/ / / Тема любви в рассказе Бунина «Темные аллеи»

В трогательных рассказах И. Бунина читатель очень часто встречается с темой любовных отношений между мужчиной и женщиной. Пожалуй, это самая актуальная тема, которая встречается не только в его творчестве, а и в работах других писателей. Почему так? Да потому что любовь объединяет сердца. Каждый из нас хотя бы раз в жизни был любим и любил что есть силы. Поэтому, вчитываясь в рассказы на любовную тематику, читателю всегда интересно и увлекательно наблюдать за развитием сюжета.

В рассказах И. Бунины мы встречаемся с различными проявлениями любви. Она может быть преданной до конца жизни, она может быть страстной, платонической, грустной и безответной.

В одном из рассказов автора «Темные аллеи» мы знакомимся с историей одного мужчины, который когда-то давно, в молодые годы предал свою любовь. Теперь он уже старик, но, это не мешает ему выглядеть привлекательно. Он останавливается отдохнуть и пообедать на постоялом дворе и встречает ту самую женщину, которую когда–то давно любил и предал. Спустя тридцать лет она осталась такой же красивой, нажила свое хозяйство и умело ним руководила. Все в ее жизни шло ладно и хорошо, кроме личных отношений.

Надежда была одинока, ведь после Николая Алексеевича никого не смогла больше полюбить. Мужчина, будучи военным, завел и семью и детей. Только вот супруга изменяла ему постоянно, а сын оказался настоящим бессердечным подлецом. Вот и наказала жизнь Николая Алексеевича за содеянное предательство молодости.

Встреча с Надежной привела героя в глубокие раздумья о том, смогла бы любовь его молодых лет стать ему хорошей и верной женой, смогли бы они построить семью?

Устои и предрассудки тридцатилетней давности взяли за свое, и Николай Алексеевич так и не понял, что Надежда любила его одного всю жизнь. Получается, он и свою жизнь не устроил, и чужую разрушил. Мужчина называл былые отношения лишь «пошлыми и обычными».

В рассказе «Темные аллеи» читатель сталкивается с настоящей, преданной и верной женской любовью, которая спустя долгие годы, осталась верна тому единственному и ненаглядному.

Сборник рассказов «Тёмные аллеи» И.А. Бунин написал вдали от родины, находясь во Франции и переживая о последствиях Октябрьской революции и тяжёлых годах Первой мировой войны. Произведения, входящие в этот цикл, наполнены мотивами трагической судьбы человека, неизбежности событий и тоски по родному краю. Центральная тема сборника рассказов «Тёмные аллеи» – это любовь, которая оказывается тесно связанной со страданием и роковым исходом.

Центральным в понимании замысла писателя является одноимённый рассказ сборника «Тёмные аллеи». Он был написан в 1938 году под влиянием стихотворения Н.П. Огарёва «Обыкновенная повесть», где как раз и употребляется образ тёмных аллей, а также философских мыслей Л.Н. Толстого о том, что счастье в жизни недосягаемо, а человек улавливает лишь его «зарницы», которые нужно ценить.

Анализ произведения И.А. Бунина «Тёмные аллеи»

В основе сюжета произведения – встреча двух уже пожилых людей после многолетней разлуки. Если быть точными, то в рассказе говорится о 35 годах с последнего расставания. Николай Алексеевич приезжает на постоялый двор, где его встречает хозяйка Надежда. Женщина называет героя по имени, и он узнаёт в ней свою бывшую возлюбленную.

С тех пор прошла целая жизнь, которую любимым суждено было провести раздельно. Всё дело в том, что Николай Алексеевич в молодости оставил красавицу-горничную, получившую затем вольную от помещика и ставшую хозяйкой постоялого двора. Встреча двух героев поднимает внутри их целую бурю чувств, размышлений и переживаний. Однако прошлого не вернуть и Николай Алексеевич уезжает, представляя то, как могла сложиться жизнь иначе, если бы он не пренебрёг чувствами Надежды. Он уверен, что был бы счастлив, размышляет о том, как она стала бы его женой, матерью детей и хозяйкой дома в Петербурге. Правда, всё это так и останется несбыточными мечтами героя.

Таким образом, в рассказе «Тёмные аллеи» три главных сюжетных момента:

• Остановка героя на постоялом дворе
• Встреча бывших возлюбленных
• Размышления в пути после произошедшего

Первая часть произведения – это эпизод до узнавания героями друг друга. Здесь преобладает портретная характеристика персонажей. Значимо именно социальное различие между людьми. К примеру, Надежда обращается к приезжему «ваше превосходительство», а вот герой позволяет себе «Эй, кто там».

Основополагающий момент – это встреча, которая знаменует вторую часть сюжета. Здесь мы видим описание чувств, эмоций и переживаний. Социальные границы отброшены, что позволяет лучше узнать действующих лиц, противопоставить их мысли. Встреча с Надеждой для героя – это рандеву со своей совестью. Читатель понимает, что она сохранила внутреннюю цельность. Николай Алексеевич, напротив, ощущает свою жизнь бесполезной, бесцельной, видит только её обыкновенность и пошлость.

Третья часть рассказа – это непосредственно отъезд и разговор с ямщиком. Для героя важны социальные границы, которыми он не может пренебречь даже ради высоких чувств. Николай Алексеевич стыдится своих слов и откровений, жалеет о том, что поцеловал руку содержательницы постоялого двора и бывшей возлюбленной.

Такая структура сюжета даёт возможность представить любовь и былые чувства как вспышку, неожиданно озарившую обыденную и наскучившую самому себе жизнь Николая Алексеевича. Рассказ, построенный на воспоминаниях героя, – это художественный приём, который позволяет автору поведать о привычных вещах более волнующе и произвести на читателя дополнительное впечатление.

В тексте произведения не встречается поучительных интонаций, осуждения действий героев или, наоборот, проявления жалости к ним. Повествование основано на описании чувств и эмоций персонажей, которые открываются читателю и именно ему предстоит дать оценку случившемуся.

Характеристика главных персонажей рассказа «Тёмные аллеи»

В положительном свете предстаёт образ Надежды. Из рассказа мы узнаём о ней не так много, но этого достаточно, чтобы сделать определённые выводы. Героиня – бывшая крепостная, которая теперь является хозяйкой казённой почтовой станции. Состарившись, она продолжает выглядеть красиво, чувствовать себя легко и «не по возрасту». Надежда смогла хорошо устроиться в жизни благодаря своему уму и честности. Кучер в разговоре с Николаем Алексеевичем отмечает, что она «богатеет, деньги в рост даёт», т.е. взаймы. Героине присущи практичность и предприимчивость.

Ей пришлось пройти через многое. Переживания от поступка Николая Алексеевича были так сильны, что Надежда признаётся – хотела наложить на себя руки. Однако она смогла пережить трудности и стать сильнее.

Женщина продолжает любить, но вот простить предательство любимого ей не удалось. Об этом она смело заявляет Николаю Алексеевичу. Вызывает симпатию читателя мудрость Надежды. Например, на попытки генерала оправдать свой поступок прошлого, она отвечает, что молодость проходит у всякого, а вот любовь никогда. Эти слова героини говорят и о том, что она умеет и может любить по-настоящему, но счастье ей это не приносит.

Образ Николая Алексеевича во многом противопоставлен Надежде. Он дворянин и генерал, представитель высшего света. Сделал хорошую карьеру, но вот в личной жизни герой несчастлив. Жена его бросила, а сын вырос наглецом и бесчестным человеком. Герой выглядит уставшим, тогда как его бывшая возлюбленная полна сил и желания действовать. Он когда-то давно отказался от любви и так не познал её, проведя всю жизнь без счастья и преследуя ложные цели. «Все проходит. Все забывается» – такова позиция героя по отношению к счастью и любви.

Николаю Алексеевичу уже около 60 лет, но при встрече с Надеждой он краснеет как юноша. Военный со стыдом вспоминает то, что бросил свою возлюбленную, но хватает ли у него сил исправить случившееся? Нет. Герой опять выбирает самый простой путь и уезжает.

Духовная слабость персонажа, невозможность различить истинные чувства от «истории пошлой, обыкновенной» обрекают на страдание его самого и Надежду. Николаю Алексеевичу остаётся только одно вспоминать прошлое, свою любовь, которая «дала ему лучшие минуты жизни».

Любовь между Надеждой и Николаем Алексеевичем оказывается обречённой, а история их взаимоотношений полна драматизма. Почему всё так произошло? Причин несколько. Это и слабость героя, который оттолкнул любимого человека и не увидел будущее в своих чувствах к ней. Это и роль предрассудков в обществе, исключающих возможность отношений и тем более брака между дворянином и обычной горничной.

Разница во взглядах на любовь также предопределила драматичность судеб героев. Если для Надежды чувства к любимому человеку – это верность себе, движущая сила, окрыляющая и помогающая ей в жизни, то для Николая Алексеевича любовь – это миг, история прошлая. Ирония заключается в том, что именно это мгновение, эта часть жизни, связанная с бывшей возлюбленной, стала самым лучшим моментом за все годы.

План

Предпосылки создания романа «Тихий Дон»

Образ личности в условиях революции и гражданской войны в романе М. Шолохова «Тихий Дон»

Историзм романа М. Шолохова «Тихий Дон»

Оценка образа Г. Мелехова в критической литературе

Трагический образ Г. Мелехова в исторических условиях

«Тихий Дон» М. Шолохова - роман-эпопея, раскрывающая судьбу народа и отдельной личности в период Первой мировой и гражданской войн и революции

Список использованной литературы

Получивший мировое признание роман «Тихий Дон» - эпопея, и его типологические особенности свидетельствуют, что их предопределила «память жанра» и традиции русской классики - «Войны и мира» Л. Толстого.

Великая Октябрьская революция, потрясшая до основания весь строй старой жизни, стала определяющим фактором в формировании художника, временем его рождения. Детство на Дону, годы первой мировой войны в обстановке гимназической жизни Москвы, давшие новый запас впечатлений, остро пережитая кровавая схватка особенно ожесточенной на юге гражданской войны, непосредственное участие в необычайно сложной борьбе за становление советской власти в казачьих хуторах и станицах - все это не просто «долитературная биография» писателя Шолохова, а жизнь, прожитая с героями будущих книг. Здесь истоки творчества, его жизненная основа, определившая путь Шолохова к «Донским рассказам», а от них к «Тихому Дону» и «Поднятой целине».

Жизнь, быт героев «Тихого Дона» воспринимаются писателем как конкретное выражение жизни и быта различных социальных слоев русского народа накануне великих революционных событий. «Тихий Дон» не этнографическое описание быта и нравов «бывшего казачьего сословия», а художественное полотно о духовной жизни русского народа, о коренных психологических переменах революционного времени. «В мою задачу входит..., - писал Шолохов, - показать различные социальные слои населения на Дону за время двух войн и революции...» .

Вставала перед писателем и еще одна важная, по его словам, задача: «...проследить за трагической судьбой отдельных людей, попавших в мощный водоворот событий, происходивших в 1914-1921 годах» . Шолохов, как видно, нс отрывал трагическую судьбу Григория Мелехова от других творческих задач, от эпической гемы народных судеб в революции.

Цель нашей работы - показать неоднозначность образа Григория Мелехова в обстоятельствах революции гражданской войны в романе М. Шолохова «Тихий Дон».

Действие «Тихого Дона» разворачивается в широких хронологических рамках: с мая 1912 по март 1922 г.г. Первая мировая война, забросившая казаков за тридевять земель от родного хутора, революционная ситуация в России, отозвавшаяся и в повседневной жизни хуторян, Февраль, а затем и Октябрь 1917, гражданская война, принявшая на юге особенно жестокие формы - таков общероссийский фон действия, основные события которого связаны с Доном.

Масштабное воссоздание эпохальных в жизни народа событий, глобальный охват исторического времени, подчинение им многочисленных сюжетных линий, раскрытие судеб не только главных героев, их семей, но и больших человеческих коллективов, групп (военных отрядов, повстанцев банды Фомина), значимость образующих «хоровое» (по определению Л.И. Киселевой ) начало массовых сцен и гак называемых второстепенных, подчас безымянных персонажей (а их более 700) определяют жанровое своеобразие шолоховского романа - полифонию голосов, несущих свою правду понимания мира . П. Палиевский заметил, что самые лучшие влиятельные книги о гражданской войне «выглядят в сравнении с Шолоховым только частями, голосами внутри его создания» . Л. Киселева, характеризуя «Тихий Дон» как произведение «большого стиля», как один из великих романов первой половины XX века, отмечает, что он создает вокруг себя огромное «силовое поле», куда вошли многие другие из признанных и возвращенных романов различных этапов и типов .

Человек и история - одна из центральных проблем романа-эпопеи, и избранный автором жанр обязывал писателя к глубокому и всестороннему отражению эпохи не только в картинах, но и в документах, органично включенных в развитие сюжета. «Степным всепожирающим палом взбушевало восстание. Вокруг непокорных станиц сомкнулось стальное кольцо фронтов. Тень обреченности тавром лежала на людях», - писать гак о восстании на рубеже 20-30-х г.г. мог только писатель, обладающий огромным гражданским мужеством . Советская власть даже сам факт восстания замалчивала, а его причины - еще с 1919 г. - объяснялись провокациями белых генералов, за которыми якобы пошли обманутые ими казаки.

Подлинно историческая, не искаженная в угоду официальным версиям основа романа свидетельствует о честной позиции автора, что вызвало активное противодействие проболыневистской критики. За Шолоховым прочно закрепилась репутация апологета кулачества и белого движения.

На деле Шолохов не был апологетом ни белых, ни красных. Роман свободен от давления политической идеи, и его автор вопреки некоторым современным трактовкам, как отмечают исследователи, не зависел от «императивов классовой идеологической предубежденности» . Эпиграфом к такой трактовке романа можно поставить строку поэта - М. Волошина - «Молюсь за тех и за других», ибо события гражданской войны оцениваются в нем с общечеловеческих позиций. Это было сразу ясно для зарубежной критики. Как заметил авторитетный на Западе славист Э. Симмонс, «поведение и красных, и белых с их жестокостью, безобразием, обманом, а иногда и благородством описано честно... Шолохов был слишком большим художником, чтобы пожертвовать действительностью ради идеологических соображений» .

Разумеется, мысль об общечеловеческом, а не узкоклассовом звучании романа потаенно жила в сознании истинных шолоховедов. П. Палиевский заметил, что если Солженицын так же понимает красных, как, скажем, Николай Островский белых, то Шолохов одинаково понимает и красных, и белых. В. Чалмаев , говоря, что если в других произведениях советской литературы герои «косят» белых как бы нечто чужое, не народное», то в «Тихом Доне» смерть любого героя, скажем, есаула Калмыкова (или самоубийство Каледина) - убывание народа, умаление и уничтожение России. Необходимо также отметить, что образ большевика в «Тихом Доне» далек от канона положительного героя, будь то Штокман, принимающий участие в расстрелах без суда и следствия, или Подтелков, которому власть хмелем ударяет в голову.

Объективное отношение и к красным, и к восставшим казакам Шолохов выражает устами деда Гришаки . Мелехова старик урезонивает словами, что по божьему указанию все вершится, а всякая власть от Бога: «Хучь она и анчихрисгова, а все одно Богом данная... Поднявший меч бранный от меча да погибнет» .

Оценка происходящего с общечеловеческих позиций проявляется в романе не только в объективном отношении к противоборствующим лагерям, но и в рассмотрении отдельного человека в его «текучести», непостоянстве душевного облика. Шолохов раскрывает человеческое в человеке, казалось бы, дошедшего в своей моральной опустошенности до последней черты. В критике обращается внимание на то, что у писателя порой проявляется не близкая ему традиция Достоевского: бесконечен человек и в добре, и в зле, даже если речь идет не о борьбе этих двух начал, а о некой их примиренности. Ужасен сподвижник Фомина Чумаков, бесстрастно повествующий о своих «подвигах»: «А крови-то чужой пролили - счету нету... И зачали рубить всех подряд (кто служил советской власти) и учителей, и разных гам фельдшеров, и агрономов. Черт-те кого только не рубили!» (Историческая правда жизни проявилась в том, что в романе показано, что большевики в большой мере опирались на людей, тяготеющих к анархизму и преступлениям: ведь банда Фомина имела своим истоком Красную армию). Но и у Чумакова проявилось подлинное сострадание к умирающему Стерлядникову, когда, сгорая в антоновом огне, тот просит скорее предать его смерти . Выхваченная из жизни сцена, как отмечает В. Чалмаев, поднята Шолоховым на предельную высоту гуманистического звучания. Это заметно и в авторской интонации, с какой описано ожидание смерти бандитом, причастным к большой крови: «Только опаленные солнцем ресницы его вздрагивали, словно от ветра, да тихо шевелились пальцы левой руки, пытавшиеся зачем-то застегнуть на груди обломанную пуговицу гимнастерки» . Это чувствуется и по реакции

Григория: «Выстрела он ждал с таким чувством, как будто ему самому должны были всадить пулю между лопатками... Выстрела ждал, и сердце отсчитывало каждую секунду, но когда сзади резко, отрывисто громыхнуло - у него подкосились ноги... Часа два они ехали молча» .

Шолоховский герой может быть всяким, но идущая от Достоевского тенденция «найти в человеке человека» превалирует в романе, где нет резкого разграничения героев на положительных и отрицательных. Михаила Кошевого относили то к тем, то к другим. Да, Кошевой - не Григорий, который после убийства матросов бьется в припадке: «Нет мне прощения...» (Кошевой не только оттолкнул Григория, усугубив трагизм его положения, на его счету такие сцены убийств, погромов и поджогов , которые не могут вызвать к нему симпатии ни у автора, ни у читателей. Они поданы, как правило, в бесстрастной манере, но однажды автор поднимается до патетики, ибо герой воспринимается как безумец: «Рубил безжалостно! И не только рубил, но и «красного кочета» пускал под крыши куреней в брошенных повстанцами хуторах. А когда, ломая плетни горящих базов, на проулки с ревом выбегали обезумевшие от страха быки и коровы, Мишка в упор расстреливал их из винтовки» .

Общечеловеческий смысл романа достигает кульминации в скорбном, хватающем за сердце параллелизме:

«Молодые, лет по шестнадцати-семнадцати парнишки, только что призванные в повстанческие ряды, шагают по теплому песку, скинув сапоги и чиричонки. Им неведомо от чего радостно... Им война - в новинку, вроде ребячьей игры...» И вот щелкнутое красноармейской пулей «лежит этакое большое дитя с мальчишески крупными руками, с оттопыренными ушами и зачатком кадыка на тонкой невозмужалой шее. Отвезут его на родной хутор схоронить на могилах, где его деды и прадеды истлели, встретит его мать, всплеснув руками и долго будет голосить по мертвому, рвать из седой головы космы волос. А потом, когда похоронят и засохнет глина на могилке, станет,состарившаяся, пригнутая к земле материнским неусыпным горем, ходить в церковь, поминать своего «убиенного» Ванюшку либо Семушку (...)

И где-либо в Московской или Вятской губернии, в каком-нибудь селе великой Советской России мать красноармейца, получив извещение о том, что сын «погиб в борьбе с белогвардейщиной за освобождение трудового народа от ига помещиков и капиталистов...», запричитает, заплачет... Горючей тоской оденется материнское сердце, слезами изойдут тусклые глаза, и каждодневно, всегда, до смерти будет вспоминать того, которого некогда носила в утробе, родила в крови и бабьих муках, который пал от вражьей руки где-то в безвестной Донщине» .

Во времена, когда история перекраивается, «летят головы и миры», по выражению Марины Цветаевой, невозможно строить жизнь по традиции. Приходится искать новые точки опоры, пересматривать взгляды, думать над тем, где же истина. Поиск правды — удел немногих, такие люди не могут плыть но течению. Они должны самостоятельно сделать выбор. Их жизнь тяжелее, а судьба безысходнее, чем у остальных. Трактовка событий гражданской войны с общечеловеческих позиций обусловила неповторимое своеобразие образа Григория Мелехова, не поддававшегося узкоклассовым меркам литературоведов. Образ Григория интерпретировался и как образ середняка, искавшего третьего пути в революции (концепция исторического заблуждения), как человека, утратившего связь с народом - «отщепенца», и как казачьего сепаратиста. Вопреки ставшей общепринятой концепции «отщепенства» Григория с середины 60-х годов стала складываться новая интерпретация образа Мелехова (работы И. Ермакова, Ф. Бирюкова, А. Бритикова, А. Минаковой и др.). Но прежде чем подойти к ее рассмотрению, следует подчеркнуть, что социально-этические аспекты образа воздействуют на читателя в силу его высокой художественности, глубокого проникновения во внутренний мир незаурядной личности. Г. Шенгели справедливо задавался вопросами, чем интересен образ Григория Мелехова: тем, что показан «казак- середняк в обстановке гражданской войны?», его брат Петр такой же казак- середняк, но они абсолютно не похожи; «человек, не нашедший пути»? Тогда почему нам интересно, как он удит рыбу и любит Аксинью? Не вернее ли просто: человек с богатой внутренней жизнью - «этим и интересен» .

Каждый читатель находит в сюжетной линии Григория эпизоды и картины особенно ему, читателю, близкие: захватившее Григория чувство отцовства, когда он берет на руки детей... «Целуя их поочередно, улыбаясь, долго слушал веселое щебетанье. Как пахнут волосы у этих детишек! Солнцем, травою, теплой подушкой и еще чем-то бесконечно родным. И сами они - эта плоть от плоти его, - как крохотные степные птицы... Глаза Григория застилала туманная дымка слез...» . Волнует неистовая любовь Григория к труду земледельца, его привязанность к земле, когда даже от мысли о пахоте теплело на душе, «хотелось убирать скотину: метать сено, дышать увядшим запахом донника, пырея, пряным душком навоза» . Прекрасна верность старой дружбе, преодолевшая социальное противостояние: когда Григорий узнает об аресте Кошевого и Котлярова, он, бросив свою дивизию, мчится, загоняя коня, на выручку и тяжело переживает, что не успел. И как не разделить отчаяние человека, навсегда потерявшего свою единственную любовь, увидевшего над ее могилой «ослепительно черный диск солнца».

Все это читатель не просто знает, как знает, быть может, и почти аналогичные житейские ситуации: он все это видит, слышит, осязает, сопереживает благодаря могучему таланту Шолохова, благодаря высокому мастерству словесно-художественного воплощения общечеловечески значимых ситуаций.

Потрясающая сила образа Григория Мелехова в том, что общечеловеческие мотивы поведения и поступки героя неотрывны от конкретной исторической реальности гражданской войны на Дону. Григорий - правдоискатель в самом высоком, завещанном русской классикой смысле, и при этом образ человека из народа в эпоху великого разлома истории, ставшего «на грани двух начал, отрицая оба их» . Писатель показывает нравственные императивы выбора пути: «Неправильный у жизни ход, и, может, и я в этом виноватый», - раздумывает Григорий, - и, главное, невозможность выбора.

Вспоминая старую сказку, Григорий говорит, что и перед ним - «три дороги, и ни одной нету путевой... Деваться некуда» . Его трагедия в осознании необходимости гражданского мира и единения народа «без красных и белых» и практической невозможности этого. Григорий понимает, что близкие ему люди: Мишка Кошевой и Котляров «тоже казаки, а насквозь красные. Тянуло к большевикам - шел, других вел за собой, а потом брало раздумье, холодел сердцем». Не только жестокость красного террора, нежелание властей понять специфику казачества оттолкнуло его от большевиков, но и прозрение: «Комиссара видал, весь в кожу залез, и штаны, и тужурка, а другому и на ботики кожи не хватает, - говорит Григорий. - Да ить это год ихней власти прошел, а укоренятся они - куда равенство денется?» . Отсюда и метания между враждебными станами, необходимость убивать недавних союзников и муки совести.

Мелехов завидует Кошевому и Листницкому: «Им с самого начала все было ясное, а мне и до се все неясное. У них, у обоих свои, прямые дороги, свои концы, а я с семнадцатого года хожу по вилюткам, как пьяный качаюсь» . Но он понимает и узость позиций каждого из героев-антиподов, не находя нравственной правды ни на той, ни на другой стороне в ее борьбе за власть. Не находит он ее даже в среде повстанцев (сцена, когда Григорий выпускает из тюрьмы иногородних заложников).

Кстати, как отмечают критики, трудно согласиться с нередко встречающимися утверждениями, что Григорий только человек действия, что ему чужда рефлексия. Другое дело, что она не облекается в формы, знакомые нам по образу, например, Андрея Болконского, она предопределена чисто народным миросозерцанием, но от этого не становится менее впечатляющей. В своих духовных поисках Григорий выступает как alter ego автора, выражая его тревоги и его прозрения. Вот почему авторские отступления в романе: «Степь родимая! Горький ветер, оседающий на гривах косячных маток и жеребцов. На сухом конском храпе от ветра солоно, и конь, вдыхая горько-соленый запах, жует шелковистыми губами и ржет, чувствуя на них привкус ветра и солнца. Родимая степь под низким донским небом! Вилюжины балок, суходолов, красноглинистых яров, ковыльный простор с затравевшим гнездоватым следом конского копыта, курганы в мудром молчании, берегущие зарытую казачью славу.. Низко кланяюсь и по-сыновьи целую твою пресную землю, донская, казачьей, не ржавеющей кровью политая степь», - выдержаны в стилевой тональности страниц о Григории Мелехове, соединяя общечеловеческую позицию автора с правдоискательством героя [Цит. по: 3].

Как уже было подмечено критиками , сознание Григория является смысловым ключом ко всем уровням текста. В конечном счете, трагедия Мелехова - это не только трагедия одиночки-правдоискателя, но и трагедия казачества (и шире - всего народа), попавшего под пресс складывающегося тоталитарного режима. Вот почему Григорий Мелехов, оставшийся на родине, оказался сопричастным трагической сцене прощания казаков, которых ждала эмиграция, с родной землей. Шедший в Новороссийск обоз, в котором находился еще не оправившийся от болезни Григорий, обогнала темной ночью казачья конница: «И вдруг впереди, над притихшей степью, как птица взлетел мужественный грубоватый голос запевалы:

Ой, как на речке было, братцы, на Камышинке,

На славных степях, на саратовских..

И многие сотни голосов мощно подняли старинную казачью песню, и выше всех всплеснулся изумительной силы и красоты тенор подголоска. Покрывая стихающие басы, еще трепетал где-то в темноте звенящий, хватающий за сердце тенор, а запевала уже выводил:

Там жили, проживали казаки - люди вольные,

Все донские, гребенские да яицкие...

Словно что-то оборвалось внутри Григория... Внезапно нахлынувшие рыдания потрясли его тело, спазма перехватила горло. Глотая слезы, он жадно ждал, когда запевала начнет, и беззвучно шептал вслед за ним знакомые с отроческих лет слова:

Атаман у них - Ермак, сын Тимофеевич,

Есаул у них - Асташка, сын Лаврентьевич...

Как только зазвучала песня, - разом смолкли голоса разговаривавших на повозках казаков, утихли понукания, и тысячный обоз двигался в глубоком, чутком молчании; лишь стук колес да чавканье месящих грязь конских копыт слышались в те минуты, когда запевала, старательно выговаривая, выводил начальные слова. Над черной степью жила и властвовала одна старая, пережившая века песня.

Полк прошел. Песенники, обогнав обоз, уехали далеко. Но еще долго в очарованном молчании двигался обоз, и на повозках не слышалось ни говора, ни окрика на уставших лошадей, а из темноты издалека плыла, ширилась просторная, как Дон в половодье, песня:

Они думали все думушку единую...

Реквием по казачеству - так можно назвать эти скорбно-величавые страницы романа. Так поставлена последняя точка в истории казачьего Дона. Кто ушел в эмиграцию, кто остался, как Григорий, возмущенный безразличным и даже враждебным отношением к казакам эмигрирующих деникинцев. Оставшимся не было иной дороги, кроме как перейти на сторону красных в надежде, как говорит Григорий, что «всех не перебьют», но и его сомнения и тревогу выдают (спустя некоторое время) его «дрожащие руки». В унисон этому настроению звучит и обращенный к Григорию вопрос Ермакова: «Давай за нашу погибель выпьем?», вопрос, который вспомнит читатель, прощаясь с Григорием в финале романа. На пороге отчего дома, ждала героя его последняя надежда: «... Вот и сбылось то немногое, о чем бессонными ночами мечтал Григорий. Он стоял у ворот родного дома, держал на руках сына... Это было все, что осталось у него в жизни, что пока роднило его с землей и со всем этим огромным, сияющим под холодным солнцем миром» .

И хотя в «Тихом Доне» нет картин последующих репрессий (это лишь намечается в активности Кошевого и деятельности Вешенского политбюро), неопределенность - открытость - финала убеждает в предопределенности трагической судьбы героя. Еще в пору работы Шолохова над романом предпринимались попытки заставить писателя сделать Григория «нашим». После выхода заключительной части в свет эмигрант Р. Иванов-Разумник так откликнулся на ее финал: «Я очень уважаю автора-коммуниста за то, что он в конце романа отказался от мысли, предписываемой ему из Кремля, сделать своего героя, Григория Мелехова, благоденствующим председателем колхоза».

Итак, «Тихий Дон» М. Шолохова — роман-эпопея, раскрывающая судьбу народа в период Первой мировой и гражданской войн и революции. Российская действительность предоставила в распоряжение автора такого рода конфликты, которых еще не знало человечество. Старый мир до основания разрушен революцией, ему на смену идет новая социальная система. Все это и обусловило качественно новое решение таких «вечных» вопросов, как человек и история, война и мир, личность и народ. Последняя проблема для данного произведения особенно актуальна.

«Тихий Дон» — роман о судьбах народа в переломную эпоху. М. Шолохов правдиво выразил взгляд на революцию не с одной стороны, как эго было в большинстве книг того времени, а с обеих: горечь трагедии, мысли и чувства общенародные, общечеловеческие. Драматические судьбы основных действующих лиц, жестокие уроки судьбы Григория Мелехова, главного героя романа, а также Аксиньи, Натальи складываются у М. Шолохова в единство жизненной правды народа на историческом переломе.

Действие в романе развивается в двух планах — историческом и бытовом, личном. Но оба эти плана даны в неразрывном единстве.

Патриархальная идиллия мелеховской юности разрушается в плане личном — его любовью к Аксинье, в плане социальном — столкновением Григория с жестокими противоречиями исторической действительности. Органична и развязка романа. В плане личном — это смерть Аксиньи. В плане социальноисторическом — это разгром белоказачьего движения и окончательное торжество советской власти на Дону.

Но к Григорию Мелехову нельзя подходить однозначно. Нельзя не заметить, что он впитал в себя целый ряд народных традиций: тут и кодекс воинской чести, и напряженный крестьянский труд, и удальство в народных игрищах и гуляньях, и приобщение к богатому казачьему фольклору. Из поколения в поколение воспитываемые смелость и отвага, благородство и великодушие по отношению к поверженным, презрение к малодушию и трусости определили поведение Григория Мелехова во всех жизненных обстоятельствах.

Шолохов сам говорил, что в «Тихом Доне» он запечатлел «те колоссальные сдвиги в быту, жизни и человеческой психологии, которые произошли в результате войны и революции» .

Социальная и экзистенциальная проблематика романа, выраженная посредством психологического анализа внутреннего мира героя такого масштаба, как Мелехов, делает произведение Шолохова крупнейшим явлением в реализме XX века. Образ Григория - это подлинно художественное открытие Шолохова, и если других героев, чем-то похожих на Штокмана и Бунчука, на Кошевого, на белого офицера Евгения Листницкого и т.д., можно встретить в других произведениях о революции - в «Разгроме», в «Белой гвардии», и в романах Петра Краснова, то образ Григория стал вечным образом, наряду с другими творениями величайших мастеров мировой литературы.

Список использованной литературы

1. Бирюков Ф. Художественные открытия Михаила Шолохова.- М., 1980.

2. Гура В. Как создавался «Тихий Дон»: Творческая история романа Шолохова.- М., 1980.

3. Егорова Л.ГТ, Чекалов П.К. Историческая основа романа «Тихий Дон» М. Шолохова. // Вопросы литературы. - 1998. - № 9.

4. Ермаков И.И. Григорий Мелехов как трагический характер.- Ученые записки Горьковского пединститута.- Вып. 67. - Горький, 1969.

5. Киселева Л.Ф. Мотивы жизни и смерти в «Тихом Доне» М. Шолохова// Вечные темы и образы в советской литературе.- Грозный, 1989.

6. Корягин С. «Тихий Дон»: «Черные пятна». Как уродовали историю казачества. - М.: Яуза, Эксмо, 2006. - 512 с.

7. Кузнецов Ф. Ф. «Тихий Дон»: судьба и правда великого романа. - М.: ИМЛИ РАН, 2005.- 864 с.

8. Минакова А. О художественной структуре эпоса М. Шолохова// Проблемы творчества М. Шолохова.- М., 1984.

9. Минакова А.М. Об одном аспекте философии истории в эпопее М.А.Шолохова «Тихий Дон» // Проблемы традиций в отечественной литературе.- Н. Новгород, 1996.

10. Полтавцева Н.Г. Естественное и социальное в романе М. Шолохова «Тихий Дон»// Проблемы творчества М.Шолохова.- М., 1984.

11. Семанов С.Н. В мире «Тихого Дона».- М., 1987.

12. Чалмаев В. Открытый мир Шолохова: «Тихий Дон» - не востребованные идеи и образы // Москва. - 1990. - № 11.

13. Шолохов М. Собрание сочинений в 8-ми гт. - М., 1955-1960.

Этот богатый образ воплотил в себе лихую бездумную юность казацкую и мудрость прожитой жизни, преисполненной страданиями и бедами страшного времени перемен.

Образ Григория Мелехова

Григория Мелехова у Шолохова можно смело назвать последним свободным человеком. Свободным по любым общечеловеческим меркам.

Шолохов намеренно не сделал из Мелехова большевика, несмотря на то, что роман был написан в ту эпоху, когда кощунственной была сама мысль о безнравственности большевизма.

И, тем не менее, читатель сочувствует Григорию даже в тот момент, когда он удирает на повозке со смертельно раненой Аксиньей от красноармейцев. Читатель желает Григорию спасения, а не победы большевикам.

Григорий - это честный, трудолюбивый, бесстрашный, доверчивый и бескорыстный человек, бунтарь. Его бунтарство проявляется еще в ранней молодости, когда он с мрачной решимостью, ради любви к Аксинье - замужней женщине - идет на разрыв со своей семьей.

Ему хватает решимости не устрашиться ни общественного мнения, ни осуждения хуторян. Он не терпит насмешки и снисходительности от казаков. Перечит матери и отцу. Он уверен в своих чувствах, его поступками руководит лишь любовь, которая кажется Григорию, несмотря ни на что, единственной ценностью в жизни, а значит, и оправдывает его решения.

Необходимо обладать огромной смелостью, чтобы жить вразрез с мнением большинства, жить своей головой и сердцем, не побояться остаться отвергнутым семьей и обществом. На подобное способен лишь настоящий мужчина, лишь настоящий человек-борец. Гнев отца, презрение хуторян - Григорию все нипочём. С той же отвагой он перепрыгивает через плетень, чтобы защитить любимую Аксинью от чугунных мужниных кулаков.

Мелехов и Аксинья

В отношениях с Аксиньей происходит становление Григория Мелехова как мужчины. Из лихого молодого парня, с горячей казацкой кровью, он превращается в верного и любящего мужчину-защитника.

В самом начале романа, когда Григорий лишь добивается Аксиньи, создается впечатление, что на дальнейшую судьбу этой женщины, репутацию которой он погубил своей юношеской страстью, ему совершенно наплевать. Он об этом даже говорит своей любимой. «Сучка не захочет - кобель не вскочит», - говорит Аксинье Григорий и тут же багровеет при мысли, которая ошпарила его, словно кипятком, когда он увидел слезы в глазах женщины: «Лежачего вдарил».

То, что сам Григорий поначалу воспринимал как обыкновенную похоть, оказалось любовью, которую он пронесет через всю жизнь, и эта женщина окажется не его полюбовницей, а станет неофициальной женой. Ради Аксиньи Григорий бросит и отца, и мать, и молодую жену Наталью. Ради Аксиньи он пойдет наниматься на работу вместо того, чтобы богатеть на собственном хозяйстве. Отдаст предпочтение чужому дому вместо родного.

Несомненно, это безумство заслуживает уважения, так как говорит о невероятной честности этого человека. Григорий не способен жить во лжи. Он не может притворяться и жить так, как ему велят другие. Он не лжет и жене своей. Он не лжет, когда ищет истину у «белых» и у «красных». Он живет. Григорий живет свою собственную жизнь, сам плетен нить своей судьбы и по-другому он не умеет.

Мелехов и Наталья

Отношения с женой Натальей у Григория пропитаны трагизмом, как и вся его жизнь. Он женился на той, которую не любил, и не надеялся полюбить. Трагизм их отношений в том, что и своей жене Григорий не мог лгать. С Натальей он холоден, он равнодушен. пишет, что Григорий по обязанности ласкал молодую жену, пытался горячить ее молодой любовной ретивостью, но с ее стороны встречал лишь покорность.

И тогда вспоминались Григорию исступленные потемневшие от любви зрачки Аксиньи, и понимал он, что не жить ему с леденистой Натальей. Не сможет он. Да не люблю я тебя, Наталья! - в сердцах как-то обмолвится Григорий и сам тотчас поймет - нет, и впрямь не любит. Впоследствии Григорий научится жалеть жену. Особенно после ее попытки самоубийства, но полюбить не сможет до конца ее жизни.

Мелехов и гражданская война

Григорий Мелехов - это правдоискатель. Именно поэтому в романе Шолохов изобразил его как человека мечущегося. Он честен, и потому вправе требовать честности от других. Большевики обещали равенство, что не будет более ни бедных, ни богатых. Однако в жизни ничего не изменилось. Взводный, по-прежнему, в хромовых сапогах, а вот «ванёк» и по сей день в обмотках.

Григорий вначале попадает к белым, затем к красным. Но создается впечатление, что индивидуализм чужд и Шолохову, и его герою. Роман был написан в эпоху, когда быть «отщепенцем» и быть на стороне казака-хозяйственника было смертельно опасно. Поэтому Шолохов описывает метания Мелехова во время Гражданской войны как метания человека заблудившегося.

Григорий вызывает не осуждение, а сострадание и симпатию. В романе Григорий обретает подобие душевного равновесия и нравственную устойчивость лишь после недолгого пребывания у «красных». По-другому Шолохов и не мог написать.

Судьба Григория Мелехова

В течение 10 лет, на протяжении которых развивается действие романа, судьба Григория Мелехова исполнена трагедий. Жить во время войн и политических перемен - уже само по себе испытание. А оставаться человеком в эти времена - подчас непосильная задача. Можно сказать, что Григорий, потеряв Аксинью, потеряв жену, брата, родню и друзей - сумел сохранить в себе человечность, остался собой, не изменил присущей ему честности.

Актеры, сыгравшие Мелехова в фильмах «Тихий Дон»

В экранизации романа Сергея Герасимова (1957) на роль Григория был утвержден Петр Глебов. В фильме Сергея Бондарчука (1990-91гг.) роль Григория досталась британскому актеру Руперту Эверетту. В новом сериале, снятом по книге Сергея Урсуляка Григория Мелехова сыграл Евгений Ткачук.

Главное впечатление советских людей о Первой мировой – это, конечно, «Тихий Дон» Михаила Шолохова

Несколько десятилетий события Первой Мировой вроде бы оставались в тени, поодаль от общественного внимания. Но воспоминания о той войне аукались, отзывались во многих книгах, стихах, песнях. Тут и сатирические разоблачения Гашека, и романы Алексея Толстого, Сергея Сергеева-Ценского - весьма капитальные, между прочим, со множеством цитат из прессы 1914 – 17-го...

Вспомним хрестоматийное – «На позиции девушка провожала бойца...». Михаил Исаковский написал эти стихи в начале войны, а молодой композитор Игорь Лаврентьев дал им мелодию, ставшую народной. Мы привыкли к этой замечательной песне и, разумеется, связываем её с образом Великой Отечественной. Но в 1941-м почти не говорили «на позиции», тогда в ходу было другое выражение – «проводы на фронт». А позиции – это именно 1914-й или 15-й год, так говаривали в годы «Великой войны» - и поэту запомнилось это присловье.

Но главное впечатление советских людей о той войне – это, конечно, Шолохов. Несколько поколений советских людей узнавали о Первой Мировой из Шолохова, из романа «Тихий Дон». Уже в начале тридцатых годов книга (а точнее, вышедшие к тому времени части) получила широчайшее признание. Источник, разумеется, субъективный: художественная литература. Но полезно не забывать про него сегодня, когда в ходу сусальные, приглаженные, парадные оценки той войны.

И столетие начала этой трагической исторической вехи некоторые отмечают как некий патриотический праздник, забывая осмыслить зачастую совсем не фанфарный ход сражений, не говоря уж о катастрофе в тылу, в столицах...

А забыть (и превзойти!) поэтичные образы Шолохова невозможно... Его проза запоминается кусками, мощными фрагментами – как стихи. Казачья Илиада начинается накануне войны, в предпоследний мирный год. Последующее десятилетие после мирного 1912-го станет для донского казачества (и, соответственно, для героев романа) катастрофическим. Да, шолоховский роман – это гибель нибелунгов ХХ века по-казачьи. Потому читателю «Тихого Дона» и трудно усомниться в том, что перед нами эпос.

Война подступает как в сказке или в былине – тревожными приметами. «По ночам на колокольне ревел сыч. Зыбкие и страшные висели над хутором крики, а сыч перелетел на кладбище, стонал над бурыми затравевшими могилами. - Худому быть, - пророчили старики. – Война пристигнет». Сколько споров, пересудов услыхал Дон: быть или не быть войне? Но даже бывалые казаки, ветераны многих походов, не могли представить масштабов бедствия. О войне ХХ века они ничего не знали. Никто не знал!

Шолохов обращает внимание на драматизм первых дней войны: слом мирной жизни, слёзы матерей и будущих вдов. Его интересует именно этот ракурс, именно этот пласт правды. Совсем иначе трактовал начало войны Алексей Толстой, ставший военным корреспондентом. «И весь народ, тот, кто был только что и темным, и сонным, и пьяным, за кого мы всегда опасались, кого с такими трудностями учили уму-разуму, поднялся на беспримерную эту войну, решительно, мужественно и серьезно». Другое настроение, другая интонация. Правда, Толстой писал эти строки во время войны, а Шолохов осмыслял события 1914-го уже и после следующей войны – Гражданской. И всё-таки здесь проявляются всегдашние черты двух писателей, современников, но не единомышленников. Алексей Толстой ни в коей мере не был толстовцем... В нём неизменно проступал державник - даже, когда это казалось непоправимо старомодным.

Великая война – в центре донской эпопеи, она объединяет и разъединяет героев, играет судьбами. Шолохов начал работать над романом совсем молодым человеком (да и Л.Н. Толстой написал первый том романа «Война и мир» в 36 лет – сегодня в это трудно поверить). Вроде бы он не бывал в штабах, не сражался в Галиции, не общался с генералами, не мог участвовать в той войне, но в романе голос автора звучит внушительно. Как будто он видел хронику сражений и наяву, и в документальном кино – хотя, когда Россия вышла из Первой мировой, Михаилу Шолохову было двенадцать лет.

Так бывает с большими писателями – и потому неубедительны разговоры о «плагиате» Шолохова, замешанные, в том числе, и на таком аргументе: «трудно поверить, что молодой человек проник так глубоко в логику истории». Художнику многое подвластно.

Открывая судьбы вымышленных героев, он умеет поглядеть на события и стратегически: «От Балтики смертельным жгутом растягивался фронт. В штабах разрабатывались планы широкого наступления, над картами корпели генералы, мчались, развозя боевые припасы, ординарцы, сотни тысяч солдат шли на смерть». И снова – ощущение бессмысленности войны, бесплодности стараний. Шолохов не сомневается: войны можно было избежать, враг не вторгся бы на территорию России, если бы...

Романисту - особенно русскому и особенно пишущему о войне и мире – трудно не подпасть под влияние Льва Николаевича Толстого. Не только художественное, но и идеологическое. Лев Толстой едва ли не первым постарался поглядеть на сражения глазами мужика, подневольного солдата, для которого война – прежде всего непосильный труд и отрыв от родного крестьянского дома. Не чужд Шолохову и толстовский пацифизм – с народным, крестьянским уклоном. Шолохов к тому же был коммунистом, и к «Первой империалистической» должен был относиться соответствующим образом. «Чудовищная нелепица войны» - как это по-толстовски. Несколько раз Шолохов сравнивает войну с мясорубкой – ещё в эшелоне старый железнодорожник скажет о казаках, направляющихся «на позиции»: «Милая ты моя говядинка». Шолохов показывает казаков, направляющихся на войну, как обречённых.

В устах казака такие мысли показались бы странными. Хотя... Никто так не умеет ненавидеть войну, как бывалые воины. Ведь и в 1914-м году не полководцы и не офицеры были инициаторами и виновниками всеевропейской трагедии. Если нужно воевать – приказы не обсуждаются и следует служить, как это было сформулировано ещё в петровские годы, не щадя живота своего. «Война – так по-военному», - так переводится на русский язык популярная французская поговорка.

Но главными виновниками кровопролития, по большому счёту, всегда являются дипломаты, политиканы и, главное, акулы большого бизнеса – как бы их ни называли в разные эпохи.

Только они, как правило, остаются в стороне, остаются за кулисами, их имена не известны широкой публика, а, если известны – их не связывают напрямую с развязыванием войн.

Патриотический канон царской России писателю чужд. Скажем, невозможно представить себе, чтобы Шолохов написал такие слова: «Пред лицом совершающегося грозного суда истории русское государство должно стать достойным именования Святой Руси и Великой России. И тогда в победе, которая, верим, увенчает наши общенациональные усилия, мы будем видеть не милость, нам дарованную, а право, нами заслуженное». Это отрывок из статьи Николая Устрялова, написанной, когда война продолжалась уже не первый год, а до революций было рукой подать.

А Шолохов даже о самых героических эпизодах войны повествует с грустью, с долей скепсиса: «А было так: столкнулись на поле смерти люди…, натыкались, сшибались, наносили слепые удары, уродовали себя и лошадей и разбегались, вспугнутые выстрелом, убившим человека, разъехались нравственно искалеченными. Это назвали подвигом».

Тут речь идёт не об абстрактном подвиге, а о знаменитом бое казака Козьмы Крючкова. В детстве – а оно пришлось на годы Первой мировой – Шолохов вместе с другими мальчишками играл «в Козьму Крючкова», но детский восторг не сохранился. «Крючков, любимец командира сотни, по его реляции получил Георгия. Товарищи его остались в тени. Героя отослали в штаб дивизии, где он слонялся до конца войны, получив остальные три креста за то, что из Петрограда и Москвы на него приезжали смотреть влиятельные дамы и господа офицеры. Дамы ахали, дамы угощали донского казака дорогими папиросами и сладостями, а он вначале порол их тысячным матом, а после, под благотворным влиянием штабных подхалимов в офицерских погонах, сделал из этого доходную профессию: рассказывал о “подвиге”, сгущая краски до черноты, врал без зазрения совести, и дамы восторгались, с восхищением смотрели на рябоватое разбойницкое лицо казака-героя» - вот таким увидел Крючкова Шолохов.

Об этом самом лихом казаке в годы Великой войны было принято рассказывать в фольклорном (противники скажут: псевдофольклорном ) духе. Молодому Шолохову бодрый стиль не нравился. Но к началу Великой Отечественной то ли максимализм ослабнет, то ли острее станет Шолохов воспринимать тему защиты Родины. Его фронтовая публицистика полна восторга перед героями, а «Судьба человека» окажется на той же полке, что и «Рассказы Ивана Сударева» Алексея Толстого... Шолохов поймёт: сражающемуся народу необходим былинный рассказ о подвигах, о героизме, о воинах умелых и несгибаемых – таких, как Козьма Крючков.

В Гражданскую Крючков оказался в стане белых, сражался против Первой Конной в чине хорунжего. Погиб в 1919-м году, на родной земле, быть может, от казачьей пули. А его боевой товарищ Михаил Иванков (участник легендарного боя) поступил в Красную армию. Он-то и рассказал Шолохову о подвиге и о Крючкове в подробностях. Думается, писатель отнёсся к герою с предубеждением: беляк, да к тому же – символ царской пропаганды времен войны. Пропаганда необходима во все времена – в особенности в годы войны.

А подвиг Крючкова не был фальсификацией! В самом начале войны в дозоре четыре казака приняли бой с 27-ю немецкими уланами. В результате только трое немцев спаслись бегством. Двоих казаки пленили, а остальных приняла земля.

Своего Георгия Козьма Фирсович Крючков заслужил храбростью и боевой сноровкой. Да, о подвиге раструбили – и правильно сделали. В начале войны именно такие известия вдохновляли новобранцев – тех, кому предстояло тянуть военную лямку. В годы Великой Отечественной Шолохов научится ценить и подобные подвиги, и пропагандистский заряд, который с ними связан.

Судьба товарищей Козьмы Крючкова – как сюжет из «Донских рассказов» или «Тихого Дона». Братья по оружию оказались по разные стороны линии фронта. Можно ли было избежать братоубийственного раскола? В «Тихом Доне» показаны противоречия, из которых неимоверно трудно выкарабкаться. В истории случайности не водятся.

Григорий Мелехов умел воевать, был смекалистым вожаком и терпеливым бойцом, Шолохов не преуменьшает его доблести. Но любимый герой писателя недоволен собой: «джигитовал казак и чувствовал, что ушла безвозвратно та боль по человеку, которая давила его в первые дни войны. Огрубело сердце, очерствело, и как солончак не впитывает воду, так и сердце Григория не впитывало жалости». Очень скоро он начинает отторгать войну – для него, как для Гамлета, мир раскололся. Быть может, это произошло, когда он встретился взглядом с австрийцев, которого зарубил.

Почему Первую мировую считали войной несправедливой? В России в начале ХХ века «промышленники и банкиры» рвались к власти. Пересматривались традиционные устои купеческого сословия. В прежние века купцы и помыслить не могли о политическом влиянии в масштабах империи: им бы с городничими справиться... А тут – в результате «развития капитализма в России» - они получили возможность открыто наживаться на войне, да ещё и влиять на правительство. Недолго просуществовала в России полуолигархическая система – и в войну она показала неустойчивость. Купеческое высокомерие дорого стоило России: жертвами оказались лучшие, в том числе и в казачьей среде.

Для них «Тихий Дон» звучит как реквием: «Многих недосчитывались казаков, - растеряли их на полях Галиции, Буковины, Восточной Пруссии, Прикарпатья, Румынии, трупами легли они и истлели под орудийную панихиду, и теперь позаросли бурьяном высокие холмы братских могил, придавило их дождями, позамело зыбучим снегом... Травой зарастают могилы - давностью зарастает боль. Ветер зализал следи ушедших, - время залижет и кровяную боль и память тех, кто не дождался, потому что коротка человеческая жизнь и не много всем нам суждено истоптать травы...».

Так было. Убитых не вернуть.

Но память всё-таки не умирает, это доказывает нынешнее внимание к судьбам героев и жертв Первой мировой войны.

Г.Р. Державин – гвардии поручик – посвятил измаильским героям такие строки:

А слава тех не умирает,

Кто за отечество умрет;

Она так в вечности сияет,

Как в море ночью лунный свет.

Это верно и по отношению к павшим на Первой мировой, к погибшим и изувеченным шолоховским казакам.

Специально для Столетия