Тип (от греч. typos - отпечаток, модель, образец). В начале 4 части «Идиота» Достоевский говорит, что писатели стараются брать «типы, чрезвычайно редко встречающиеся в действительности целиком, и которые тем не менее почти действительнее самой действительности». Типы, по Достоевскому, «снуют и бегают перед нами ежедневно, но как бы несколько в разжиженном состоянии», «типичность лиц как бы разбавляется водой».

От слова тип производятся прямо противоположные по значению прилагательные. Все знакомы, например, с типовой, то есть стандартной, застройкой. Чаще всего «типовой» - это обезличенный. Напротив, типичное, типическое означает проявление общего в индивидуальном, в характерном, в особенном. Люди, писал Достоевский, «и до Гоголя знали, что эти друзья их такие, как Подколесин, но только не знали еще.

что они именно так называются». Действительно, мы и в жизни замечаем в основном то. чему знаем наименования: не знающий, что такое в здании фриз или архитрав, почти не видит их. воспринимает здание только целиком, в общем и целом, без конкретных особенностей. Задача художника - увидеть и назвать, определить жизненные явления - придать им определенность, показать общее в индивидуальном. Татьяна Ларина неповторимо индивидуальна, но именно благодаря этому она выражает типично русский национальный характер известного времени (в иное время «я другому отдана» Белинский интерпретировал уже в духе «женского вопроса», не существовавшего для Пушкина) и служит прообразом классических женских характеров в русской литературе: и тургеневских женщин, и Наташи Ростовой. и в какой-то мере героинь Достоевского и Чехова. Неповторимы Онегин, Печорин, Бельтов, Рудин, Обломов, но в их характерах Добролюбов обнаружил развитие одного типа - молодого дворянского интеллигента в эпоху постепенной утраты дворянством передовой роли в обществе.

До XIX в. типичность обычно оказывалась универсальностью: конкретный человек воплощал, по мысли писателей, общие черты всего рода человеческого. В реализме нового времени общее в характере окрашено признаками класса, сословия, социальной среды и эпохи, а ранее эта окраска вовсе не признавалась существенной. С точки зрения типизации не так уж принципиально было то, что Гамлет - принц, а Лир - король, да еще король древних бриггов, не владеющих ни предметами материальной культуры, ни понятиями шекспировских героев (высокий род был важен лишь в жанровом плане: герою трагедии полагалось быть знатным). Потому и возможно было впоследствии усмотреть леди Макбет в Мценском, Гамлета в Щигровском уезде, а короля Лира в степном поместье Орловщины.

«Универсалистские» характеры зачастую обнаруживали крайние формы типизации: то стремление как бы к «типовому» - различные жесткие амплуа, - то увлечение исключительностью героя с его особой красотой, силой, благородством и т.д. Одно не отвергало другое, противоположности сходились. Ведь если герой отличался почти одним только благородством (персонажи-дворяне у маньеристов и классицистов) либо, наоборот, одной только скупостью (мещане) и ханжеством (монахи), то это исключительная, гиперболизированная черта как раз и формировала якобы «типовые» образы идеальных возлюбленных, скряг и ханжей. Однако такое отождествление «типового» и индивидуального далеко не всегда вело к обезличивающей стандартизации. В современном французском языке скрягу так и называют гарпагоном - по личному имени мольеровского персонажа. Художественная индивидуальность может состоять именно в отсутствии человеческой индивидуальности. Ни с кем не спутаешь щедринского Брудастого, его «Раззорю!» и «Не потерплю!», хотя этими двумя угрозами исчерпывается почти вся его индивидуальность. Значит, и тут мы имеем дело с типическим, а не с «типовым» - антихудожественным. Для драматургических, сатирических, аллегорических, сказочно-фантастических произведений эта форма типизации даже наиболее удобна. Например, в пьесах, которые должны быть компактными, не надо других условностей - длинных речей второстепенных персонажей, проясняющих ситуацию и характеры главных, они и так ясны без детальных предысторий. В сатире аналогичная типизация ведет к заострению образа, в аллегорических баснях и сказках создает предельно четкий конфликт: опять-таки не надо всякий раз описывать человека робкого и человека сильного, злого и коварного - каждый знает, какие отношения между зайцем и волком. Так что и Щедрин писал сказки отнюдь не потому, что он был умный, а цензура глупая.

Типическим может быть и странное, удивительное, нелогичное. В «Мертвых душах» Чичикова приняли за переодетого Наполеона. Фантастическое измышление? Нет. П.Вяземский рассказывал, что после войны 1812 г. на одной из почтовых станций висел портрет Наполеона. На вопрос: «- Зачем ты держишь на стене этого негодяя? - А затем, - отвечает смотритель, - чтобы, в случае, если он явится на станцию под ложным именем и спросит лошадей по чужой подорожной, задержал его по силе примет...» Сама российская действительность была так богата алогизмами, нелепостями, что типическую нелепость писатель мог найти буквально на дороге.

Безусловно, образам дореалистической, а в XIX-XX вв. и модернистской литературы больше грозит опасность утратить типичность. Но «универсализм» имеет и большое преимущество - непосредственное проявление в характере героя важнейших общечеловеческих свойств, которое порой приводит к созданию так называемых вечных образов. В литературе XIX-XX вв., чье огромное достижение состоит в ее социально-исторической конкретности, индивидуум, взятый сам по себе, вне проблематики целого произведения, воплощает общечеловеческое лишь в той мере, в какой оно присуще определенному социальному слою в определенный исторический период. Поэтому новейшая литература не порождает столь глобальных типов, способных отрываться от «своего» произведения и существовать независимо от него, таких, как Фауст, Гамлет. Дон Кихот, Дон Жуан, барон Мюнхгаузен. Точнее, они появляются, но в ином масштабе, в совершенно иных функциях - в произведениях неисторической, «универсалистской», по своим основам детской литературы (Буратино, Чиполлино, Незнайка...). Большая литература в этом плане ушла далеко от своего детства и отрочества, но всякий прогресс, как известно, сопровождается и потерями.

Средства создания типического образа тоже различны. Есть немало писательских утверждений, в том числе Гоголя, Толстого, Флобера, Горького, что для этого необходимо наблюдать в жизни многих людей, в чем-то сходных между собой. По мнению Гончарова, типичным вообще может быть лишь нечто массовое, а то, что в действительности еще только зарождается, нетипично. Иначе полагал Тургенев, учитывающий перспективу развития жизненных явлений. Он всегда точно схватывал едва появляющиеся, но жизнеспособные ростки нового. Тургенев, Достоевский. Лесков часто создавали типические образы, отталкиваясь от одного конкретного прототипа. В их героях много индивидуально-неповторимого, что не раздавало повод сторонникам типического как массового упрекать этих писателей в нетипичности героев, в отступлении от реализма. Но вот Чернышевский считал наиболее плодотворной типизацию через глубокое проникновение в сущность единичного яркого характера. А его предшественник Белинский признавал обе возможности.

Безусловно, оба способа имеют право на существование. Однако второй из них все-таки в некоторой степени основывается на первом. Недаром спорят о прототипах Базарова. Это и врач Дмитриев, как свидетельствовал сам писатель, но также и Добролюбов, и вообще известные Тургеневу революционные демократы. Нельзя даже подобрать яркий тип в жизни, не имея «точки отсчета», исходного представления о типическом как распространенном или распространяющемся. Писатель - человековед в том смысле, что, познавая человека, он узнает и уже во многом заранее знает людей, общество. Ведь в этом и сущность художественной типизации, воссоздания общего в индивидуальном.

Литература социалистического реализма начиналась как раз с «предвосхищенных» типов. Нетипичным счел В.Боровский образ Ниловны, отразивший тогда еще редкое явление. Горький же видел перспективу. «Мало вас все-таки!» - говорит во «Врагах» вахмистр Квач Синцову. «Будет много... подождите!» - отвечает тот. Но еще многие герои советской литературы 1920-30-х гг. были героями отнюдь не массовидными. Таков Корчагин: если бы все или большинство в его время были Корчагиными, не была бы такой героической и драматической его личная судьба. В современной же литературе «обыкновенные» люди пользуются большим вниманием, даже когда речь идет о войне: герои современной военной прозы уже не косят врагов, как траву. Возникают произведения о таких людях, которые не могли непосредственно участвовать в преобразовании социальной действительности и совершенно не интересовали писателей прежде, например, о деревенских старухах (В.Астафьев. В.Белов, В.Распутин). Вспомним слова А.Н.Толстого о нежелании заканчивать "Петра Первого" концом царствования Петра: "Не хочется, чтобы люди в нем состарились. Что я с ними буду, со старыми, делать?" А ведь Петр умер в 53 года...

Типизация - понятие более широкое, чем тип, типический характер. Типичными бывают и характеры, и обстоятельства, и отношения, связи между характерами и обстоятельствами. Иногда утверждают, что типизация охватывает также сюжет, художественную речь, жанр и т.д. Если типические характеры, а подчас и типические обстоятельства были свойственны "универсалистской" литературе, то типическую связь между ними - социальный детерминизм - воссоздает только реалистическое искусство.

Эффективная подготовка к ЕГЭ (все предметы) - начать подготовку

Обновлено: 2015-10-23

Внимание!
Если Вы заметили ошибку или опечатку, выделите текст и нажмите Ctrl+Enter .
Тем самым окажете неоценимую пользу проекту и другим читателям.

Спасибо за внимание.

Тема 19. Проблема литературного героя. Персонаж, характер, тип

I. Cловари

Герой и персонаж (сюжетная функция) 1) Sierotwiński S. Słownik terminów literackich. “Герой. Один из центральных персонажей в литературном произведении, активный в происшествиях, основных для развития действия, сосредоточивающий на себе внимание. Герой главный . Литературный персонаж, наиболее вовлеченный в действие, чья судьба - в центре фабулы”(S. 47). “Персонаж литературный. Носитель конструктивной роли в произведении, автономный и олицетворенный в представлении воображения (это может быть личность, но также животное, растение, ландшафт, утварь, фантастическое существо, понятие), вовлеченный в действие (герой) или только эпизодически указанный (напр., личность, важная для характеристики cреды). С учетом роли литературных персонажей в целостности произведения можно поделить их на главных (первого плана), побочных (второго плана) и эпизодических, а с точки зрения их участия в развитии фабулы - на поступающих (активных) и пассивных” (S. 200). 2) Wilpert G. von. Персонаж (лат. figura - образ) <...> 4. всякая выступающая в поэзии, особ. в эпике и драме, фиктивная личность, называемая также характером; однако следует предпочесть область «литературных П.» в отличие от естественных личностей и от часто только контурно очерченных характеров” (S. 298). “Герой , первонач. воплощение героич. деяний и добродетелей, которое благодаря образцовому поведению вызывает восхищение, так в героической поэзии, эпосе, песне и саге, многократно проистекавших из античного культа героев и предков. У него предполагается в силу условия звания ändeklausel> высокое соц. происхождение. С обуржуазиванием лит. в 18 ст. представитель социального и характерного превращается в жанровую роль, поэтому сегодня вообще область для главных персонажей и ролей драмы или эпической поэзии - центр действия без оглядки на социальное происхождение, пол или особ. свойства; следовательно, также для негероического, пассивного, проблематич., негативного Г. или - антигероя , который в современной лит. (за исключением тривиальной лит. и социалист. реализма) в качестве страдающего или жертвы сменил сияющего Г. раннего времени. - положительный Г ., - протагонист, - отрицательный Г., - Антигерой “ (S. 365- 366). 3) Dictionary of World Literary Terms / By J. Shipley. “Герой . Центральная фигура или протагонист в литературном произведении; персонаж, которому симпатизирует читатель или слушатели” (p. 144). 4) The Longman Dictionary of Poetic Terms / By J. Myers, M. Simms. “Герой (от греческого «защитник») - изначально мужчина - или женщина, героиня - чьи сверхъестественные способности и характер поднимают его - или ее - на уровень бога, полубога или короля-воина. Наиболее распространенное современное понимание термина также предполагает высокий моральный характер человека, чья смелость, подвиги и благородство целей заставляют исключительно им или ею восхищаться. Термин также часто неверно используется как синоним главного персонажа в литературе” (p. 133). “Протагонист (от греческого «первый ведущий») в греческой классической драме - актер, который играет первую роль. Термин стал обозначать главного или центрального персонажа в литературном произведении, но того, который может и не быть героем. Протагонист противоборствует с тем, с кем он в конфликте, с антагонистом ” (p. 247). “Второстепенный герой (deuteragonist) (от греческого «второстепенный персонаж») - персонаж второстепенной важности по отношению к главному герою (протагонисту) в классической греческой драме. Нередко второстепенный герой является антагонистом ” (p. 78). 5) Cuddon J.A. The Pinguin Dictionary of Literary Terms and Literary Theory. “Антигерой. «Не-герой», или антитеза старомодному герою, который был способен на героические поступки, был лихим, сильным, храбрым и находчивым. Немного сомнительно, существовал ли когда-нибудь подобный герой в любом количестве в беллетристике, за исключением некоторых романов массовой (дешевой) литературы и романтической новеллы. Тем не менее, существует много литературных героев, проявляющих благородные качества и признаки добродетели. Антигерой - это человек, который наделен склонностью к неудачам. Антигерой некомпетентен, неудачлив, бестактен, неуклюж, глуп и смешон” (p. 46). “Герой и героиня. Главный мужской и женский персонажи в литературном произведении. В критике эти термины не имеют коннотаций добродетельности или чести. Отрицательные персонажи тоже могут быть центральными” (p. 406). 6) Чернышев А. Персонаж // Словарь литературоведческих терминов. С. 267. “П . (франц. personnage, от лат. persona - личность, лицо) - действующее лицо драмы, романа, повести и других художественных произведений. Термин «П.» чаще употребляется применительно к второстепенным действующим лицам”. 7) КЛЭ. а) Барышников Е.П. Литературный герой. Т. 4. Стлб. 315-318. “Л. г. - образ человека в лит-ре. Однозначно с Л. г. нередко употребляются понятия «действующее лицо» и «персонаж». Иногда их отграничивают: Л. г. называют действующих лиц (персонажей), нарисованных более многогранно и более весомых для идеи произведения. Иногда понятие «Л. г.» относят лишь к действующим лицам, близким к авторскому идеалу человека (т. н. «положительный герой») или воплощающих героич. начало (см. Героическое в литературе). Следует однако отметить, что в лит. критике эти понятия, наряду с понятиями характер, тип и образ, взаимозаменяемы”. “С т. зр. образной структуры Л. г. объединяет характер как внутреннее содержание персонажа и его поведение, поступки (как нечто внешнее). Характер позволяет рассматривать действия изображаемой личности в качестве закономерных, восходящих к какой-то жизненной причине; он есть содержание и закон (мотивировка ) поведения Л. г.” “Детективный, авантюрный роман <...> - крайний случай, когда Л. г. становится действующим лицом по преимуществу, ненаполненной оболочкой, к-рая сливается с сюжетом, превращаясь в его функцию”. б) Магазанник Э.Б. Персонаж // Т. 5. Стлб. 697-698. “П . (франц. personage от лат. persona - лицо, личность) - в обычном значении то же, что литературный герой . В лит-ведении термин «П.» употребляется в более узком, но не всегда одинаковом смысле. <...> Чаще всего под П. понимается действующее лицо. Но и здесь различаются два толкования: 1) лицо, представленное и характеризующееся в действии, а не в описаниях; тогда понятию П. более всего соответствуют герои драматургии, образы-роли. <...> 2) Любое действующее лицо, субъект действия вообще <...> В такой интерпретации действующее лицо противополагается лишь «чистому» субъекту переживания, выступающему в лирике <...> потому-то термин «П.» <...> неприменим к т. н. «лирическому герою»: нельзя сказать «лирический персонаж». Под П. подчас понимается лишь второстепенное лицо <...> В этом осмыслении термин «П.» соотносится с суженным значением термина «герой» - центр. лицом или одним из центр. лиц произведения. На этой почве сложилось и выражение «эпизодический П.» (а не «эпизодич. герой»!)”. 8) ЛЭC. а) Масловский В.И. Литературный герой. С. 195. “Л. г., худож. образ, одно из обозначений целостного существования человекав иск-ве слова. Термин «Л. Г.» имеет двоякий смысл. 1) Он подчеркивает господств. положение действующего лица в произведении (как главного героя в сравнении с персонажем ), указывая, что данное лицо несет осн. проблемно-тематич. нагрузку. <...> В нек-рых случаях понятие «Л. г.» употребляется для обозначения всякого действующего лица произведения. 2) Под термином «Л. г.» понимается целостный образ человека - в совокупности его облика, образа мыслей, поведения и душевного мира; близкий по смыслу термин «характер» (см. Характер ), если брать его в узком, а не в расширит. значении, обозначает внутр. психол. разрез личности, ее природные свойства, натуру”. б) [Б.а. ] Персонаж. С. 276. “П . <...> обычно - то же, что и литературный герой . В лит-ведении термин «П.» употребляется в более узком, но не всегда одинаковом смысле, к-рый нередко выявляется лишь в контексте”. 9) Ильин И.П. Персонаж // Современное зарубежное литературоведение: Энциклопедический словарь. С. 98-99. “П. - фр. personnage, англ. character, нем. person, figur - по представлениям нарратологии , сложный, многосоставный феномен, находящийся на пересечении различных аспектов того коммуникативного целого, каким является худож. произведение. Как правило, П. обладает двумя функциями: действия и рассказывания. Таким образом, он выполняет либо роль актера , либо рассказчика-нарратора ”. Характер и тип (“содержание” персонажа) 1) Sierotwiński S. Słownik terminów literackich. Wroclaw, 1966. “Характер . 1. Литературный персонаж, сильно индивидуализированный, в противоположность типу <...>” (S. 51). “Тип . Литературный персонаж, представленный в значительном обобщении, в наиболее выдающихся чертах” (S. 290). 2) Wilpert G. von. Sachwörterbuch der Literatur. “Характер (греч. - отпечаток), в литературоведении вообще всякий персонаж , выступающий в драмат. или повествовательном произведении, копирующий действительность или вымышленный, но выделяющийся благодаря индивидуальной характеристике своим личным своеобразием на фоне голого, нечетко обрисованного типа ” (S. 143). 3) Dictionary of World Literary Terms / By J. Shipley. “Тип . Человек (в романе или драме), не представляющий собой законченный единичный образ, но демонстрирующий характерные черты определенного класса людей” (p. 346). 4) The Longman Dictionary of Poetic Terms / By J. Myers, M. Simms. “Характер (от греческого «делать отличным») - личность в литературном произведении, чьими отличительными особенностями являются легко распознаваемые (хотя иногда и довольно сложные) моральные, интеллектуальные и этические качества” (p. 44). 5) Благой Д. Тип // Словарь литературных терминов: B 2 т. T. 2. Стлб. 951-958. “...в широком значении этого слова, все образы и лица любого художественного произведения неизбежно носят типический характер, являются литературными типами”. “...под понятие литературного типа в собственном его значении подойдут далеко не все персонажи поэтических произведений, а лишь образы героев и лиц с осуществленной художественностью, т. е. обладающие огромной обобщающей силой...” “..кроме типических образов мы находим в литературных произведениях образы-символы и образы-портреты”. “В то время как образы-портреты несут на себе избыток индивидуальных черт в ущерб их типическому значению, в символических образах широта этого последнего до конца растворяет в себе их индивидуальные формы”. 6) Словарь литературоведческих терминов. а) Абрамович Г. Тип литературный. С. 413-414. “Т. л. (от греч. typos - образ, отпечаток, образец) - художественный образ определенного индивидуума, в к-ром воплощены черты, характерные для той или иной группы, класса, народа, человечества. Обе стороны, составляющие органическое единство, - живая индивидуальность и общезначимость литературного Т., - одинаково важны...” б) Владимирова Н. Характер литературный. С. 443-444. “Х. л. (от греч. charakter - черта, особенность) - изображение человека в словесном иск-ве, определяющее своеобразие содержания и формы художественного произведения”. “Особый вид Х. л. представляет образ повествователя (см.)”. 7) КЛЭ. а) Барышников Е.П. Тип // Т. 7. Стлб. 507-508. “Т . (от греч. tupoV - образец, отпечаток) - образ человеческой индивидуальности, наиболее возможной, типичной для определенного общества”. “Категория Т. оформилась в римском «эпосе частной жизни» именно как ответ на потребность худож. познания и классификации разновидностей простого человека и его отношений к жизни”. “...классовые, профессиональные, местные обстоятельства словно бы «завершали» личность лит. персонажа <...> и этой своей «завершенностью» ставили под сомнение его жизненность, т. е. способность к неограниченному росту и совершенствованию”. б) Тюпа В.И. Характер литературный // Т. 8. Стлб. 215-219. “Х . л. - образ человека, очерченный с известной полнотой и индивидуальной определенностью, через к-рый раскрываются как обусловленный данной общественно-историч. ситуацией тип поведения (поступков, мыслей, переживаний, речевой деятельности), так и присущая автору нравственно-эстетич. концепция человеч. существования. Лит. Х. являет собой худож. целостность, органическое единство общего, повторяющегося и индивидуального, неповторимого; объективного (нек- раясоциально- психологич. реальностьчеловеч. жизни, послужившая прообразом для лит. Х.) и субъективного (осмысление и оценка прообраза автором). В результате лит. Х. предстает «новой реальностью», художественно «сотворенной» личностью, к-рая, отображая реальный человеч. тип, идеологически проясняет его”. 8) [Б.а. ]. Тип // Лэс. С. 440: “Т . <...> в лит-ре и иск-ве - обобщенный образ человеческой индивидуальности, наиболее возможной, характерной для определенной обществ. среды”.

II. Учебники, учебные пособия

1) Farino J. Введение в литературоведение. Ч. 1. (4. Литературные персонажи. 4.0. Общая характеристика). “...под понятием «персонаж» мы будем подразумевать любое лицо (с антропоморфными существами включительно), которое получает в произведении статус объекта описания (в литературном тексте), изображения (в живописи), демонстрации (в драме, спектакле, фильме)”. “Не все встречающиеся в тексте произведения антропоморфные существа или лица присутствуют в нем одинаковым образом. Одни из них имеют там статус объектов мира данного произведения. Это, так сказать, «персонажи-объекты». Другие из них даются только как изображения, но сами в мире произведения не появляются. Это «персонажи-изображения». А иные всего лишь упоминаются, но не выводятся в тексте ни как присутствующие объекты, ни даже как изображения. Это «отсутствующие персонажи». Их надлежало бы отличить от упоминаний лиц, которые по конвенции данного мира вовсе не могут в нем появиться. «Отсутствующие» же конвенцией не исключаются, а наоборот, допускаются. Поэтому их отсутствие заметно и этим самым - значимо ” (с. 103).

III. Специальные исследования

Характер и тип 1) Гегель Г.В.Ф. Эстетика: В 4 т. Т. I. “Мы исходили из всеобщих субстанциальных сил действия. Для своего активного осуществления они нуждаются в человеческой индивидуальности , в которой они выступают как движущий пафос . Всеобщее содержание этих сил должно сомкнуться в себе и предстать в отдельных индивидах как целостность и единичность . Такой целостностью является человек в своей конкретной духовности и субъективности, цельная человеческая индивидуальность как характер. Боги становятся человеческим пафосом, а пафос в конкретной деятельности и есть человеческий характер” (с. 244). “Только такая многосторонность придает характеру живой интерес. Вместе с тем эта полнота должна выступать слитой в единый субъект, а не быть разбросанностью, поверхностностью и просто многообразной возбудимостью <...> Для изображения такого цельного характера больше всего подходит эпическая поэзия, меньше драматическая и лирическая” (с. 246-247). “Такая многосторонность в пределах единой господствующей определенности может показаться непоследовательностью, если смотреть на нее глазами рассудка <...> Но для того, кто постигает разумность целостного внутри себя и потому живого характера, эта непоследовательность как раз и составляет последовательность и согласованность. Ибо человек отличается тем, что он не только носит в себе противоречие многообразия, но и переносит это противоречие и остается в нем равным и верным самому себе” (с. 248-249). “Если человек не имеет в себе такого единого центра, то различные стороны его многообразной внутренней жизни распадаются и предстают лишенными всякого смысла. <...> С этой стороны твердость и решительность являются важным моментом идеального изображения характера” (с. 249). 2) Бахтин М.М. Автор и герой в эстетической деятельности // Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. “Характером мы называем такую форму взаимодействия героя и автора, которая осуществляет задание создать целое героя как определенной личности <...> герой с самого начала дан как целое <...> все воспринимается как момент характеристики героя, несет характерологическую функцию, все сводится и служит ответу на вопрос: кто он” (с. 151).“Построение характера может пойти в двух основных направлениях. Первое мы назовем классическим построением характера, второе - романтическим. Для первого типа построения характера основой является художественная ценность судьбы ...“ (с. 152). “В отличие от классического романтический характер самочинен и ценностно инициативен <...> Предполагающая род и традицию ценность судьбы для художественного завершения здесь непригодна <..> Здесь индивидуальность героя раскрывается не как судьба, а как идея или, точнее, как воплощение идеи” (с. 156-157). “Если характер устанавливается по отношению к последним ценностям мировоззрения <...> выражает познавательно-этическую установку человека в мире <...>, то тип далек от границ мира и выражает установку человека по отношению к уже конкретизованным и ограниченным эпохой и средой ценностям, к благам , т. е. к смыслу, уже ставшему бытием (в поступке характера смысл еще впервые становится бытием). Характер в прошлом, тип в настоящем; окружение характера несколько символизованно, предметный мир вокруг типа инвентарен. Тип - пассивная позиция коллективной личности” (c. 159). “Тип не только резко сплетен с окружающим его миром (предметным окружением), но изображается как обусловленный им во всех своих моментах, тип - необходимый момент некоторого окружения (не целое, а только часть целого). <...> Тип предполагает превосходство автора над героем и полную ценностную непричастность его миру героя; отсюда автор бывает совершенно критичен. Самостоятельность героя в типе значительно понижена...” (с. 160). 3) Михайлов А.В. Из истории характера // Человек и культура: Индивидуальность в истории культуры. “...charactër постепенно обнаруживает свою направленность «вовнутрь» и, коль скоро это слово приходит в сопряженность с «внутренним» человеком, строит это внутреннее извне - с внешнего и поверхностного. Напротив, новоевропейский характер строится изнутри наружу: «характером» именуется заложенная в натуре человека основа или основание, ядро, как бы порождающая схема всех человеческих проявлений, и расхождения могут касаться лишь того, есть ли «характер» самое глубокое в человеке, или же в его внутреннем есть еще более глубокое начало” (с. 54). Герой и эстетическая оценка 1) Фрай Н. Анатомия критики. Очерк первый / Пер. А.С. Козлова и В.Т. Олейника // Зарубежная эстетика и теория литературы ХIХ-ХХ вв.: Трактаты, статьи, эссе / Сост., общ. ред. Г.К. Косикова. “Сюжет литературного произведения - это всегда рассказ о том, как некто совершает нечто. «Некто», если это человек, является героем, а «нечто», что ему удается или не удается совершить, определяется тем, что он может или мог бы сделать, в зависимости от замысла автора и вытекающих отсюда ожиданий аудитории. <...> 1. Если герой превосходит людей и их окружение по качеству , то он - божество и рассказ о нем представляет собой миф в обычном смысле слова, т. е. повествование о боге <...> 2. Если герой превосходит людей и свое окружение по степени , то это - типичный герой сказания. Поступки его чудесны, однако сам он изображается человеком. Герой этих сказаний переносится в мир, где действие обычных законов природы отчасти приостановлено <...> Здесь мы отходим от мифа в собственном смысле слова и вступаем в область легенды, сказки, Märchen и их литературных производных. 3. Если герой превосходит других людей по степени, но зависим от условий земного существования, то это - вождь. Он наделен властью, страстностью и силой выражения, однако его поступки все же подлежат критике общества и подчиняются законам природы. Это герой высокого миметического модуса , прежде всего - герой эпоса и трагедии <...> 4. Если герой не превосходит ни других людей, ни собственное окружение, то он является одним из нас: мы относимся к нему, как к обычному человеку, и требуем от поэта соблюдать те законы правдоподобия, которые отвечают нашему собственному опыту. И это - герой низкого миметического модуса , прежде всего - комедии и реалистической литературы. <...> На этом уровне автору нередко трудно бывает сохранить понятие «герой», употребляющееся в указанных выше модусах в своем строгом значении. <...> 5. Если герой ниже нас по силе и уму, так что у нас возникает чувство, что мы свысока наблюдаем зрелище его несвободы, поражений и абсурдности существования, то тогда герой принадлежит ироническому модусу. Это верно и в том случае, когда читатель понимает, что он сам находится или мог бы находиться в таком же положении, о котором, однако, он способен судить с более независимой точки зрения” (с. 232-233). 2) Тюпа В.И. Модусы художественности (конспект цикла лекций) // Дискурс. Новосибирск. 1998. № 5/6. С. 163-173. “Способ такого развертывания (художественной целостности. - Н. Т. ) - например, героизация, сатиризация, драматизация - и выступает модусом художественности, эстетическим аналогом экзистенциального модуса личностного существования (способа присутствия «я» в мире)” (c. 163). “Героическое <...> представляет собой некий эстетический принцип смыслопорождения, состоящий в совмещении внутренней данности бытия («я») и его внешней заданности (ролевая граница, сопрягающая и размежевывающая личность с миропорядком). В основе своей героический персонаж «не отделен от своей судьбы, они едины, судьба выражает внеличную сторону индивида, и его поступки только раскрывают содержание судьбы» (А.Я. Гуревич)” (с. 164). “Сатира является эстетическим освоением неполноты личностного присутствия «я» в миропорядке, т. е. такого несовпадения личности со своей ролью, при котором внутренняя данность индивидуальной жизни оказывается ýже внешней заданности и неспособна заполнить собою ту или иную ролевую границу” (с. 165). “Трагизм - диаметрально противоположная сатире трансформация героической художественности <...> Трагическая ситуация есть ситуация избыточной «свободы “я” внутри себя» (гегелевское определение личности) относительно своей роли в миропорядке (судьбы): излишне «широк человек» <...> Трагическая вина, контрастирующая с сатирической виной самозванства, состоит не в самом деянии, субъективно оправданном, а в его личностности, в неутолимой жажде остаться самим собой” (с. 167). “Рассмотренные модусы художественности <...> едины в своей патетичности серьезного отношения к миропорядку. Принципиально иной эстетической природы непатетический комизм , чьепроникновение в высокую литературу (с эпохи сентиментализма) принесло «новый модус взаимоотношений человека с человеком» (Бахтин), сформировавшийся на почве карнавального смеха”. “Смеховое мироотношение несет человеку субъективную свободу от уз объективности <...> и, выводя живую индивидуальность за пределы миропорядка, устанавливает «вольный фамильярный контакт между всеми людьми» (Бахтин) <...>”. “Комический разрыв между внутренней и внешней сторонами я-в-мире, между лицом и маской <...> может вести к обнаружению подлинной индивидуальности <...> В таких случаях обычно говорят о юморе , делающем чудачество (личностную уникальность самопроявлений) смыслопорождающей моделью присутствия «я» в мире. <...> Однако комические эффекты могут обнаруживать и отсутствие лица под маской, где могут оказаться «органчик», «фаршированные мозги» <...> Такого рода комизм уместно именовать сарказмом <...> Здесь маскарадность жизни оказывается ложью не мнимой роли в миропорядке, а мнимой личностности” (с. 168-169). Герой и текст 1) Гинзбург Л. О литературном герое. (Гл. третья. Структура литературного героя). “Литературный персонаж - это, в сущности, серия последовательных появлений одного лица в пределах данного текста. На протяжении одного текста герой может обнаруживаться в самых разных формах <...> Механизм постепенного наращивания этих проявлений особенно очевиден в больших романах, с большим числом действующих лиц. Персонаж исчезает, уступает место другим, чтобы через несколько страниц опять появиться и прибавить еще одно звено к наращиваемому единству. Повторяющиеся, более или менее устойчивые признаки образуют свойства персонажа. Он предстает как однокачественный или многокачественный, с качествами однонаправленными или разнонаправленными” (с. 89). “Поведение героя и его характерологические признаки взаимосвязаны. Поведение - разворот присущих ему свойств, а свойства - стереотипы процессов поведения. Притом поведение персонажа - это не только поступки, действия, но и любое участие в сюжетном движении, вовлеченность в совершающиеся события и даже любая смена душевных состояний. О свойствах персонажа сообщает автор или рассказчик, они возникают из его самохарактеристики или из суждений других действующих лиц. Вместе с тем читателю самому предоставляется определять эти свойства - акт, подобный житейской стереотипизации поведения наших знакомых, ежеминутно нами осуществляемый. Акт, подобный и одновременно иной, потому что литературный герой задан нам чужой творческой волей - как задача с предсказанным решением” (с. 89-90). “Единство литературного героя - не сумма, а система, со своими организующими ее доминантами. <...> Нельзя, например, понять и воспринять в его структурном единстве поведение героев Золя без механизма биологической преемственности или героев Достоевского без предпосылки необходимости личного решения нравственно-философского вопроса жизни” (с. 90). 2) Барт Р. S/Z / Пер. Г.К. Косикова и В.П. Мурат. “В момент, когда тождественные семы, несколько раз кряду пронизав Имя собственное, в конце концов закрепляются за ним, - в этот момент на свет рождается персонаж. Персонаж, таким образом, есть не что иное, как продукт комбинаторики; при этом возникающая комбинация отличается как относительной устойчивостью (ибо она образована повторяющимися семами), так и относительной сложностью (ибо эти семы отчасти согласуются, а отчасти и противоречат друг другу). Эта сложность как раз и приводит к возникновению «личности» персонажа, имеющей ту же комбинаторную природу, что и вкус какого-нибудь блюда или букет вина. Имя собственное - это своего рода поле, в котором происходит намагничивание сем; виртуально такое имя соотнесено с определенным телом, тем самым вовлекая данную конфигурацию сем в эволюционное (биографическое) движение времени” (с. 82). “Если мы исходим из реалистического взгляда на персонаж , полагая, что Сарразин (герой новеллы Бальзака. - Н.Т. ) живет вне бумажного листа, то нам следует заняться поисками мотивов этой приостановки (воодушевление героя, бессознательное неприятие истины и т. п.). Если же мы исходим из реалистического взгляда на дискурс , рассматривая сюжет в качестве механизма, пружина которого должна полностью развернуться, то нам следует признать, что железный закон повествования, предполагающий его безостановочное развертывание, требует, чтобы слово «кастрат» не было произнесено. Хотя оба эти взгляда основываются на различных и в принципе независимых (даже противоположных) законах о правдоподобии, они все же подкрепляют друг друга; в результате возникает общая фраза, в которой неожиданно соединяются фрагменты двух различных языков: Сарразин опьянен, потому что движение дискурса не должно прерваться, а дискурс, в свою очередь, получает возможность дальнейшего развертывания потому, что опьяненный Сарразин ничего не слышит, а только говорит сам. Две цепочки закономерностей оказываются «неразрешимы». Добротное повествовательное письмо как раз и представляет такую воплощенную неразрешимость” (с. 198-199).

ВОПРОСЫ

1. Рассмотрите и сравните различные определения понятий “персонаж” и “герой” в справочной и учебной литературе. По каким критериям обычно отличают героя от других действующих лиц (персонажей) произведения? Почему “характер” и “тип” обычно противопоставляют друг другу? 2. Сравните определения понятия “характер” в справочной литературе и в “Лекциях по эстетике” Гегеля. Укажите сходства и различия. 3. Чем отличается трактовка характера у Бахтина от гегелевской? К какой из них ближе то определение понятия, которое дает А.В. Михайлов? 4. Чем отличается истолкование типа Бахтиным от того, которое мы находим в справочной литературе? 5. Сопоставьте решения проблемы классификации эстетических “модусов” героя у Н. Фрая и В.И. Тюпы. 6. Сравните суждения о природе литературного персонажа, высказанные Л.Я. Гинзбург и Роланом Бартом. Укажите сходства и различия.