывать на завтра.

Помню, отец с мамой (Нина Александровна Виноградова-Бенуа. - Ред. ), когда работали над оформлением оперы «Сказание о невидимом граде Китеже» в Большом театре, привлекли к работе меня, и это тоже была школа. Помню, как горела лампа, перед большим белым листом сидела мама, и к вечеру на листе по волшебству появлялись князь Игорь, Пиковая дама или дева Феврония, или возникал сам град Китеж. Я тогда не понимал, что это рождались сценические образы, - для меня просто оживали персонажи, и это была фантастика!

Также помню, как отец делал в мастерской «Мистерию XX века». Я не всё понимал, но мне уже хотелось взять в руки краски и что-то делать самому. Мама занималась русским костюмом и привила мне любовь к нему. У неё дома была пара кокошников и сарафан, и фактура этих вещей, когда я к ним прикасался, меня завораживала. С мамой мы много ездили, были в Крыму, она Херсонес очень любила, интересовалась античным миром, и передала мне всё это.

- У Вас есть своя формула развития мирового искусства?

Пинежский лес. Обетный крест

Считаю, что мировое искусство закончилось. Непререкаемый авторитет Бродский, на которого любят ссылаться, назвал всю плеяду архитекторов-модернистов во главе с Корбюзье - «сволочью», потому что, благодаря им, в мире закончились Великие стили. Смотрите, был Египет, эллинизм, греко-римская цивилизация, восточный стиль, древний стиль Святой Руси, потом появилась готика, барокко, и на этом всё закончилось. Классицизм - это уже перефразированный греко-римский стиль, модерн - поиск Святой Руси. Мы можем подражать, возрождать, но, видимо, не родим новый Великий стиль до конца времён. Ничего нового, кроме коробок Калининского проспекта и хайтечных домов, создать не сможем. И, слава Богу, если кто-то будет хотя бы подражать старым мастерам, и строить что-то человеческое. Не знаю, будет ли живопись, но мы в академии стараемся вести традицию русского реализма. Никто не скрывает, что наши идеалы в прошлом, мы не видим вокруг себя того, что дало бы направление развитию искусства, как было в эпоху Возрождения в Италии или в Московском царстве в XV веке. Мы существуем «вопреки» и пытаемся сохранить то, что рушит технократическая цивилизация.

Деревня Ефимово на Пинеге

Притчей во языцех стали все эти айфоны, айподы, айпэды. Вот мы были в Италии, то и дело слышалось: «Сыночек, пятёрку получишь - куплю айпэд». Нигде в мире планшет не воспринимают как игральную приставку, бизнесмены смотрят по ним почту в аэропорту, ведут деловую переписку. А у нас откупаются от детей электронными подарками. У меня есть свои маленькие дети, и я не могу им запретить пользоваться компьютерами, да и сам пользуюсь по необходимости, но если эти технологии будут развиваться в таком темпе, через 10 лет за книжку точно никто не сядет. И так со всех сторон слышишь - композиторы не пишут симфоний, писатели романов, крупные формы в искусстве умирают, но я надеюсь на Божье чудо, на то, что благодаря возрождению человека, все препятствия будут преодолены, начнётся Ренессанс, и реалии будут немного другие. В наше время, кто охраняет культуру и не даёт разрушиться памятникам, уже делает великое дело.

Полдень. Русская провинция