…И вот досталось нескольким крупным русским писателям после раздирательных революционных лет да окунуться в долго-тоскливые и скудные годы эмиграции – на душевную проработку пережитого. У иных, в том числе и у Бунина , она приняла окраску эгоистическую и порой раздражённую (на этакий недостойный народ). А Шмелёву , прошедшему и заразительное поветрие «освобожденчества», потом исстрадавшемуся в большевицком послеврангелевском Крыму, – дано было пройти оживленье угнетённой, омертвелой души – катарсис. И дано было ему теперь, споздна, увидеть промытыми глазами ту невозвратимую Россию, которую сыны её столькие силились развалить, а косвенно приложился и сам он. И увидеть ту неповторимую, ещё столь самобытную яркую Москву, упорно не опетербурженную (а потом и не враз обольшевиченную). И теперь, под свои 60-65 лет, взяться воссоздать, описать, чего не приладилась, на что и не смотрела наша перекособоченная тогда литература.

Тут пошли один за другим милые рассказы: «Наполеон», «Москвой», «Мартын и Конча».

– «Пухлые колокола клубятся. Тлеют кресты на них тёмным и дымным золотом».

– «Молись, а Она (Владычица) уже всю душу видит».

И – все запахи Москвы... (переулков, соснового моста).

Так Шмелёв втягивался в

«Лето Господне» (1927 – 1944) – 17 лет писал.

И ведь ничего не придумывает: открывшимся зрением – видит, помнит, и до каких подробностей! Как сочно, как тепло написано, и Россия встаёт – живая! Правда, несколько перебрано умиления – но поскольку ведётся из уст ребёнка, то вполне соразмерно. Некоторые упрекают Шмелёва в идеализации тогдашнего быта, но ведь в детском восприятии многие тени и не бывают видны. А цельное изображение – уверенно добротно.

Вначале повествование малоподвижно, ход его – только от годового круга христианских праздников. Но потом включается сердечный сюжет: болезнь и смерть отца. В книге три части: Праздники (этот годовой круг) – Радости (тут дополняется пропущенное по первому кругу) – и Скорби.

И. Шмелёв. Лето Господне. Праздники. 1-7. Аудиокнига

И как верно начат годовой круг: Дух Поста («душу готовить надо»), постный благовест, обычаи Чистого Понедельника. Как «масляницу выкуривают» (воскурение уксуса по дому). Говение. – Образы подвижников (прабабушка Устинья). – После причастия: «Теперь и помирать не страшно, будто святые стали». – Крестят корову свечой, донесенной от Двенадцати Евангелий. На Великую Пятницу кресты на дверях ставят свечкой. – Пунцовые лампадки на Пасху. Куличи на пуховых подушках. Красные яички катают по зелёной траве. Радуница: «духовно потрапезуем с усопшими», покрошим птичкам – «и они помянут за упокой». – Описание разных церковных служб и примыкающих обрядов. Процессия с Иверской Богоматерью. Крестный ход из Кремля в Донской монастырь («само небо движется»). – «На Троицу вся земля именинница» (и копнуть её – нельзя). На Троицу венки пускают на воду. – Яблочный Спас, ярмарка. – Мочка яблок к Покрову и засолка огурцов (с массой забытых теперь подробностей, молитва над огурцами). – Заговенный стол перед Филипповками («без молочной лапши не заговенье»), закрещивают все углы: «выдувают нечистого!». Дом в рождественский вечер без ламп, одни лампадки и печи трещат. Ёлку из холодных сеней вносят только после всенощной. Голубая рождественская скатерть и ковёр голубой. – Купанье в крещенской проруби. Святочные обычаи. После святок грешно надевать маски: «прирастут к лицу».

И. Шмелёв. Лето Господне. Праздники. 8-13. Аудиокнига

И все-все эти подробности, весь неторопливый поток образов – соединяются единым тёплым, задушевным, праведным тоном, так естественно давшимся потому, что это всё льётся через глаза и душу мальчика, доверчиво отдающегося в тёплую руку Господню. Тон – для русской литературы XX века уникальный: он соединяет опустошённую русскую душу этого века – с нашим тысячелетним духовным устоянием.

А своим кругом – сочно плывут картины старой Москвы. Все оттенки московской весны от первого таянья до сухости. Ледоколье – заготовка льда на всё лето. Дружная работа артели плотников. («Помолемшись-то и робятам повеселей».) «На сапогах по солнцу» (так наблещены). – Пастуший рожок с Егорьева дня. Примета: лошадки ночью ложились – на тепло пойдёт. – Птичий рынок. Детали замоскворецкого быта, мебели, убранства. – Зимние обозы к Рождеству из Подмосковья, торговля из саней. «Товар по цене, цена по слову». Святочные обеды «для разных» (кто нуждается). – Раскатцы на дороге зимней, «саночки-щегольки». На масленицу «широкие столы» – для рабочих. «Наш народ пуще всего обхождение ценит, ласку». – Изобилие Постного рынка (уже не представимое нам), разнообразие постного стола. «Великая кулебяка» на Благовещение. Сбитень с мёдом и инбирём, лучше чая. Русские блюда, давно теперь забытые, тьма-тьмущая закусок и сладостей, все виды их.

А в последней части, «Скорби»: ушиб и болезнь отца. «После тяжкой болезни всегда, будто, новый глаз, во всё творение проникает». Хорошая баня, для лечения, с мастерами парки: «Бóлесь в подполье, а вам на здоровье. Вода скатится, бóлесь свалится». Благословение детей перед смертью. Соборование. – «Когда кто помирает, печей не топят»; «первые три дня душа очень скорбит от разлуки с телом и скитается как бесприютная птица». На ногах у покойника – «босовики» с нехожеными подошвами. Гроб несут на холстинных полотенцах. Поминальный звон. Поминовенный обед.

Чýдная книга, очищает душу. Богатое многоцветье русской жизни и православного мировосприятия – в последние десятилетия ещё неугнетённого состояния того и другого. И – то самонастоящее (слово автора), чтó и было Москвой, – чего уже нет, мы не видели и никогда не увидим.

Немало слов Шмелёва я включил в

Реализацию композиционной модели Шмелева рассмотрим на примере главы «Постный рынок».

Время повествования, как и всегда у Шмелева, ограничено рамками одного дня. День этот - единственный, неповторимый (подобно каждому дню человеческой жизни), и вместе с тем традиционно повторяющийся. «Кривая... всякий уж год ездит на Постный рынок, приладилась и умеет с народом обходиться», - уговаривает Горкин кучера Антипа.

Наконец, после долгих сборов, Ваня с Горкиным трогаются.

С какой целью так подробно описывает лошадь, ее снаряжение?

Пространственные рамки на этот раз размыкаются сразу - перед взором автора-повествователя, а вместе с ним и читателя предстает Москва. Причудливый маршрут Кривой, с многочисленными остановками, Ване растолковывает все тот же Горкин: «Уж так привыкла». Привычка в данном контексте - символ традиции. Лошадь возила прабабушку Устинью: «Сколько годов, а Кривая все помнит». Кривая («старей Москва-реки», как шутит будочник) - хранительница родовой памяти. Горкин, «разумеющий» поведение лошади, странное и даже смешное для непосвященного, делает и Ваню причастным этой памяти, а значит, традиции. «...Прабабушка твоя Устинья все тут приказывала пристать, на Кремль глядела Поглядим и мы». История любого рода неразрывно связана с судьбой страны и ее народа: Кремль вводит тему Исторической памяти. Мальчик Ваня - наследник родовой и исторической памяти, будущий хранитель традиций. Когда он смотрит на Кремль, то в нем просыпается чувство национального, русского:

«Это - мое, я знаю. И стены, и башни, и соборы …> были во мне всегда. И дым пожаров, и крики, и набат... - все помню! все мнится былью, моею былью... - будто во сне забытом». (Так порой возникает Ощущение, Что мы видели, знали людей, с которыми только познакомились, были в этом месте или в подобной ситуации - хотя точно Знаем, Что все - впервые.)

Панорама Кремля показана Шмелевым с моста. «Высота-то кака, всю оттоль Москву видать». Пространственная перспектива переходит во временную и, сливаясь с ней, превращается в «даль лет». Повествование приобретает дополнительный смысловой оттенок, если учесть, где и когда написаны эти строки Шмелевым. Дымка времени окутала уже не только «бунты, и топоры, и плахи, и молебны», но и тот далекий день, когда купола храма Христа Спасителя, еще бескрестные, золотились сквозь стропила лесов (определите приблизительно эту дату, если известно, что храм «скоро... Раскроют»).

Так возникает самый важный, основополагающий в поэтике Шмелева мотив - Мифологический, сказочный, фольклорный. В этот сказочный, чудесный мир (явленный, однако, из мира реального) органически вписывается и Мартын-плотник, «доказавший себя государю», и Кривая (вспомните русские народные сказки, где герой достигает богатства и славы при помощи коня), И Кремль, который «и татары жгли, и поляки жгли, и француз жег, а наш Кремль все стоит. И довеку будет». Кремль предстает читателю в сияющей золотисто-розовой гамме (как на полотнах Кустодиева), все залито «священным, дымно-голубоватым светом: будто кадят ладаном».

В фольклорно-сказочных традициях Выдержано и описание Постного рынка. Картина «великого торга» дана с помощью приема «движущейся кинокамеры»: общую панораму («Я теперь выше торга, кружится подо мной народ») сменяют отдельные кадры, показывающие то один, то другой товар. Общий тон всего описания - «Сколько же!». «Широка Россия, без весов, на глаз», - говорится в главе «Рождество». То же и здесь: клюква - ведрами, горох - мешками, капуста, соленые арбузы, мед - кадками, огурцы ловят ковшами, морковки - вороха, кисель - противнями, баранка - возами, сахар - стопками, масло - бочками, «грыба» сушеного - горы, соленого - корыта («грыбами весь свет завалим»), а пряникам вообще нет конца. «Ешь, Москва, не жалко!..»

На рынке не только россыпь товара - глаза разбегаются (рефреном через все описание: а Вот, а вон...), Но и россыпи крепкого, острого русского словца.

«А, наше вашим... за пуколкой?» - «Пост, надоть повеселить робят-то... Серячок почем положишь?» - «Почем почемкую, потом и потомкаешь!» - «Что больно несговорчив, боготеешь?»

«- Грешники-черепенники горря-чи. Гор-ря-чи грешнички!..»

«- А вот лесная наша говядинка, грыб пошел! - Лопаснинские, белей снегу, чище хрусталю! Грыбной елараш, винигретные... Похлебный грыб сборный, есть протопоп соборный! Рыжики соленые-смоленые, монастырские, закусочные... Боровички можайские! Архиерейские грузди, нет сопливей!.. Лопаснинские отборные, в медовом уксусу, дамская прихоть, с мушиную головку, на зуб неловко, мельчей мелких!..»

Подумайте, какой традиционный фольклорный прием использован при описании «великого торга»? Приведите примеры «обонятельных», «вкусовых», цветовых и звуковых образов в очерке Шмелева.

Рынок под стенами Кремля, куда традиционно съезжалась вся страна («Я слышу всякие имена, всякие города России»), размыкает московское пространство, и рассказ уже не только о Москве, но о всей стране и ее народе.

Среди длинных синтаксических периодов с рядами однородных членов в очерке есть три коротких предложения - из одного и двух слов. «Крестись», - говорит Горкин Ване, указывая на Кремль. Другое предложение завершает описание Постного рынка. Вместе с Ваней мы уже столько видели, столько всего попробовали-понюхали, такого наслушались - «кружится голова от гула». Кажется, «великий торг» в самом разгаре, и вдруг: «Домой пора».

«Кривая идет ходчей. Солнце плывет к закату, снег на реке синее, холоднее.

Благовестят, к стоянию торопиться надо», - так начинается заключительная часть очерка.

Литературовед О. Михайлов верно заметил, что «в... книгах Шмелева все погружено в быт, но художественная идея, из него вырастающая, летит над бытом, приближаясь уже к формам фольклора, сказания».

Описание Постного рынка как бы заключено в рамку - рассказ О пути (туда и обратно). Символичен эпизод с Кривой, заснувшей на мосту по дороге на рынок. «Ладно, смейся... она поумней тебя...» - говорит Горкин глазеющему люду. Та же история повторяется и на обратном пути: «Стоим на мосту. Кривая опять застряла. Я оглядываюсь на Кремль: золотится Иван Великий, внизу темнее, и глухой - не его ли - колокол томительно позывает - помни!..» Кремль (встретивший и проводивший Ваню), построенный на холме, возвышается над городом, сообщая высший смысл той жизни, что спешит-суетится внизу. Поэтому, по мысли Шмелева, на «святой Руси» даже и «постом весело», а обычная поездка на рынок превращается в настоящий праздник.

Подумайте над тем, какую смысловую нагрузку несет имя старой лошади - Кривая. В этой связи напомним народные выражения: «Кто прямо едет, дома не ночует», «В объезд - так к обеду, а прямо - так дай Бог к ночи», «Куда кривая выведет». Обратим также внимание на то, что гибель отца Вани связана с бешеной скачкой на Стальной.

«Кривая идет ровным, надежным ходом, и звоны плывут над нами. Помню». Это слово-предложение завершает очерк, возвращая нас к началу повествования.

Если домашнее задание на тему: » Анализ текста романа «Лето Господне» оказалось вам полезным, то мы будем вам признательны, если вы разместите ссылку на эту сообщение у себя на страничке в вашей социальной сети.

 

• Свежие новости

• Категории

• Новости

• Сочинения по теме

  1. «Утонченная и незабываемая ткань русского быта» (И. А. Ильин): Вещный мир в романе И. С. Шмелева «Лето Господне». 2. Путешествие
  • Тест ЕГЭ по химии Обратимые и необратимые химические реакции Химическое равновесие Ответы

  Обратимые и необратимые химические реакции. Химическое равновесие. Смещение химического равновесия под действием различных факторов 1. Химическое равновесие в системе 2NO(г)

  Ниобий в компактном состоянии представляет собой блестящий серебристо-белый (или серый в порошкообразном виде) парамагнитный металл с объёмноцентрированной кубической кристаллической решеткой.

  Имя существительное. Насыщение текста существительными может стать средством языковой изобразительности. Текст стихотворения А. А. Фета «Шепот, робкое дыханье...», в свое

Нина Граблина

Целостный анализ романа И.С. Шмелёва «Лето Господне»

Как известно, многие произведения великого русского писателя Ивана Сергеевича Шмелёва (1873–1950) созданы в изгнании. Среди них - его автобиографический роман «Лето Господне» (1933–1948), основанный на воспоминаниях детства, проведённого будущим писателем в неповторимом по своей красоте и притягательности Замоскворечье.

Учителем подготовлен анализ романа, опирающийся на методические приёмы: целостное восприятие произведения в единстве формы и содержания, выяснение значения незнакомых слов и комментирование текста, самостоятельная работа учащихся с текстом; организация беседы, постановка проблемных вопросов; развитие культуры речи, чуткого отношения к языку, к образному слову; обращение к нравственным понятиям.

“Ш мелёв теперь - последний и единственный из русских писателей, у которых ещё можно учиться богатству, мощи и свободе русского языка”, - писал А.И. Куприн об Иване Сергеевиче Шмелёве.

Вернулись на родину архивные материалы Ивана Сергеевича, стали издаваться произведения. Главная книга его жизни - «Лето Господне» - вобрала в себя многое из человеческого и художественного опыта, подытожила его искания, думы о том, что такое Россия и русский человек.

В 11-м классе старшеклассники имеют уникальную возможность познакомиться с этой книгой. Наиболее продуктивным способом изучения литературного произведения является целостный анализ . Обращение к такому пути изучения продиктовано стремлением сохранить у учащихся полноту восприятия и осмысления произведения в единстве формы и содержания.

Начинаем с выяснения общей тональности , которую часто называют стилевой доминантой. Ученикам дадим задание: назвать эпитеты, определяющие тональность, которая доминирует в романе Шмелёва «Лето Господне». Ученики так определяют атмосферу этого произведения и называют следующие эпитеты: светлая, добрая, уютная, тёплая, мирная, светоносная, целомудренная, сердечная, духовная, православная, солнечная, гуманная, душевная, лирическая, родная, радостная …

В связи с тем, что заглавие является одним из весьма важных структурных и смысловых элементов художественного текста, учащиеся переходят к анализу названия , которое содержит информацию об авторской концепции, передаёт авторскую оценку описанного и направляет читательское понимание текста. Заглавие - это образное отражение замысла писателя, идеи произведения. Учитывая столь важную функцию заглавия, адресуем учащимся следующие вопросы.

Что обозначает слово “лето”?

Что можно сказать о содержании, идее произведения, его языке, судя по названию?

Как вы думаете, почему первоначально Шмелёв назвал свой роман «Солнце живых»?

Предложенные проблемные вопросы активизируют мышление, воображение старшеклассников. С интересом они высказывают свои предположения о том, что “лето” символизирует круг (в Древней Руси слово лето означало год ) - идеал бесконечности духовной жизни человека. Круг как воплощение совершенной формы, по мнению ребят, олицетворяет символ неба, солнечного ока, начала и конца человеческого существования, бесконечной смены поколений. Учитель напоминает, что круг на Руси считался символом всеединства, он понимался как “закон нравственной любви” (А.С. Хомяков), как “целостности, иррациональности и ориентации на всечеловеческое единство” (В.Соловьёв).

Отвечая на третий вопрос, школьники рисуют воображаемый образ автора, говорят о его душевной чистоте, предполагают высокий замысел произведения, связанный с духовным восхождением человека.

Следующий этап морально-познавательной и ценностно-ориентационной деятельности учащихся - определение идейно-художественной функции эпиграфа. Старшеклассники знают, что при помощи эпиграфа автор может выразить своё отношение к сюжету, героям, описываемым событиям. Ученикам предстоит выяснить, как известные пушкинские строки, взятые Шмелёвым в качестве эпиграфа, связаны с авторским замыслом и идеей книги.

Учитель акцентирует внимание школьников на концептуальной значимости эпиграфа, помогая им постигнуть идею книги Шмелёва, выражающуюся в “древней глубине общенародной памяти” (И.А. Ильин).

Старшеклассники, определяя идейно-художественную роль пушкинских слов, предваряющих роман, выявляют замысел Шмелёва - показать любовь к предкам, к ближнему, любовь-всепрощение, любовь к своим истокам, возвращение к которым сулит человеку нравственное самосовершенствование.

Следующий этап целостного анализа произведения - выявление и постижение нравственно-художественного идеала писателя, воплощённого в композиции «Лета Господня».

Старшеклассникам известно, что композиция проявляется не только в сюжетно-повествовательной стороне произведения, но и в его образной ткани и системе характеров; а внутренней задачей композиции является непрерывность движения художественной мысли и чувства, тесная связь каждого элемента с целым.

В связи с тем, что композиционный анализ - достаточно трудоёмкий процесс, исследовательская работа учащихся выпускного класса проходит в малых группах на основе диалога.

Старшеклассникам предлагаются следующие проблемные вопросы и задачи-коллизии.

В чём заключается закономерность расположения глав в книге И.С. Шмелёва «Лето Господне»?

Почему в основу композиционной модели положен круг? Что он символизирует?

Как принцип круговой (цикличной) композиции реализуется и на уровне всего романа, и на уровне одной главы?

Почему бытовое пространство у Шмелёва не воспринимается замкнутым?

Проследите реализацию композиционной модели на примере одной главы.

Почему образ Ванюши становится организующим центром всего романа, вокруг которого вращается художественный мир «Лета Господня»?

Как в композиционном построении книги отражается образ автора, его мировосприятие, чувства, мысли, убеждения, идеалы?

Каждая из малых групп, выполнив предложенные учителем задания, анализирует самостоятельно выбранную главу романа и выявляет посредством анализа композиции нравственно-художественные идеалы писателя.

Приведём в качестве примера работу одной из малых групп семинара по определению композиционной модели главы «Постный рынок».

“Время повествования у Шмелёва ограничено рамками одного дня, но единственного в своём роде, неповторимого, подобно каждому дню человеческой жизни. История любого рода тесно связана с историей страны и её народа, поэтому Кремль привносит в текст тему исторической памяти, а мальчик Ваня становится наследником родовой и исторической памяти, будущим хранителем духовных идеалов своего народа.

В описании Постного рынка размыкается художественное пространство. Предметный мир Шмелёва возвышенный, духовный, неземной. Затем художественное пространство Постного рынка вновь закольцовывается описанием Кремля. Священная память, родовая, историческая способны в человеке пробудить Человека - воистину духовное существо. Композиция главы в миниатюре повторяет архитектонику романа: каждый описанный день представляет собой целостную, идеальную модель бытия.

Глава «Постный рынок» построена по модели круга. Из всего комплекса смыслов «круга» для русской религиозной философии значимыми оказались представления о круге как о совершенной форме, о творении мира в форме круга, в силу совершенства которого и каждая частица мира наделена совершенством. С кругом традиционно связывали представления о Божестве. Круг символизирует целостность космических процессов. В христианстве с символом круга связан его главный идеал - всеединство и его главный принцип - постоянное возвращение к центру, разрушение личного эгоизма, примирение Бога и человека, примирение самих людей”.

Продолжая исследовательскую работу по изучению построения книги Шмелёва, ученики обращаются ко второй композиционной особенности произведения - своеобразному расположению глав и специфике заголовков. Учащиеся отмечают, что повествование в романе строится в соответствии с православным церковным календарём . В композиции «Лета Господня» отражён годовой цикл календарных праздников и обрядов.

Слово “праздники” для писателя наполнено глубоким духовным смыслом и неразрывно связано с культурой родного народа. Праздничная культура в России создавала человеку запас жизненных сил, приобщала к национальным ценностям и способствовала духовному становлению человека. Праздничная культура - это в первую очередь результат педагогической системы народа , складывающейся на протяжении нескольких веков. Посредством праздников в форме традиций закрепляются и передаются из поколения в поколение высшие человеческие ценности.

«Лето Господне» знакомит учеников с чередой праздников, каждый из которых по-своему неповторим: Рождество, Святки, Крещение, Ефимоны, Масленица, Благовещение, Пасха, Покров день, Петров день, “Филипповки”, Троица, яблочный Спас, Михайлов день.

Школьникам предлагается ряд учебных задач, решение которых позволяет постигнуть нравственно-художественный смысл праздников, так детально описанных в книге Шмелёва.

Какова цветосветовая гамма праздников в романе Шмелёва «Лето Господне»?

Прослеживаются ли в описании Шмелёвым предметного мира гоголевские традиции или у Ивана Сергеевича своё, особое отношение?

Как предметы вещного мира у Шмелёва сочетаются с вечными категориями бытия?

Каким нравственно-художественным смыслом наполнены праздники в «Лете Господнем»?

Изучая особенности композиции произведения, старшеклассники делают вывод, что вторая часть романа Шмелёва - «Радости» - и по своей тональности, и по тематике тесно связана с первой - это второй круг от праздника к празднику.

Учащимся предлагаются следующие вопросы и задания для выявления нравственного потенциала книги.

Какие ценности для маленького героя становятся значимыми?

Как “радости” влияют на духовное становление мальчика?

Старшеклассники отмечают, что практически во всех главах доминирует слово “радость” или производные от него.

Изучая текст романа, школьники помимо ключевой лексемы “радость” выделяют ещё одно слово-доминанту - “солнце” и его производные.

Так целостный анализ книги Шмелёва позволяет учащимся сделать вывод о том, что частотность использования в произведении лексем “радость” и “солнце” связана с идеей жизнеутверждения и оптимизма .

Школьники выявляют воспитательную роль трудовых сцен в романе. С какой удивительной трогательностью Шмелёв изображает процесс засолки огурцов, квашения капусты, заготовки яблок на зиму и колки льда на лето, приготовления к праздникам. Радость в «Лете Господнем» невозможна без труда, человека оценивают зачастую по мастерству. Отец Вани - без остатка отдающийся работе; Горкин - прекрасный плотник, знаток Священного Писания, увлечённый голубятнями; Солодовкин - самый лучший птичник в Москве; Денис - великий знаток рыбы; Гаранька - искусный повар; Егорыч - мастер, славившийся чудесными “масленицами”; купец Крапивкин - знаменитый торговец овощами и фруктами (“Орбузы у него… разсахарные всегда, с подтреском. Самому Юрию Долгорукову посылает”, - говорит о нём Горкин). Мастерство, приобретённое неустанным трудом, делает этих людей нужными и уважаемыми. Труд как неотъемлемая часть жизни (в том числе и духовной) доставляет радость всем героям произведения и является как для них, так и для автора высшей ценностью.

Старшеклассники в процессе целостного анализа отмечают ещё одну отличительную особенность романа «Лето Господне»: маленький герой живёт в мире, где ценят каждый день, каждый миг, дорожат каждым человеком, где даже вещь одухотворена, где всё пронизано неподдельной любовью, нежностью, лаской, согрето теплом, где радостно и покойно.

Учащиеся, читая главу «Скорби», обретают бесценный жизненный опыт: даже в трагический момент жизни человеку преподносится бесценный урок жизнелюбия.

Следующим этапом учебно-познавательной деятельности стало обращение к системе образов .

Анализ главного образа романа предваряет ряд проблемных вопросов и заданий.

Кого можно назвать наставником мальчика?

Какое влияние на формирование духовного мира Вани оказывает Горкин?

На каких идеалах построена “педагогика” Михаила Панкратьевича?

Как взаимоотношения окружающих влияют на духовное становление мальчика?

На чём основана “педагогика” отца Вани?

Как трудовые будни и православные праздники формируют духовность ребёнка?

Какие святыни закладываются в душе мальчика? Какие традиции оказывают на него наибольшее влияние?

Искренние, доверительные отношения царят в доме Ванюши, а теплота и душевность окружения как воздух необходимы ребёнку для духовно-нравственного становления. В этом убеждаешься, проанализировав только, как персонажи И.С. Шмелёва обращаются друг к другу. Мальчика нежно называют “милок”, “Мураша”, “махонький”, “чижик”, “голубок”, “братец”, “дружок”, “милый”, “косатик”, “миленький”, “Ванятка”. Ласково, мягко в их доме звучат имена людей: “Домнушка”, “Антипушка”, “Марьюшка”, “батюшка”, “Гаврилушка”, “матушка”, “папашенька”, “Мартынушка”, “Сонечка”, “Софочка”, “Серёженька”, “Аннушка”, “Катюшка”. Ребёнок в обращениях к себе, к окружающим чувствует доброту и любовь.

Образцами поведения для Ванюши являются сами взрослые: их поступки, убеждения, взаимоотношения. Мальчик склонен им подражать, заимствовать у них оценку людей, событий, вещей. Ребёнок знакомится с жизнью взрослых разными путями: наблюдая их праздники и трудовые будни, слушая их рассуждения о жизни, сказки, стихи. В качестве образца для Вани выступает поведение тех людей, которые вызывают любовь, уважение и одобрение окружающих. Михаил Панкратьевич Горкин - духовный наставник мальчика.

И.С. Шмелёв в заботе старшего поколения о младшем видел универсальную функцию человека. Маленький герой получает от людей старшего поколения бесценные уроки добра, милосердия, терпения, трудолюбия. Учащиеся, изучая «Лето Господне», учатся различать истинные и мнимые ценности. Это понимание требует духовного потенциала учеников.

Анализируя лексику, школьники выявляют некоторые особенности.

Одна из них - обилие слов с уменьшительно-ласкательными суффиксами . Выполняя задание групповым методом, ученики называют целый ряд слов с указанными суффиксами: голубок, рыбка, праздничек, голубка, травка, листочек, крестик, сторонка, дружок, батюшка, берёзка и так далее.

С целью выявления смысловой и идейно-художественной нагрузки слов с уменьшительно-ласкательными суффиксами, так широко используемых Шмелёвым в «Лете Господнем», учащимся предлагается несколько вопросов и заданий.

Кому из персонажей «Лета Господня» принадлежат слова с уменьшительно-ласкательными суффиксами?

Как это характеризует героев романа?

В каком стилистическом окружении используются у Шмелёва слова с суффиксами эмоциональной оценки?

Как эти слова связаны с идейным замыслом произведения?

В процессе лексического анализа текста ребята называют ещё одну особенность - частое использование церковнославянизмов . Определяя идейно-художественную функцию этого языкового пласта «Лета Господня», школьники отмечают, что, во-первых, церковнославянизмы помогают Шмелёву воссоздать колорит эпохи начала XX века, придать повествованию торжественное звучание. С другой стороны, церковная лексика настолько органично соединена с бытовой, что всё обыденное, повседневное в романе приобретает высший, духовный смысл, быт в «Лете Господнем» одухотворён.

Третьей особенностью языкового строя ученики называют широкое привлечение Шмелёвым элементов устного народного творчества .

Старшеклассники говорят, что художественную ткань «Лета Господня» составляют сказочная манера повествования, фрагменты народных песен, загадки, потешки, дразнилки, устные рассказы, притчи, исполнение языческого обряда гадания, пословицы и поговорки. В «Лете Господнем» искромётный юмор, песенки-потешки (калачи-горячи) , дразнилки (крива-крива ручка…) , зазывные стишки трактирщика Брехунова, шутки-прибаутки, загадки Горкина (“Поёт монашек, а в нём сто чашек”; “Носик чёрен, бел-пузат, хвост калачиком назад”; “Без гвоздика, без топорика мост строит”), пословицы и поговорки (“Невелика синица, напьётся и водицы”; “Кому пост, а кому погост”; “Расти, хохолок, под самый потолок”) по-новому раскрывают мир маленькому герою, помогают представить привычные вещи в неожиданном свете.

В процессе изучения языкового строя «Лета Господня» школьники обращают внимание ещё на некоторые фольклорные особенности произведения. К удачным художественным находкам Шмелёва они относят употребление сдвоенных прилагательных, существительных и глаголов: киты-рыбы, горит-чадит, печка потрескивает-стрекает, вертелся-катался, видали-сказывали, смотрю-любуюсь...

Этим фольклорным приёмом писатель придаёт художественному тексту эмоциональную насыщенность. Усиливают эмоциональность повествования «Лета Господня» и повторы одного и того же слова: посинел-посинел, нежное-нежное, часто-часто, тихо-тихо ... Школьники отмечают обилие просторечья в речи персонажей Шмелёва (семой - седьмой, ростепель - оттепель, церква, нонешнюю, крепше, струмент) и обращают внимание на то, какой мощной силой обладает у писателя каждое слово. Они приходят к следующему выводу: в гуще народной живёт, развивается герой-повествователь и, постигая сокровища родного языка, усваивает национальные особенности русской культуры, её непреходящие ценности. Л.И. Тимофеев неслучайно утверждал, что язык - это своеобразная память народа, закрепившая его прошлое и сохраняющая настоящее для будущего.

Установлению нравственно-художественных идеалов способствует работа учащихся с цветовыми эпитетами, используемыми Шмелёвым.

Доминирующими в романе являются такие прилагательные-определения, как золотой, розовый, светлый, белый . Анализируя лексический строй произведения, школьники приводят следующие примеры из текста: “золотая Москва”, “звон золотой”, “золотое слово”, “золотые паутинки канители”, “золотые куличики”, “золотистые хоругви”, “ослепительно-золотые луга”, “лампадка розовая”, “розовые яблоньки”, “розовое детство”, “светлый день”, “круглые светлые слезинки”, “светлая песнь”, “светлый чистый напев”, “яблони белые от цвета”...

Старшеклассники замечают, что цветовые обозначения “золотой”, “розовый”, “светлый”, “белый” органично входят в художественный мир романа и обретают у Шмелёва неповторимую образность. Цветообозначения у писателя становятся оценочными: с их помощью автор передаёт отношение героя-повествователя к окружающему миру, к другим людям. Для мальчика всё, что он видит, пронизано и согрето ласковым солнцем, а потому воспринимается в золотом свете. Розовый свет - это отблеск солнечного, золотого цвета. Белый цвет символизирует в «Лете Господнем» чистоту души ребёнка, его безгрешность, добрые помыслы и поступки. Только очень добрый, всех любящий и всеми любимый человек способен видеть мир в таких трогательно-торжественных красках. Каждый эпитет у этого автора наполнен духовным смыслом.

Завершая целостный анализ романа «Лето Господне», ученики приходят к пониманию того, что вся художественная ткань книги Шмелёва (название, эпиграф, тональность, композиция, лексический строй произведения, особенности тропов и т.д.) пронизана идеалами любви, добра, жизнерадостности и всеединства.

Любовь, добро и милосердие - это те три кита, на которых должна быть устроена человеческая жизнь, это вечное, бессмертное начало, которое придаёт бренной мирской жизни особый смысл, делает человека Человеком. Служение другим людям, вершина нравственного восхождения, преодоление сознания личностного превосходства над другими людьми, по мнению И.С. Шмелёва, - высшее проявление нравственности.

Целостный анализ художественного текста позволяет учащимся полнокровно воспринять и глубоко осмыслить роман И.С. Шмелёва в органическом единстве формы и содержания, помогает убедиться в нерасторжимости нравственно-художественных идеалов автора и их образного воплощения.

Прежде чем углубиться в содержание книги и впечатления, которые она произвела на меня, читателя довольно избирательного, стоит обратиться к биографии автора, влияние которой прослеживается на протяжении всего романа. В истории жизни писателя нас будет больше всего интересовать детство (относительно романа «Лето Господне»).

«Лето Господне» 1: Праздники

«Лето Господне» 2: Радости

«Лето Господне» 3: Скорби

Читает Екатерина Краснобаева

Иван Шмелев: биография кратко

Писатель родился 3 октября 1873 г. в Москве в патриархальной религиозной семье. Отец был известным подрядчиком, и на двор Шмелёвых стекались строители со всей России. Мальчик впитывал народную культуру, обычаи, язык, песни, прибаутки, поговорки - всё, что потом преобразится и заиграет в неповторимой «шмелёвской» прозе. «Мы из торговых крестьян, — говорил о себе Шмелев, — коренные москвичи старой веры».

Начальное образование Иван Шмелёв получил дома, под руководством матери, которая особое внимание уделяла литературе и, в частности, изучению русской классики. Затем поступил в шестую Московскую гимназию, после окончания которой стал в 1894 году студентом юридического факультета Московского университета. В 1898 году окончил университет и год служил в армии. Затем на протяжении восьми лет служил чиновником по особым поручениям Владимирской казённой палаты Министерства внутренних дел; Шмелёвы тогда жили во Владимире на Царицынской улице (ныне улица Гагарина).

Обе революции (февральскую и октябрьскую) писатель не принял, хотя первоначально пытался принять. Но для него стало очевидно, что его мировоззрение вступило в конфликт с моралью нового времени. За конфликтом нравственным пришло вполне себе физическое противостояние писателя с властью: был расстрелян его сын, самому ему тоже угрожала опасность. Тогда он принимает решение эмигрировать. За границей он часто публикуется, работает в эмигрантской газете, однако от нищеты его это едва спасало. Его старость была омрачена тяжёлой болезнью и нищетой. Скончался Шмелёв в 1950 году от сердечного приступа, погребён был на парижском кладбище Сент-Женевьев-де-Буа.

Художественный стиль Шмелева

С первых фраз язык Ивана Шмелева приковал моё внимание: это простой, чистый народный слог, в других книгах я такого не встречала. Так говорила или народная русская толща, или вышедшая из народа интеллигенция то с маленькими, то большими неправильностями и «искаженьицами», которые совсем непереводимы на другой язык, но которые по-русски так плавно закруглены, так сочны, так «желанны» в народном произношении. Писатель играет буквами, как пазлом, собирая из него совершенно невозможные формы, которые удивительным образом излучают свет и открывают секреты русской души.

Композиция в романе «Лето Господне»

«Лето Господне» — это роман, в котором нет сюжета, в такой форме, в которой мы привыкли его видеть. Это не то произведение, на протяжении которого идет развитие действия с привычными героями, нет так же здесь и привычной нам структуры. В романе Шмелев реализовал принцип кольцевой композиции: он состоит из сорока одной главы-очерка, каждая из которых может рассматриваться как отдельное произведение, так как они являются замкнутыми сами в себе. В центре этой замкнутой вселенной - мальчик Ваня, от имени которого ведётся повествование.

О чем роман «Лето Господне»: суть и смысл

Быт семьи, которая описывается в романе и через которую автор показывает нам образ Руси, отличается своеобразным старообрядческим демократизмом. Хозяева и работники вместе постились, вместе блюли обряды, ходили на богомолье, жили не просто рядом, но и вместе. И это отсутствие раздвоенности, единство духовных принципов и реального образа жизни оказали благодатное влияние на формирование нравственного мира мальчика.

Читая этот роман, погружаешься в удивительный мир старой дореволюционной Москвы 1880-х, в которой есть место ярмаркам, гуляниям, постным рынкам и всем христианским праздникам, которые Шмелёв описывает так ярко, сочно и тепло, что и после прочтения книги этот огонек остаётся в сердце, вполне возможно, что навсегда.

Нашим проводником в прошлое является маленький мальчик Ваня, как вы поняли — это наш автор в детстве. Скорее всего, писатель не просто так решил нам показать Москву глазами ребенка, в этом желание Шмелева не только сохранить родословную на бумаге, как он сам говорил: «Мы живы, пока нас помнят», — но и желание, близкое к религиозному, желание окунуть читателя в христианскую религию, показать всё именно в тех красках и именно с теми эмоциями, которые может испытать только ребенок: воодушевление, радость, чистота помыслов.

Перед глазами ребенка встает образ отца, как образец идеального мужчины, которому Ваня хочет соответствовать. Сергей Иванович всегда молод, красив, умеет носить светскую одежду, на редкость работящ, покладист, у него доброе, всё понимающее сердце. Он учит сына быть человеком в полном понимании этого слова: «… Ты на человека не плюй. Он по образу и подобию Бога создан. Значит, на него плюешь». Даже лужа около дома и та окружена добротой: «….ну куда ты её, шельму, денешь! Спокон веку она тут живёт…Кто её знает….может она,так ко двору прилажена.» — казалось бы ситуация обычная, есть лужа около дома, и маленький мальчик захотел в нее плюнуть ради веселья, но отец, проведя параллель между лужей и волей Господа, поучает сына.

Вся книга наполнена светом, который идет из сердца автора. Шмелёву удалось, не навязывая свою религиозную точку зрения, впустить меня в мир, где царит всепоглощающая любовь Бога к людям, и где церковные праздники — это не просто даты календаря, это даты, отмеченные в сердцах людей, это те дни, когда люди совершенно искренне, самозабвенно придаются радостям, скорби, веселью — всему спектру эмоций, на которые способен человек. Я — атеист и специально выбрала этот роман для написания рецензии, дабы улучшить свои знания в области религии и наконец-то прочитать малейшую часть (хотя этот роман является, по признанию критиков, сильнейшим у Шмелёва) творений, оставленных писателем. Если провести параллель «ожидания — реальность», то те эмоции, которые я испытывала на протяжении всего романа и по окончании чтения, они не совпадают с теми, которые я ожидала получить. Открывая первую страницу, я не могла отрваться от прочтения, потому что автор детально описывает обстановку, мысли, чувства героя, даже то, как он воспроизводит на бумаге речь — всё это окутывает атмосферой «домашности», от которой не хочется уходить, хочется дальше проходить с Горкиным и Ваней по улочкам, кататься на старенькой лошади Кривой и смотреть на мир глазами ребенка. Это удивительно, как Шмелёв точно передал тот мир, в котором находится мальчик, ведь дети всё чувствуют иначе, на короткий срок длинной в 444 страницы я видела мир иными глазами, краски стали ярче, настроение лучше, характер мягче, сердце добрее. Единственной ложкой дёгтя во всём этом меду стала для меня композиция романа, как я говорила уже, она кольцевая, каждая глава — отдельный очерк. Сложно читать, приходится после каждой главы перескакивать во времени и стараться держать в памяти очередность глав, чтобы не запутаться в церковных праздниках и событиях жизни Вани, которые были как хорошие, так и плохие, что очень жизненно. Несмотря на то, что роман заканчивается похоронами отца главного героя, а до этого Шмелев довольно подробно описал процессы приостановления жизнедеятельности организма/ отхода души на небо, это событие не омрачает впечатления от прочитанного, наоборот, как и все главы, последняя наиболее поучительна. В конце романа автор показал нам другую сторону своего таланта — умение описать страшное такими же простыми словами, как он описывал и радости, и случаи из своего детства.

На кого рассчитана книга? Стоит ли читать?

Если бы у меня спросили, кому эту книгу стоит порекомендовать, я бы без заминки сказала бы, что всем. Сейчас аргументирую. Книга рассчитана на любой возраст, будет интересно читать как взрослым людям, которым она будет усладой для сердца, так и детям, которым она в ненавязчивой манере преподаст уроки жизни и научит тому, чему не научат современные мультики. Так же книга заинтересует людей разного вероисповедания, в ней нет навязывания христианства, нет гонений на другие веры, в ней нет, как многие боятся, сложной лексики и монотонных лекций. Но, как мне кажется, до этой книги надо дорасти, к ней надо прийти, потому что она не относится к разряду книг для развлечения, книг, после прочтения которых можно похвастаться перед друзьями своими познаниями в области литературы. Этот роман для души, он способен залечить раны, изменить взгляд на мир, заставить радоваться самой обыденной вещи. Я прочитала много книг, достаточно много для того чтобы сказать, что этот роман проливает свет на душу того, кто его читает, другого творения, действующего подобным образом я пока не встречала!

Интересно? Сохрани у себя на стенке!

Одна из задач, стоящих перед современным обществом, - задача духовного возрождения. Необходимо разрушить культ наслаждения и наживы, самодостаточности и самодовольства, вернуть в сознание людей стремление к добру и любви, жертвенности и правде, сделать так, чтобы само общество поощряло целомудрие, честность, скромность, терпение, благонамеренность, великодушие.

Русская классическая литература, которую мы читаем, как только освоили азбуку, анализируем с начальных классов и осмысляем, наверное, всю жизнь, - это духовная литература. Евангелие, Библия и православное вероисповедание являются главной основой и сущностью Русской культуры, которую неверующему невозможно глубоко и полно воспринимать. Произведения русских писателей – А. С. Пушкина, Ф. М. Достоевского, Н. С. Лескова и других – неверующими и незнающими Библию воспринимаются поверхностно и обыденно. В то же время герой повести А. С. Пушкина «Капитанская дочка» Гринев изображен как внутренне глубоко православный человек, не подчеркивающий внешне своей веры. Но действия и поступки у него согласуются с Божьими заповедями и объясняются с позиции православного образа жизни. Так же и великие произведения художников Александра Иванова «Явление Христа народу» и Василия Поленова «Христос и грешница» малопонятны без знания осмысления Евангелия. Русская классическая музыка и народные песни имеют много общего с церковным духовным пением. Православный человек видит больше смыслов в церковной архитектуре, иконах, народном искусстве вышивания, плетения кружев, резьбы по дереву, литья и т. д.

И знакомство с романом М. Булгакова «Мастер и Маргарита» будет поверхностным.

В отечественной критике и литературоведении вопрос духовного становления человека мало изучен. Данная тема глубоко не рассматривается при изучении литературы в школе.

Но меня заинтересовало, есть ли в русской классической литературе произведение, в котором раскрыт процесс духовного взросления? Неожиданно для себя я открыла книгу И. С. Шмелева «Лето Господне».

Вначале поразил язык, затем заинтересовала биография писателя. И тут я открыла для себя, что Шмелев И. С – единственный русский писатель начала 20 века, который попытался ответить на интересующий меня вопрос.

Если предположить, что православная культура помогает духовно-нравственному воспитанию человека, то каким образом духовное взросление ребенка происходит в романе И. Шмелева «Лето Господне»?

Цель моей работы: определить условия, необходимые для духовно-нравственного взросления ребенка, в процессе анализа романа И. Шмелева «Лето Господне» с позиций православной культуры.

Этапом духовного пути И. С. Шмелева стала книга “Лето Господне”. Чтобы как-то утешить боль от созерцания поруганной, разоренной России, избавиться от мучительных картин пережитого кровавого кошмара, И. Шмелев обращается к годам далекого детства. И там, отбросив весь багаж юношеских рационалистических идей и более поздних теорий и представлений, открывает заново то, что некогда наполнило и питало его душу. Он всматривается в себя самого, когда-то по-детски доверчиво принявшего истину, и запечатлевает мировосприятие верующего ребенка.

Книга Ив. Шмелева "Лето Господне" поднимает одну из актуальных проблем современности: возрождение русского духовного начала. Именно сейчас, когда люди пытаются восстановить утраченные духовные ценности, вернуться к славному прошлому русского народа, сейчас, на переломе двух веков, книга Ив. Шмелева приобретает небывалую значимость. Она помогает ощутить духовную близость со своими предками, прикоснуться к истокам веры, воспитать чувство любви к родной земле. Смысл жизни, по Шмелеву, заключается, прежде всего, в служении родной земле, в поддержании ее традиций, обрядов, верований, в поклонении ее святыням. (66)

Некоторые элементы православной культуры

Что такое человек? Человек (антропос) в переводе с греческого – человек, стремящийся вверх, к Небу.

Человек состоит из трех частей: тела, которое обеспечивает нужные движения и является храмом души; души, которая имеет всякие полезные знания и обладает волею для их применения; духа, который соединяет человека с Богом и является носителем высших его свойств: веры, любви, совести, страха, созерцающего творчества, красоты.

При совершенствовании самих родителей и воспитании детей необходимо заботиться о гармоничном развитии всех трех частей человека, но при этом помнить и учитывать, что они не разнозначны и забота о них должна соответствовать их ценности: дух несоизмеримо ценнее души, которая намного ценнее тела. Один святой отец дал следующее образное сравнение важности трех частей. Дух человека – как солнце, душа – как планета Земля, а тело – как горошина.

Свет Эфир Вещество

Дух Душа Тело

Любовь. Сердце (чувства) Системы:

Сознание Разум Рассудок Мысль Плоть

Свобода Воля Движение

Ум Органы чувств

Вера Слово

Человек - средоточие трех составляющих: тела, души, дух

Человек есть существо, образуемое единением тела и души (духа).

Дух – философское понятие, означающее невещественное начало, в отличие от вещественного, материального.

Крайности расчеловечивания человека обрели в настоящее время всеобщий, угрожающий для нашей жизни характер.

К сожалению, в наше время в большинстве семей поступают обратно здравому смыслу и православному учению: более всего заботятся о теле ребенка, меньше о душе и совсем не проявляют заботу о главной части – духовном развитии и укреплении в вере.

Православный образ жизни давал большее развитие души и духа. Люди прошлого времени хорошо знали и исполняли красивые обряды крестин, именин, свадьбы, поминовений, церковных праздников, умели рассказывать и толковать сказки и жития святых. Евангелие и Библию и т. д.

Выдающийся русский мыслитель И. А. Ильин предложил развернутую систему национального воспитания в своей работе «Путь духовного обновления». «Надо сделать так, - предлагал он, - чтобы все прекрасные предметы, впервые пробуждающие ребенка, вызывающие в нем умиление, восхищение, преклонение, чувство красоты, чувство чести, любознательность, великодушие, жажду подвига, волю к качеству – были национальными, у нас в России – национально русскими; думали русскими словами; чтобы они почуяли в себе кровь и дух своих русских предков и приняли бы с любовью и волею – всю историю, судьбу, путь и признание своего народа».

Первое «зажигание сердца», по мнению Ильина, происходит в семье.

Шмелев показывает жизнь человека не в смене времен года, но в церковном богослужебном круге – Человек идет по времени, отмеченному событиями церковной жизни. Недаром и главы “Лета Господня” называются согласно тому: “Великий пост” “Ефимоны” “Благовещенье” “Пасха” “Троицын день”. И все проходит человек: “Праздники”, “Радости”, “Скорби” - так обозначены основные части “Лета Господня”.

Триединство духовного взросления человека: праздники, радости, скорби

«Лето Господне» - «круглый мир», составляющий триединство духовного взросления человека: праздники, радости, скорби.

Часть 1. «Праздники». Жизнь семьи Вани подчинена православному годовому циклу. Каждый день имеет свое название. Особое значение имеют двунадесятые праздники: от Великого Поста к Масленице, а за ней опять Великий Пост. Круг замкнулся: мир существовал до этого, будет и после.

Часть 2. «Радости» в порядке движения от праздника к празднику. Это второй круг: крестный ход, именины, говенье, хозяйственные работы (заготовка льда, засолка огурцов, капусты), купеческие дела отца Вани (наем рабочих), катание на лодках на Троицу, катание на санях с горок на Масленицу, подготовка проруби на Крещение.

Так все налажено – только разумей и радуйся.

Часть 3. «Скорби» - это третий круг по православному календарю. Страшная трагедия – смерть отца. Время скорби противопоставлено счастливому, праздничному. Все события лишаются своего глубинного смысла: «Нонче и праздник не в праздник нам».

Но герой прошел 3 жизненных цикла, которые составляют один большой цикл, включающий в себя праздники, радости и скорби.

Маленькая вселенная, питающая душу героя, включает природу как духовного учителя. Она, родная природа, открывает прекрасное, дает возможность ощутить себя своей частью.

Христиане в жизни обычно радостные и веселые люди. В Новом Завете сказано: в любых обстоятельствах «радуйтесь и веселитесь» (Матфей, 5:12). Христиане первого века ужасных преследований и казней каждый день были «в весели и простоте сердца».

Книга Шмелева «Лето Господне» вышла с подзаголовком «Праздники. Радости. Скорби». Вспоминая свое детство, которое для него закончилось в семь лет трагической гибелью отца, Шмелев в соответствии с церковным календарем, воссоздал неизменный круг бытия «святой Руси»: повседневную жизнь большого купеческого дома и работников, почитающих этот дом как свой собственный, религиозные и семейные праздники, крестные ходы, Масленицу и Великий пост, болезни и несчастья, паломничество к Святой Троице. Жажда праведности составляет, по Шмелеву, коренную черту всего русского обихода. (65)

Церковный календарь

Автор, видимо, долго размышлял над композицией и решил выстроить рассказы так, чтобы они походили на церковный православный календарь, прочитанный глазами ребенка. Уже в одном этом сказывается оригинальность творческого замысла писателя. Ведь, по сути, мы приобщаемся к тайнам непорочной детской души. То, что церковный календарь весь состоит из праздников и дат религиозных обрядов, знает каждый. Но вот выстроить из сонма религиозных символов одну человеческую жизнь в движении плоти и духа - до этого мог догадаться лишь гениальный художник,

Шмелев И. С. начинает роман с Великого Поста, а точнее - с "Чистого понедельника". Для Вани этот "Понедельник" - волшебная сказка, открытие нового мира. Каждый человек помнит свое детство и светлым, и омраченным. И мне понятно состояние души Вани, когда в такой сказочный день происходят отнюдь не сказочные события. Вот отец грубо кричит на Василь Василича: "Пьяная морда!"; А тот и ответить не может, так нарезался. Отец сменяет гнев на милость, когда выясняется, что выручку Василь Василич все-таки принес, да еще "с верхом", а в кармане у него лишь кусок черного хлеба и огрызок соленого огурца. Очень, я считаю, в русской натуре такое бескорыстие и небоязнь - самого себя на смех выставлять, как этот Василь Василич.

По дороге в церковь, где будет стояние, попадает пьяный парень и ругается ужасными словами. К сожалению, и сейчас таких сколько угодно. В душе ребенка, конечно, тревожно: с одной стороны - ожидание светлого праздника, с другой - страх от того, что есть люди, которым на это наплевать.

В сплетении восторга, страха и стыда Ваня врастает в так давно существующий мир взрослых людей. Но он таит в глубине души уверенность, что лично он избежит такой жизни и поступков, которые пугают его во взрослых.

Душа его зреет, раздвигая пределы детской жизни. Вот он стоит возле храма Христа Спасителя - будущей золотоглавой жертвы русского народа. Еще не разрушенный большевиками храм будто мечтает о новом возрождении, в новой России. Но это мои мысли, а герой Шмелева взлетает духом выше и чище, потому что взирает на здравствующий исконный храм и ничто не омрачает его душу. А мысли и чувства его теперь такие: "Это - мое, я знаю. И стены, и башни, и соборы. и дымные облачка за ними, и это моя река, и черные полыньи, в воронах, и лошадки, и заречная даль посадов. - были во мне всегда. И все я знаю. И щели в стенах - знаю. Я глядел из-за стен. когда?. И дым пожаров, и крики, и набат. - все помню! Бунты, и топоры, и плахи, и молебны. - все мнится былью. - будто во сне забытом".

Это уже не сказочное детское чувство, а родовая память, пробуждающееся чувство национальной гордости и причастности к русской истории и народным святыням. И меня, как читателя и соотечественника Ивана Шмелева, охватывает именно такое ощущение, очищающее и исцеляющее душу, словно мне много лет, и я успела много пережить. И я, вместе с автором этого замечательного романа, всегда верила, верю и вечно буду верить, что душа Родины - светлая!

Но надо учитывать, что И. С. Шмелев показывает жизнь именно детской души. В восприятии ребенка весь окружающий мир предстает просветленным, обожженным, где “ничего не страшно” и “всем хорошо”. В духовной реальности, воссозданной И. Шмелевым, нет ужасов и злобы “мира сего”, нет бесовских напастей и тяжких падений. Герою, по-детски “сокрушающемуся” о грехах, неведома жестокая “духовная брань”, преодоление страшных соблазнов, наполняющих окружающий мир. Главное, что открывает Шмелев в душе ребенка,- чувство присутствия Бога, доверчивую любовь к Нему и надежду на Него во всем.

У ребенка живет в душе ощущение и сознавание личного общения с Богом, с миром святости, он воспринимает все события церковной жизни как реальное взаимодействие человека и тех, кто приходит на землю из ТОЙ жизни. Шмелев И. С. показывает, как впервые в душу человека проникает сознание страшной тайны – бытия Божия. “Мне делается страшно. Я смотрю на Распятие. Мучается Сын Божий! А Бог-то как же как Он допустил? Чувствуется мне в этом великая тайна – Бог”

Герой книги живет как бы вне конкретного времени, все опирается лишь на время церковное, текущее по каким-то особым, неземным законам. Движение совершается от радостей к скорбям. От вступления в сознательный отроческий возраст – к смерти. К смерти еще не собственной физической, но к переживанию смерти – в прощании с умирающим отцом. Здесь, мы видим, раскрывается подлинно христианская кончина: через церковное приготовление к смерти в таинствах – к отхождению. Христианская кончина – и горе, и радость. Недаром в самый момент смерти отца мальчик погружается в некое райское видение, в котором он встречается со здоровым и радостным отцом. Скорбь расставания и радость ожидания новой встречи – там. (8) Церковный календарь – сюжетная основа книги И. Шмелева «Лето Господне»

3. Чистый (Великий) понедельник – начало Страстной седмицы перед Пасхой

6. Вознесение Господне – через 40 дней после пасхи – 5. 06. 08

8. Яблочный спас (2)

Три жизненных цикла, проживаемых человеком в порядке движения от праздника к празднику (по Шмелеву)

▪ Первый круг (от Великого Поста до Великого Поста) –

«Праздники»: человеческая душа формируется, соприкасаясь со святынями, с духовными традициями, идущими из старины. Конец первой книги – умиротворение в жизни, ощущение спокойствия во всем: ночь, тишина, капель Таким же было начало книги (Чистый понедельник): утро, тишина первого дня поста, капель

Во дни Великого поста, который начинается за семь недель до Пасхи, Церковь особенно предлагает нам духовно очиститься и обновиться. В первые четыре дня Великого поста все православные люди стараются пойти в храм, чтобы послушать Великий покаянный канон святого Андрея Критского. В благоговейном молчании, в таинственном полумраке храма, с зажженными свечами в руках стоят люди, слушая богодухновенные слова Великого канона и сокрушаясь о своих грехах. Нам надо успеть покаяться перед всеми, кого мы обидели. Мы будем остерегаться совершать грехи и стараться делать добро, памятовать о Боге.

Покаяние и раскаяние – эти два важнейших христианских понятия, основные в формировании духовной личности, станут ключевыми в период наступившего Великого поста. Мы вдумываемся в слова покаянной молитвы Святого Ефрема Сирина.

Господи и Владыко живота моего, дух праздности, уныния, любоначалия и празднословия не ждать ми.

(Земной поклон.)

Дух же целомудрия, смиренномудрия, терпения и любви даруй ми, рабу Твоему.

(Земной поклон.)

Ей, Господи Царю, даруй ми зрети моя прегрешения и не осуждати брата моего, яко благословен еси во веки веков. Аминь.

(Земной поклон.)

Понять эту замечательную молитву поможет нам наш великий Пушкин. Он переложил ее в стихи. Сравните тексты молитвы со стихотворением Пушкина: все слово в слово, но совершилось чудо – молитва стала исповедью самого поэта. Он дарит нам ее как награду за труд души и мысли.

«Отцы пустынники»

(фрагмент)

Владыко дней моих! дух праздности унылой,

Любоначалия, змеи сокрытой сей,

И Празднословия не дай душе моей.

Но дай мне зреть мои, о Боже, прегрешенья,

Да брат мой от меня не примет осужденья,

И дух смиренья, терпения, любви

И целомудрия мне в сердце оживи.

▪ Второй круг (в порядке движения от праздника к празднику) –

«Радости»: человеческая душа рисуется в радости, в ярких проявлениях счастья. Живописно раскрываются мелочи, которые так дороги человеческому сердцу.

«Так все налажено – только разумей и радуйся»

▪ Третий круг (время скорби противопоставлено счастливому, праздничному) - «Скорби»: скорбное, трогательное повествование о человеческих утратах, которые на жизненном пути настигают каждого из нас, очищая и укрепляя нашу душу.

Но герой Шмелева прошел три жизненные цикла, которые составляют один большой цикл, включающий праздники, радости, скорби. Это триединство, составляющее переживания человеческой души, и есть процесс духовного (душевного) становления человека.

Кольцевая композиция книги раскрывает единое целое, неразрывную связь прошлого, настоящего, будущего. Кто создает такой уют в природе, в жизни для духовного взросления? Прабабушка Устинья «завещала всем хранить святой сосуд – символ Памяти.

Рефреном звучат слова: «слышен плачущий и зовущий благовест – по – мни, по – мни».

«Не поймешь чего – доскажет сердце»

Духовная зрелость – состояние совершенного Человека

А что представляет собой ребенок?

В богословной литературе дается представление о духовных дарованиях детства, добродетелях, присущих в исключительной степени детству. Их состав и описание значительно проясняют само детство в глазах многих взрослых. Что же позволяет ребенку сохранить и умножить эти первые добродетели?

Дар. Никто так, как дети, не ощущает такую необходимость жить по бескорыстному закону дара. Это подразумевает готовность ждать, настроиться в жизни диалогически, когда весь мир исполнен обращениями лично к тебе, и, вместе с тем, готовность быть ответным (ответственным).

Лицо. Редко встречается такой искренний интерес к другому человеку, как у ребенка.

Путь. Настоящая педагогика немыслима беспутной, не заботящейся о проблеме смысла жизни. Утрата пути взрослыми именуется суетой, а ребенок, как известно, всегда занят лишь самым важным. Ребенок не смыслит свою жизнь иначе как путешествие. Он с любовью сохраняет воспоминания, постоянно готов изменить мнение о себе, если взрослые говорят о достижении им уже большей степени взрослости.

Дом. Должное состояние души – состояние «дома», когда найдено счастливое исполнение своего предназначения. Атмосферу дома, которая впервые в душе ребенка раскрывает конкретное содержание вечности – ибо дом не перестанет им быть.

В литературе 19 века часты случаи обращения к теме детства. Писатели проверяли жизнь свежими глазами детей.

По мнению Б. Б. Шкловского, Лев Николаевич задумал не описание детства, а 4 эпохи развития человека в трилогии.

«Орудие толстовского анализа – микроскоп, который он наводит на тайны человеческой души. Открывая мельчайшие частицы человеческого бытия, он заново постигает мир, ищет новых путей его измерения. »

О «странном таланте А. Н. Толстого в его повести «Детство Никиты» пишет в одноименной статье М. Свердлов: «Ее новизна – в равенстве автора и персонажа. В совпадении точек зрения – авторской и детской. Каждая мелочь видится по-детски крупно – как важное событие и «превосходная вещь». Для А. Н. Толстого детство и счастье – почти синонимы: мир есть чудо».

Нельзя составить верное представление о детях, не зная, как они воспринимают православие. И поэтому как в курсы введения в православное Богословие, так и в курсы детской психологии я бы рекомендовала включить светлую и духовную книгу: «Лето Господне» И. Шмелева.

Ограниченное пространство без ограничения свободы, циклическое время в соответствии со сменой времен года – такова формула детского «рая».

И. С. Шмелев – исследователь процесса духовного становления Человека в русской литературе

Мы не можем переделать весь мир. Но мы можем изменить в лучшую сторону себя, и тогда мир вокруг нас станет светлее и добрее. Только тогда Вера помогает нам жить. Веру умом не докажешь, это твердое знание сердца, что человек призван к вечности.

Шмелев И. С. один из тех писателей, что оказались на чужбине: Б. Зайцев, И. Бунин, А. Ремизов, М. Осоргин и другие. «Но не они сумели сохранить не только доброе чувство к отторгнувшей их Родине, но и не потускневшим и нерастраченным золото русской речи!»

Кто-то жил, любил, страдал и наслаждался; наблюдал, думал, желал – надеялся и отчаивался. И хотелось ему поведать нас о чем-то таком, что для всех нас важно, что нам необходимо духовно увидеть, прочувствовать, продумать и усвоить. Значит – что-то значительное о чем-то важном и драгоценном. И вот он начал отыскивать верные образы, ясно-глубокие мысли и точные слова.

Прав был философ, который говорил – мы не видим солнца, потому что вздыхаем облако пыли. Через это облако современного мира и наши собственные страсти мы должны прийти к победе – нужно, чтобы оно улеглось. Тогда мы широко и глубоко откроем внутреннее око нашего сердца и воззрим вверх, к Богу, и в создании им мира. Тогда мы с удивлением увидим, что каждый цветок раскрывается для нас, каждый солнечный луч приносит нам свое откровение, каждое человеческое сердце открывает нам свои тайны.

Мы поймем, что мир полон дремлющей любви, и нам нужно лишь разбудить эту любовь нашей собственной любовью. Тогда ни один страдалец не покажется нам чужим; ни одна вещь не сможет скрыть от нас свою духовную тайну. Чем чаще взгляд, чем искреннее сердце – тем глубже мир.

Какие же условия необходимы, по Шмелеву, для духовного становления человека? Анализируя «Лето Господне», можно выделить три условия.

Первое условие: культурная среда православных праздников

Символический смысл закольцованной композиции романа заключается в том, что жизнь семьи Вани подчинена православному годовому циклу. Каждый день имеет свое название. Особое значение имеют двунадесятые праздники. Первая часть романа так и называется - "Праздники". Повествование начинается с Великого поста и заканчивается Масленицей. За Масленицей вновь следует Великий пост. Круг замыкается. Есть ощущение мира, который будет существовать вечно в таком круговороте. Этот "круглый мир" и заключает в себе, по мнению автора, смысл человеческой жизни на земле.

Праздник! Одно из звеньев культурной среды, в которой живут герои И. Шмелева. Культура российского гражданина 19 века – православная культура.

Слово «праздник» понятно и сочувственно русскому человеку, с детства воспитанному в благочестивом обычае, с детства знающему церковь с ее праздниками. Русский человек всю свою жизнь, все свое рабочее время привык размерять по праздникам церковным. Русская душа отдыхает и радуется в церковный праздник, и благо тому, кого родители с детства приучили чтить праздник, с радостным чувством ждать его и услаждаться его освежающей и возвышающей силой. Церковь наша так торжественно обставила не только великие праздники, но и таинственное ожидание их, что праздник постепенно сам вступает в душу, озаряя ее тихим светом благодати. Весь год сияет этот свет тому, кто привык ощущать его.

▪ Великий Пост

Самый важный и самый древний из многодневных постов. Он соблюдается в память о сорокадневном посте Спасителя в пустыне; он же вводит нас в Страстную седмицу, а затем к радостям Светлого Христова Воскресения.

Великий пост – это время молитвы и покаяния, когда каждый христианин должен испросить у Господа прощение своих грехов и достойно причаститься святых Христовых Тайн согласно заповеди Христовой. На протяжении Великого поста надо особенно решительно оставить все дурные привычки и страсти: гнев, ненависть, вражду.

Великий пост длится 7 недель (вернее,48 дней) – вплоть до Пасхи. Великий пост делится на Четыредесятницу (первые 40 дней) и на Страстную седмицу (неделя перед Пасхой). Дни от Рождества Христова до Великого поста называют рождественскими или зимним мясоедом, и есть установления насчет постепенного приготовления к посту. Первую и последнюю (Страстная седмица) недели самого поста принято соблюдать с особой строгостью.

«Я просыпаюсь от резкого света в комнате: голый какой-то свет, холодный, скучный. Да, сегодня Великий пост. Сегодня у нас чистый понедельник, и все у нас в доме чистят. Я смотрю на растерзанные бумажные цветочки, на золоченый пряник «масленицы» - игрушки, принесенные вчера из бань: нет ни медведиков, ни горок – пропала радость. И радостное что-то копошится в сердце: новое все теперь, другое. Теперь уже «душа начнется», - Горкин вчера рассказывал, - «душу готовить надо». Говеть, поститься, к Светлому Дню готовиться. И даю себе слово не скромиться во весь пост. И видится мне вереницею дней поста Светлое Воскресение, в светах. Радостная молитвочка! Она ласковым светом светит в грустные дни Поста. Мне начинает казаться, что теперь прежняя жизнь кончается и надо готовиться к той жизни, которая будет. где? Где-то на небесах. Надо очистить душу от всех грехов, и потому все кругом - другое. И что-то особенное вокруг нас, невидимое и страшное. »

«. В передней стоят миски желтыми солеными огурцами, с воткнутыми в них зонтичками укропа, и с рубленой капустой, кислой, густо посыпанной анисом – такая прелесть! Я хватаю щепотками – так хрустит! И даю себе слово не оскоромиться во весь пост. Зачем скромное, которое губит душу, если и без того все вкусно? Будут варить компот, делать картофельные котлеты с черносливом и шепталой, горох, маковый хлеб с красивыми завитушками из сахарного мака, розовые баранки, «кресты» из Крестопоклонной. мороженая клюква с сахаром, бублики и сайки, изюм кувшинный, пастила рябиновая, постный сахар – лимонный, малиновый, с апельсинчиками внутри, халва. А жаренная гречневая каша с луком, запить квасом. А постные пирожки с груздями, а гречневые блины по субботам. А кутья с мармеладом в первую субботу, какое-то «коливо»!. Неужели и там, куда все уходят их этой жизни, будет все такое постное и почему все такие скучные? Ведь все – другое, и много, так много радостного»

«Мясные на площади закрыты. Но никто не чего не покупает, до субботы. Хочется теплой корочки, но грех и думать. »

«Какой же великий торг! Широкие плетушки на санях, - все клюква, клюква, все красное. А вот капуста. Широкие кади на санях, кислый и вонький дух. Золотится от солнышка, сочнеет. А вот и огурцами потянуло, крепким и свежим духом, укропным, хренным. Играют золотые огурцы в рассоле, пляшут. А вот вороха морковки – на пироги с лучком, и лук, и репа, и свекла, кроваво-сахарная, как арбуз. А вот соленье: антоновка, морошка, крыжовник, румяная брусничка с белью, слива в кадах. Квас всякий. хлеб лимонный, маковый, с шафраном, ситый весовой с изюмцем. А вот и медовый ряд. А вот – варенье. А там – стопками ледяных тарелок – великопостный сахар, похожый на лед зеленый, и розовый, и красный, и лимонный. А вон чернослив моченный, россыпи шепталы, изюмов. и пряники, пряники – нет конца. А вот и масло. На солнце бутыли золотые: маковое, горчишное, орешное, подсолнечное. Грибы гриба сушенного, всех сортов. »

Цветовая палитра писателя по ясности и чистоте красок близка древнерусской живописи: красная Пасха, сине-бело-голубое Рождество, свежая зелень Троицы и – золото, золото - золотом залито все: «и небо золотое, и вся земля, и звон немолчный кажется золотым тоже, как все вокруг».

▪ Благовещение

«Светло у меня на душе, покойно. Завтра праздник такой великий, что никто ничего не должен делать, а только радоваться, потому что если бы не было Благовещенья, никаких бы праздников не было Христовых. Сумеречное небо, тающий мелкий снег, призывающий благовест. Как давно это было! Теплый, словно весенний ветерок. я и теперь его слышу в сердце. Вечер золотистый, тихий. Небо до того чистое, зеленовато-голубое, - самое Богородичкино небо. Светлое Благовещенье отходит. »

▪ Пасха (Светлое Христово Воскресенье)

Пасха является также исторически самым первым христианским праздником. В честь праздника Пасхи совершается самое торжественное богослужение: пасхальная полуночница, крестный ход с зажженными свечами вокруг храма, радостная светлая утренняя и Божественная литургия.

Позади покаянные дни Великого поста. Начинается мясоед. В первый день Пасхи освящается скромная пища – продукты из молока, творога, яиц, мяса. Самыми древними из особых кушаний являются кулич и пасха. Третьим атрибутом пасхального стола являются крашеные яйца.

«Пост уже на исходе, идет весна. Прошумели скворцы над садом, - слыхал их кучер, - а на Сорок Мучеников прилетели и жаворонки. Каждое утро вижу я их в столовой: глядят из сухарницы востроносые головки с изюминками в глазках, а румяные крылышки заплетены на спинке. Жалко их есть, так они хороши, и я начинаю с хвостика. Отпекли на Крестопоклонной маковые "кресты". Скоро Пасха! Принесли из амбара "паука", круглую щетку на шестике, - обметать потолки для Пасхи. У Егорова в магазине сняли с окна коробки и поставили карусель с яичками. Я подолгу любуюсь ими: кружатся тихо-тихо, одно за другим, как сон. На золотых колечках, на алых ленточках. Сахарные, атласные. В булочных - белые колпачки на окнах с буковками - X. В. Отец доволен: Пасха будет спокойная. В прошлом году заутреню на реке встречали».

«Перед Казанской толпа, на купол смотрят. В церкви выносят Плащаницу. Мне грустно: Спаситель умер. Но уже бьется радость: воскреснет, завтра! Золотой гроб, святой. Смерть - это только так: все воскреснут. Я сегодня читал в Евангелии, что гробы отверзлись и многие телеса усопших святых воскресли. И мне хочется стать святым, - навертываются даже слезы. С притаившейся радостью, которая смешалась с грустью, я выхожу из церкви. »

«У нас пахнет мастикой, пасхой и ветчиной. Полы натерты, но ковров еще не постелили. Мне дают красить яйца».

«Великая Суббота, вечер. В доме тихо, все прилегли перед заутреней. Я пробираюсь в зал - посмотреть, что на улице. Народу мало, несут пасхи и куличи в картонках. В зале обои розовые - от солнца, оно заходит. В комнатах - пунцовые лампадки, пасхальные: в Рождество были голубые?. Постлали пасхальный ковер в гостиной, с пунцовыми букетами. Сняли серые чехлы с бордовых кресел. На образах веночки из розочек. В зале и в коридорах – новые красные "дорожки". В столовой на окошках - крашеные яйца в корзинах, пунцовые: завтра отец будет христосоваться с народом. нравится мне ходить в тишине по комнатам и смотреть, и слушать, - другое все! - такое необыкновенное, святое. На душе у меня радостное и тихое, и хочется отчего-то плакать».

«Горкин берет меня за руку. Он ведет меня в церковь. Горкин в новой поддевке, на шее у него розовый платочек, под бородкой. Свечка у него красная, обвита золотцем. - Крестный ход сейчас, пойдем распоряжаться».

«В солнце и звоне утро. Пасха, красная. Отец, нарядный, посвистывает. Он стоит в передней, у корзин с красными яйцами, христосуется. Угощение на дворе. Орудует Василь-Василич, в пылающей рубахе, жилетка нараспашку, - вот-вот запляшет. Зудят гармоньи. Христосуются друг с дружкой. Пасха красная! Красен и день, и звон. »

«Я рассматриваю надаренные мне яички. Вот хрустально-золотое. Вот - с растягивающимся жирным червячком. С солдатиками, с уточками, резное-костяное. И вот, фарфоровое - отца. Чудесная панорамка в нем. »

«Я смотрю через золотистое хрустальное яичко. Горкин мне подарил, в заутреню. »

▪ Вербное Воскресение

Во время всенощной под праздник Входа Господня в Иерусалим люди стоят с ветвями в руках. На Востоке эти ветви пальмы, у нас – вербы, вестницы наступающей весны. Отсюда и название – Вербное воскресенье.

«Все мудрено сотворено. – радуется на вербу Горкин, поглаживая золотистые вербешки. - Нигде сейчас не найти цветочка, а верба разубралась и завсегда так на св. Лазаря, на Вход Господень. верба-то и подавно живая, ишь – цветет. Как же не радоваться-то, голубок!. Он обнимает вербу, тычется головой в нее. И я нюхаю вербу: горьковато-душисто пахнет, лессовой горечью живою, дремуче-дремучим духом, пушками по лицу щекочет, так приятно. »

▪ Троица

«Пахнет горячими ватрушками, по ветерку доносит. Я сижу на досках у сада. День по-настоящему летний. Я сижу высоко, ветки берез вьются у моего лица. Листочки до того сочные, что белая моя курточка обзеленилась, а на руках – как краска. Пахнет зеленой рощей. Я умываюсь листочками, тру лицо, и через свежую зелень их вижу я новый двор, новое лето вижу. Сад уже затенился, яблони – белые от цвета; в сочной густой траве крупно желтеет одуванчик. Я иду по доскам к сирени. Ее клонит от тяжести кистей, я беру их в охапку, окунаюсь в душистую прохладу и чувствую капельки росы. Завтра все обломают на образа. Троицын день завтра».

«Мы идем все с цветами. У меня ландыши, и в серединке большой пион. Ограда у Казанской зеленая, в березах. Ступеньки завалены травой так густо, что путаются ноги. Пахнет зеленым лугом, размятой сырой травой. В дверях ничего не видно от березок, все задевают головами, раздвигают. Входим как будто в рощу. В церкви зеленоватый сумрак и тишина. Шагов не слышно, засыпано все травой. И запах совсем особенный, какой-то густой, зеленый, даже немного душно».

▪ Рождество Христово

Снег ровным покровом ложится на землю. Морозная звёздная ночь.

Кажется, что небо стало ближе. Вся природа погружается в сон, а в сердце загорается огонёк надежды на то, что мир вокруг нас станет лучше.

Всякий раз, когда мы перешагиваем порог Нового года, на душе становится особенно тепло, потому что через несколько дней наступит Праздник Рождества!

Рождество Христово - удивительное время, когда сердце наполняется ожиданием чуда. И это чудо происходит!.

«Христос рождается, славите!» - несётся над Вселенной, - «Христос с небес, встречайте!» - весь мир воспевает славу Творца. Ангельские силы и человеческий род - вместе прославляют Того, Чья любовь не имеет границ. И, наверное, поэтому Рождество Христово называют «Зимней Пасхой».

Каждый из нас старается провести этот день не так, как любой другой: подарить добро и любовь близкому человеку, стать лучше, а самое главное - ближе к Богу.

А вот описание звездного неба: «А звезд все больше. А какие звезды!. Не Пасха, перезвону нет, а стелет звоном, кроет серебром, как пенье, без конца-начала. – гул и гул». Образ звезд как план вечности.

«Наше рождество подходит издалека, тихо. Шесть недель постились. » .

«Перед Рождеством, дня за три, на рынках, на площадях лес елок. А какие елки! Этого добра в России сколько хочешь. Не так, как здесь, – тычинки. У нашей елки. как отогреется, расправит лапы, - чаща. На снежку, в лес. приятно! Потягиваешь понемножку, а пар – клубами, как из паровоза. А мороз крепче. Небо – в дыму – лиловое, в огне. На елках иней, мерзлая ворона попадется, наступишь – хрустнет, как стекляшка. Морозная Россия, а. тепло!. В сочельник, под Рождество, - бывало, до звезды не ели. Кутью варили, из пшеницы, с медом; взвар – из чернослива, груша, шептала. Ставили под образа, на сено. Почему?. А будто – дар Христу. Он на сене, в яслях. Бывало, ждешь звезды, протрешь все стекла. На стеклах лед, с мороза. Вот брат, красота-то!. Елочки на них, разводы, как кружевное. Ноготком потрешь – звезды не видно? Видно! Первая звезда, а вон – другая. Стекла засинелись. За мерзлым стеклышком – знакомый Ангел с золотым цветочком, мерзнет. Осыпан блеском. Я его держал недавно, трогал пальцем. Бумажный Ангел. Ну, карточка. осыпан блеском, снежком как будто. Бедный, мерзнет. Идешь из Церкви. Все другое. Снег – святой. И звезды – святые, новые, рождественские звезды. Рождество!. В кухне. пылает печь. И в доме – Рождество. Пахнет натертыми полами, мастикой, елкой. Лампы не горят, а все лампадки. Печки трещат-пылают. Тихий свет, святой. » .

«Приходят-уходят люди с красными лицами, в белых воротничках. Вот уже и проходит день. Вот уж и елка горит – и догорает. В черные окна блестит мороз. Я дремлю. Где-то гармоника играет, топотанье. - должно быть на кухне. В детской горит лампадка. Красные языки из печки прыгают на замерших окнах. За ними – звезды. Светит большая звезда над Барминихиным садом, но это совсем другая. А та, Святая, ушла. До будущего года. »

▪ Святки

Дни после праздника Рождества Христова называют Святыми Днями. В народе они получили название «Святки». Пост в эти дни отменяется, даже в среду и пятницу можно вкушать скоромную пищу.

Издревле эти дни были любимыми у русского народа. По деревням и городам ходили со звездой славильщики, заходили в дома, славили хозяев дома, поздравляли с праздником, пели песни-колядки. Никому не хотелось выказывать в эти радостные дни свою скупость, и славильщиков щедро одаривали – пирогами, пряниками, а то и звонкой монеткой. Колядование – народный обычай. Хотя он и препел изменения, все же связан с древними дохристианскими верованиями наших предков.

В эти дни воспрещены пост, коленопреклонения, совершение Таинства брака.

«Рождество. Чудится в этом слове. Слово видится голубоватым. » Может ли так быть?

Чистота и голубизна снега перед рассветом. Чистая душа рождающегося – таково символическое значение голубого цвета в описании Рождества:

Рождается день, праздник Рождества, рождается Солнце, рождаются необыкновенные чувства в душе ребенка.

Обращаем внимание на глаголы: светлеет, розовел, брызнуло розоватой пылью.

Так нарастает ощущение праздника и света. У Шмелева Солнце вливает во все радость.

«Накрывают в холодно комнате. постилают голубую скатерть, рождественскую, скатерть, и посуду ставят тоже парадную, с голубыми каемочками. На лежанке устраивают закуску. толстая колбаса. , селедка с луком, соленые снеточки. пироги длинные, с капустой и яйцами. »

«- Вот у меня Оракул есть, гадать-то. - говорит Гаврила,- конторщик показать принес. Говорит – все знает! Оракул. Он лезет на полати и снимает пухлую трепаную книжку с закрученными листочками. Все глядят. Горкин откладывает странички, а на них нарисованы колеса, одни колеса. А как надо гадать – никто не знает. Написано между страницами – «Рыбы», «Рак», «Стрелец». »

«. А мы, крещеные, на круг царя Соломона лучше пошвыряем, дело священное. Он разглаживает на столе сероватый лист. Все его разглядывают. На листе, засиженном мухами, нарисован кружок, с лицом, как у месяца, а от кружка белые и серые лучики к краям; в конце каждого лучика стоят цифры. Горкин берет хлебца и скатывает шарик. – А ну, чего скажет гадателю сам святой царь Соломон. загадывай кто чего?. Катышек прыгает по лицу царя Соломона и скатывается по лучику. Все наваливаются на стол.

На пятерик упал. Сто-ой. Поглядим на задок, что написано.

Я вижу, как у глаза Горкина светятся лучинки-морщинки. Чувствую, как его рука дергает меня за ногу. Зачем?

А ну-ка, под пятым числом. ну-ка?. - водит Горкин пальцем, и я, грамотный, вижу, как он читает. только почему-то не под 5: "Да не увлекает тебя негодница ресницами своими!" Ага-а. вот чего тебе. про ресницы, негодница. Про тебя сам Царь Соломон выложил. Не-хо-ро-шо-о.

Известное дело, девка вострая! - говорит Гришка.

Матреша недовольна, отмахивается, чуть не плачет. А все говорят: правда, сам царь Соломон, уж без ошибки.

А ты исправься, вот тебе и будет настоящая судьба!- говорит Горкин ласково. - Дай зарок. Вот я тебе заново швырну. ну-ка?

И читает: "Благонравная жена приобретает славу!" Видишь? Замуж выйдешь, и будет тебе слава. Ну, кому еще? Гриша желает. Матреша крестится и вся сияет. Должно быть, она счастлива, так и горят розы на щеках.

А ну, рабу божию Григорию скажи, царь Соломон Премудрый.

Все взвизгивают даже, от нетерпения. Гришка посмеивается, и кажется мне, что он боится.

Семерка показана, сто-ой. - говорит Горкин и водит по строчкам пальцем. Только я вижу, что не под семеркой напечатано: "Береги себя от жены другого, ибо стези ея. к мертвецам!" - Понял премудрость Соломонову? К мертвецам!

В самую точку выкаталось, - говорит Гаврила. - Значит, смерть тебе скоро будет, за чужую жену!

Все смотрят на Гришку задумчиво: сам царь Соломон выкатал судьбу! Гришка притих и уже не гогочет. Просит тихо:

Прокинь еще, Михал Панкратыч. может, еще чего будет, повеселей.

Шутки с тобой царь Соломон шутит? Ну, прокину еще. Думаешь царя

Соломона обмануть? Это тебе не квартальный либо там хозяин. Ну, возьми, на. 23! Вот: "Язык глупого гибель для него!" Что я тебе говорил? Опять тебе все погибель.

Насмех ты мне это. За что ж мне опять погибель? - уже не своим голосом просит Гришка. - Дай-ка, я сам швырну?.

Царю Соломону не веришь? - смеется Горкин. - Швырни, швырни. Сколько выкаталось. 13? Читать-то не умеешь. прочитаем: "Не забывай етого!" Что?! Думал, перехитришь? А он тебе - "не забывай етого!".

Гришка плюет на пол, а Горкни говорит строго:

На святое слово плюешь?! Смотри, брат. Ага, с горя! Ну, Бог с тобой, последний разок прокину, чего тебе выйдет, ежели исправишься. Ну, десятка выкаталась: "Не уклоняйся ни направо, ни налево!" Вот дак. царь Соломон Премудрый!.

Все так и катаются со смеху, даже Гришка. И я начинаю понимать: про Гришкино пьянство это.

Вот и поучайся мудрости, и будет хорошо! - наставляет Горкин и все смеется.

Все довольны. Потом он выкатывает Гавриле, что "кнут на коня, а палка на глупца". Потом няне. Она сердится и уходит наверх, а Горкин кричит вдогонку: "Сварливая жена, как сточная труба!" Царя Соломона не обманешь. И мне выкинул Горкин шарик, целуя в маковку: "не давай дремать глазам твоим". Все смеются и тычут в слипающиеся мои глаза: вот так царь – Соломон Премудрый! Гаврила схватывается: десять било! Меня снимают с хлебного ящика, и сам Горкин несет наверх. Милые Святки. Я засыпаю в натопленной жарко детской. Приходят сны, легкие, розовые. Обрывки их еще витают в моей душе. Легкие сны, из розового детства. Звонок, впросонках. Быстрые, крепкие шаги, пахнет знакомым флердоранжем, снежком, морозом». (64, 133).

▪ Масленица

Масленица – это, прежде всего, обильная и сытная пища. В это время надо есть столько раз, сколько ворона прокаркает. Каждый день масленой недели имеет свои особенные названия.

Понедельник назывался «встреча». Встречали масленицу.

Вторник – «заигрыши», с этого дня начинались разного рода развлечения: катания на санях, народные гулянья.

Среда – «лакомка», открывала угощение во всех домах блинами и другими яствами.

Четверг – «разгул», на этот день приходилась середина игр и веселья.

Пятница – «тещины вечерки». Если в среду зятья гостили у своих тещ, то в пятницу зятья устраивали «тещины вечерки».

Суббота – «золовкины посиделки». В этот день принято, чтобы молодые невестки принимали у себя родных мужа.

Прощеное воскресенье – кульминация подготовительного периода к Великому Посту. В этот день принято прощать друг другу обиды, чтобы на следующий день с чистой совестью начать Великий Пост.

Круг замкнулся: мир существовал до этого, будет и после.

Каждый праздник имеет свое название, за которым страницы Священного Писания

За каждым праздником закреплены правила поведения, действия.

«Масленица. Я и теперь еще чувствую это слово, как чувствовал его в детстве: яркие пятна, звоны - вызывает оно во мне; пылающие печи, синеватые волны чада в довольном гуле набравшегося люда, ухабистую снежную дорогу, уже замаслившуюся на солнце, с ныряющими по ней веселыми санями, с веселыми конями в розанах, в колокольцах и бубенцах, с игривыми переборами гармонью.

Или с детства осталось во мне чудесное, непохожее ни на что другое, в ярких цветах и позолоте, что весело называлось - "масленица"?»

«Оттепели все чаще, снег маслится. С солнечной стороны висят стеклянною бахромою сосульки, плавятся-звякают о льдышки. Прыгаешь на одном коньке, и чувствуется, как мягко режет, словно по толстой коже. Прощай, зима!»

«Масленица в развале. Такое солнце, что разогрело лужи. Сараи блестят сосульками. Идут парни с веселыми связками шаров, гудят шарманки. Фабричные, внавалку, катаются на извозчиках с гармоньей. Мальчишки "в блина играют": руки назад, блин в зубы, пытаются друг у друга зубами вырвать - не выронить, весело бьются мордами. »

«В субботу, после блинов, едем кататься с гор. Зоологический сад, где устроены наши горы, - они из дерева и залиты льдом, - завален глубоким снегом, дорожки в сугробах только. Я любуюсь-любуюсь "масленицей", боюсь дотронуться, - так хороша она. Вся - живая! И елки, и медведики. и горы. и золотая над всем игра. Смотрю и думаю: масленица живая. и цветы, и пряник - живое все. Чудится что-то в этом, но - что? Не могу сказать»

«Помолившись Богу, я подлезаю под ситцевую занавеску у окошка и открываю форточку. Слушаю, как тихо. Черная ночь, глухая. Потягивает сыро ветром. Слышно как капает, булькает скучно-скучно. Бубенцы, как будто?. Прорывается где-то вскрик, неясно. И опять тишина, глухая. Вот она, тишина Поста. Печальные дни его наступают в молчаньи, под унылое бульканье капели. »

Второе условие: общение с духовно богатыми людьми

Система образов книги представляет круг, в центре которого главный герой произведения И. Шмелева, мальчик Ваня. Для Вани все ново в этом мире. Он познает его под влиянием взрослых в повседневном общении. Это стержень романа, на который нанизано все остальное. Соответствуют, по-моему, композиции романа и душевные движения маленького героя. По дороге в храм попадается пьяный парень, который бранится грязными словами, но взрослые не обращают на него внимания, и мальчика это и успокаивает и примиряется с миром, где святость и безобразие.

Выдающий русский мыслитель И. А. Ильин предложил развернутую систему национального воспитания в своей работе «Путь духовного обновления». «Надо сделать так, - предлагал он, - чтобы все прекрасные предметы, впервые пробуждающие ребенка, вызывающие в нем умиление, восхищение, преклонение, чувство красоты, чувство чести, любознательность, великодушие, жажду подвига, волю к качеству – были национальными, у нас в России – национально русскими; думали русскими словами; чтобы они почуяли в себе кровь и дух своих русских предков и приняли бы с любовью и волею – всю историю, судьбу, путь и признание своего народа.

Первое «зажигание сердца», по мнению И. Ильина, происходит в семье.

Семья – одна из высших человеческих ценностей, наивысший фактор в формировании человека. Чаще всего происходит так: семья или раскроет все заложенные в нем способности, или же изуродует его, сделав ни к чему не пригодным. Общество, пренебрегающее семьей, терпит непоправимый ущерб, и если это происходит в течение продолжительного времени, то рано или поздно такое общество прекратит свое существование, как это уже не раз случалось со многими древними цивилизациями. Вся атмосфера душевного лада, спокойствия, доброжелательности, царившая в семье.

Красота духовного общения – вот что главное. «Все были со мной связаны, и я был со всеми связан».

Среди множества персонажей «Лета Господне» выделяются два героя: отец Вани, Сергей Иванович, и старый плотник Михаил Панкратыч Горкин.

Горкин – это значащая фамилия, так как Красной Горкой в народе называют Пасху, недаром Сергей Иванович ласково именует старого «филенщика» Горкой. Горкин и в самом деле осуществляет каждодневное служение мирянам ради сохранения святоотеческой традиции, но делает это с сознанием добротолюбия, предлагая своему воспитаннику самому постигать смысл православной обрядности.

Горкин появляется буквально с первых страниц повествования. «Отворяется дверь, входит Горкин. такие угодники бывают». Или вот еще о нем же: «Горкин сегодня причащался. мне кажется, что он непременно будет преподобный, как Сергий Преподобный: они очень похожи». «Ключи от свечного ящика у него в кармане, и он всегда позванивает ими: должно быть, ему приятно. » .

«Он говорит – это не известно. А как же на картинке, где Страшный суд?. Эта картинка висит у Горкина на стене с иконами. – Пожалуй, что вся тварь воскреснет. - задумчиво говорит Горкин. – А что за же судить! Она – тварь неразумная, с нее взятки гладки. А ты не думай про глупости, не такое время, не помышляй. »

Если значение образа Горкина как духовного наставника Вани достаточно проясняется в контексте повести И. Шмелева, то с образом Сергея Ивановича все несколько сложнее: он предприниматель, человек деловой.

Вся повесть словно сыновий поклон и памятник отцу, сотворенный в слове. Кипящий в делах, в заботах отец всегда находит время для сына, для дома, для людей. Не случаен огромный румяный крендель, «такой чудесный», невиданный, вкусный-вкусный, в день именин подаренный Сергею Ивановичу как знак большой любви и уважения окружающих. Но при всем размахе дел его нельзя отнести к богатым людям Москвы. Объяснение здесь простое: в роду Сергея Ивановича принято вести дела честно, без обмана и темных спекуляций, уважать нанятых работников, сполна платить им за труд, награждать за талант и мастерство.

Но мы сказали о скорбных нотах, которые все слышнее в повести. Умирает упавший с лошади отец. «На небольшом письменном столе. я закрыл сумочку, не видя. вышел из кабинета, на цыпочках. и не входил больше».

Здесь звучит едва сдерживаемая боль. Все напоминает о живом, здравом отце, о счастливом времени и потому «и радостно, и больно», больше, конечно, больно.

Люди, оказавшие особое влияние на духовное взросление Ивана

Вокруг главного героя двигаются, как в калейдоскопе, другие люди, и каждый отдает частицу своей души этому ребенку:

▪ Отец (добрый, щедрый, любящий, искренне верующий),

«В кабинете кричит отец, стучит кулаком и топает. В такой-то день! Это он на Василь-Василича. А только вчера простил. Я боюсь войти в кабинет, он меня непременно выгонит, «сгоряча». – Пьяная морда! – кричит отец, стуча кулаком по столу, на котором подпрыгивают со звоном груды денег. – И посейчас пьян?! в такой-то великий день!. Публику чуть не убили на катаньи?! Мешок с выручкой потерял. на триста целковых! Спасибо, старик-извозчик, Бога еще помнит, привез. в ногах у него забыл?! Вон в деревню, расчет!. – Посчитайте. все сполна-с. хозяйское добро у меня. За тыщу выручки-с, посчитайте. Билеты докажут. – Ступай. – упавшим голосом говорит отец. – Для такого дня расстроил. Мошенники!. Вчера прощенье просил, а ни слова не доложил про скандал! Ступай с глаз долой. Мне его жалко и стыдно за отца: в такой-то великий день, грех!. Отец все еще расстроен. Василь-василич тоже уныло ходит, расстроенный. - Василь-Василич. зайди-ка на минутку, братец. – Горкин мне говорит, взволнованно, дрожит у него голос: - Так и поступай, с папашеньки пример бери. не обижай никогда людей. А особливо, когда о душе надо. пещи. Василь-Василичу четвертый билет выдал для говенья. Так вот и обходись с людьми. Наши робята хо-рошие, они це-нют. »

«Я смотрю на отца. Лицо его как-то осветилось, глаза блеснули. Он быстро идет к Василь-Василичу, берет его за плечи и трясет сильно, очень сильно. А Василь-Василич, выпустив лопату, стоит спиной и молчит. » (63, 23)

«- Слыхал, чижик? – говорит отец, теребя меня за щеку. - Соловей – это не в диковинку, а вот жавороночка заставить петь, да еще ночью. Отец любит возиться с птичками и зажигать лампадки, когда он дома. Отец еще не одет, в рубашке, - так он мне еще больше нравится. Засучив рукава на белых руках с синеватыми жилками, он берет соловья в ладонь, зажимает соловью носик и окунает три раза в ведро с водой. Потом осторожно встряхивает и ловко пускает в клетку. Соловей очень смешно топорщится, садится на крылышки и смотрит как огорошенный. Мы смеемся. Потом отец запускает руку в стеклянную банку от варенья, где шустро бегают черные тараканы и со стенок срываются на спинки, вылавливает – не боится – и всовывает в прутья клетки. Соловей будто и не видит, таракан водит усиками, и. тюк! – таракана нет. » .

«Входит отец, нарядный, пахнет от него духами. На пальце бриллиантовое кольцо. Совсем молодой, веселый. говорит он приветливо – прощу откушать, будьте как дома. Дает мне попробовать из рюмки, и все смеются, как я начинаю кашлять и морщиться. ».

«-Ты чего, чиж, не спишь? – хватает меня отец и вскидывает на мокрые колени, на холодные сапоги в грязи. – Поймали барочки! Денис-молодчик на все якорьки накинул и развернул. знаешь Дениса-разбойника, солдата? И Горка наш, старина, и Василь-Косой. все! Кланяйся им, да ни-же!. По-радовали, чер. молодчики! Сколько, скажешь, давай ребята, а? И тормошит-тормошит меня. – А про себя ни словечка. как овечка. - смеется Горкин. – Денис уж сказывал: «кричит – не поймаете, лешие, всем по шеям накостыляю!» Как уж тут не поймать. Ночь, хорошо, ясная была, ме-сячная. »

«Я прижимаюсь к отцу, к ноге. Он теребит меня за щеку. От его пальцев пахнет душистым, афонским, маслом.

А шел бы ты, братец, спать?

От сдерживаемой ли радости, от усталости этих дней, или от подобравшейся с чего-то грусти, - я начинаю плакать, прижимаюсь к нему, что-то хочу сказать, не знаю. Он подымает меня к самому потолку, где сидит в клетке скворушка, смеется зубами из-под усов. достает из стола. золотое яичко на цепочке!

Возьмешь к заутрени, только не потеряй. А ну, открой-ка.

Я с трудом открываю ноготочком. Я целую ласковую руку, пахнущую деревянным маслом. Он берет меня на колени, гладит. »

«Отец прихватывает меня за щеку, сажает на колени на диване. Пахнет от него лошадью и сеном. И, раскачивая меня, он весело начинает петь. »

«. Отец щекочет холодными мокрыми усами, шепчет: «Спишь, капитан?» И чувствую я у щечки тонкий и сладкий запах чудесной груши, и винограда, и пробковых опилок. » .

▪ Старик Горкин Михаил Панкратыч (хранитель и продолжатель традиций, носитель идеалов святости, добра, красоты)

«-Вставай, милок, не нежься. - ласково говорит мне Горкин, всовывая таз под полог. – Где она у тебя тут, масленица - жирнуха. мы ее выгоним. Пришел Пост – отгрызу у волка хвост. На постный рынок мы с тобой поедем. »

«У окошка читает Горкин Евангелие, кричит на всю мастерскую, как дьячок. По складам читает. Слушают молча и не курят: запрещено на весь пост, от Горкина; могут идти на двор. »

«Горкин идет важно, осторожно: медаль у него на шее, из Синода! Сегодня пришла с бумагой, и батюшка преподнес, при всем приходе, - «за доброусердие при ктиторе». Горкин растрогался, поцеловал обе руки у батюшки, и с отцом крепкорассцеловался, и с многими. Стоял на свечным ящиком и тыкал в глаза платочком. Медаль серебряная, «в три пуда». Третья уже медаль, а две – «за хоругви присланы». Лавочники завидуют, разглядывают медаль. Горкин показывает охотно, осторожно, и все целует, как показать. »

«На приступке сарая, на солнышке, сидит в полушубке Горкин, рукава у него съежены гармоньей. Называют его - "филенщик", за чистую работу. Он уже не работает, а так, при доме. Отец любит с ним говорить и всегда при себе сажает» (63, 60)

«И барин плачет, и Пискун, и солдат. говорит, что нет ни у кого такой песни, у нас только. Он берет меня на колени, гладит по голове и старается выучить, как петь: «Лу-учи-и-и-нушка. »- и я вижу, как из его голубоватых старческих уже глаз выкатываются круглые светлые слезинки» .

«. приходят сны. И милый Горкин, и царь Соломон – сливаются. Золотая корона, в блеске, и розовая рубаха Горкина, и старческие розовые щеки, и розовенький платок на шее. месте они идут куда-то, словно летят по воздуху. » .

▪ Приказчик Василь Васильич Косой

«Я вижу в щелку широкую спину Василь Василича, красную его шею и затылок. На шее играют складочки, как гормонь, спина шатается, а огромные кулаки выкидываются назад»

«Так его все расстроило, что и не ущипнул за щечку. »

«. Слышу я крик отца, и вижу, как отец, в пиджаке и шапке, быстро идет к сараю. - Ты как же это, по билетным книжкам выходит выручки к тысяче, а денег на триста рублей больше? Что за чудеса?. – Какие есть – все ваши, а чудесов тут нет. Мне ваши деньги. у меня еще крест на шее!»

«Василь-Василичу Косому – харчи особые. Но сегодня Святки, Василь-Василич в Зоологическом саду, публику с гор катает. »

▪ Птичник Солодовкин (продал отцу жаворонка, а так продавал соловьев и канареек)

«Скворцов я знаю, в клетке у нас в столовой, от Солодовкина, - такой знаменитый птичник. Знаменитый Солодовкин, который ставит нам и скворцов и соловьев. »

«. А, шельма Соловодкин, не обманул!. У Солодовкина без обману, на всю Москву гремит. » .

« А во дворе сидит на крылечке Солодовкин с вязанкой клеток под черным коленкором. Он в отрепанном пальтеце, кажется – очень бедный. Но говорит, как важный, и здоровается с отцом за руку. Солодовкин запускает руку под коленкор, там начинается трепыхня, и в руке Солодовкина я вижу птичку. –Бери в руку. Держи- не мни. говорит он строго. Я до того рад, что не вижу птичку. Я разжимаю пальцы и слышу – пырхх. - но не чего не вижу. Вторую я уже вижу, на воробья похожа. Я даже ее целую и слышу, как пахнет курочкой. упорхнула. Мне дают еще и еще! Это такая радость!. »

▪ Солдат Денис (пьяница-вор)

«А простит ли отец Дениса, который пропил всю выручку? Денис живет на реке, на портомойне, собирает копейки в сумку, - и эти копейки пропил. Сколько дней сидит у ворот на лавочке и молчит. Когда проходит отец, он вскакивает и кричит по-солдатски – здравия желаю! А отец все не отвечает, и мне за него стыдно. Денис солдат, какой-то «гвардеец», с серебряной серьгой в ухе. Сегодня что-то шептался с Горкиным и моргал. Горкин сказал – «попробуй, ладно. живой рыбки-то не забудь!». Денис знаменитый рыболов, приносит всегда лещей, налимов, только как же теперь достать?»

«И вот, я вижу – по лестнице подымается Денис, их кухни. - Имею честь поздравить с праздником! - кричит он по-солдатски храбро. Лицо у Дениса вздутое, глаза красные, - видно, всю ночь ловил. – Ладно, снеси. – говорит отец. – Рад стараться, лишь бы не. надорваться! – вскрикивает Денис и словно проваливается в кухню. А я дергаю Горкина и шепчу: « это ты сказал, я слышал, про рыбку!» И отец смеется. » .

«В сторонке Денис покуривает трубку и сплевывает в лужу. Отец зовет: «иди, садовая голова!» Денис подскакивает, берет птичку, как камушек, и запускает в небо, совсем необыкновенно. »

«. Плачет. солдат. И солдат меня гладит, притягивает к себе, и его кресты натирают мне щеку. Мне так хорошо с ним, необыкновенно. » .

▪ Старый кучер Антипушка

«Кучер Антипушка, которого тоже уважают и который теперь – «только для хлебушка». Антип все знает. »

«Старый кучер Антип подходит, и ему дают выпустить птичку».

«А тогда –о, как давно-давно! – в той комнате с лежанкой, думал ли я, что все они ко мне вернутся через много лет, из далей. совсем живые, до голосов, до вздохов, до слезинок, - и я приникну к ним и погрущу!. » .

Так в повести «Лето Господне» И. С. Шмелева восстанавливает глубокую, цельную систему семейного воспитания, основанную на святоотечественной православной традиции. Авторитет отца, утверждающего в семье начала православной нравственности, важнейшая роль стоятеля, духовного наставника мирян, в дополнение к служению священства; понятие общества как артели, единой семьи, свято исповедующей православие, - вот принципы, которым надо следовать для воспитания нравственных людей, патриотов, защитников Родины.

Третье непременное условие духовного взросления: общение с природой как духовным учителем

Что значит общаться с природой? Видеть прекрасное! Образ Красоты как учителя, воспитателя в повести многолик, и я думаю, что прежде всего мы увидели красоту в картинах природы, написанных удивительным художником слова.

«Я открываю форточку. Ах, весна!. Такая теплынь и свежесть! Пахнет теплом и снегом, весенним душистым снегом. Остреньким холодочком веет с ледяных гор. Слышу – рекою пахнет, живой рекою!. Сидят воробьи на ветках, мокрые все, от капель, качаются. - и хочется покачаться с ними. Почки на тополе набухли. Начинает копиться лужа – верный зачин весны. Ждут ее – не дождутся вышедшие на волю утки: стоят и лущат носами жидкий с воды снежок, часами стоят на лапке. А невидные ручейки сочатся. Подкрякивают и утки, радостные, - так-так. так-так. И капельки с сараев радостно тараторят наперебой – кап-кап-кап. И во всем, что ни вижу я, что глядит на меня любовно, слышится мне – так-так. И безмятежно отстукивает сердце – так-так. »

«Я просыпаюсь рано, а солнце уже гуляет в комнате. Благовещение сегодня! В передней, рядом, гремит ведерко и слышится плеск воды. пришла весна, и соловьев купают, а то не будут петь».

«Дорога течет, едем, как по густой ботвинье. Яркое солнце, журчат канавки, кладут переходы-доски. »

«Лужи и слуховые окна пускают зайчиков: кажется, что и солнце играет с ними, веселое, как на Пасху. Такая и Пасха будет!»

Рождественский пейзаж. «Снежок ты знаешь? Здесь он – редко, выпадет – и стаял. А у нас повалит – свету бывало, не видать, дня на три! Все завалит. На улицах – сугробы, все бело. На крышах, на заборах, на фонарях – вот сколько снегу! С крыш свисает. Висит – и рухнет мягко, как мука. А мороз такой, что воздух мерзнет. Инеем стоит; туманно, дымно» .

Тема Неба, его красоты, робкой тяги к небу, единства человека и неба постоянно звучит в повести. «Небо чистое, голубое, глубоко-прекрасное».

«Мне начинает казаться, что теперь прежняя жизнь кончается, и надо готовиться к той жизни, которая будет. где? Где-то на небесах»

Чувствовать состояние природы! Когда читаешь страницы о красоте, разлитой в природе, ее не просто видишь, но и слышишь звуки, ощущаешь запахи – так удивительно написано. Свет, радость – этот мотив в восприятии природы звучит постоянно. Пейзаж – словно царство света.

«Кап. кап. Засыпая, все слышу я, как шуршит по железке за окошком. Весна, весна!. Да какой уж теперь и пост, если весна пришла. Вон как капель играет. -тра- та- та- та!»

«Я никак не могу заснуть, все думаю. За черным окном стегает по стеклу снегом, идет зима. и куда ни гляди – все бело». В это описании зимы удивительно сочетается и реальные примеры красоты зимней природы, которое одухотворяет жизнь ребенка, связывает ее незримыми нитями с вечным и прекрасным. Стреляет от мороза печка, скачут тени. А звезд все больше. А какие звезды!. Форточку откроешь – резанет, ожжет морозом. А звезды!. На черном небе так и кипит от света, дрожит, мерцает. А какие звезды!. Усатые, живые, бьются, колют глаз. В воздухе-то мерзлость, через нее-то звезды больше, разными огнями блещут – голубой хрусталь, и синий, и зеленый, - в стрелках. И звон услышишь. И будто это звезды – звон-то! Морозный, гулкий – прямо серебро. Такого не услышишь, нет. А то – тугое серебро, как бархат звонный. И все запело, тысяча церквей играет. Такого не услышишь, нет. Не Пасха, перезвону нет, а стелет звоном, кроет серебром, как пенье, без конца-начала. -гул и гул. Валенки оденешь, тулупчик из барана, шапку, башлычок – мороз и не щиплет. Выйдешь – певучий звон. И звезды. Калитку тронешь – так и осыплет треском. Мороз! Снег синий, крепкий, попискивает тонко-тонко. По улице – сугробы, горы. А воздух. - синий, серебрится пылью, дымный, звездный. Сады дымятся. Звездный звон певучий. - Рождество»

Ощущать себя частью природы! Маленькая вселенная, питающая душу героя Она, родная природа, открывает прекрасное, дает возможность ощутить себя ее частью.

Жизнь природы вторгается в отношения героев, помогает понять их душевное состояние, характер, передает чувства героев.

Заключение

Проблема духовного становления человека - вечно современная проблема духовно-нравственного воспитания россиянина. На вопрос: « Когда начинается время духовного взросления?» - Л. Н. Толстой отвечает: «Счастливая, счастливая, невозвратимая пора детства! Как не любить, не лелеять воспоминаний о ней! Воспоминания эти освежают, возвышают мою душу и служат для меня источником лучших наслаждений!» Возвышенная душа – источник духовной энергии, необходимой для жизни как созидания. Духовная жизнь главного героя – праздник пронзительной любви к родному краю, праздник служения родной земле, поддержания ее традиций, обрядов, верований, трогательного поклонения ее святыням (в этом смысл жизни русского человека), преодоление скорби, испытывающей душу взросление.

Чтобы глубже осознать роль книги Шмелева «Лето Господне» в раскрытии психологии духовного взросления ребенка, стоит обратиться к рассказу – притче Г. Юдина «Сердце». У одной мудрой старушки спросили, как она, прожив такую тяжелую жизнь, «душой осталась моложе всех нас». Ее секрет был прост: «Все хорошее, что мне сделали, я записываю в свое сердце, а все плохое – на воде».

«Лето Господне» остается для меня книгой о драгоценных душевных способностях ребенка сохранить молодость души. Нельзя человеку прожить без любви, потому что самое главное и драгоценное в его жизни отрывается именно сердцу.

Православная культура, природа и общение с духовно богатыми людьми – источники духовно-нравственной культуры. Духовно совершенный Человек – это человек Долга, Совести, Любви. Только созерцающая любовь открывает нам чужую душу для верного, проникновенного общения, для взаимного понимания, для дружбы, для брака, для воспитания детей. Все это недоступно бессердечным людям. Только созерцающая любовь открывает человеку его родину, т. е. его духовную связь с родным народом, его национальную принадлежность, его душевное и духовное лоно на зеле. Иметь родину есть счастье, а иметь ее можно только любовью. Нельзя нам без любви. Без нее мы обречены со всей нашей культурой. В ней наша надежда и наше спасение.