Зачем изучать поэтику древнерусской литературы?

Вместо заключения

История культуры резко выделяется в общем историческом развитии человечества. Она составляет особую, красную нить в свитой из множества нитей мировой истории. В отличие от общего движения «гражданской» истории, процесс истории культуры есть не только процесс изменения, но и процесс сохранения прошлого, процесс открытия нового в старом, накопления культурных ценностей. Лучшие произведения культуры и, в частности, лучшие произведения литературы, продолжают участвовать в жизни человечества. Писатели прошлого, поскольку их продолжают читать и они продолжают свое воздействие, - наши современники. И надо, чтобы этих наших хороших современников было побольше. В произведениях" гуманистических, человечных в высшем смысле этого слова культура не знает старения.

Преемственность культурных ценностей - их важнейшее свойство. По мере развития и углубления наших исторических знаний, умения ценить культуру прошлого человечество получает возможность опереться на все культурное наследие. Все формы общественного сознания, обусловленные в конечном счете материальным основанием культуры, в то же время непосредственно зависят от мыслительного материала, накопленного предшествующими поколениями, и от взаимного влияния друг на друга различных культур.

Вот почему объективное изучение истории литературы, живописи, архитектуры, музыки так же важно, как и самое сохранение памятников культуры. При этом мы не должны страдать близорукостью в отборе «живых» памятников культуры. В расширении кругозора, и в частности эстетического, - великая задача историков культуры различных специальностей. Чем интеллигентнее человек, тем больше он способен понять, усвоить, тем шире его кругозор и способность понимать и принимать культурные ценности - прошлого и настоящего. Чем менее широк культурный кругозор человека, тем более он нетерпим ко всему новому и «слишком старому», тем более он во власти своих привычных представлений, тем более он косен, узок и подозрителен. Одно из важнейших свидетельств прогресса культуры - развитие понимания культурных ценностей прошлого и культур других национальностей, умение их беречь, накоплять, воспринимать их эстетическую ценность. Вся история развития человеческой культуры есть история не только созидания новых, но и обнаружения старых культурных ценностей. И это развитие понимания других культур в известной мере сливается с историей гуманизма. Это развитие терпимости в хорошем смыслеэтого слова, миролюбия, уважения к человеку, к другим народам.

Подобные мысли мы встречаем и в работах известного ученого-филолога Юрия Михайловича Лотмана.

Опираясь в своих работах на разработанные В. В. Виноградовым теорию и метод исследования литературной и языковой эволюции, Ю. М. Лотман расширил круг читателей, которым он адресует свои статьи и монографии. Помимо ученых и специалистов определенных областей науки, он включает в этот круг также студентов, учителей-словесников и даже школьников. Автор делает это сознательно, подчеркивая мысль, что конечная цена любого исследования литературных и языковых фактов - привить людям любовь к родной литературе и языку, научить их понимать художественное произведение, приобщить к высокому духовному строю подлинной культуры.

Одной из самых вредных теорий, укоренившихся в нашем сознании, ученый считает идею «китайской стены», которая якобы отгораживает «высокую», «академическую», вузовскую науку о литературе от изучения литературы в школе. Сторонники этой теории сводят всю литературу к программе по литературе, чтение произведений - к чтению отдельных «отрывков», анализ - к ответу на вопросы для повторения, старательно отгораживая учеников от всего «лишнего», что не укладывается в сложившиеся схемы школьного изучения литературы. Такой стереотип способен породить лишь скуку, полностью убивающую всякий интерес к предмету.

Ю. М. Лотман утверждает в своих работах, что в культуре нет и не бывает «лишнего», ибо нельзя быть «слишком» культурным, как слишком умным или добрым. Поэтому преодоление наукобоязни - важнейший шаг на пути к той школе, создать которую требует от нас время.

В хрестоматии помещены несколько фрагментов из разных статей, сосредоточенных вокруг узловых вопросов школьного курса истории русской литературы начала XIX в. Школа должна заставлять людей думать, поэтому, адресуя свои работы учителю-филологу, ученый широко и свободно оперирует научными понятиями и специальными терминами, легко и непринужденно вплетая их в словесную канву своих философско-аналитических рассуждений. Строгая логика изложения материала не мешает ученому вводить в тексты своих исследований большое количество конкретного материала и разного рода дополнительных уточнений, отступлений, замечаний, что, однако, ни в коей мере не снижает динамическую направленность анализа художественного произведения. При этом автор не только высказывает и аргументирует свою точку зрения по тому или иному вопросу, но и вступает в полемику со своими оппонентами, оставляя, однако, читателю возможность самому сделать выводы.

Филология в наши дни развивается стремительно, постоянно обогащаясь новым фактическим материалом, открывая новые нетрадиционные методы анализа, впитывая в себя данные смежных наук. И задача ученых состоит в первую очередь в том, чтобы довести все открытия и достижения этой науки до умов и сердец современников, пробуждая в них бережное и почтительное отношение к духовному наследию своего народа.

Ю. М. Лотман. В школе поэтического слова: Пушкин, Лермонтов, Гоголь

Своеобразие художественного построения «Евгения Онегина»

«Евгений Онегин» - трудное произведение. Самая легкость стиха, привычность содержания, знакомого с детства читателю и подчеркнуто простого, парадоксально создают добавочные трудности в понимании пушкинского романа в стихах. Иллюзорное представление о «понятности» произведения скрывает от сознания современного читателя огромное число непонятных ему слов, выражений, фразеологизмов, имен, намеков, цитат. Задумываться над стихом, который знаешь с детства, представляется ничем не оправданным педантизмом. Однако стоит преодолеть этот наивный оптимизм неискушенного читателя, чтобы сделалось очевидным, как далеки мы даже от простого текстуального понимания романа. Специфическая структура пушкинского романа в стихах, при которой любое позитивное высказывание автора тут же незаметно может быть превращено в ироническое, а словесная ткань как бы скользит, передаваясь от одного носителя речи к другому, делает метод насильственного извлечения отдельных цитат из текста особенно опасным.

Во избежание этой угрозы роман следует рассматривать не как механическую сумму высказываний автора по различным вопросам, своеобразную хрестоматию цитат, а как органический художественный мир, части которого живут и получают смысл лишь в соотнесенности с целым. Простой перечень проблем, которые «ставит» Пушкин в своем произведении, не введет нас в мир «Онегина». Художественная идея подразумевает особый тип преображения жизни в искусстве. Известно, что для Пушкина была «дьявольская разница» между поэтическим и прозаическим моделированием одной и той же действительности, даже при сохранении той же тематики и проблематики. Понимание литературного произведения как общественного явления не может быть противопоставлено специфике его художественной организации, поскольку та общественная функция, которая определяет потребность существования искусства, может быть выполнена лишь благодаря специфически художественной организации текста.

В чисто методическом отношении анализ произведения обычно расчленяют на рассмотрение внутренней организации текста как такового и изучение исторических связей произведения с окружающими его явлениями действительности, общественной мысли и литературы. Такой подход представляет ряд удобств и вполне может быть рекомендован как практический прием анализа.

Однако даже в этой ограничительной функции его не следует абсолютизировать: при строго синхронном анализе останутся не выделенными внесистемные элементы, роль которых при построении динамических моделей исключительно велика. Напротив того, при включении произведения в иной исторический ряд будет меняться и представление о природе его имманентной организации. Так, в зависимости от того, проведем ли мы линии преемственной зависимости от «Евгения Онегина» к «Герою нашего времени», романам Достоевского или «Поэме без героя» Ахматовой (все эти - как и многие другие - связи исторически реальны; относительно Лермонтова и Достоевского они очевидны, на последнюю указала сама А. А. Ахматова, например, заявив в примечаниях к поэме: «Пропущенные строфы - подражание Пушкину»), изменится и тот тип внутренней организации, который актуализируется в пушкинском романе в стихах. В первом случае вперед выступит фрагментарность композиции и система взаимных пересечений точек зрения. Во втором - диалогическая природа текста (см. труды М. М. Бахтина). В третьем - система намеков, ссылок, цитат - зашифровка смысла в толще культурных наслоений (см.: «Решка», строфа XVII). Не случайно каждое подлинно новое завоевание литературы неизбежно по-новому раскрывает не только внешние внетекстовые связи, но и природу внутренней структуры живых явлений культурного прошлого.

Из сказанного вытекает безнадежность попыток дать какой-либо конечный итог истолкования тех художественных явлений прошлого, которые сохраняют культурную значимость.

4. Памятники древнерусской литературы

Слово «Памятник» происходит от слова «память». Чаще всего памятниками называют сооружения или бюсты, устроенные в честь и славу какого-либо человека. Например, создано много памятников Александру Сергеевичу Пушкину. Чтобы увековечить память великого поэта, его благодарные почитатели воздвигали ему памятники. Особенно дороги нам памятники в тех местах, где поэт жил и писал свои произведения. Они хранят память о пребывании поэта в этих местах. Памятниками архитектуры называют древние храмы и вообще старинные строения, потому что они также хранят память о прошедших веках родной истории.

Для того, чтобы какое-то сочинение было признано литературным памятником, должно пройти время. Древнерусский писатель, составлявший летопись, повесть или жизнеописания святых, наверное, не думал, что он создает памятники. Но спустя какое-то время потомки оценивают сочинение как памятник, если видят в нем что-то выдающееся или характерное для той эпохи, когда он был создан.

В чем же ценность памятников литературы, архитектуры и вообще памятников культуры? Памятник - это свидетель своего времени.

К числу выдающихся памятников древнерусской литературы относятся «Повесть временных лет» Нестора-летописца, «Сказание о Борисе и Глебе», «Слово о полку Игореве», «Житие Сергия Радонежского», «Летописная повесть о Куликовской битве» и другие героические произведения Древней Руси. Один из самых замечательных памятников древнерусской литературы - это «Поучение своим детям Владимира Мономаха», извлеченное из Лаврентьевской летописи. Ко всем этим памятникам древнерусской литературы не могут не обращаться те, кто изучает родную историю и русскую литературу. Будем к ним обращаться и мы, потому что все они несут нам живое свидетельство о прошлом нашего Отечества.

Литература – часть действительности, он занимает в истории народа определенное место и выполняет огромные общественные обязанности. В период IX-начала XIII вв. служит цели объединения, выражает народное самосознание единства. Она – хранительница истории и преданий, а эти последние были своего рода средствам освоения пространства, отмечали святость или значимость того или иного места: урочища, кургана, селения и пр. Исторически предания сообщали и стране историческую глубину, были тем «четвертым измерением», в рамках которого воспринималась и становилась обозримой вся обширная русская земля. Ту же роль играли летописи и жития святых, исторические повести и рассказы об основании монастырей. Вся русская литература отличалась глубоким историзмом. Литература была одним из способов освоения окружающего мира.

Чему же учила древняя русская литература? Светская стихия древней русской литературы была глубоко патриотичной. Она учила деятельной любви к родине, воспитывала гражданственность, стремилась к исправлению недостатков общества.

В сущности, все памятники древней русской литературы благодаря своим историческим темам гораздо теснее связаны между собой, чем в настоящее время. Их можно расположить в порядке хронологии, а все в целом они излагают одну историю: русскую и мировую. Древняя литература по характеру своего бытования и создания стоит к фольклору, чем к личностному творчеству нового времени. Произведение, раз созданное автором, затем в многочисленных переписываниях изменялось писцами, переделывалось, в различной среде приобретало различные идеологические окраски, дополнялось, обрастало новыми эпизодами, и т.д.: поэтому почти каждое произведение, дошедшее до нас в нескольких списках, известно нам в различных редакциях, видах и изводах.

Первые русские произведения полны восхищения перед мудростью вселенной, но мудростью не замкнутой в себе, а служащей человеку. На пути такого антропоцентрического восприятия мироздания менялись и отношения между художником и объектом искусства. И это новое отношение уводило человека от канонически признанного церковью.

Обращенность искусства к его создателям и ко всем людям стало стилеформирующей доминантой всего монументального искусства и всей литературы домонгольского периода. Именно отсюда идет импозантность, торжественность, церемониальность всех форм искусства и литературы этого времени.

Литературный стиль всего домонгольского периода может быть определен как стиль монументального историзма. Люди этого времени стремились увидеть во всем значительное по содержанию, мощное по своим формам. Стиль монументального историзма характеризуется стремлением рассматривать изображаемое как бы с больших расстояний – расстояний пространственных, временных (исторических), иерархических. Это стиль, в пределах которого все наиболее красивое представляется большим, монументальным, величественным. Развивается своеобразное «панорамное зрение». Летописец видит Русскую землю как бы с большой высоты. Он стремится к повествованию о всей Русской земле, сразу и легко переходит от события в одном княжестве к событию в другом – на противоположном конце Русской земли. Это происходит не только потому, что летописец соединял в своем повествовании источники различного географического происхождения, но и потому еще, что именно такой «широкий» рассказ отвечал эстетическим представлениям своего времени.

Стремление соединить в своем повествовании различные географические пункты характерно и для сочинений Владимира Мономаха – особенно для его биографии.

Характерно, что писатели IX – XIIIвв. воспринимают победу над врагом как обретение «пространства», а поражение – как потерю пространства, несчастье – как «тесноту», Жизненный путь, если он исполнен нужды и горя, - это прежде всего «тесный путь».

Древнерусский писатель как бы стремится отметить побольше различных мест совершившимися в них историческими событиями. Земля для него свята, она освящена этими историческими событиями. Он отмечает и то место на Волге, где конь Бориса запнулся в поле и сломал себе ногу, и Смядынь, где Глеба застала весть о смерти отца. и Вышгород, где были затем похоронены братья, и т.д. Автор как бы торопиться связать с памятью о Борисе и Глебе побольше различных мест, урочищ, рек и городов. Это особенно знаменательно в связи с тем обстоятельством, что культ Бориса и Глеба непосредственно служил идее единства Русской земли, прямо подчеркивал единство княжеского рода, необходимость братолюбия, сторого подчинения младших князей старшим.

Писатель заботится о том, чтобы все герои вели себя подобающим образом, чтобы ими были произнесены все необходимые слова. «Сказание о Борисе и Глебе» от начала и до конца обставлено речами действующих лиц, как бы церемониально комментирующих происходящее.

И еще одна черта эстетической формации – это его ансамблевый характер.

Средневековое искусство – системное искусство, системное и единое. Оно объединяет видимый мир и невидимый, сотворенное человеком со всем космосом. Произведения литературы этого периода – это не замкнутые в себе и не обособленные мирки. Каждое из них как бы тяготеет к соседним, уже существовавшим до него. Каждое новое произведение есть прежде всего дополнение к уже имеющимся, но дополнение не по форме, а по теме, по сюжету. Каждое новое произведение есть, прежде всего дополнение к уже имеющимся, но дополнение не по форме, а по теме, по сюжету.

5. «Слово о Законе и Благодати»

«Слово о Законе и Благодати» первого киевского метрополита из русских Иллариона, поставленного по воле киевского князя Ярослава Мудрого, посвящено сложнейшей историософской проблеме. Оно говорит о месте Руси во всемирной истории, об исторической роли русского народа.

Оно полно гордости успехами христианской культуры на Руси, и как удивительно, что при всем этом оно лишено национальной ограниченности. Илларион не ставит русский народ выше других народов, но говорит о равноправности всех народов мира, приобщившихся к христианству.

Это совершеннейшее произведение и по глубине своего содержания и по той блестящей форме, в которую оно облечено: последовательность, логичность, легкость переходов от темы к теме, ритмичность организации речи, разнообразие образов, художественный лаконизм делают «Слово» Иллариона одним из лучших произведений мирового ораторского искусства. И произведение это – не перепев византийских образцов, ибо это не просто богословская проповедь того типа, который был распространен в Византии, а богословско-политическое выступление, которых не знало Византийское ораторство, и при этом на национально-русскую тему.

6. «Повесть временных лет»

Совсем другого характера. Это произведение многих авторов-летописцев. Последний из них, Нестор, придал Начальной летописи художественную и идейную законченность и дал ей название.

В произведении этом выражено художественное единство, но единство особого, средневекового типа. Сейчас мы требуем от художественного произведения полного единообразия стиля, жесткого единства идей, полного отсутствия швов и различий в отдельных частях. Если различия есть, - они входят в некое объединяющее их строго единство. Художественное единство в Древней Руси понималось гораздо шире. Это могло быть единство ансамбля, создававшегося в течение ряда десятилетий и сохранявшего авторские особенности в каждом из своих разновременных слоев.

В рассказах о самых древних событиях русской истории летописец отражал свойственные дошедшим до него легендам простодушие. В рассказе о крещении Руси и о первых христианах-мучениках летописец применяет все церковную церемониальность изложения. С другой стороны, совершенно особый характер носит летописный рассказ об ослеплении князя Василька Теребовльского. Здесь летописцу нужно было поразить читателя ужасом совершенного преступления, и этот рассказ полон своеобразного средневекового натурализма, в котором идеально описываются все ужасные события.

Историческое сознание, выраженное в «Повести временных лет», очень высокого уровня. Первые летописцы не просто описывали события, они были своеобразными исследователями, взвешивали различные версии одного и того же события. Восстанавливая ход русской истории, летописцы стремились связать эту историю Руси с историей мировой, понять ее как часть всемирной истории, выяснить происхождение славян и отдельных восточнославянских племен. С педагогической ясностью описывает летописец географическое расположение Руси, начиная свое описание с водораздела Волги, Днепра, Западной Двины, и, следую их течению, описывает – в какое море каждая из них впадает и в какие страны можно по каждому из морей.

7. «Поучения»

Сочинения киевского князя Владимира Мономаха включены в один из списков «Повести временных лет» под 1097 годом и известны названием «Поучения» Владимира Мономаха. На самом деле «поучением» можно назвать только первое из них; за этим первым следует автобиография Мономаха, где он рассказывает о своих походах и охотах; за автобиографией следует письмо Мономаха своему исконному врагу Олегу Святославовичу - родоначальнику князей Ольговичей. Все три произведения написаны в различной манере, соответственно тем различным жанрам, которые они представляют, но все три связаны одной политической идеей.

Владимир Мономах пропагандирует строгое соблюдение взаимных обязательств и взаимную уступчивость князей. Стремиться показать необходимость соблюдать принципы довольства наследственными уделами личным примером, но не боится говорить и о тех нарушениях этого принципа, которые допускал сам.

8. «Житие Феодосия Печерского»

«Житие Феодосия», хотя и являлось по существу первым русским житием, сообщило завершенность биографическому жанру. Рассказ о человеке ведется в этом произведении путем выделения только некоторых моментов его жизни: тех, в которых он достигает как бы наивысшего своего самопроявления.

Из «Жития» мы узнаем многое об окружающем его бытии и целиком погруженных в этот быт людях. Здесь и быт богатого провинциального дома в Васильве, - дома, руководство его властной материю. Кое-что мы можем узнать о положении слуг. Бегство Феодосия в Киев рисует нам торговый обоз с тяжело нагруженными товарами телегами. Но описание быта ведется очень сдержанно, - только в той мере, в какой это необходимо для сюжета, - сюжет же всегда над незначительностью и суетностью «мимотекущей» жизни. В обстановке временного усматривается вечное, в случайном – значительное. Благодаря этому быт оказывается обряжен в церемониальные формы высоких церковных добродетелей. Это как бы те ветхие и бедные реликвии, которые лежат в драгоценных сосудах и которым поклоняются пришедшие в монастырь странники.

Заключение

Начало древней русской литературы определило собой ее характер и на последующее время. Знаменательно, что влияние «Повести временных лет» оставалось действенным в течение полутысячелетия. В полном или сокращенном виде она переписывалась в начале большинства областных и великокняжеских летописей. Ей подражали последующие летописцы. Для политических прославлений образцовым в течение многих веков оставалось «Слово о Законе и Благодати» митрополита Иллариона, для житийной литературы типа «мартий» - жития Бориса и Глеба, для житийных биографий – «Житие Феодосия Печерского», для церковных поучений – поучения того же Феодосия и т.п.

В дальнейшем русская литература обогащается новыми жанрами, усложняется по содержанию; ее общественные функции приобретают все более и более разветвленные формы и многообразное применение, литература становится все более публицистичной, но не утрачивает при этом своей монументальности и средневекового историзма.

Литература

1. Адрианова-Перетц В.П. Основные задачи изучения древнерусской литературы в исследованиях - С. 5-14

2. Адрианова-Перетц В.П. Древнерусская литература и фольклор: (К постановке проблемы). - С. 5-16

3. Ключевский В.О. Древнерусские жития святых, как исторический источник - М.: Высшая школа, 1879 – 254с.

4. Кусков В. Литература и культура Древней Руси: словарь-справочник. – М.: Высшая школа, 1994. – 229с.

5. Нравственный опыт в книжности Древней Руси // Мысль. Ежегодник петербургской ассоциации философов. – Вып. № 1, 2000.

Кусков В. Литература и культура Древней Руси: словарь-справочник. – М.: Высшая школа, 1994. – С. 129

Ключевский В.О. Древнерусские жития святых, как исторический источник - М.: Высшая школа, 1879 – С. 14

Нравственный опыт в книжности Древней Руси // Мысль. Ежегодник петербургской ассоциации философов. – Вып. № 1, 2000.

Адрианова-Перетц В.П. Древне-русская литература и фольклор: (К постановке проблемы). - С. 5-16

Адрианова-Перетц В.П. Основные задачи изучения древне-русской литературы в исследованиях С. 5-14

Древней русской литературы. Нет необходимости рассматривать все памятники, бытовавшие в Древней Руси. На примере нескольких произведений рассмотрим, как развивалась тема человека и его деяний в древнерусской литературе. 2. Человек в литературе древней Руси Одним из первых, важнейших жанров возникающей русской литературы явился жанр летописи. Древнейший реально дошедший до нас летописный свод...

К советскому дефициту, но и к древнерусской словесности. Но отличия древнерусской литературы от современных ей литератур латинского Запада или Византии вовсе не говорят о ее ущербности, “второсортности”. Просто древнерусская культура - во многом иная. Культуролог и семиотик Б.А. Успенский объяснил своеобразие древнерусской словесности так. Слово, согласно семиотике (науке о знаках) - это условный...

... «Слове о полку Игореве» «каждая эпоха находит …новое и свое» [Лихачев, 1994: 3] Заключение Проведенное исследование дало возможность выявить эстетико-функциональную природу древнерусской литературы, используя культурологические аспекты анализа художественного текста, постичь духовную атмосферу Древней Руси и авторской модели мира, обозначить и проанализировать методологические и методические...

Не может нам помочь: он сам называет свое произведение то «слово», то «песнь», то «повесть» («Почнемъ же, братие, повесть сию...»). Не имеет «Слово» аналогий среди других памятников древнерусской литературы. Следовательно, это либо произведение исключительное в своем жанровом своеобразии, либо - представитель особого жанра, памятники которого до нас не дошли, так как жанр этот, сочетающий черты...

Может быть, вопрос о том, почему нужно изучать поэтику столь далекой от современности древнерусской литературы, надо было поставить в начале книги, а не в ее конце. Но дело в том, что в начале книги ответ на него был бы слишком длинным… К тому же он приводит нас к другому, гораздо более сложному и ответственному вопросу - о смысле эстетического освоения культур прошлого вообще.

Эстетическое изучение памятников древнего искусства (и в том числе литературы) представляется мне крайне важным и актуальным. Мы должны поставить памятники культур прошлого на службу будущему. Ценности прошлого должны стать активными участниками жизни настоящего, нашими боевыми соратниками. Вопросы истолкования культур и отдельных цивилизаций привлекают сейчас во всем мире внимание историков и философов, историков искусств и литературоведов.

Но прежде - о некоторых особенностях развития культуры.

История культуры резко выделяется в общем историческом развитии человечества. Она составляет особую, красную нить в свитой из множества нитей мировой истории. В отличие от общего движения «гражданской» истории, процесс истории культуры есть не только процесс изменения, но и процесс сохранения прошлого, процесс открытия нового в старом, накопления культурных ценностей. Лучшие произведения культуры, и, в частности, лучшие произведения литературы, продолжают участвовать в жизни человечества. Писатели прошлого, поскольку их продолжают читать и они продолжают свое воздействие,-наши современники. И надо, чтобы этих наших хороших современников было побольше. В произведениях гуманистических, человечных в высшем смысле этого слова культура не анает старения.

Преемственность культурных ценностей - их важнейшее свойство. «История есть не что иное,- писал Ф. Энгельс,- как последовательная смена отдельных поколений, каждое из которых использует материалы, капиталы, производительные силы, переданные ему всеми предшеетвующими поколениями…». По мере развития и углубления наших исторических знаний, умения ценить культуру прошлого человечество получает возможность опереться на все культурное наследие. Ф. Энгельс писал, что без расцвета культуры в рабовладельческом обществе оказалось бы невозможным «все наше экономическое, политическое и интеллектуальное развитие…» . Все формы общественного сознания, обусловленные в конечном счете материальным основанием культуры, в то же время непосредственно зависят от мыслительного материала, накопленного предшествующими поколениями, и от взаимного влияния друг на друга различных культур.

{1}Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Изд. 2-е. Т. 3. С. 44-45.

{2} Энгельс Ф. Анти-Дюринг // Там же. Т. 20. С. 185-186.

Вот почему объективное изучение истории литературы, живописи, архитектуры, музыки так же важно, как и самое сохранение памятников культуры. При этом мы не должны страдать близорукостью в отборе «живых» памятников культуры. В расширении нашего кругозора, и в частности эстетического,- великая задача историков культуры различных специальностей. Чем интеллигентнее человек, тем. больше он способен понять, усвоить, тем шире его кругозор и способность понимать и принимать культурные ценности - прошлого и настоящего. Чем менее широк культурный кругозор человека, тем более он нетерпим ко всему новому и «слишком старому», тем более он во власти своих привычных представлений, тем более он косен, узок и подозрителен. Одно из важнейших свидетельств прогресса культуры - развитие понимания культурных ценностей прошлого и культур других национальностей, умение их беречь, накоплять, воспринимать их эстетическую ценность. Вся история развития человеческой культуры есть история не только созидания новых, но и обнаружения старых культурных ценностей. И это развитие понимания других культур в известной мере сливается с историей гуманизма. Это развитие терпимости в хорошем смысле этого слова, миролюбия, уважения к человеку, к другим народам.

Напомню некоторые факты. Средние века были лишены чувства истории, они не понимали античности или понимали ее только в собственном аспекте. Если средние века и обращались к истории, то рядили ее в свои, современные им одежды. Величие эпохи Возрождения было связано с открытиями ценности античной культуры, в первую очередь - ее эстетической ценности. Открытия нового в старом сопутствовали движению вперед и развитию гуманизма. Создатели подлинных ценностей всегда справедливы к своим предшественникам. Один из наиболее ярких возродителей итальянской скульптуры и ее реформаторов Николо Пизано был влюблен в античность. Чуткость к художественным достижениям своих предшественников характеризует Джотто, с именем которого связан крупнейший новаторский переворот в живописи XIII-XIV вв. Известно, что впоследствии, в XVIII в., расширение в эстетическом понимании античного искусства, связанное с деятельностью Винкельмана и Лессинга, привело не только к собиранию и сохранению памятников античности, но и к перевороту в современном им искусстве и к новому развитию гуманизма и терпимости.

Движение мировой культуры к постепенному расширению понимания культур прошлого и инонациональных культур с целью обогащения культурного настоящего не было равномерным и легким. Оно встречало сопротивление и часто отступало назад. Раннее христианство ненавидело античность. Античная скульптура ассоциировалась с язычеством. Она напоминала об идолопоклонстве и безнравственном культе римских императоров. Ранние христиане, тая суеверный страх перед языческими богами, разбивали античные статуи, оправдывая свое варварство тем, что старики и старушки продолжали еще им поклоняться. Конная статуя Марка Аврелия сохранилась только потому, что ее приняли за статую святого императора-христианина Константина Великого. Сколько голов у лучших античных статуй было отбито по этим «идеологическим» соображениям, сколько произведений литературы утрачено безвозвратно. Новая религия, заступая место старой, всегда проявляла крайнюю нетерпимость к памятникам старой культуры, вела разрушительную деятельность. Иконоборческое движение, развившееся внутри старого христианства, также погубило тысячи шедевров старого искусства византийской живописи.

В Риме, на Капитолии, где находились мраморные храмы Юпитера и Юноны, была сделана в средние века каменоломня, и только великий Рафаэль, художник-новатор, стал первым вести там раскопки. Крестоносцы же, мнившие себя радикальными реформаторами жизни, разрушили Галикарнасский мавзолей и из его камней построили замок для порабощения завоеванной страны.

В истории мировой культуры особенно значительны культурные завоевания XIX в. Открытие богатства духов ной жизни прошлых эпох явилось одним из величайших завоеваний именно всей мировой культуры (в этом огромная заслуга принадлежит, в частности, Гегелю). Установление общности развития всего человечества, равноправия культур прошлого - все это достижения именно XIX в., свидетельства его глубокого историзма. XIX век вытеснил представления о превосходстве культуры Европы над всеми другими культурами. Конечно, в XIX в. многое было еще неясным, была внутренняя борьба различных точек зрения, и историзм XIX в. одерживал не одни только победы, а в XX в. стало даже возможным возрождение человеконенавистничества и появление фашизма.

Гуманитарные науки приобретают сейчас все большее и большее значение в развитии мировой культуры.

Стало банальным говорить о том, что в XX в. расстояния сократились благодаря развитию техники. Но, может быть, не будет трюизмом сказать, что они еще больше сократились между людьми, странами, культурами и эпохами благодаря развитию гуманитарных наук. Вот почему гуманитарные науки становятся важной моральной силой в развитии человечества.

Мы знаем, как пострадало человечество от стремления фашистов истребить инонациональные культуры, от нежелания признать за ними какую бы то ни было ценность. Истребление памятников культуры неевропейских цивилизаций достигло в период эпохи колониализма страшной силы. История мировой культуры даже в самых своих внешних проявлениях опустошена системой колониализма. «Европейские кварталы» Гонконга и других городов ничем не связаны с историей их стран. Это инородные тела, отражающие нежелание их строителей считаться с культурой народа, его историей и свидетельствующие о стремлении утвердить превосходство господствующей нации над угнетенной - утвердить так называемый «интернациональный» американский стиль над всем многообразием местных архитектурных стилей и культурных традиций.

Сейчас перед мировой наукой стоит огромная задача - изучить, понять и сохранить памятники культур народов Африки и Азии, ввести их культуру в культуру современности .

{1} Об этом хорошо сказано в превосходной статье Н. И. Конрада «Заметки о смысле истории» // Вестник истории мировой культуры. 1961, № 2. См.: Он же. Запад и Восток. М., 1966.

Та же задача стоит и в отношении истории культуры прошлого нашей собственной страны.

Как же обстоит дело с изучением культурного наследия России первых семи-восьми веков ее существования? Умение ценить и понимать памятники русского прошлого пришло особенно поздно. В «Записках о московских достопамятностях» не кто иной, как Карамзин, говоря о селе Коломенском, даже не упоминает о всемирно известной сейчас церкви Вознесения. Он не понимал эстетической ценности храма Василия Блаженного, равнодушно отмечал гибель древних памятников Москвы. В. И. Григорович в 1826 г. в статье «О состоянии художеств в России» писал: «Пусть охотники до старины соглашаются с похвалами, приписываемыми каким-то Рублевым … и прочим живописцам, жившим гораздо прежде царствования Петра: я сим похвалам мало доверяю… художества водворены в России Петром Великим». XIX век не признавал живописи Древней Руси. Художников Древней Руси называли «богомазами». Только в начале XX в., главным образом благодаря деятельности И. Грабаря и его окружения, была открыта ценность древнерусского искусства, сейчас всемирно признанного и оказывающего плодотворное, новаторское влияние на искусство многих художников мира. Теперь репродукции с икон Рублева продаются в Западной Европе рядом с репродукциями с произведений Рафаэля. Издания, посвященные шедеврам мировой живописи, открываются воспроизведениями «Троицы» Рублева.

Однако, признав икону и отчасти зодчество Древней Руси, западный мир еще не раскрыл в культуре Древней Руси ничего другого. Культура Древней Руси представляется поэтому только в формах «немых» искусств, и о ней говорят как о культуре «интеллектуального молчания».

{1} Северные цветы на 1826 год. СПб., 1826. С. 9-11.

{2} См. об этом в статье проф. Джеймса Биллингтона «Images of Moscovy» (Slavic Review. 1962, № 3). Культура Древней Руси, утверждает Дж. Биллингтон, не получила продолжения в культуре новой России и оказалась чуждой и непонятной в последующей послепетровской России, чем, в частности, якобы и объясняется то пренебрежение, в котором находятся памятники ее культуры.

Отсюда ясно, что раскрытие эстетической ценности памятников словесного искусства Древней Руси, искусства, которое никак не может быть признано «молчаливым»,- задача очень большой важности. Попытки раскрыть эстетическую ценность древнерусской литературы были сделаны Ф. И. Буслаевым, А. С. Орловым, Н. К. Гудзием, В. П. Адриановой-Перетц, И. П. Ереминым, внесшими огромный вклад в понимание древнерусской литературы как искусства. Но предстоит сделать многое в изучении ее поэтики.

Это изучение должно начинаться с обнаружения ее эстетического своеобразия. Необходимо начинать с того, что отличает древнерусскую литературу от литературы новой. Надо останавливаться по преимуществу на разли-, чиях, однако научное изучение должно основываться на убеждении в познаваемости культурных ценностей прошлого, на убеждении в возможности их эстетического освоения. В этом эстетическом освоении древнерусской литературы, разумеется, должна принадлежать ведущая роль изучению поэтики, но ни в коем случае нельзя ею ограничиваться. Анализ художественный неизбежно предполагает анализ всех сторон литературы: всей совокупности ее устремлений, ее связей с действительностью. Всякое произведение, выхваченное из своего исторического окружения, так же теряет свою эстетическую ценность, как кирпич, вынутый из здания великого архитектора. Памятнику прошлого, чтобы стать по-настоящему понятым в его художественной сущности, надо быть детально объясненным со; всех его, казалось бы, «нехудожественных» сторон. Эстетический анализ памятника литературы прошлого должен основываться на огромном реальном комментарии. Нужно знать эпоху, биографии писателей, искусство того времени, закономерности историко-литературного процесса, язык - литературный в его отношениях к нелитературному, и пр. и пр. Поэтому изучение поэтики должно основываться на изучении историко-литературного процесса во всей его сложности и во всех его многообразных связях с действительностью. Специалист по поэтике древнерусской литературы должен быть одновременно и историком литературы, знатоком текстов, рукописного наследия в его целом.

Проникая в эстетическое сознание других эпох и других наций, мы должны прежде всего изучить их различия между собой и их отличия от нашего эстетического сознания, от эстетического сознания нового времени. Мы должны прежде всего изучать своеобразное и неповторимое, «индивидуальность» народов и прошлых эпох. Именно в разнообразии эстетических сознаний их особенная поучительность, их богатство и залог возможности их использования в современном художественном творчестве. Подходить к старому искусству и искусству других стран только с точки зрения современных эстетических норм, искать только то, что близко нам самим,- значит чрезвычайно обеднять эстетическое наследство.

Сознание человека обладает замечательной способностью проникать в сознание других людей и понимать его, несмотря на все его отличия. Больше того - сознание познает и то, что не является сознанием, что является иным по своей природе. Неповторимое не есть поэтому непостижимое. В этом проникновении в чужое сознание - обогащение познающего, его движение вперед, рост, развитие. Чем больше овладевает человеческое сознание другими культурами, тем оно богаче, тем оно гибче и тем оно действеннее.

Но способность к пониманию чужого не есть неразборчивость в приятии этого чужого. Отбор лучшего постоянно сопутствует расширению понимания других культур. При всех различиях эстетических сознаний существует между ними и нечто общее, делающее возможным их оценку и использование. Но обнаружение этого общего возможно лишь через предварительное установление различий.

В наше время изучение древней русской литературы становится все более и более необходимым. Мы понемногу начинаем осознавать, что решение многих проблем истории русской литературы ее классического периода невозможно без привлечения истории древней русской литературы.

Петровские реформы знаменовали собой переход от старого к новому, а не разрыв, появление новых качеств под влиянием тенденций, крывшихся в предшествующем периоде,- это ясно, как ясно и то, что развитие русской литературы от Х в. и до наших дней представляет собой единое целое, какие бы повороты ни встречались на пути этого развития. Понять и оценить значение литературы наших дней мы можем только в масштабах всего тысячелетнего развития русской литературы. Ни один из вопросов, поднятых в этой книге, не может считаться решенным окончательно. Задача данной книги - наметить пути изучения, а не закрыть их для движения ученой мысли. Чем больше споров вызовет эта книга, тем лучше. А в том, что спорить нужно, сомневаться нет оснований, как нет оснований сомневаться и в том, что изучение древности должно вестись в интересах современности. 1979

Спасибо, что скачали книгу в бесплатной электронной библиотеке Royallib.ru

Оставить отзыв о книге

«Как учить читать» - Вы не знаете, кто я. Я не только буква «Я» - БУКВА, СЛОГ и СЛОВО! И папа играет (На медной трубе), И дедушка (С внуком играет в избе)… От 6 до 12 очков Можно говорить о средних способностях малыша к чтению. Язык родной, дружи со мной! (4-5 лет). От 13 до 18 очков Ваш ребенок полностью готов к обучению.

«Древнерусская иконопись» - Икона совершенно не похожа на обычную картину. Поэтому в основе древнерусской живописи лежит великое христианское "слово". Иконопись оставалась ядром древнерусской культуры вплоть до конца XVII века, когда в петровскую эпоху была потеснена светскими видами изобразительного искусства. Иконы здесь издавна были непременной принадлежностью каждого здания – и храмового, и общественно – гражданского, и просто жилого дома.

«Формирование древнерусского государства» - Кий. Убил. Старей -шины. Дружина. Скотоводством Торговлей Военными походами. Рюрик аскольд дир. По другой версии – выходцы с побережья Балтийского моря, родственные славянским племенам. По летописной легенде, родственник или воевода Рюрика. Легендарный варяг, призванный на княжение cлoвeнaми, кривичами, чудью и весью.

«Древнерусская литература 9 класс» - Какие две функции выполняет? Древнерусская литература. Раньше люди верили в светлую и темную силы. Русская письменность начинает бурно развиваться с принятием христианства и введением кириллицы. Битвы князей за киевский престол. Древнерусская литература описывала различные исторические события: Как делились книги?

«Древнерусская церковь» - Колокольня Ивана Великого в Кремле 14 век. церковь Николы в Хамовниках. Здесь возведена 22-х главая церковь, шедевр русского деревянного зодчества. Дмитриевский собор. Массивный восьмерик украшен декоративным поясом из резных треугольных фронтонов. Древнерусское зодчество. Кижи… Церковь Двенадцати Апостолов в Новгороде 14 век.

«Древнерусская культура» - СВЯТАЯ СОФИЯ– Божественная Премудрость. Древнерусская культура. Глиняная дощечка. Писало. Онфим – новгородский мальчик,учившийся 800 лет назад. Крестьянский дом. Онфим. Дмитриевский собор во владимире. Храм святой софии в новгороде. Восковая дощечка. Святая софия. Киевский собор Святой Софии 11век Украина,Киев.

Собирание памятников древнерусской письменности начинается еще в XVIII в. Много внимания их изучению уделяют В. Татищев, Г. Миллер,

А. Шлецер. Замечательный труд В. Н. Татищева «Российская история с древнейших времен» не потерял своего источниковедческого значения и в наши дни. Его создатель пользовался целым рядом таких материалов, которые затем были безвозвратно утрачены.

Во второй половине XVIII в. начинается публикация некоторых памятников древней письменности. Отдельные произведения нашей старинной литературы включает в свою «Древнюю российскую вифлиофику» Н. И. Новиков (первое издание вышло в 1773—1774 гг. в 10 частях, второе —в 1778—1791 гг. в 20 частях). Ему же принадлежит «Опыт исторического словаря о российских писателях» (1772), в котором были собраны сведения о жизни и творчестве более трехсот писателей XI—XVIII вв.

Важным событием в истории изучения древнерусской литературы явилась публикация в 1800 г. «Слова о полку Игореве», пробудившая в русском обществе живой интерес к прошлому.

«Колумбом древней России», по определению А. С. Пушкина, явился Н. М. Карамзин. Его «История государства Российского» создавалась на основе изучения рукописных источников, а в комментариях помещались драгоценные выписки из этих источников, часть которых затем погибла (например, Троицкая летопись).

Большую роль в собирании, публикации и изучении памятников древнерусской письменности сыграл в первую треть прошлого столетия кружок графа Н. Румянцева.

Члены румянцевского кружка опубликовали ряд ценных научных материалов. В 1818 г. К. Калайдович издал «Древнероссийские стихотворения Кирши Данилова», в 1821 г.— «Памятники российской словесности XII века», а в 1824 г. вышло в свет исследование «Иоанн экзарх болгарский».

Научное издание русских летописей начал осуществлять П. Строев, опубликовавший в 1820 г. «Софийский временник». Он же в течение ряда лет, с 1829 по 1835 г., возглавлял археографические экспедиции в северные районы России.

Колоссальный труд по созданию библиографических справочников взял на себя Евгений Болховитинов. Опираясь на изучение рукописного материала, он в 1818 г. публикует «Словарь исторический бывших в России писателей духовного чина греко-российской церкви», в 2 томах, включающий 238 имен («Словарь» был переиздан в 1827 г. и в 1995 г.).

Вторая его работа — «Словарь русских светских писателей, соотечественников и чужестранцев, писавших в России» — была издана уже посмертно: начало «Словаря» — в 1838 г., а полностью — в 1845 г. М. П. Погодиным (репринтное переиздание 1971 г.).

Начало научному описанию рукописей было положено А. Востоковым, выпустившим в свет в 1842 г. «Описание русских и словенских рукописей Румянцевского музеума».

К концу 30-х годов XIX в. ученые-энтузиасты собрали огромное количество рукописного материала. Для его изучения, обработки и публикации при Российской Академии наук в 1834 г. была создана Археографическая комиссия.

Эта комиссия начала публикацию важнейших памятников: полного собрания русских летописей (с 40-х годов прошлого века до наших дней опубликовано 39 томов), юридических, агиографических памятников, в частности начата публикация «Великих Четьих-Миней» митрополита Макария.

Сообщения о вновь найденных рукописях, материалы, связанные с их изучением, публиковались в специально издаваемой «Летописи занятий Археографической комиссии».

В 40-х годах XIX в. при Московском университете активно действует «Общество истории и древностей российских», публиковавшее свои материалы в специальных «Чтениях» (ЧОИДР). Возникает «Общество любителей древней письменности» в Петербурге. Трудами членов этих обществ издаются серии «Памятники древней письменности», «Русская историческая библиотека».

Первую попытку систематизации историко-литературного материала предпринял в 1822 г. Н. И. Греч в «Опыте краткой истории русской литературы».

Значительным шагом вперед явилась «История древней русской словесности» (1838) М. А. Максимовича, профессора Киевского университета. Здесь дана периодизация литературы в соответствии с периодизацией гражданской истории. Основная часть книги посвящена изложению общих библиографических сведений о составе письменности данного периода.

Популяризации произведений древней русской литературы и народной словесности способствовала публикация И. П. Сахаровым «Сказаний русского народа» во второй половине 30-х — начале 40-х годов. Характер этого издания был обстоятельно прорецензирован на страницах «Отечественных записок» В. Г. Белинским.

Древнерусской литературе был посвящен специальный курс лекций, прочитанный в Московском университете профессором С. П. Шевыревым.

Этот курс под названием «История русской сло​весности, преимущественно древней» впервые увидел свет во второй половине 40-х годов и затем был дважды переиздан: в 1858—1860 гг. и в 1887 г. С. П. Шевырев собрал большой фактический материал, но к его трактовке подходил со славянофильских позиций. Однако его курс обобщал все, что было накоплено исследователями к 40-м годам.

Систематическое изучение древнерусской литературы начинается с середины прошлого столетия. Русская филологическая наука в это время представлена выдающимися учеными Ф. И. Буслаевым, А. Н. Пыпиным, Н С. Тихонравовым, А. Н. Веселовским.

Наиболее значительными работами Ф. И. Буслаева в области древней письменности являются «Историческая хрестоматия церковно-славянского и древнерусского языков» (1861) и «Исторические очерки русской народной словесности и искусства» в 2 томах (1861).

Хрестоматия Ф. И. Буслаева стала выдающимся явлением не только своего времени. В ней были помещены тексты многих памятников древней письменности на основании рукописей с приведением их вариантов.

Ученый старался представить древнюю русскую письменность во всем многообразии ее жанровых форм, включал в хрестоматию наряду с литературными произведениями памятники деловой и церковной письменности.

«Исторические очерки» посвящены исследованию произведений устной народной словесности (1-й том) и древнерусской литературы и искусства (2-й том). Разделяя точку зрения так называемой «исторической школы», созданной братьями Гримм и Боппом, Буслаев, однако, пошел дальше своих учителей.

В произведениях фольклора, древней литературы он не только искал их «историческую» — мифологическую — основу, но и связывал их анализ с конкретными историческими явлениями русской жизни, бытом, географической средой.

Буслаев одним из первых в нашей науке поставил вопрос о необходимости эстетического изучения произведений древнерусской литературы. Он обратил внимание на характер ее поэтической образности, отметив ведущую роль символа.

Много интересных наблюдений было сделано ученым в области взаимосвязей древней литературы и фольклора, литературы и изобразительного искусства, он по-новому попытался решить вопрос народности древней русской литературы.

К 70-м годам Буслаев отходит от «исторической» школы и начинает разделять позиции школы «заимствования», теоретические положения которой были разработаны Т. Бенфеем в «Панчатантре».

Свою новую теоретическую позицию Ф. И. Буслаев излагает в статье «Перехожие повести» (1874), рассматривая историко-литературный процесс как историю заимствования сюжетов, мотивов, которые переходят от одних народов к другим.

С изучения древней русской литературы начал научную деятельность А. Н. Пыпин. В 1858 г. он опубликовал свою магистерскую диссертацию «Очерк литературной истории старинных повестей и сказок русских», посвященную рассмотрению преимущественно переводных древнерусских повестей.

Затем внимание А. Н. Пыпина привлекли к себе апокрифы, и он первым ввел в научный оборот этот интереснейший вид древнерусской письменности, посвятив апокрифам ряд научных статей и опубликовав их в третьем выпуске «Памятников старинной русской литературы», издаваемых Кушелевьш-Безбородко, «Ложные и отреченные книги русской старины».

Итог своего многолетнего изучения русской литературы А. Н. Пыпин подвел в четырехтомной «Истории русской литературы», первое издание которой вышло в 1898—1899 гг. (первые два тома были посвящены литературе древнерусской).

Разделяя взгляды культурно-исторической школы, А. Н. Пыпин фактически не выделяет литературу из общей культуры. Он отказывается от хронологического распределения памятников по векам, утверждая, что «вследствие условий, в каких образовалась наша письменность, она почти не знает хронологии».

В своей классификации памятников А. Н. Пыпин стремится «соединить однородное, хотя разновременное по происхождению».

Кусков В.В. История древнерусской литературы. - М., 1998 г.