Л. Манчестер

(Аризона, США)

Судьба поповича: врач и писатель Сергей Елпатьевский

и его воспоминания об отце

Сергей Яковлевич Елпатьевский родился в селе Новоселка-Кудрино Александровского уезда Владимирской губернии в 1854 году. В 1868 году окончил Переславскос духовное училище и был принят во Владимирскую духовную семинарию. В 1872 году он поступил в Петербургский университет, затем перевелся на медицинский факультет Московского университета, который окончил в 1878 году. В студенческие годы Сергей Елпатьевский был впервые арестован за революционную деятельность. В последующие десятилетия работал земским врачом в ряде губерний. В 1890-е гг. Елпатьевский начал публиковать небольшие рассказы, а в 1906 году стал редактором журнала «Русское богатство». В число его друзей входили, М. Горький. В 1906 году С. Елпатьевский стал одним из основателей и лидеров Народно-социалистической (трудовой) партии. После октябрьской переворота 1917г. жил в Москве и в гг. работал в амбулатории Кремлевской больницы. Его единственная дочь вышла замуж за барона и эмигрировала, поселившись, в конце концов, в США. Сергеем Елпатьевским написано несколько томов воспоминаний, некоторые еще не опубликованы и хранятся в рукописном отделе Российской государственной библиотеки в Москве. В основу данной работы положены воспоминания С. Елпатьевского о своем отце – сельском священнике. Открывая неизвестные страницы жизни Елпатьевского, автор заостряет внимание на двух важных вопросах: 1) прогрессивные изменения, происходившие среди духовенства в пореформенной России и 2) типичное отношение поповичей, оставивших духовное сословие, к своим корням. В мемуарах о детстве Елпатьевский уделяет основное внимание воспоминаниям о своем отце – священнике Якове Иоанновиче Елпатьевском. Он рисует отца как незаурядную личность, стремившуюся к возвышению духовенства. Документы Владимирской духовной консистории позволяют судить об отце Якове как о действительно неординарном священнике.

Яков Елпатьевский родился в 1824 году в семье священника с. Новоселка-Кудрино о. Иоанна и его жены Анны Степановны. В 1846 году он окончил Владимирскую духовную семинарию и с 1847 г. назначен священником в родное село. В 1855 году вступил в должность благочинного, которую исполнял в течение 22 лет. В 1877 году в награду «за его долговременную полезную службу был переведен в один из лучших приходов Владимирской губернии – церковь Рождества Пресвятой Богородицы в с. Орехово Покровского уезда в которой прослужил до конца своей жизни. Отец Яков был членом Императорского географического общества. Он заботился об образовании сельского населения, в 1871 году в с. Новоселка-Кудрино, не без его участия, была открыта образцовая школа для крестьянских детей, где отец Яков в течение шести лет преподавал Закон Божий. С 1868 по 1873 гг. о. Яков исполнял должность уполномоченного по Переелавскому училищному округу, с 1879 по 1890 гг. – должность катехизатора. В 1883 году он был возведен в сан протоиерея.1

Сергей Елпатьевский пишет, что несмотря на то, что его отец происходил из священнической семьи, в юности он хотел избрать мирскую профессию. Однако, после того как два его старших брата приняли монашество, Яков повиновался своей матери, которая желала, чтобы он стал священником и унаследовал место отца. Примирившись со своей участью, Яков порвал все нити, связывающие его со светской жизнью, даже продал свою любимую флейту. Он стремился превзойти уже сложившиеся аскетические идеалы и требования умеренности, полностью отказавшись от употребления алкоголя. После того как его семья приобрела керосиновую лампу, Яков Елпатьсвский проводил каждый вечер за чтением теологической литературы. Он редко читал светские книги, и если случалось - это были исторические или романтические произведения, изобилующие описаниями красот природы, возвышающими дух.

С. Елпатьевский изображает своего отца как глубоко религиозного и благородного человека, который был против того, чтобы государство использовало духовенство в роли подручных. Отец Яков не уважал Победоносцева и отца Иоанна Кронштадтского за вовлечение церкви в политику. Он противился требованиям государства, обязавших священников доносить о революционных высказываниях, сделанных прихожанами на исповеди. Он считал, что закон Бога несомненно выше закона государства, и святость исповеди не должна нарушаться. С другой стороны, он опасался подобного инцидента, так как, будучи связан обетом послушания при рукоположении в духовный сан, должен был бы сообщить властям имя исповедника, если даже полагал, что не вправе осуждать других или принимать чью-либо сторону.

С. Елпатьевский обращает внимание на то, что в преклонном возрасте его отец снова проявил интерес к светской жизни. Он стал читать газеты, внимательно следил за политической жизнью и даже изъявил желание побывать в театре. Сергей дал отцу свое пальто, чтобы тот мог надеть его поверх рясы, оставаясь неузнанным, но в последний момент отец Яков, вспомнив о священническом послушании, идти отказался.2

Несмотря на то, что С. Елпатьевский описывает своего отца как примерного священника, он представляет обоих родителей способными подвергать сомнению сложившиеся общественные устои «старого порядка», которые не отвечали их нравственному семейному укладу. Родители С. Елпатьевского были одной из редких пар в среде духовенства, вступившей в брак по любви. Их женитьба была под угрозой, поскольку отца Иоанна не устраивало приданое будущей невестки. Положение спасла сама невеста Анна Осиповна, которая была так влюблена в жениха, что уговорила свою мать вмешаться. После свадьбы Анна Осиповна часто конфликтовала со своей свекровью Анной Степановной, верной сторонницей «старых порядков». Например, Анна Степановна была против того, чтобы ее невестка целовала своих малышей, поскольку такое проявление нежности к детям противоречило «старому устою», который диктовал, что детей можно целовать только в такой большой праздник как Пасха. Напряженность отношений возросла до предела, когда свекровь стала настаивать на том, чтобы невестка не вскармливала своих младенцев во время Великого поста. После смерти двух детей Анна Осиповна взбунтовалась против свекрови: Ее последующие дети выжили. Отец Яков и Анна Осиповна вырастили шестерых детей – одного сына и пятерых дочерей: Сергея, Марию, Екатерину, Евдокию, Елизавету, Веру. Из клировых ведомостей видно, что судьбы дочерей о. Якова состоялись в общественно-прогрессивном направлении. Его старшая дочь Мария выучилась на акушерку и работала в Московской городской больнице. Евдокия и Елизавета получили дипломы Московского университета на звание домашних учительниц. Евдокия также окончила акушерский факультет Московского родовспомогательного института. Профессию акушерки имела и младшая дочь Вера.

Поскольку государство не платило духовенству жалованья, у священников не было другого выхода, как брать с прихожан плату за исполнение церковных обрядов. С. Елпатьевский пишет, что его отец не требовал со своих прихожан высокой платы, хотя ему самому приходилось, не покладая рук трудиться на земле, чтобы прокормить семью.

С. Елпатьевский описывает отношения отца Якова с его прихожанами-крестьянами, многих из которых он знал с детства, как идиллические. Прихожане часто вознаграждали отца Якова за его преданность им щедрыми подарками. Елпатьевский подчеркивает общность культуры духовенства и крестьянства, включая религию, фольклор, язык, пишу, средства к существованию. Вспоминая свое первоначальное сближение с радикалами в университетские годы, он замечает, что в отличие от его благодарных сотоварищей, не испытывал необходимости раскаиваться в чем-либо, поскольку считал себя частью парода: «Я чувствовал себя вровень с крестьянами, не очень далеко ушедши от психологии моих новосельских приятелей, с которыми я играл в киюшки и воровал горох и картошку на чужих огородах. Народ тогда сосредотачивался для меня в селе Новоселке в нашем приходе. Жалеть особенно их не приходилось. Жили вровень с нами, может быть, немножко хуже, а кое-кто и получше...»3 С. Елпатьевский пишет, что в первые годы учебы в семинарии он был уверен, что мог быть полезнее своим крестьянским собратьям, оставшись в родных местах: «Я любил своих новосельских людей, с детства я мнил себя в будущем священником в Новоселке и в период религиозного подъема я часто рисовал себе, как я буду священничествовать и помогать всем в Новоселке».

Тем не менее, в какой-то момент С. Елпатьевский понял, что способен следовать своей совести и непосредственно служить другим, избрав светскую профессию. Он резюмировал свое решение оставить духовенство: «Живо помню, что было в душе моей, когда я поступал в университет. Было два мотива: первое, бесконечно жадное стремле ние к свободе, к независимости и медицинский факультет я выбрал, потому что надо мной не будет никакого начальства, что я могу, если захочу, где угодно жить, даже вот у этих африканских или американских негров и везде буду годен и нужен. Второй, чтобы поддержать темное царство – смутное и неопределенное. Тем не менее, горячее тяга к моему личному участию в рассеивании темного царства» .

В своих мемуарах Сергей Елпатьевский утверждает, что не только он, по и его товарищи из духовного звания были более успешны в своем служении России, чем их сверстники из добропорядочных интеллигентов. Елпатьевский доказывает, что, считая с 1860-х годов, чиновники из поповичей фактически управляли Россией, поскольку имели прекрасное образование, полученное в семинарии, и были более трудолюбивыми, чем их благородные хозяева.

Когда С. Елпатьевский сообщил отцу о своем решении оставить семинарию, тот глубоко вздохнул и, посмотрев на икону, посоветовал сыну следовать зову своего сердца. В пореформенный период дети духовенства получили право свободного выбора занятий. Елпатьевский смог следовать юношеской мечте своего отца, чья свобода выбора была ограничена рамками духовного сословия. Отец служил для Елпатьевского образцом исполнения жизненной роли, как идеальный священник, чью миссию он пытался осуществить в новых условиях.

По мнению, его духовное происхождение дало ему уникальный шанс быть одновременно представителем и народа и интеллигенции. Как и многие другие поповичи, он оставил духовенство, не отвергая его традиций.

_________________________________

1 ГАВО. Ф. 556. Оп. 111. Д. 906. Л. 1-4

2 ОР РГБ. Ф. 356. К. 3. Д. 43. Л. 5 об.

Елпатьевский , Сергей Яковлевич , сын священ. с. Новоселка Кудрино, Александровск. у., Владимирск. губ. Род. 22 окт. 1854. Обучался в 1864--1868 гг. в переяславск. дух. уч-ще и в 1868--1872 гг. в вифанск. дух. семинарии, из четвертого класса которой вышел и, сдав затем соответствующий экзамен, поступил в 1872 в Московский университет на медицинский факультет. В ун-те был близко знаком с С. А. Харизоменовым (См. "Семидесятые годы "), вместе с которым и др. (Адр. Ф. Михайловым, А. Пожидаевым) в 1875 участвовал в организации на Кавказе, около Анапы, земледельческой колонии революционеров-пропагандистов. В 1876 познакомился с В. Н. Фигнер. Был связан с деятелями "Общ-ва друзей" (В. И. Сиротенко и др.); его квартира в 1876--1878 служила местом явок для революционеров. Вместе с П. П. Викторовым, П. П. Кащенко, В. С. Лебедевым и С. В. Мартыновым входил в кружок, стоявший с 1877 в центре московск. студенческ. движения. На его студенческой квартире в Москве в нач. 1877 Адр. Ф. Михайлов (См. "Семидесятые годы ") прочел реферат о К. Марксе (тема: "Экономический материализм, как историко-философская и социологическая теория") для членов кружка и связанных с ним лиц. В конце 1877 привлечен к дознанию при Петерб. ж. у. по делу "Общ-ва друзей". Принимал активн. участие в студенческ. беспорядках, происходивших в Москве 4--8 апр. 1878, и избран (вместе с П. П. Викторовым и В. С. Лебедевым) делегатом от студентов Московск. ун-та. в редакцию газ. "Русские Ведомости" для переговоров о помещении в газете письма от имени студенческ. сходки 8 апр. 1878. Окончил ун-т в 1878 со званием лекаря. По выс. пов. от 29 ноября 1878 дознание по делу "Общ-ва друзей" в отношении Е. прекращено. По окончании ун-та поступил на службу земск. врачом в Скопинск. у. (Рязанск. губ.). Его квартира в имении И. И. Мусина-Пушкина в с. Милославском (Скопинск. у.) служила приютом для нелегальных: зимою 1878--1879 приехал к нему бежавший из Архангельск. ссылки нелегальный И. П. Пьянков, которого он устроил на должность пом. фельдшера; летом 1879 у него укрывалась, работая в качестве бесплатной фельдшерицы, Е. Н. Фигнер. В связи с арестом Е. Н. Фигнер (24 ноября 1879) в дек. 1879 у него произведен обыск. Привлечен к дознанию при Петерб. ж. у. по делу Е. Фигнер, Л. Богословской и др. по обвинению в принадлежности к "террористическ. фракции и русск. соц.-революцион. партии" ("Нар. Воля"). Арестован 17 марта 1880 в с. Милославском и 18 марта заключен в Скопинск. уездн. тюрьму. Дознанием изобличен в содействии членам парт. "Нар. Воля" в их революцион. деятельности. В тюрьме написал повесть "Озимь", которой в 1886 дебютировал (?) в журн. "Северный Вестник". Освобожден из-под стражи 19 авг. 1880. По распоряжению м-ра вн. дел подчинен негласн. надзору с высылкой из Рязанск. губ. и с воспрещением жительства в ряде губерний. Избрал местом жительства Уфимск. губ. Прибыл 4 окт. 1880 в г. Уфу, где тотчас же получил место врача в городск. амбулатории, а спустя некоторое время поступил ординатором в губ. земск. больницу. По выс. пов. от 1 июля 1881 по вменении в наказание предварит. содержания под стражей подчинен гласн. надзору полиции по месту ссылки на 3 года. В том же году переехал на Благовещенский (в Уфимск. у.) чугунолитейн. и медеплавильн. завод Д. Д. Дашкова, на котором получил место заводск. врача. Одновременно, с окт. 1881, состоял врачом благовещенск. учительск. сем-рии. Безрезультатно обыскан в 1883 вследствие подозрения в передаче воспитаннику сем-рии Дм. Матвееву народов. изданий. По представлению уфимск. губ-pa отстранен от должности врача при семинарии. Вскоре в марте (?) 1883, в связи с дознанием по делу о народовольческ. пропаганде среди воспитанников благовещенск. учительск. сем-рии, в которой местными властями ему приписывалась главная роль, отстранен от должности заводск. врача и переведен в Уфу. По поручению Уфимск. губ. земск. управы принял в 1883 участие в организации первого съезда врачей Уфимск. губ., на котором выступал докладчиком от земск. управы. Два его доклада -- об эпидемиях и организации съездов врачей -- не были допущены уфимск. губ-ром к напечатанию в трудах съезда. По отзыву губ-pa от 1883 Е. создал себе в Уфе исключительное положение и пользовался большим успехом как врач, почему губ-р признал необходимым удаление - его из губернии. В февр. 1884 в связи с привлечением его жены Л. И. к дознанию при Харьковск. ж. у. по делу И. Манучарова у него в квартире произведен обыск, при котором обнаружена нелегальная литература. По постановлению Особ. совещания от 11 июня 1884 выслан под гласн. надзор в Вост. Сибирь на 3 года, считая срок с 1 июля 1884. Во втор. пол. июля арестован и заключен в Уфимск. тюрьму до отправки в Вост. Сибирь. Получил разрешение ехать на свой счет. Выехал из Уфы в нач. авг. 1884. В Перми за недостатком средств заключен по его личной просьбе в тюрьму и оттуда отправлен этапом. Прибыл 5 дек. 1884 в Енисейск. Водворен на жительство в с. Верхненашенском (Усть-Тунгусск. вол., Енисейск. окр.), где, как и наездами в Енисейске, занимался медицинск. практикой. В конце 1885 получил разрешение жить в Енисейске и вскоре был губ-ром приглашен на работу по борьбе с эпидемией дифтерита в Енисейск. окр., для каковой цели ему было предоставлено право свободного передвижения по округу. В 1886 ездил в Минусинск. окр. для изучения лечебных свойств озера Шира. По постановлению Особ. совещания от 6 июня 1887 по окончании срока гласн. надзора ему воспрещено жительство в столицах, столичн. губерниях и городах Харькове, Екатеринославе, Ростове н/Д., Киеве, Одессе, Курске, Орле, Туле и Твери. Избрал местом жительства Н. Новгород, куда выехал 1 авг. 1887. В Н.-Новгороде подчинен негласн. надзору; занимался медицинск. практикой и литературной деятельностью. Сблизился с В. Г. Короленко, Н. Ф. Анненским и др. С 1891 -- сотрудник газ. "Русск. Ведомости". В 1892--1893 работал по борьбе с эпидемией холеры в Н.-Новгороде. В 1897 вышла из печати первая его книга "Очерки Сибири" (печаталась предварительно в газ. "Русские Ведомости") о жизни и быте сибирск. ссылки. Выехал 8 янв. 1894 из Н.-Новгорода за границу; прибыл 5 мая 1894 в Париж, остановился у П. П. Кащенко и встречался с эмигрантами Е. Лазаревым, Л. Шишко и др. Вернулся в Н.-Новгород 21 мая 1894. С 1896 -- постоянный сотрудник журн. "Русск. Богатство", а впоследствии -- член редакционной коллегии; беллетрист и публицист; сотрудничал в различных радикальн. изданиях. В 1897 получил разрешение на жительство в Петербурге. В 1897--1899 гг. попеременно жил в Петербурге и Ялте. В конце 1890-х гг. поселился на постоянное жительство в Ялте, где отдался лечению туберкулезных больных и продолжал свою литературн. деятельность. Здесь близко сошелся с А. П. Чеховым и Л. Н. Толстым. Состоял членом Ялтинск. городск. думы и членом различных местных благотворительн. и обществен. организаций; у него же была в Ялте в 1900-х гг. явочная квартира соц.-рев. Неоднократно в 1900-х гг. под негласн. наблюдением жандармских врачей ездил за границу (см. его книги: "Египет", П., 1908 и "За границей", П., 1910). До 1903 данные негл. надзора беспрерывно отмечают его знакомства и связи с поднадзорными и политически неблагонадежными лицами. В марте 1905 председательствовал на X пироговск. съезде врачей в Москве, на котором приняты резолюции с политическ. требованиями. В период перв. русск. революции (1905--1907 гг.) выпустил ряд агитацион. брошюр народническ. направления. В 1906 вступил в "Народно-социалистическ. партию", членом которой оставался до 1917. За изданную им в 1906 его брошюру "Земля и Свобода" привлечен к судебн. ответственности и Петерб. судебн. палатой приговорен к заключению в крепости на год. Для отбывания наказания заключен 18 ноября 1910 в Петропавловск. крепость, откуда 12 мая 1911 выдан для перевода в больницу Петерб. одиночн. тюрьмы. Из-под стражи освобожден 15 авг. 1911. Напечатанная им в январской книге "Рус. Богатства" за 1914 статья его "Жизнь идет" послужила темой для специальной статьи В. И. Ленина "Радикальный буржуа о русских рабочих", в которой последний дал оценку Е., как о народническом публицисте. В период империалистической войны работал в организациях Земского союза по оказанию помощи больным и раненым. После Октябрьск. революции поселился в Москве, где работал в качестве врача при Кремлевск. больнице. До конца жизни не прерывал связей с революц. деятелями; в последние годы состоял членом народов. кружка при Общ-ве политкаторжан. Умер в Москве 9 янв. 1933. Его "Собрание сочинений" издано в СПБ в 1911 (изд. "Обществен. польза"; второй том переиздан в 1919 и 1923 гг.); воспоминания "За 50 лет" вышли в 1929. Сообщения С. Я. Елпатьевского и А. В. Якимовой . -- МЮ 1879, N 7935; 1883, N 11026, 1885, N 10880. -- Доклады 1878, III, 621--649. -- ДП III, 1881, N 911; 1890, N 74, ч. 70; V, 1881, N 309; 1882, N 2125; 1882, N 2475; 1884, N 5040, ч. 3; 1885, N 6365, ч. 2. -- Обзор XXV, 145. -- Список 1900--1907 гг., л. 56. -- Список поднадз. 1884--1887 (Ук.). Медиц. список . -- Дополнительный каталог журнала "Вестн. Европы" за истекшее пятилетие 1891--1895 гг., П., 1895 (Ук.). -- В. Бурцев, За сто лет, II, 121. -- Н. Мартов, Галлерея русских писателей и художников. П., 1901, стр. 77. -- А. В. Мезиер, Русская словесность. П., 1902, ч. II, 106. -- Указатель статей в журнале "Русск. Богатство" за 10 лет. 1893--1902 гг., П., 1903, стр. 9, 24. -- Энциклопедич. словарь Брокгауза, доп. I, 732--733 (ст. С. Венгерова). -- Больш. энциклопедия, тт. IX и XXI. -- С. Венгеров, Источники. -- Указатель журнальной литературы, I, 32; II, 43--44. -- "Русск. Ведомости", сборн., 65--66. -- Библиографические ежегодники, под ред. И. В. Владиславлева, М., 1912--1916 гг. -- Нов. энциклоп. словарь, т. 17, стр. 471 (ст. С. А. Венгерова). -- Словарь Граната, т. 11, приложение "Био-библиографическ. указатель новейшей русск. беллетристики", 639; т. 20, 59--60 (ст. Л. Козловского); т. 40, стр. 36 (автобиография О. К. Булановой), 262 (автобиография А. Ф. Михайлова). -- Люди нижегородск. Поволжья, вып. I. Н.-Новгород, 1915, стр. 16. -- С. Венгеров, Список. -- И. Владиславлев, Русские писатели. Л., 1924, стр. 56, 367. -- Н. Здобнов, Материалы для сибирск. словаря писателей. М., 1928, стр. 24. -- Первая русская революция. Указатель литературы. М., 1930, стр. 509 (Список брошюр 1905--1907 гг.). -- Л. Фридкес, Описание мемуаров о Чехове. М., 1930 (Ук.). С. Е. Елпатьевский, Воспоминания о Глебе Ивановиче Успенском. "Русские ведомости", 1902, N 146. -- Его же, Воспоминания о Н. К. Михайловском. Русское богатство, 1904, IV. -- Его же, Воспоминания о Чехове. "Русские ведомости", 1904, N 221. -- Его же, Вера Николаевна Фигнер (Попытка биографии). Сб. "Галлерея шлиссельбургских узников", П., 1907, стр. 234--249. -- Его же, Н. Г. Гарин-Михайловский. "Русское богатство", 1906, IV (декабрь). -- Его же, Близкие тени (Г. Успенский, Н. Михайловский, А. Чехов, Н. Гарин-Михайловский), П., 1908. -- Его же, Николай Федорович Анненский, Воспоминания. "Русское богатство", 1912, X, 363--377. -- Его же, Воспоминания о Мамине-Сибиряке. "Русское богатство", 1912, XL -- Его же, В. М. Соболевский (Воспоминания). "Русские ведомости", сборник, 142--153. -- Его же, О П. Ф. Якубовиче. "Русское богатство", 1914, III, 206--226. -- Его же, Литературные воспоминания. М., 1916. -- Его же, По сибирским тюрьмам и этапам. М., 1924. -- Его же, Пережитое (Из воспоминаний). "Былое", N 30, 1925, стр. 90--118. -- Его же, В провинции. Из воспоминаний. -- "Былое", N 31, 1925, 58--83. -- Его же, Уфа (Из воспоминаний). "Былое", N 34, 1925, стр. 85--118. -- Его же, Петербург -- Ялта, Из воспоминаний. "Красная новь", 1927, XII, 132--155. -- Его же, В Сибири. Из воспоминаний "Красная новь" 1928, II, 136--163. -- Его же, Нижний-Новгород (Из воспоминаний). "Красная новь" 1928, IV, 128--163. -- Его же, Из воспоминаний "Красная новь", 1928, VIII, 192--213; X, 190--214. -- Его же, Воспоминания. За пятьдесят лет. П., 1929. Главнейшие художественные и публицистические произведения С . Я . Елпатьевского : Озимь. Повесть. "Северный вестник", 1886, VIII--IX. -- Отлетает мой соколик (Из каторжных песен). Быль "Северный вестник" 1888, (IX). -- Савелий. Рассказ. "Русские ведомости" 1891, NN 8, 18, 21. -- Очерки Сибири. До Томска. "Русские ведомости" 1891, N 313. -- Очерки Сибири. От Томска. "Русские ведомости" 1891, N 322. -- Очерки Сибири. Угольные дворяне. "Русские ведомости" 1892, N 21. -- Очерки Сибири. Маскарад в Тайгинске. "Русские ведомости" 1892, N 214. -- Очерки Сибири. М., 1893 (в настоящее отдельное издание вошли, за исключением повести "Озимь", все вышеперечисленные произведения и очерки "Окаянный город" и "Абаканская степь", второе изд. книги вышло в 1903 г. и входит в первый том его рассказов, изд. "Знание"). -- Гектор. Рассказ. "Вестник Европы" 1894, III. -- Из записной книжки. Рим. "Русские ведомости" 1894, N 20. -- Отрывки из заграничных воспоминаний (Франция, Швейцария, Италия). "Русское богатство", 1896, V, отд. I, 52--89. -- С Нижегородской выставки. "Русское богатство" 1896, X, отд. II, 148--158. -- Ярмарочные картинки. I Самокаты. II Мамоны. "Русское богатство" 1896, XII, отд. I, 5--21. -- Присяжным заседателям. "Русские ведомости" 1896, N 358. -- На переписи. В Вяземской лавре. "Русское богатство" 1897, II, отд. II, 27--37. -- Едут. Рассказ, "Русское богатство" 1897, III, I, 73--95. -- По поводу чумы. Беглые заметки о борьбе с эпидемиями в городах. "Русское богатство" 1897, III, отд. II, 94--111. -- В кухне. Рассказ. "Мир божий" 1897, V. -- Миша. Рассказ. "Русская мысль" 1897, VIII. -- Спирька. Рассказ. "Русское богатство" 1898, I, отд. I, 5--35. -- Вылечил. Из рассказов старого доктора. "Русское богатство" 1898, III, отд. I, 5--13. -- Рассказы и очерки. Спб., 1899, изд. Пантелеева (в сборник включены главнейшие из перечисленных произведений и очерки "Пожалей меня" и "В Туруханском крае"). -- За границей. Заметки проезжающего . "Русские ведомости" 1899, N 68, 71, 83, 88. -- Менуэт. Из записной книжки земского врача. "Русская мысль" 1899, IX. -- О, Мама! "Русские ведомости" 1900, N 23, 33, 41. -- Из случайных встреч. "Русская мысль" 1900, I. -- Дедушка Дормидон и майор Матвей Панфилович. Из рассказов о прошлом. "Русские ведомости" 1900, N 70. -- Снегурочка. Из сибирских рассказов. "Русское богатство" 1900, IV, отд. I, 109--125. -- Антон-баба и Соломонида-мужик. Из рассказов о прошлом. "Русские ведомости" 1900, N 89. -- В подвале. "Русское богатство" 1900, VII, отд. I, 239--246. -- Campo Santo Из заграничных воспоминаний. "Русское богатство" VIII, отд. I, 5--12. -- Об ялтинской нужде, "Русские ведомости" 1900, N 338. -- По поводу ялтинских нужд. "Русские ведомости" 1901, N 89. -- Памяти Г. А. Мачтета. "Русские ведомости" 1901, N 231. -- Служащий. Рассказ. "Русское богатство" 1902, I, отд. I, 5--35. -- Рассказы, т. I--III, Спб., 1904, изд. "Знание" -- Темный остров [Корсика]. "Русское богатство" 1904, III. -- По поводу разговоров о русской интеллигенции. "Русское богатство" 1905, III. -- Без образовательного ценза... Газет! Из путевых заметок. "Русское богатство" 1905, VII. -- Средний урожай. По поводу голода . "Русское богатство" 1905, XI--XII. -- О черносотенцах, о "любви к отечеству и народной гордости", о красном и трехцветном флаге и проч. "Русское богатство" 1905, XI--XII. -- Земля и свобода. Спб., 1906. -- О черносотенцах. Спб., 1906. -- [С. Я.], Правительство и Дума (Первые две недели). Спб., 1906. -- Прошлое и настоящее [Дворянство и аграрные беспорядки]. Заметки, очерки и воспоминания. "Северные записки" 1906, 1. -- Почему общество не успокаивается? Сб. "Народный труд" I, 1906, стр. 1--20. -- Перед новой Думой. Сб. "Народный труд" II, 1906, стр. 1--16. -- О некоторых особенностях русской революции в прошлом. Сб. "Народный труд" VII, 1906, стр. 28--42. -- О некоторых особенностях наших задач в будущем. Сб. "Народный труд" VII, стр. 1--15. -- Почему им не верят (О партии "Народной свободы"). "Русское богатство" 1906, IV. -- В Государственной Думе. Заметки, очерки, наблюдения. "Русское богатство" 1906, V, июль. -- Из вагона. "Русские ведомости" 1906, N 211. -- По поводу земских и городских выборов. Из провинциальных наблюдений. "Русское богатство" 1906, октябрь. -- К русским людям [Против еврейских погромов]. Спб., 1907. -- Облетели цветы, догорели огни (О партии "Народной Свободы"). "Русское богатство" 1907, V. -- По Волге [после роспуска 2-ой Госуд. Думы]. "Русское богатство" 1907, VII. -- О книге и реформации. Из старых воспоминаний и новых впечатлений . "Русское богатство" 1907, VIII. -- Люди нашего круга [Русские дворяне]. Из общественной психологии. "Русское богатство" 1907, IX. -- На перепутьи [После роспуска 2-ой Госуд. Думы]. "Русское богатство" 1907, X. -- Люди союза 17-го октября [Об октябристах]. К третьей Государственной Думе. "Русское богатство" 1907, XI. -- Египет [Путевые очерки]. Спб., 1908 (второе изд., Спб., 1912). -- Ницца. "Русское богатство" 1908, V. -- Куда ехать? "Русские ведомости" 1908, NN 240, 245. -- Италия "Русское богатство" 1908, VII--VIII. -- Они ужинают. "Русские ведомости" 1908, N 269. -- Куда? [контр-революция в России]. "Русское богатство" 1908, IX. -- Холера. "Русское богатство" 1908, XI. -- Землетрясение в Сицилии и Калибрии. "Русские ведомости", 1909, N 3. -- Ко дню Гоголя. "Русские ведомости" 1909, N 95. -- Константинопольская контр-революция. "Русское богатство" 1909, IV. -- Египет [Путевые очерки]. "Русские ведомости" 1909, N 270, 271, 280. -- Египет [Путевые очерки]. "Русское богатство" 1909, X, XI, XII. -- За границей [Путевые впечатления]. Спб., 1910. -- Общественное настроение. "Русские ведомости" 1910, N 1. Пропала правда. "Русское богатство" 1910, 1. -- Доктор Павел Петрович Розанов. "Русское богатство", 1910, III. -- Русский дом в Давосе. "Русские ведомости" 1910, N 197. -- Давос. "Русские ведомости" 1910, N 230. -- Умер Л. Н. Толстой. "Русские ведомости" 1910, N 258. -- Собрание сочинений, тт. I--III, Спб., 1911, изд. "Общественная польза" (включены преимущественно художественные произведения и сибирские очерки; второй том переиздан в 1919 и 1923 гг.). -- Вместо рождественской сказки. "Русские ведомости" 1912 и с Ниццкого кладбища "Русские ведомости" 1912, N 79. -- Балаклава [Из крымских очерков]. "Русские ведомости" 1912, N 139. -- Бесчинство. "Русское богатство" 1912, V, отд. II, 84--110. -- Коктебель (Из крымских очерков). "Русские ведомости" 1912, N 169. -- Отузы. "Русские ведомости" 1912, N 189. -- Карадаг. "Русские ведомости" 1912, N 195. -- На Волге. "Русское богатство" 1912, VII, отд. I, 187--205. -- Судак. "Русские ведомости" 1912, NN 231, 235. -- Петербургские заметки. "Русские ведомости" 1912, NN 236, 242, 244, 249. -- Духовенство. "Русское богатство" 1912, IX, отд. II, 36--59. -- Лев Николаевич Толстой. "Русское богатство" 1912, XI, 199--232. -- В открытую и вплотную. "Русское богатство" 1912, XII, 301--318. -- Крымские очерки. Спб., 1913 (второе изд., М., 1915). -- За год [Общественная жизнь в 1912 г.]. "Русские ведомости", 1913, N 1, ежегодный обзор. -- В защиту белой ромашки. "Русские ведомости" 1913, N 94. -- Около Одессы. "Русские ведомости" 1913, N 179. -- Еврейский вопрос. "Русское богатство" 1913, X. -- Срам. Дело Бейлиса. "Русское богатство" 1913, XII (О процессе Бейлиса им напечатан ряд корреспонденций в газете "Киевская мысль" за 1913 г.). -- Жизнь идет... "Русское богатство", 1914, (После Октябрьской революции перепечатывались некоторые его художественные произведения, как то: второй том собрания сочинения, отдельное изд. рассказа "Едут" и др.).

Литература о С. Я. Елпатьевском:

В. Ленин, Полное собрание сочинений, 2-ое изд. т.т. X, 101; XVII, 254--257 (статья "Радикальный буржуа о русских рабочих"). А. Мошин, Новое об одиннадцати великих писателях: Спб., 1908, стр. 101 (Воспоминания об А. П. Чехове). -- Л. А. Сулержицкий, Из воспоминаний об А. П. Чехове в Художественном театре. Альманах "Шиповник", сб. 23, Спб., 1914, стр. 167. -- М. Горький, Воспоминания о Льве Николаевиче Толстом. П., 1919, стр. 18 (или в его кн. "Толстой -- Чехов -- Короленко", М., 1928). -- В. Г. Короленко, Письма 1888--1921, П., 1922 (Ук.). -- Л. Мануйлова, Печали и радости моей жизни, стр. 94. -- В. Г. Короленко, Письма (Полное собрание сочинений, Харьков, 1923, тт. 50--51; Ук.). -- Письма В. Г. Короленко А. Г. Горнфельду, Л., 1924 (Ук.). -- В. Г. Короленко, Дневник, II, Харьков, 1926 (Ук.). -- Л. Меньщиков, Охрана и революция, I, 216. -- И. П. Белоконский, Дань времени (Ук.). -- К. С. Станиславский, Моя жизнь в искусстве. Л., 1928, стр. 400. -- Л. Лойко, От "Земли и Воли", стр. 123. -- В. С. Лебедев, Программа воспоминаний члена Исполнительного Комитета "Нар. Воли". Сб. "Народовольцы", I, 161. -- М. С. Маргулиес, Вооруженная интервенция на юге России. Сб. "Французы в Одессе", Л., 1928, стр. 136. -- В. Фигнер, Полное собрание сочинений, т. VI, 428. -- Д. Кузьмин, Народовольческая журналистика (Ук.). -- И. П. Белоконский, В годы бесправия (Ук.). -- Н. С. Русанов, На родине (Ук.). -- Участники народовольческого движения. Сб. "Народовольцы" III, 296. Арестная хроника. "Народная Воля", N 10 ("Литература партии Нар. Воля", 234). -- Хроника борьбы с самодержавием. Свободная Россия", 1889, N 2, стр. 19. -- Хроника революционной борьбы. "Рабочее дело" IV--V, 1899, отд. II, стр. 77. -- Н. Гарин, Памяти Чехова. "Вестник Манчьжурской армии", 22 июля 1904 г., N 32. -- Из общественной жизни. Москва. "Вперед", 1905, N 15 (перепечатка, вып. II, 118). -- М. Членов, А. П. Чехов и медицина (отрывки из воспоминаний), "Русские ведомости, 5 апреля 1906, N 91. -- Современная летопись. "Былое" 1906, IV, 331. -- О. В. Аптекман, Партия "Народного Права". "Былое", 1907, VII, 191. -- Хроника. "Право", 1907, N 6. -- Е. П. Карпов, Две последние встречи с Ант. Пав. Чеховым. "Ежегодник императорских театров", вып. V, стр. 7. -- О Чехове (со слов И. П. Чехова). "Русское слово", 17 января 1910, N 13. -- М. К. Первухин, А. П. Чехов и ялтинцы. "Вселенная" 1910, N 5, стр. 75. -- А. Я. Бесчинский, "Воспоминания об А. П. Чехове" Приазовская речь, 1910, N 45 и 48. -- Б. Глинский, Период твердой власти. "Историч. вестник" 1912, II, 674. -- С. Бонье, Из воспоминаний об А. П. Чехове. "Ежемесячный журнал", 1914, VII, 67, 68. -- И. Бунин, Из записной книжки. "Русское слово", 2 июля 1914, N 151 (или его собрание сочинений, изд. А. Ф. Маркса, т. VI, стр. 305). -- Н. Мендельсон, Из воспоминаний о Г. Н. Потанине. "Голос минувшего", 1921, I, 151. -- В. Г. Короленко, О Толстом. "Голос минувшего" 1922, II, 14. -- Е. А. Реброва-Харизоменова, С. А. Харизоменов. "Каторга и ссылка" 1924, IV (11), 264--265. -- М. Горбунов, В. И. Ленин в Красноярске. "Былое", N 25, 1924, стр. 120. -- М. Г. Григорьев, Марксисты в Нижнем в 1889--1894 гг. "Пролетарская революция", 1924, IV (27), 91, 94. -- Н. Осипович, Карьера профессора Бугаевского. "Кандальный звон" V, 1926, стр. 87. -- И. Белоконский, К истории политической ссылки 80-х гг. "Каторга и ссылка" 1927, II (31), 147. -- О. В. Аптекман, Черты из личных воспоминаний (Памяти В. Г. Короленко). "Каторга и ссылка" 1927, VIII (37), 188. -- А. Белозеров, В. Г. Короленко под надзором. "Каторга и ссылка" 1927, VIII (37), 203. -- В. Николаев, Сибирская периодическая печать и политическая ссылка: 1928, VI (43), 117. -- К. В. Вишневский, Енисейская ссылка. "Каторга и ссылка" 1930, VII--IX (69--70), 171--172. -- Я. Д. Баум, Тюремные письма С. Г. Ширяева к А. Д. Долгоруковой. "Каторга и ссылка" 1932, VIII--IX (93--94), 272. Источник текста: Словарь "Деятели революционного движения в России" . М. Вып. I. А - В. -- 1933. -- XVII с., 690 стб.

Через год после смерти Е.Н. Чирикова в Москве скончался его бывший сосед по Батилиману - врач, беллетрист, убежденный народник Сергей Яковлевич Елпатьевский. Происходил он из села Елпатьева Владимирской губернии, из священнической среды. Отец его был сельским дьячком из старорусского уклада, как и отец сестер Цветаевых Иван Владимирович, с которым он состоял в родстве. В 70-е годы Сергей Яковлевич учился на медицинском факультете Московского университета и был одним из лидеров студенческого движения. Работая земским врачом в Рязанской губернии, укрывал революционерок сестер Фигнер, за что и был выслан в Сибирь. В Ялту Елпатьевский приехал сорока с лишним лет, имея за плечами большой опыт работы практикующего врача. Ехал сюда он с некоторым предубеждением, повидав до этого и Ниццу, и Ментону, и Итальянскую Ривьеру. Однако Южный берег Крыма пленил его, и он стал с первых же дней патриотом Ялты.

Будучи членом местного благотворительного общества, Елпатьевский близко сошелся с ялтинской интеллигенцией: с журналистом, редактором газеты «Крымский курьер» А.Я. Безчинским, южнобережным виноделом В.В. Келлером и другими. В Ялте Сергей Яковлевич поселился одновременно с А.П. Чеховым, и они, врачи по профессии и литераторы по призванию, одновременно вошли в жизнь города, его проблемы и нужды. Однако отношение к Ялте у них было разное. Елпатьевский сразу принял и полюбил город, Южный берег Крыма, а Чехов, обожавший Москву, все больше ругал Ялту. Сергей Яковлевич вспоминал позже: «Он, умный человек, мог говорить удивительно несообразные слова, когда разговор шел о Москве. Раз, когда я отговаривал его ехать в Москву в октябре, он стал уверять совершенно серьезно, без иронии в голосе, что именно московский воздух в особенности хорош и живителен для его туберкулезных легких» .

С мольбой Чехов писал жене: «Скорей, скорей вызывай меня к себе в Москву. Здесь и ясно, и тепло, но я ведь уже развращен, этих прелестей оценить не могу по достоинству, мне нужны московские слякоть и непогода; без театра и без литературы я уже не могу» .

Но, несмотря на некоторые расхождения в оценке жизни в Ялте, а главное, в политике (Чехов к ней относился равнодушно и неохотно бывал в домах, где могли возникнуть острые политические споры), Елпатьевский и Чехов любили общаться друг с другом. С самого начала своего знакомства они были в добрых приятельских отношениях.

Строиться в Ялте они начали одновременно, дача в Батилимане у Сергея Яковлевича появится позже. Антон Павлович часто дразнил Елпатьевского, называя его дом, расположенный высоко на горе, «Вологодской губернией», в ответ Сергей Яковлевич шутя называл место, где находился дом Чехова, «дырой».

Ялтинский дом почти на вершине Дарсановского холма, откуда открывался великолепный вид на море и горы, Елпатьевскому обошелся в крупную по тем временам сумму - 28 тысяч рублей, и во время строительства ему приходилось обращаться за денежной помощью к Антону Павловичу Чехову. Крутые спуски и неасфальтированная дорога к даче доставляли определенные неудобства. Бывали смешные случаи, как, например, с Александром Ивановичем Куприным, когда он, спускаясь с холма вместе с дочерью Сергея Яковлевича Людмилой Сергеевной, увлекшись разговором, споткнулся, упал посреди дороги и покатился в пыли, по его словам, «словно кегля». И все-таки подъем наверх по грунтовой дороге не пугал частых гостей и пациентов доктора Елпатьевского.

В отличие от него Чехов не практиковал, хотя однажды какой-то московский купец получил от него медицинский совет и заплатил 50 руб. Чехов передал Благотворительному обществу свой гонорар и гордился этим, спрашивая: «Ну, вы, ялтинские врачи, получаете 50 рублей за визит?».

Почти все местные врачи, за исключением доктора Дмитриева, содержали у себя пансионы. Среди постояльцев Сергея Яковлевича в 1905 году были тяжело больная туберкулезом жена московского профессора Ивана Владимировича Цветаева и его дочери, Марина и Ася, жена А.М. Горького Екатерина Павловна Пешкова с маленьким сыном Максимом. Игры с Максом и впечатления от знакомства с Екатериной Павловной, первой женщиной, дружба с которой «не угасала во все поздние годы», остались у Марины Цветаевой на всю жизнь.

Сергей Яковлевич Елпатьевский был специалистом по внутренним болезням, в списке «Врачи, практикующие в г. Ялте» отмечен с 6 февраля 1899 года. В газете «Крымский курьер» помещалось объявление, что С.Я. Елпатьевский принимает больных с 10 до 12 часов утра, кроме воскресных и праздничных дней. Первое время, когда дом еще не был построен, он принимал пациентов у своего двоюродного брата и друга, санитарного врача Павла Петровича Розанова, дача которого находилась на улице Садовой. Позже - в собственном доме. Среди пациентов Сергея Яковлевича были Лев Николаевич Толстой, Антон Павлович Чехов, Алексей Максимович Горький. Дом доктора в Ялте заслуженно славился гостеприимством, там можно было встретить Короленко, Куприна, Горького, Бунина, Мамина-Сибиряка, Гарина-Михайловского и других известных представителей художественной и научной интеллигенции России.

Участник революционного движения, один из организаторов партии народных социалистов, уважаемый в городе человек, С.Я. Елпатьевский был избран гласным Ялтинской городской Думы. Он принимал активное участие в обсуждении вопроса о возможности открытия в Ялте Таврического университета. Такое предложение поступило в Думу в сентябре 1917 года. Сергей Яковлевич был против этого предложения, считая, что «задача Ялты - лечить больных туберкулезом и переутомленных... и потому здесь нужны не университеты, а научные институты изучения туберкулеза, чтобы усилить борьбу с этим злом» .

По приезде в Ялту Елпатьевскому пришлось пересмотреть весь свой прежний опыт лечения туберкулеза. Его поразило то, что здесь выздоравливали такие больные, которых раньше он считал безнадежными. Позже в своих воспоминаниях он отмечал, что даже «пасмурные дни, бури не мешали людям выздоравливать. Зимой меньше было пыли, чем летом, ветры вентилировали Ялту, больные день и ночь дышали - мы заставляли их спать при открытых окнах - чистым морским и горным воздухом» . В те годы в Ялте медицинская помощь оказывалась бесплатно благодаря врачам, на себе испытавшим, что такое туберкулез, и знавшим, как важно постоянное наблюдение за больными.

Вместе с Чеховым доктор Елпатьевский стал создателем санатория «Яузлар» (ныне санаторий имени А.П. Чехова), первой общедоступной здравницы для легочных больных. Полное содержание и врачебная помощь там стоили 40 рублей, было и значительное количество бесплатных коек, обеспеченных вкладами. Сергей Яковлевич вспоминал, что «население «Яузлара» было пестрое - были крестьяне и рабочие, мелкие ремесленники, учащаяся молодежь, были люди, заболевшие в ссылках и тюрьмах, но лежал и урядник, и даже адъютант московского жандармского управления» . Через местную газету Благотворительное общество, членами которого были врачи-общественники, неоднократно обращалось с просьбами о пожертвованиях к населению Ялты. На устройство санатория поступали средства от концертов, спектаклей, частных лиц. Среди крупных жертвователей - владелица курорта «Суук-Су» Ольга Михайловна Соловьева, она передала на это благородное начинание 5000 руб.

Живя в Ялте, доктор Елпатьевский вынашивал перспективные планы использования Крыма для лечения больных. Среди них проект устройства двух санаториев для земских учителей и учительниц в имении «Селям», завещанном умершим владельцем графом Орловым-Давыдовым на благотворительные дела. Казалось, проект этот можно было осуществить, так как один из душеприказчиков покойного Петр Дмитриевич Долгоруков соглашался на такое использование имения. Был у ялтинских врачей и проект устройства всероссийского санатория для врачей, который в определенной степени был осуществлен. Очень занимал Сергея Яковлевича и вопрос организации образцовой здравницы для крымских татар и мусульман вообще. Он намеревался создать особый по стилю и общему облику санаторий, построенный по принципу традиционного татарского жилья, где, вместе с тем, режим питания, распорядок жизни способствовали бы не только излечению больных, но и служили показателем, как нужно жить, чтобы не болеть.

Был у Елпатьевского единомышленник в этом вопросе, Иван Иванович Орановский, который вместе с Губониным в свое время нажил большое состояние и летом обычно жил в Гурзуфе. Ему нравились крымские татары. Он считал, что русские принесли туберкулез местным жителям и такой санаторий будет некоторой компенсацией за это зло. Врачи с энтузиазмом начали хлопотать о земле, узнав, что наследники Вассалов продают имение Ласпи. Орановский посылал в Одессу доверенного человека с поручением разыскать владельца, но тот Вассал, который был уполномочен продать имение, находился за границей, и с этой затеей тогда так ничего и не вышло. Планы у Орановского были большие, он хотел купить имение и приспособить его для курорта, где разные общественные учреждения могли бы устраивать многопрофильные здравницы.

Мысль о создании санатория для татар зародилась и у доктора К.А. Михайлова, оборудовавшего в поселке Кореиз прекрасную больницу. Он получил от княгини Ольги Петровны Долгорукой отличный участок в Мисхоре и даже вел переговоры с архитектором о проекте строительства санатория.

Мечтали врачи и о создании кумысолечебного заведения на яйле Крымских гор, чтобы можно было снабжать целебным напитком всех южнобережных больных на месте, а не посылать их в далекую Уфимскую губернию. С этой целью К.А. Михайлов попросил знакомого ботаника исследовать растения яйлы, и результаты этих исследований показали, что во флоре яйлы Крымских гор действительно много общего с уфимской степью.

Но всем этим благородным проектам не суждено было осуществиться, началась война с Японией, потом разруха, при которой не могло быть и речи о их реализации.

После Октябрьской революции и Гражданской войны Сергей Яковлевич Елпатьевский безоговорочно встал на сторону советской власти.

И неслучайно Красноармейский Уездный Революционный Комитет от 10 февраля 1921 года вынес следующее постановление: «Заслушав вопрос об охране личности и имущества проживающего постоянно в Красноармейске по Дарсановской улице в д. 12 и находящегося сейчас временно в Алупке на даче бывшей Смульского писателя С.Я. Елпатьевского, Красноармейский Уездный Революционный Комитет, имея в виду полезную и плодотворную деятельность писателя Елпатьевского и руководствуясь соответствующими Постановлениями и декретами Центральной власти об охране личности и имущества писателей, художников и артистов, прославившихся своей деятельностью на пользу народа и Советской Республики, постановил: принять личность и имущество писателя Елпатьевского под особую охрану, признавая, что писатель Елпатьевский не может быть никем ни арестован, ни подвергнут обыску без предварительного о том особого Постановления Крымского Уездного Ревкома; квартира же тов. Елпатьевского в Красноармейске по ул. Дарсановской и занимаемое им временно помещение в Алупке на даче бывшей Смульского не подлежат ни реквизиции, ни уплотнению, а находящееся там имущество не может быть никем ни реквизировано, ни конфисковано без особого на то Постановления Крымского Уездного Ревкома. Копию сего Постановления выдать на руки С.Я. Елпатьевскому и сообщить для сведения и руководства в Красноармейск в Особый Отдел...

Предревком Ословский. Зампредревкома Аллилуев. Секретарь Ревкома Ратомский».

Вот такую охранную грамоту получил от новой власти доктор Сергей Яковлевич Елпатьевский, о котором М. Горький писал: «Честный боец, великомученик правды ради, богатырь в труде и дитя в отношении к людям». Елпатьевский много лет лечил Горького в Крыму, встречался с ним и в Москве, куда переехал в 1922 году. В Москве он работал врачом-консультантом в Кремлевской поликлинике, «следил за здоровьем Ильича».

Революция и последующие события в стране заставили многих бывших единомышленников серьезно пересмотреть свои взгляды. Людмила Сергеевна Врангель вспоминала: «Когда Горький опять расхворался в эту зиму в Москве, то просил моего отца навестить его, больного, так как отец отлично знал состояние его легких. Отцу не хотелось ехать: слишком круто разошлись они в большевистское время, но все же он поехал как доктор к больному. После осмотра и указаний лечения, Горький приподнялся на постели и сказал: «Ах, все идет не так, как хотелось бы... Сергей Яковлевич, надеюсь, вы опять будете бывать у меня?» - В его серых глазах сверкнули слезы, они охотно плакали. Отец молчал... Больше они не виделись» .

Умер Сергей Яковлевич в 1933 году уже в преклонном возрасте, было ему 79 лет. Его особняк в Ялте (современный адрес - ул. Леси Украинки, 12) сохранился до наших дней. Остались потомкам труды С.Я. Елпатьевского. Среди них очерки о Крыме и произведения автобиографического характера, знакомство с которыми раскрывает перед нами характер этого заме-нательного человека, который всю жизнь кому-то помогал, кого-то лечил и оберегал. С юности он мечтал о прекрасном будущем, но эта мечта не нашла своего воплощения ни в масштабе огромной страны, ни даже в скромных рамках батилиманского поселка.

В заключение рассказа о Батилимане, так и не родившемся городе-саде русской интеллигенции начала XX века, стоит сказать, что в советское время здесь был создан санаторий АН СССР. В восстановленных помещениях бывших дач отдыхали и отдыхают многие талантливые ученые, писатели, артисты и, конечно, детвора.

Известен Батилиман сегодня и как место проведения Международной Крымской Осенней Математической Школы, которая вот уже 14 лет ежегодно проходит на базе отдыха «Чайка», расположенной на территории уникального природного государственного ландшафтного заповедника «Мыс Айя». Идею создания школы впервые высказал выдающийся воронежский математик профессор Селим Крейн. Эта идея была блестяще реализована его коллегами из Таврического национального университета им. В.И. Вернадского. В традиционные сроки - с 18 по 29 сентября - в Ласпи-Батилимане собираются математики с мировыми именами из Украины и России, Беларуси и Армении, Азербайджана, Сирии и Алжира, Франции и Германии, Португалии и Польши, Израиля, Японии, США и других стран. Работа школы включает лекции, доклады и, конечно, дружеское общение и отдых у моря на лоне дивной южнобережной природы.

В осенние сентябрьские дни, когда еще по-летнему греет солнышко, проводят в Батилимане свои международные симпозиумы и литераторы. В этом уединенном и неповторимом по своей красоте уголке Крыма современным ученым прекрасно работается и отдыхается, и, очевидно, это место выбрано ими далеко не случайно. Может быть, души прежних владельцев батилиманских дач время от времени наведываются в оставленные ими когда-то жилища, и их талантом и благородными чувствами наполнен волшебный воздух этого уникального уголка на берегу Черного моря, сохранившего до сих пор свое первозданное очарование.

Задремали кипарисы,
Южной ночью опьяненные,
И сияют кротко звезды,
В синем море отраженные.
Тихой ночью очарован,
Над волнами бирюзовыми
Я стою... И нежит море
Мою душу снами новыми...
Теми снами, что лишь в детстве
Снятся с помыслами чистыми,
Где мечты, и жизнь, и счастье
Пахнут розами душистыми...

М. Д. Языков. «Ялта», 1898 г.

Хорошо известна тихая и романтичная Ласпинская бухта отечественным и зарубежным кинематографистам. Популярный фильм «Человек-амфибия» режиссеры Г. Казанский и В. Чеботарев снимали именно здесь, где, кстати, родился и исполнитель главной роли Ихтиандра - артист театра и кино Владимир Коренев.

Живописная Ласпинская бухта и ее окрестности - один из наиболее привлекательных для кинематографистов уголков Крыма, который уже давно стал огромной сценической площадкой для съемок художественных и документальных кинофильмов.

Известный писатель. Род. в 1854 г. в семье дьячка; учился на медиц. факультете Московск. унив. Литературная деятельность Е., начавшаяся в "Нов. Обозрении" 1881 г., была прервана тюремным заключением и ссылкой в Вост. Сибирь. В конце 80-х гг. Е. поселился в Нижн. Новгороде; последние годы живет в Ялте, где много сделал для организации санаториев и бесплатной медицинской помощи неимущим больным. На Пироговском съезде 1905 г. Е. был избран председателем. С средины 1880-х гг. Е. поместил ряд очерков и рассказов в "Сев. Вестн.", "Рус. Мысли", "Вестн. Евр.", а главным образом в "Рус. Богатстве" и "Рус. Ведомостях". Они собраны в отдельно вышедших книгах: "Очерки Сибири" (2 изд., 1893 и 1897), "Очерки и рассказы" (СПб., 1898), а затем вошли в состав изд. товариществом "Знание" 3 томов "Рассказов" Е. (СПб., 1904). Отдельно выходили также небольшие рассказы Е.: "Спирька" (СПб.), "В кухне" (Вятка, 1901), "Савелий" (М., 1901) и др. Наибольший литературный интерес из написанного Е. представляет I том собрания его рассказов, где сосредоточены очерки из сибирской и тюремной жизни. Здесь с лучшей стороны развернулся лирический элемент симпатичного таланта Е. В противоположность другим подневольным туристам - напр. Короленко, на которого Сибирь произвела огромное впечатление своей романтически-дикой величавостью, - на Е. Сибирь навела, главным образом, ужас. В прекрасных сибирских его пейзажах ярко передана жуткая тоска, которую нагоняет сибирское безлюдье, эти тысячи верст без жилья, "огромное и пустое ничто" - сибирская тайга, столь страшная глухим непрерывным шумом и каким-то особенным "угрожающим воем", точно ревет "расходившийся, растревоженный зверь". Впрочем, пожив несколько лет в Сибири, Е. в некоторых своих рассказах ("Снегурочка") сумел и вполне объективно отнестись к своеобразному обаянию сибирской тайги для людей, привыкших с детства к ее дикой красоте и свободе. Рядом с ужасами угрюмой сибирской природы, Е. ярко очерчивает ужасы сибирской жизни в тех "якобы городах", где приходится устраивать свою резиденцию подневольным туристам. Вот доктор, который попал в столицу остяцкой тундры - "окаянный город": человек очень живой и интеллигентный, он кончил тем, что женился на остячке, сам почти превратился в остяка и целый день не выходит из полузабытья, прерываемого только приемами спирта. Рыжов, из талантливого рассказа "Гектор", был юноша полный сил и огня. Он попал в грозную, мерзлую тайгу из далекой стороны, "оттуда, где звенит жаворонок над весенними полями и кричит перепел в спеющей ржи, где так сладко пахнет цветущая яблонь и так страстно поет соловей песнь любви в тихой заросли пруда". Юноша страстно верил в наступление того времени, "когда люди сойдутся на обновленной ниве и запоют светлый гимн любви". Но вой тайги в те бесконечно-длинные полярные ночи, которые он проводил в своей жалкой избушке в обществе единственного друга своего - черного пса Гектора, - радикально изменил его мысли. "Ему становилось все яснее и яснее, что то, во что он верил, обмануло его, и чего он ждал, не приходило". И он "перестал хотеть жить" и "перестал жить". Полна была прежде сил и жажды жить и та супружеская чета, которой посвящен лирический рассказ "Едут". Она совершает длинный и утомительный обратный путь в "Россию" из затерянного на далеком севере тунгусского села, где они схоронили и детей своих, и все настроение молодости. Впечатлительная натура мужа не выдержала испытания, он почти впал в безумие, а надломленная, преждевременно состарившаяся жена преисполнена одного только желания: "отдохнуть бы немного. Забыть... забыть"... Даже в крайне несимпатичных ему "уголовных дворянах" Е. с истинной гуманностью следит за ощущением могильного холода, которым обдает Сибирь всякого, кто не по своей воле туда попадает и должен порвать со всем прошлым. В тюремных наблюдениях своих Е., склонный вообще к сентиментальности, Е. мало замечает те ужасы нравственного падения, которые отметили Мельшин, Дорошевич и др. В его изображении тюрьма очень уже приглажена и добродушна. II-й том рассказов Е. посвящен по преимуществу той эволюции общественной жизни, которую автор застал, когда в конце 80-х гг. вернулся в Россию. Характерно превращение добродушного либерального земца Рукавицына ("Миша") в грозного патриота своего отечества, который громит окраины, падение родительского авторитета в деревнях и т. п. Еще более разительная перемена произошла с героем рассказа "Спирька". Когда-то он был просто смышленым, ничем не брезгавшим плутом; теперь он видный и известный представитель российской "промышленности". Прежде он просто драл с живого и мертвого, а теперь он наслышан о том, что государство должно его, Спирькину, деятельность поощрять всячески. Завелся, впрочем, и "Служащий" (рассказ того же названия) совсем нового рода: с сознанием собственного достоинства, с жаждой образования, с общественными запросами. Общественные типы Е., в особенности "Спирька", обратили на себя внимание, но с чисто-художественной стороны они разработаны довольно схематично и слишком сильно отзываются публицистикой. Гораздо художественнее своеобразный, всегда сквозь слезы, юмор некоторых рассказов Е., не претендующих на общественное значение. В ряду их особенно выдается прекрасный рассказ "В кухне", где вперемешку идет психология рысака, пса Тамерлана и глухой, одинокой кухарки Орины, для которой кроме "Тамерлонушки" не осталось ни одной радости в жизни. Весь третий том "Рассказов" Е. посвящен воспоминаниям детства, проведенного в деревне, в духовной и крестьянской среде. Эти воспоминания мало удались автору: пиететное отношение к близким людям явно парализовало свободу бытописателя.

С. Венгеров .

{Брокгауз}

Елпатьевский, Сергей Яковлевич

Русский писатель. Сын дьячка. Образование получил в семинарии и на медицинском факультете Московского университета. Служил земским врачом. В начале 80-х гг. был сослан в административном порядке на 3 года в Восточную Сибирь. В 1910 по литературному процессу приговорен к заключению в крепость.

Печатается с 1880. Произведения Е. преимущественно носят характер воспоминаний и путевых очерков. Жанр очерка (см. ) роднит его с такими писателями, как Г. Успенский и Короленко. Сфера наблюдений Е. разнообразна и широка. В его рассказах мы находим изображение быта сельского духовенства ("Рассказы о прошлом"), жизни люмпенпролетариата, каторжан, сибирских поселенцев и национальных меньшинств, безмерно угнетенных царским правительством ("Окаянный город" и др.).

Наряду с этим, в книге "Близкие тени" Е. дал художественно выполненные портреты представителей русской литературы и общественной мысли (Г. Успенского, Михайловского, Чехова и др.). Особенно богатый материал содержится в очерках Е. из сибирской жизни. По основным мотивам творчества Е. - один из характерных представителей народнически настроенной мелкобуржуазной интеллигенции.

Библиография: I. Сочин. собраны в 3 тт., изд. "Знание", СПб., 1904, и в 4 тт., "Книгоизд. писателей в Москве", 1914. Отдельно изд.: Близкие тени, СПб., 1908; За границей, СПб., 1.910; Египет, СПб., 1911; Крымские очерки, M., 1913 (изд. 2-е, M., 1915); Литературные, воспоминания, М., 1916; Воспоминания. За 50 лет, изд. "Прибой", Л., 1929; Воспоминания, М., 1929 (первоначально печатались в "Красной нови" за 1928, №№ II, IV).

II. Богданович А., Годы перелома, СПб., 1908; Николаев П., Вопросы жизни в современной литературе, 1902; Скабичевский, История новой русской литературы (неск. изд.).

III. Владиславлев И. В., Русские писатели, изд. 4-е, Гиз, Л., 1924; Его же, Литература великого десятилетия, т. I, Гиз, М., 1928.

{Лит. энц.}

Елпа тьевский, Сергей Яковлевич

Род. 1854, ум. 1933. Писатель, участник революционного движения 1870-80-х гг., что нашло свое отражение в его творчестве. Автор книг "Очерки Сибири" (1893), "Рассказы о прошлом" (1900-1901), "Близкие тени" (восп. в 2 т., 1909-16), "Воспоминания за 50 лет" (1929).

Ты - не раб!
Закрытый образовательный курс для детей элиты: "Истинное обустройство мира".
http://noslave.org

Материал из Википедии - свободной энциклопедии

Сергей Елпатьевский
267x400px
Имя при рождении:	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Псевдонимы:	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Полное имя	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Дата рождения:
Дата смерти:
Гражданство:	Российская империя 22x20px Российская империя , РСФСР 22x20px РСФСР , СССР 22x20px СССР
Род деятельности:
Годы творчества:
Направление:
Жанр:
Язык произведений:
Дебют:	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Премии:	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Награды:	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Подпись:	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
[[Ошибка Lua в Модуль:Wikidata/Interproject на строке 17: attempt to index field "wikibase" (a nil value). |Произведения]] в Викитеке
Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).

Ошибка Lua в Модуль:CategoryForProfession на строке 52: attempt to index field "wikibase" (a nil value).

Сергей Яковлевич Елпатьевский (22 октября (3 ноября) (18541103 ) - 9 января ) - народоволец, русский, советский писатель , врач .

Биография

Образование

Сергей Яковлевич Елпатьевский родился 3 или 4 ноября 1854 года в селе Новоселки-Кудрино Владимирской губернии в семье сельского священника. Учился в духовном училище, после окончания которого в 1868 году учился в семинарии . В 1872 году поступил в Московский университет на юридический факультет, позднее перевелся на медицинский.

Участие в народническом движении

Был арестован за публикацию брошюры «Земля и свобода». В - гг. отбывал заключение в Петропавловской крепости .

В 1917 году вышел из партии эсэров. После Октябрьской революции жил в Москве. С 1922 года по 1928 год работал врачом в Кремлёвской больнице.

Сергей Яковлевич Елпатьевский умер 9 января 1933 года в Москве.

Напишите отзыв о статье "Елпатьевский, Сергей Яковлевич"

Примечания

Очерки и рассказы

• Очерки Сибири. М. 1893.
• Очерки Сибири. Изд. 2-е. СПб., 1897
• Рассказы и очерки. СПб., 1899
• Очерки Сибири. Изд. 3-е. СПб.: Издание редакции журнала «Русское Богатство», 1901.
• Египет. СПб., 1911, 1912
• За границей. СПб., 1910, 1912
• Крымские очерки. Год 1913-й / Вступительное слово, примечания Дмитрия Лосева. Феодосия: Издательский дом «Коктебель», 1998.
• Рассказы. Том первый. Издание 4-е. М.: Книгоиздательство писателей в Москве , 1918.
• Рассказы. Том второй. Издание 4-ое. М.: Госиздат, 1923.
• Крутые горы. М.-Л., ЗИФ, 1929
• В Сибири. Новосибирск, 1938
• Крутые горы. Рассказы о прошлом. М.: Гослитиздат, 1963. - 240 с., 50 000 экз.

Воспоминания

• Близкие тени. СПб.: Изд-во «Общественная польза», 1909.

Воспоминания о Г. И. Успенском, Н. К. Михайловском, А. П. Чехове, Н. Г. Гарине-Михайловском.

• Литературные воспоминания. Близкие тени. Часть II. М.: Книгоиздательство писателей в Москве, 1916.

Воспоминания о Л. Н. Толстом, Д. Н. Мамине-Сибиряке, Анненском, Якубовиче, Соболевском.

• Нижний-Новгород.(Из воспоминаний) // Красная Новь. Книга четвёртая. Апрель. М.-Л.: Государственное издательство, 1928.
• Н. Г. Гарин-Михайловский // Журнал «Красная нива», 1926, № 19.
• Воспоминания. За пятьдесят лет. Л.: Изд-во Прибой, 1929.
• Воспоминания. За пятьдесят лет. Уфа: Башкирское книжное издательство, 1984.

Литература

• Краткая литературная энциклопедия. - М., 1964. - Т. 2. - С. 886.
• Малютина, А. И. С. Я. Елпатьевский в сибирской ссылк// Вопр. истории. - 1973. - № 2.
• Политические партии России, конец XIX - первая треть XX века: энциклопедия. - М., 1996. - С. 201.
• Русские писатели, XX век: биобиблиогр. слов. - 2-е изд., дораб. - М., 1996. - Ч. 1.
• Писатели Восточной Сибири: биобиблиогр. слов. - Иркутск, 1973. - Вып. 1.

Отрывок, характеризующий Елпатьевский, Сергей Яковлевич

– Как бы там ни было – Вы не друг, Джованни. Вы даже не знаете, что несёт собой это слово... Я прекрасно понимаю, что нахожусь полностью в Ваших жестоких руках, и мне всё ровно, что будет происходить сейчас...
Я впервые нарочно назвала его по имени, желая обозлить. Я и правда была почти что ребёнком во всём, что касалось зла, и всё ещё не представляла, на что был по-настоящему способен этот хищный, но, к сожалению, очень умный человек.
– Ну что ж, Вы решили, мадонна. Пеняйте на себя.
Его слуга резко взял меня под руку и подтолкнул к узкому коридору. Я решила, что это конец, что именно сейчас Караффа отдаст меня палачам...
Мы спустились глубоко в низ, проходя множество маленьких, тяжёлых дверей, за которыми звучали крики и стоны, и я ещё сильнее уверилась в том, что, видимо, пришёл-таки наконец-то и мой час. Я не знала, насколько смогу выдержать пытку, и какой сильной она может быть. Мне никогда никто не доставлял физической боли, и было очень сложно судить, насколько я могу быть в этом сильна. Всю свою короткую жизнь я жила окружённой любовью родных и друзей, и даже не представляла, насколько злой и жестокой будет моя судьба... Я, как и множество моих друзей – ведуний и ведунов – не могла увидеть свою судьбу. Наверное, это было от нас закрыто, чтобы мы не пытались изменить свою жизнь. А возможно, ещё и потому, что мы так же, как все остальные, имели своим долгом прожить то, что нам было суждено, не пытаясь уйти раньше, видя какой-нибудь ужас, предназначенный почему-то нашей суровой судьбой...
И вот пришёл день, когда у меня не оставалось выбора. Вернее, выбор был. И я выбрала это сама. Теперь оставалось лишь выдержать то, что предстоит, и каким-то образом выстоять, сумев не сломаться...
Караффа наконец-то остановился перед одной из дверей, и мы вошли. Холодный, леденящий душу ужас сковал меня с головы до ног!.. Это был настоящий Ад, если такой мог существовать на Земле! Это торжествовало зверство, не поддающееся пониманию нормального человека... У меня почти что остановилось сердце.
Вся комната была залита человеческой кровью... Люди висели, сидели, лежали на ужасающих пыточных «инструментах», значения которых я даже не в состоянии была себе представить. Несколько, совершенно спокойных, измазанных кровью человек, не спеша занимались своей «работой», не испытывая при этом, видимо, никакой жалости, никаких угрызений совести, ни каких-либо малейших человеческих чувств... В комнате пахло палёным мясом, кровью и смертью. Полуживые люди стонали, плакали, кричали... а у некоторых уже не оставалось сил даже кричать. Они просто хрипели, не отзываясь на пытки, будто тряпичные куклы, которых судьба милостиво лишила каких-либо чувств...
Меня изнутри взорвало! Я даже на мгновение забыла, что очень скоро стану одной из них... Вся моя бушующая сила вдруг выплеснулась наружу, и... пыточная комната перестала существовать... Остались только голые, залитые кровью стены и страшные, леденящие душу «инструменты» пыток... Все находившиеся там люди – и палачи и их жертвы – бесследно исчезли.
Караффа стоял бледный, как сама смерть, и смотрел на меня, не отрываясь, пронизывая своими жуткими чёрными глазами, в которых плескалась злоба, осуждение, удивление, и даже какой-то странный, необъяснимый восторг... Он хранил гробовое молчание. И всю его внутреннюю борьбу отражало только лицо. Сам он был неподвижным, точно статуя... Он что-то решал.
Мне было искренне жаль, ушедших в «другую жизнь», так зверски замученных, и наверняка невиновных, людей. Но я была абсолютно уверена в том, что для них моё неожиданное вмешательство явилось избавлением от всех ужасающих, бесчеловечных мук. Я видела, как уходили в другую жизнь их чистые, светлые души, и в моём застывшем сердце плакала печаль... Это был первый раз за долгие годы моей сложной «ведьминой практики», когда я отняла драгоценную человеческую жизнь... И оставалось только надеяться, что там, в том другом, чистом и ласковом мире, они обретут покой.
Караффа болезненно всматривался в моё лицо, будто желая узнать, что побудило меня так поступить, зная, что, по малейшему мановению его «светлейшей» руки, я тут же займу место «ушедших», и возможно, буду очень жестоко за это платить. Но я не раскаивалась... Я ликовала! Что хотя бы кому-то с моей помощью удалось спастись из его грязных лап. И наверняка моё лицо ему что-то сказало, так как в следующее мгновение Караффа судорожно схватил меня за руку и потащил к другой двери...
– Что ж, надеюсь Вам это понравиться, мадонна! – и резко втолкнул меня внутрь...
А там... подвешенный на стене, как на распятии, висел мой любимый Джироламо... Мой ласковый и добрый муж... Не было такой боли, и такого ужаса, который не полоснул бы в этот миг моё истерзанное сердце!.. Я не могла поверить в увиденное. Моя душа отказывалась это принимать, и я беспомощно закрыла глаза.
– Ну что Вы, милая Изидора! Вам придётся смотреть наш маленький спектакль! – угрожающе-ласково произнёс Караффа. – И боюсь, что придётся смотреть до конца!..
Так вот, что придумал этот безжалостный и непредсказуемый «святейший» зверь! Он побоялся, что я не сломаюсь, и решил ломать меня муками моих любимых и родных!.. Анна!!! О боги – Анна!.. В моём истерзанном мозге вспыхнула кровавая вспышка – следующей могла стать моя бедная маленькая дочь!
Я попыталась взять себя в руки, чтобы не дать Караффе почувствовать полного удовлетворения этой грязной победой. А ещё, чтобы он не подумал, что ему удалось хоть чуточку меня сломать, и он не стал бы употреблять этот «успешный» метод на других членах моей несчастной семьи...
– Опомнитесь, Ваше святейшество, что Вы творите!.. – в ужасе воскликнула я. – Вы ведь знаете, что мой муж никогда ничего против церкви не сделал! Как же такое возможно?! Как Вы можете заставлять невиновных платить за ошибки, которых они не совершали?!
Я прекрасно понимала, что это был всего лишь пустой разговор, и что он ничего не даст, и Караффа тоже это прекрасно знал...
– Ну что Вы, мадонна, ваш муж очень для нас интересен! – язвительно улыбнулся «великий инквизитор». – Вы ведь не сможете отрицать, что Ваш дорогой Джироламо занимался весьма опасной практикой, которая зовётся анатомией?.. И не входит ли в эту греховную практику такое действо, как копание в мёртвых человеческих телах?...
– Но это ведь наука, Ваше святейшество!!! Это новая ветвь медицины! Она помогает будущим врачам лучше понять человеческое тело, чтобы было легче лечить больных. Разве же церковь уже запрещает и врачей?!..
– Врачам, которые от Бога, не нужно подобное «сатанинское действо»! – гневно вскричал Караффа. – Человек умрёт, если так решил Господь, так что, лучше бы Ваши «горе-врачи» заботились о его грешной душе!
– Ну, о душе, как я вижу, весьма усиленно «заботится» церковь!.. В скором времени, думаю, у врачей вообще работы не останется... – не выдержала я.
Я знала, что мои ответы его бесили, но ничего не могла с собой поделать. Моя раненая душа кричала... Я понимала, что, как бы я ни старалась быть «примерной», моего бедного Джироламо мне не спасти. У Караффы был на него какой-то свой ужасающий план, и он не собирался от него отступать, лишая себя такого великого удовольствия...
– Садитесь, Изидора, в ногах правды нет! Сейчас Вы увидите, что слухи об инквизиции не являются сказками... Идёт война. И наша любимая церковь нуждается в защите. А я, как Вы знаете, самый верный из её сыновей...