Евгений Александрович Лансере родился в 1848 году и уже в юном возрасте заинтересовался скульптурой. Развитию его интересов способствовало знакомство с Н.И. Либерихом, ставшим в дальнейшем известным мастером-любителем. Окончив классическую гимназию в Санкт-Петербурге и поступив в университет, Лансере начал представлять свои работы в Императорской академии художеств. Несмотря на то, что юноша не имел специального образования, в академии оценили глубину его работ и понимание того, как работать с формой, присвоив звание классного художника II степени. Спустя три года мастеру-самоучке удалось стать художником I степени.

Большую роль в становлении известного скульптора сыграли его поездки по России, путешествия в Англию, Францию, Австрию, Бельгию и многие другие страны. Лансере изучал работы известных французских и русских скульпторов, посещал музеи, галереи и много наблюдал. Путешествуя по Киргизии, Башкирии, Кавказу скульптор живо интересовался бытом местного населения и особенно его бойкими конями. Интерес к лошадям у Лансере был столь велик, что он создал множество композицией с присутствием этого благородного животного и прославился как крупный скульптор-анималист (франц. animal - животное).

Первоначально Лансере выполнял частные заказы, поэтому каждое изделие существовало в одном экземпляре, однако работы мастера были так хороши, что крупные российские фабриканты приобрели права на производство его форм. Всего за свою творческую деятельность скульптор создал порядка четырехсот работ, многие из которых хранятся в Русском музее, Государственной Третьяковской галерее и некоторых других музеях. Изделия Лансере представляют большой интерес и для коллекционеров. После смерти Феликса Шопена, на фабрике которого трудился Лансере, дочь фабриканта вышла замуж за француза и увезла во Францию ряд моделей, которые принадлежали семье Лансере.

Умер 38-летний Е.А. Лансере весной 1886 года в своем имении. Причиной его ухода из жизни стала отнюдь не старость, а страшная для того времени болезнь - чахотка. Близкие перепробовали все возможные средства для его лечения, но известному скульптору справиться с чахоткой не удалось. Однако Лансере до последнего продолжал творить и даже выезжал верхом на своей лошади Кабарде, когда ему становилось хоть немного лучше.

Евгения Александровича Лансере по праву считают основателем русской кабинетной пластики, благодаря которому русская скульптурная школа стала известна всему миру.

Реалистичная бронза Лансере

Анималистические скульптуры

Молодой и полный энергии Лансере сделал за свою недолгую жизнь столько, сколько многим не удается за 70-80 лет. Его любовь к скульптуре началась с детских обид. Будучи еще мальчиком, Лансере обожал изучать жизнь животных и подолгу делал их зарисовки. Но когда он приходил в кузницу и просил кузнеца выковать ему нарисованного коня из металла, тот неизменно отказывался. Тогда отец надоумил сына лепить формы коней из воска.

Позже страсть к животным вылилась в многочисленные бронзовые работы, которые прославили скульптора на весь мир. Хотя у него не было специального образования, он интуитивно ощущал форму предметов и умел передать ее в своих работах с невероятной точностью.

Скульптура «Погоня».
Е.А. Лансере. 1871 г.
Отливка фабрики Ф. Шопена.

Так, в работе «Ловля дикой лошади» автору удалось показать все то напряжение, которое царит в этой сцене. Лансере сумел точнейшим образом передать состояние обеих лошадей, одна из которых покорна под хозяином, а вторая отчаянно бьется, пытаясь высвободится из обхватившей шею петли. Напряжение момента передано с помощью мельчайших деталей: страха в глазах животного, позы наездника, прорисовки каждого мускула на телах животных. Ничего не ускользнуло от глаз опытного мастера. Именно эта яркость и реалистичность так заинтересовала ценителей искусства в работах Лансере.

«Ловля дикой лошади».
По модели Е.А. Лансере. 1876 г.

Работая над описанной скульптурой, мастер не ограничился собственно фигурами, а дополнил композицию рельефными рисунками, где ловец стремительно приближается к табуну лошадей. Вероятно, это связано с тем, что каждая композиция для скульптора представляла собой целую историю, которую он стремился передать зрителю в наиболее выразительной форме.

Интересно, что И.К. Айвазовский и П.К. Клодт, которые сразу разглядели в юном Лансере талантливого скульптора, просили его отца не отдавать ребенка в академию художеств, дабы самородок не испортили классическими стереотипами.

По отзывам современников, Лансере был великолепным наездником, которого порой даже сравнивали с кентавром - до такой степени он был единым целым со своим конем во время езды. Работая над очередной композицией, скульптор не создавал какую-нибудь «средненькую» лошадь. Он детально прорисовывал не только само животное, но и подбирал породу, соответствующую наезднику. Так шейх у него восседал верхом на арабском коне, англичанка на гунтере (полукровная английская порода), а уж для казака обязательно подбирался удалой степной конь.

Существует версия, что под фамилией известного российского скульптора Напса скрывался не кто иной, как Лансере. К практике работы под псевдонимами приходилось прибегать многим скульпторам того времени в связи с контрактами, которые они заключали с одной фабрикой. Такой кабальный договор запрещал мастерам работать на других заводах под своими именами. У многодетного Лансере, отца шестерых детей, были постоянные проблемы с деньгами, что и могло стать главной причиной работы под фамилией Напса на фабрике Верфеля - серьезного конкурента фабрики Шопена. К тому же о самом Напсе почти ничего не известно, а его работы были выполнены в том же стиле и с применением тех же приемов, что и скульптуры Лансере.

«Царский сокольничий».
Модель Напса.
Фабрика Верфеля.
Санкт-Петербург.

Этнографические работы

Лансере очень любил изображать народы России и Малороссии. Погружаясь в очередную работу, он полностью воссоздавал образы представителей той или иной народности, не упуская из виду ни одной детали. Например, в композиции «Линейный казак с казачкой на коне» казак одет в черкеску с газырями (отделениями), в которых наверняка спрятаны пороховые заряды. Высокие сапоги-ичиги, традиционная барашковая папаха, ружье и шашка - все те вещи, с которыми не расставался истинный казак. Не менее тщательно вылеплена и каждая деталь одежды молодой казачки, держащей в руке повод.

Другую свою работу, посвященную казачеству, Лансере создал после посещения Донского казачьего войска. В те времена казачество относилось к привилегированному сословию, которое считалось опорой самодержцев. Встреча с донскими казаками так впечатлила мастера, что он выразил свои эмоции и наблюдения в известной работе «Прощание казака с казачкой». В этой скульптурной композиции автору удается показать всю гамму сложных чувств человека, когда сильный и готовый к битве насмерть воин предстает перед зрителем чутким и нежным по отношению к любимой жене. Прощание в седле показывает всю страсть и нежность мужчины и женщины, которые хотят до последнего мгновения быть вместе.

Скульптура
«Прощание казака с казачкой».
Е.А. Лансере.
Каслинский литейный завод.
1873г.

В свое время ставку на Лансере сделал известный российский фабрикант Феликс Шопен, имеющий предпринимательское чутье на то, что будет востребовано обществом. Шопен не побоялся включить работы Лансере в свою основную продукцию, посчитав, что полные жизни композиции молодого скульптора станут популярны не только в России. И он не ошибся, так как именно Лансере внес немалый вклад в рост популярности изделий фабрики Шопена. В конце 1870-х годов фабрикант купил у скульптора ряд моделей, среди которых были «Прощание казака с казачкой» и «Ловля дикой лошади».

Предчувствуя, что колониальная политика Франции, выраженная в бронзе, будет интересна потребителям, Шопен отправил Лансере в Алжир. После поездки скульптор создал целую серию так называемого алжирского цикла или арабских сюжетов. Природное любопытство позволило чуткому мастеру буквально впитать в себя местный колорит, познакомиться с особенностями, мотивами арабской культуры и выразить ее в различных художественных композициях.

«Араб на коне».
Е.А. Лансере.
1870-1880-е гг.

В России такая тематика не была популярной, поэтому некоторые из работ этой серии встречаются редко. Однако некоторые скульптуры представлялись на выставках и в дальнейшем отливались на заводах. В частности, работа «Арабский шейх» побывала на выставках в Париже и на самых значительных художественных выставках Санкт-Петербурга. Изначально она представлялась под названием «Бедуин». Позже фабрика Шопена купила патент на отливку этой модели и выкупила саму модель. Также к числу известных работ этого цикла относятся «Африканский солдат на лошади», «Водовоз кабиль», «Алжирский осел» и некоторые другие.

Скульптура «Арабский шейх».
Е.А. Лансере. 1876 г.

Еще одним излюбленным направлением Лансере были жанровые сцены, описывающие быт крестьян. Скульптору нравилось представлять обыденную жизнь простых работников, показывать их труд, особенности их быта. Это композиции «Деревенская няня, «Крестьянин верхом», «Крестьянский мальчик с лошадьми» и многие другие. Часто среди этих работ встречались русские конные тройки, которые очень точно передавали особенности лихой русской езды на санях. К каждой работе скульптор подходил со всей тщательностью и наблюдательностью, не оставляя без внимания ни один элемент, будь то одежда, предметы быта или выражение лица. Именно такое ощущение глубины, самобытность и умение передать жизнь в неживом материале стали основными причинами того, что работы Лансере по сей день представляют большой интерес для ценителей искусства.

Военно-историческая тематика

В 19 веке многие скульпторы любили изображать полководцев, князей, царей. Это могли быть целые композиции, фигуры или бюсты императоров. Одной из лучших работ Лансере на военную тему считается скульптура князя Святослава. Изобразил он полководца ровно так, как описывают его историки: с широкой грудью, с крепким затылком, клоком волос на голой голове, который являлся признаком рода. Великий князь киевский изображен воинственным и собранным, готовым биться до последнего со своими врагами. Под стать сильному полководцу, решительно ведущему своих воинов в бой, подобран и конь - мощное животное, готовое биться вместе с хозяином в пылу сражений.

«Князь Святослав на пути в Царьград».
Скульптор Е.А. Лансере. 1886 г.

Популярность работ Лансере во многом обусловлена его самобытностью. Он не терпел шаблонов и трафаретов, а подражанию чужим работам предпочитал правдивость композиций. В его скульптурах военной тематики запечатлено много драматических сцен, наполненных целой гаммой чувств.

Скульптура «Черкес в засаде».
Е.А. Лансере. 1871 г.

Работы «Убитый араб», «Утрата товарища-коня», «Запорожец после битвы» и другие скульптуры этого направления во всей полноте передают таинства жизни, ее особенно трудные для человека стороны. Скульптор не боялся быть честным, не боялся показать жизнь безо всяких прикрас. В работе «Утрата товарища-коня» он показывает всю глубину любви всадника к своему лихому коню, который долгие годы был его верным товарищем в кровавой битве, в жару и холод или в голодные времена.

Скульптура «Утрата товарища-коня».
Е.А. Лансере.

Лансере любил изображать не только исторические военные сюжеты, но и сказочные. Одной из популярных его работ является композиция «Руслан и волшебная голова», выполненная в 1884 году. Это весьма эффектная работа по произведению А.С. Пушкина «Руслан и Людмила», где воин предстает на коне перед огромной головой, охраняющей меч. Но это не просто бронзовая скульптура, а чернильница, воспользоваться которой по назначению можно, если откинуть шлем волшебной головы. Если учесть, что длина всей скульптуры составляет 40 см, такую чернильницу будет трудно не заметить на столе, а ее искусное исполнение вполне может навеять писцу идеи для собственного оригинального произведения.

Чернильница
«Руслан и волшебная голова».
Е.А. Лансере. 1884 г.

Клейма Лансере

На работах, созданных Е.А. Лансере, обычно ставили подпись «Е. Лансере». Для удобства написания букв и акцентирования внимания на надписи, для нее делали гладкую площадку часто прямоугольной формы. Иногда фамилию писали и по дуге, если она располагалась на краю изогнутой платформы.

На некоторых изделиях помимо фамилии отмечали год издания. Обычно это был год изготовления формы, по которой затем отливали бронзовые работы.

Вариациями приведенных выше клейм являются клейма с надписями: «лепилъ Е. Лансере» и, например, «ЛЪПИЛЪ Е.ЛАНСЕРЕ 1870».

В отличие от именитых российских фабрикантов у Лансере не было собственной мастерской. За свою долгую творческую деятельность он успел поработать на многих фабриках, поэтому в клеймах на его работах часто присутствуют имена фабрикантов. Так, он длительное время сотрудничал с Феликсом Шопеном, внеся свою лепту в известность его фабрики.

Среди других заводов, с которыми сотрудничал Лансере, можно отметить мануфактуру Н. Штанге, В. Грачева, И. Сазикова, А. Морана, а также Каслинский чугунолитейный завод.

Зарубежные заводы, которые отливали бронзу по моделям Лансере, указывали его фамилию на иностранный манер.

Я родился 13 декабря 1953 года в Москве, в семье скульптора и художника Евгения Евгеньевича Лансере и Светланы Дмитриевны Якуниной-Лансере. В нашей семье соблюдается традиция – называть сына Евгением, поэтому немного сложно бывает разобраться, о ком идет речь – о сыне или отце? Поэтому, когда говорится о ком-либо из Лансере, принято указывать: Лансере I – это Евгений Александрович Лансере, знаменитый своими скульптурными композициями с лошадьми; Лансере II или Лансере-сын – Евгений Евгеньевич Лансере, художник и архитектор. Он известен своими иллюстрациями к повести Толстого «Хаджи-Мурат», монументальной росписью Казанского вокзала. Его дело продолжил мой отец, Лансере III. На данный момент я, Лансере IV, также унаследовал и поддерживаю творческую стезю нашей семьи.
Отец не принуждал меня следовать его профессии или призванию, он считал, что я сам должен выбрать, каким путем мне идти и развиваться. Он брал меня с собой на этюды, творческая мастерская находилась прямо у нас дома, но ничему конкретно он меня не учил. Поэтому решение заниматься живописью я принимал самостоятельно.
В 1966 году я поступил сразу во второй класс художественной школы №3, по окончании 3 лет учебы продолжил заниматься в художественной студии Дома архитекторов. С 1972 по 1978 годы был студентом Педагогического университета имени Ленина на художественно-графическом факультете. Среди моих учителей были Ефанов и Строганов. Я начинал как живописец, работая в живописном комбинате Союза художников, долгое время вел частную школу. Я начал уже прилично зарабатывать как художник, но в один момент все поменялось…
В 1987 году в нашем доме произошел потоп и горячая вода, хлынувшая с потолка, залила и мои работы, и многие уникальные полотна, хранившиеся на стенах нашего «домашнего музея». Картины, уцелевшие со времен революции, фамильные ценности, удалось восстановить, но все мои работы пропали. Я был настолько потрясён этим событием, что перестал заниматься живописью.
Но всё-таки я решил попробовать себя в скульптуре и дизайне. В 1991 году состоялась очень продуктивная поездка в США, где я изготовил 20 скульптурных портретов на заказ.
После, продолжая работать со скульптурой, стал заниматься дизайнерскими, оформительскими работами – ковка, витражи, камины и прочее. Я начинал работать вместе с Марком Фёдоровым. Стало появляться все больше частных заказов и частных проектов, появлялось все больше возможности для творчества. В то время потребности заказчиков ограничивались желанием сделать ярче и крупнее, чем у соседа. Сегодня все больше ценятся авторские работы, то, что и я ценю – индивидуальность, проработка деталей.
Я работаю практически с любым материалом – с металлом, стеклом, керамикой; занимаюсь ковкой, литьем, витражами. На сегодняшний день я принимаю заказы и выполняю их с коллективом художников.
Из крупных работ, которые мне довелось делать, был музей Бенуа в Петергофе, оформление здания Авторского телевидения (АТВ) на Полянке в Москве (1995 г.), оформление зданий АФК «Система» на Пречистенке и Спиридоновке, дома приемов АФК «Система» в Серебряном бору.
Одна из моих скульптур представлена во дворе посольства Люксембурга в Москве.
Также являюсь членом московского Союза художников по секции «скульптура» и членом Попечительского совета Государственной Третьяковской галереи.

Евгений Лансере — толкователь русской классики

Художники книги ХХ века

Евгений Немировский

Очень редко в одной семье собирается столько талантливейших людей, как в семье, из которой происходил герой нашего сегодняшнего очерка. Тяга к искусству ему передалась от Альберто Камилло, или, как его звали в России, Альберта Катариновича Кавоса. Человек этот, построивший Большой театр в Москве и Мариинский в Санкт-Петербурге, был дедом Александра Николаевича Бенуа и прадедом Евгения Евгеньевича Лансере. Таким образом, художник, о котором мы вам сейчас расскажем, приходился племянником одному из основателей «Мира искусства», хотя дядя был всего на пять лет старше племянника. Как и Бенуа, Евгений Лансере тоже начинал в «Мире искусства» и тоже был очарован XVIII столетием. Одна из самых известных картин Лансере, выставленная в 1905 году, называется «Императрица Елизавета Петровна в Царском Селе».

Но со временем пути мирискусников разошлись: большинство из них закончили жизнь в эмиграции, а Евгений Евгеньевич Лансере остался в Советской России, стал народным художником РСФСР, лауреатом Сталинской премии. Пришлось ли ему для этого кривить душой? В общем-то нет, ибо художник Лансере был убежденным реалистом. И до, и после революции он с удовольствием иллюстрировал произведения русской классической литературы. Правда, время от времени ему приходилось исполнять работы, вроде бы и не характерные для него. И если портрет молодого Серго Орджоникидзе, написанный в 1922 году, проникнут сочувствием к молодому, романтическому революционеру, то этого никак не скажешь о росписи парадной лестницы Государственного музея в Грузии «И.В.Сталин руководит первым политическим выступлением закавказского пролетариата» или о чересчур прямолинейных и идеологизированных эскизах росписей для Казанского вокзала в Москве.

Евгений Лансере родился 23 августа 1875 года, то есть в нынешнем году мы будем отмечать его 130-летний юбилей, если, конечно, наша печать вспомнит об этой дате. Его отец Евгений Александрович был талантливым скульптором. Художницей могла стать и мать Екатерина Николаевна, сестра А.Н.Бенуа, которая неплохо рисовала и посещала классы Академии художеств. «Она вышла замуж по любви, — вспоминал А.Н.Бенуа, — за молодого, талантливейшего и вскоре ставшего знаменитым скульптора Евгения Александровича Лансере, и этот “роман Кати и Жени”, начавшийся летом 1874 года, продолжался до самой гробовой доски Жени, случившейся в феврале 1886-го Катя, которой в момент смерти мужа было всего 36 лет и которая по-прежнему была прелестной, осталась верной ему до конца жизни» . Евгения Александровича свел в могилу туберкулез, но в браке с ним Екатерина Николаевна родила шестерых детей. После смерти мужа она вместе с детьми переехала в просторный родительский дом, и детские годы Евгения прошли вместе с Александром Бенуа. «Я особенно был доволен тем, — вспоминал тот впоследствии, — что под одной крышей со мной теперь оказался мой любимый племянник Женя, или Женяка, Лансере, очень рано начавший обнаруживать необычайное художественное дарование. Беседы с этим очаровательным, нежным и в то же время исполненным внутреннего горения отроком постепенно стали превращаться для меня из мимолетных развлечений в какую-то необходимость» . Младший брат Евгения Николай стал архитектором, а самая меньшая из сестер — знаменитой художницей, вошедшей в историю русского искусства под именем Зинаиды Евгеньевны Серебряковой.

Окончив гимназию, Евгений стал слушателем рисовальной школы Общества поощрения художеств, а в 1896 году вместе с Львом Бакстом он отправился в традиционную для мирискусников поездку в Париж — художественную Мекку рубежа XIX и ХХ столетий. Вместе с друзьями Лансере путешествовал по Италии, Германии, Швейцарии и Англии. К.А.Сомов в сентябре 1899 году писал одной своей корреспондентке: «В мае приехали к нам в Париж мои петербургские друзья — Нувель и Нурок, принесшие новую ноту в нашу компанию, и с ними мы, т.е. я, Шура Б[енуа] и Ж.Лансере, ездили в Лондон» .

Начало работы Евгения Евгеньевича на ниве искусства книги относится к 1897 году, когда он получил свой первый заказ — оформить книгу Елизаветы Вячеславовны Балобановой «Легенды о старинных замках Бретани». Рисунки, исполненные тушью и белилами, пером и кистью, делались с натуры летом того же года, когда Лансере вместе с А.Н.Бенуа пребывал в этой приморской французской провинции. «И я, и наш верный спутник Женя Лансере, — вспоминал много лет спустя Александр Николаевич, — мечтали о диких и чудовищных скалах, о старинных гранитных церковках и капеллах, о доисторических менгирах, вообще о всем том, что придает сказочность...» . О рисунках же Лансере, сделанных в ту пору, он говорил, что они пронизаны подлинно бретонским настроением. На родине эти рисунки оценили иначе. «Стоило ли Е.Лансере ехать в Париж и долго там учиться и жить, — писал Владимир Васильевич Стасов (1824—1906), — чтобы рисовать потом свои иллюстрации к «Бретонским сказкам» и свои декоративные рисунки, где человеческие фигуры торчат кривые и косые, без малейшей натуры, волны — в виде правильных ромбов мозаики. Какие-то колоссальные оплывшие свечи в подземелье, то небывалые кусты и растения, все что угодно, кроме того, что в самом деле на свете есть» . Стасов, конечно же, передавал свои впечатления о работах Лансере в явно утрированном виде, не желая признавать возможность стилизации и права художника на собственное видение.

Книга Балобановой вышла в свет в 1899 году, и тогда же Лансере принял участие в оформлении юбилейного пушкинского издания, в котором участвовали А.Н.Бенуа и К.А.Сомов — сделав заставки к «Дубровскому» и к «Выстрелу».

Е.Е.Лансере. Шмуцтитул для журнала «Мир искусства». 1904 г.

Далее было сотрудничество в журнале «Мир искусства», к которому советское искусствоведение относилось, мягко говоря, с настороженностью. Однако советские искусствоведы всячески подчеркивали «особое место», которое Лансере занимал в этом «эстетском художественном объединении». Да и как могло быть иначе? Ведь мирискусники, по словам М.В.Бабенчикова, написанным в 1949 году, в самый разгар борьбы с «безродным космополитизмом», «провозгласили “надклассовость” искусства, якобы стоящего “выше всего земного”, и тем самым сразу же выявили и свою классовую принадлежность». И далее: «мирискусники рабски преклонялись перед всеми видами “иностранщины” и по своей ненависти к реалистическому освоению мира тесно примыкали к западным модернистским течениям в литературе, театре и музыке» . По словам того же автора, «Лансере никогда не был ни типичным, ни последовательным мирискусником. Наоборот, исключительная требовательность художника к самому себе побуждала его с каждым годом все критичнее и критичнее относиться к условной стилистике «Мира искусства» и идеалистическому мироощущению этой вымирающей группы, являвшихся выразителями и проповедниками лишенной высокого идейного и общественного значения, а потому далекой и чуждой народу культуры» .

Между тем А.Н.Бенуа всегда подчеркивал сплоченность и полное единомыслие людей, стоявших у истоков «Мира искусства». В конце своего жизненного пути в письме к художнику и искусствоведу Игорю Эммануиловичу Грабарю (1871—1960) от 8 ноября 1946 года, в котором он решил «высказать все свое горе по поводу кончины нашего милого Жени Лансере», Бенуа вспоминал о давно прошедших днях: «А какая была “стая”! Сколько нас было! И как все сплочены, и как каждый нужен всем, и все преданы одному делу — защите и распространению подлинного искусства или того, что мы с полным убеждением считали за таковое». И с горечью отмечал: «Ну вот, а теперь за “подлинное искусство” считается нечто совсем иное, и с этим мы уже ничего поделать не можем» . Евгения Лансере он до последних дней считал единомышленником.

В журнале «Мир искусства» Е.Е.Лансере сотрудничал с самого первого номера, в котором была помещена его превосходная литография «Казанский собор» и другие работы, посвященные Санкт-Петербургу. Публикуя станковую графику, художник одновременно украшал журнал удивительно декоративным орнаментальным убранством. «Его заставки и концовки, — писал известный искусствовед и книговед Алексей Алексеевич Сидоров (1891—1978), — всегда очень умно или начинают, или заканчивают страницы печатного текста» . Орнаментация — трудное искусство, всегда балансирующее между пустым украшательством и подлинным мастерством. Виньетки Лансере в № 15 и 16 «Мира искусства» А.А.Сидоров назвал «бесхитростными», обозначая тем самым их волнующую простоту и отсутствие всего наносного. Делал Лансере и обложки для «Мира искусства». В номерах за 1902 год публиковались литографии художника, а в № 9 за 1903 год был помещен его цельно-страничный шмуцтитул «Гибель богов», в котором можно усмотреть мотивы весьма далекого от мирискусников творчества Уильяма Блейка. Влияние же Бердслея, которое легко просматривается в графике Льва Бакста и Константина Сомова, в работах Лансере минимально. Еще один фронтиспис Е.Е.Лансере открывал раздел «Средневековая поэзия в миниатюрах».

Среди других работ Евгения Евгеньевича для «Мира искусства» нужно назвать и опубликованные в самом последнем его номере (двенадцатом) три рисунка к циклу стихотворений Константина Дмитриевича Бальмонта (1867—1942) и сопровождающие эту публикацию необычайно декоративные заставки и концовки. К проходным работам, без которых не обходится творчество ни одного художника, можно отнести обложки для журнала «Детский отдых» и иллюстрации к повести А.Осипова «Варяг», изданной в Петербурге в 1902 году.

Евгений Евгеньевич всегда был легок на подъем: в 1902 году он снова отправился в далекую поездку, но на этот раз не на Запад, а на Восток. Лансере посещал сибирские города, ездил в Маньчжурию и Японию. Из этой поездки Лансере привез массу рисунков, которые, впрочем, большого общественного резонанса не имели. В следующем году художник побывал на Псковщине (древние памятники этой земли восхищали Лансере, хотя сколько-нибудь заметного влияния на его творчество не оказывали, а затем путешествовал по Курской и Киевской губерниям, писал пейзажи.

В годы Первой русской революции Е.Е.Лансере, как и его друзья по «Миру искусства», активно участвовал в оформлении оппозиционных журналов. Его, человека чистого духом и до болезненности чувствительного, возмутила кровь, пролитая на улицах Санкт-Петербурга 9 января 1905 года. Много позднее, вспоминая об этих днях, Лансере писал: «Общее возмущение режимом, смутные надежды на более справедливое устройство жизни захватили и нас, небольшой кружок художников... Всякая оппозиция правительству находила в нас сочувствие» . В № 2 журнала «Жупел» был помещен рисунок Лансере «Москва. Бой», где была изображена наша древняя столица с колокольни Страстного монастыря, с которой каратели расстреливали мятежные толпы.

После того как «Жупел» был запрещен, а его основатели попали в тюрьму, Евгений Евгеньевич не побоялся объявить себя издателем нового журнала «Адская почта», в первом же номере которого был помещен его остро сатирический, направленный против печально известной «черной сотни» рисунок «Радость на земле основных законов ради», а в следующем — рисунки «Рады стараться, Ваше Превосходительство» и «Тризна». На последнем рисунке представлены городовые, празднующие победу. Изобразительное решение с резким контрастом белых и черных пятен здесь как бы вступало в противоречие с обычным для мирискусников культом линии.

Окончание в следующем номере

ЛАНСЕРЕ Евгений Евгеньевич , российский график, живописец, сценограф, народный художник РСФСР (1945); академик живописи (1912) и действительный член (1916) петербургской Академия Художеств. Внук Н. Л. Бенуа, сын Е. А. Лансере, повлиявшего на становление его художественных интересов, брат Н. Е. Лансере, З. Е. Серебряковой. После смерти отца испытывал влияние художников и архитекторов семьи Бенуа (главным образом А. Н. Бенуа), скульптора А. Л. Обера. Учился в Рисовальной школе ОПХ в Санкт-Петербурге (1892-95), затем в Париже - в академиях Ф. Коларосси и Р. Жюлиана, в студиях Ж. П. Лорана и Ж. Ж. Бенжамен-Констана (1895-98). Член объединений «Мир искусства» (с 1900; с 1910 член-учредитель; в 1915-16 председатель комитета), Союз русских художников (1903-1910), Общества архитекторов (с 1906), АХРР (с 1927), Общества живописцев (1929-30).

Среди ранних графических работ Лансере - иллюстрации к «Повестям» Е. А. Лыткиной (1894), книге «Легенды о старинных замках Бретани» Е. В. Балобановой (1899), повестям «Выстрел» и «Дубровский» А. С. Пушкина (1899). В конце 1890-х - 1910-х годах выступал главным образом как журнальный и книжный график (оформление журнала «Мир искусства», «Художественные сокровища России», «Детский отдых», «Золотое руно» и др.; 3-го тома издания «Царская охота на Руси» Н. И. Кутепова, 1902; книг «Собрание стихов» С. К. Маковского, 1905; «Сирийские рассказы» С. С. Кондурушкина, т. 1-2, 1908-1910; «Царское Село в царствование императрицы Елисаветы Петровны» А. Н. Бенуа, 1910; «История русского искусства» И. Э. Грабаря, 1910-13; произведений М. Ю. Лермонтова «Демон» и «Ашик-Кериб», 1914, и др.). Был мастером графики «малых форм» (экслибрисы, издательские и почтовые марки и др.), автором афиш (для выставки «Ломоносов и Елизаветинское время», 1912); в 1905-08 создавал политически острые рисунки для революционных журналов «Жупел», «Адская почта», «Зритель».

Одним из первых среди художников Серебряного века Лансере передал атмосферу обыденного Санкт-Петербурга [«Казанский собор», автолитография; «Старый Никольский рынок» («Барки», ГРМ), «Васильевский остров, 7-я линия» (ПТ); обе - акварель; все 1901; «Калинкин мост», автолитография, 1902]. Станковая графика Лансере на исторические темы в этот период отличается достоверностью в воссоздании эпохи и одновременно её романтичной поэтизацией («Императрица Елизавета Петровна в Царском Селе», 1905, ГТГ; «Петербург начала XVIII в.», 1906, ГРМ; «Корабли времён Петра Первого», 1909, ГРМ, и 1911, ГТГ). Иллюстрации к произведениям Л. Н. Толстого «Хаджи-Мурат» (1912-16, 1931, 1937-1938, 1942) и «Казаки» (1917, 1928, 1936-1937) выполнены в чёткой графической, а иногда в смягчённой живописной манере. Воспринял влияние русского символизма (оформление книги «Царь Голод» Л. Н. Андреева, 1908), модерна (панно в «Café de France» в Санкт-Петербурге, 1907, не сохранилось), неоренессанса (росписи дома Тарасова в Москве, 1910-11), необарокко (эскизы плафона дома Носовых в Москве, 1910-11; панно «Заморская торговля» для дома И. П. Мануса в Санкт-Петербурге, 1917, ГТГ) и неоклассицизма (росписи Памятного зала Академии Художеств в Петрограде, 1915). Сотрудничал с архитекторами (И. В. Жолтовским, А. И. Таманяном, В. А. Щуко) в разработке интерьеров. Участвовал в оформлении выставки «Современное искусство» в Санкт-Петербурге (1903). С 1900-х годов работал как театральный художник (оформление неосуществлённой постановки пьесы «Ярмарка на индикт св. Дениса» Н. Н. Евреинова в Старинном театре, Санкт-Петербург, 1907-08, совместно с А. Н. Бенуа). Заведовал художественной частью гранильных фабрик в Петергофе и Екатеринбурге (1911-16), фарфорового и стекольного заводов в Санкт-Петербурге.

В декабре 1914 - марте 1915 находился на Кавказском фронте в качестве военного корреспондента. В конце 1917 года переехал в Темир-Хан-Шуру (ныне Буйнакск) в Дагестане; в 1918-19 художник Отдела пропаганды Добровольческой армии. В 1920 переехал в Тифлис, где работал в Этнографическом музее (1920-22); с 1925 член-сотрудник Кавказского археологического института. Значительная часть станкового наследия Лансере связана с его поездками 1890-1930-х годов по Европе и Азии (посетил Бретань, 1897; Сибирь, Маньчжурию и Японию, 1902; Псковскую и Киевскую губернии, 1903; Италию, 1899 и 1907; Давид-Гареджу в Грузии, 1921; Турцию, 1922; Дагестан, 1925; Францию, 1927; Джульфу в Азербайджане, 1929; Сванети, 1929; Киргизию, 1939), во время и после которых он создавал (как и его отец) этнографически точные работы. С 1934 жил в Москве. Черты дореволюционного творчества сохраняются в исторических произведениях, созданных в советское время (серия «Трофеи русского оружия», гуашь, 1942), в портретной и пейзажной живописи, натюрмортах. Работал также в области монументальной живописи (в Харькове - панно во Дворце рабочего, 1931-32; в Москве - росписи Казанского вокзала, 1933-34, 1945-46, ресторана гостиницы «Москва», темпера, 1937, ныне - в Научно-исследовательском музее архитектуры; эскизы оформления Большого зала Дворца Советов, 1938-41, и др.) и сценографии («Макбет» У. Шекспира, 1928, неосуществлённая постановка К. А. Марджанишвили в Грузинском театре драмы в Кутаиси; «Юлий Цезарь» Шекспира, 1924, и «Горе от ума» А. С. Грибоедова, 1938, обе постановки в Малом театре в Москве), в промышленной графике и как художник кино.

В 1934-45 Лансере публиковал статьи, главным образом о монументальной живописи и проблемах художественного образования. Автор дневников и многочисленных альбомов натурных зарисовок. Преподавал в Санкт-Петербурге - в Школе живописи и рисования Е. С. Зарудной-Кавос и А. М. Языковой (начало 1910-х годов), в Новой художественной мастерской (1915-16); в Тифлисе - в Академии Художеств (1922-34; декан живописного факультета в 1926-30), в Москве - в МАРХИ (1934-38; руководитель кафедры графических дисциплин), в Академии архитектуры (с 1935); также в ИЖСА (1935-38; профессор живописи и руководитель монументальной мастерской). Среди учеников: Т. Г. Абакелия, П. М. Блёткин, И. И. Габашвили, У. М. Джапаридзе, М. А. Джемал, С. С. Кобуладзе, К. Б. Санадзе. Государственная премия СССР (1943).

Его дети - живописец, архитектор, книжный график Евгений Евгеньевич Лансере (1907-88), архитектор Наталья Евгеньевна Лансере (1909-94).

Соч.: Лето в Ангоре. Рисунки и заметки из дневника поездки в Анатолию летом 1922. Л., 1925.

Лит.: Лобанов В. М. Книжная графика Е. Е. Лансере. М.; Л., 1948; Бабенчиков М. В. Е. Е. Лансере. М., 1949; Подобедова О. И. Е. Е. Лансере. М., 1961; Павлинов П. С. Е. Е. Лансере в 1900 - начале 1910-х годов: к проблеме творческого самоопределения // Русское искусство Нового времени. М., 2004. Вып. 8; он же. Е. Лансере в Бретани // Антиквариат, предметы искусства и коллекционирования. 2005. № 1-2; он же. Е. Лансере на Кавказском фронте. Рисунки и заметки мастера // Собрание. 2005. № 2; он же. Экспедиция Е. Лансере в Сванетию в 1929 // Свой. 2008. № 2.

Родился в семье скульптора Евгения Александровича Лансере - художественной династии, где все родственники были связаны с искусством. Его сестра З.Е. Серебрякова тоже стала художником. Дед Н.Л. Бенуа был академиком архитектуры, дяди Л.Н. Бенуа - архитектором и А.Н. Бенуа - художником, основателем объединения «Мир искусства». Детство Евгения прошло в имении Нескучное на Украине. Когда Евгению Лансере было десять лет, умер его отец, и семья переехала в Санкт-Петербург. Дом семьи Лансере называли «Дом Бенуа у Николы Морского». У юного Евгения рано проявились художественные способности: он записал в дневнике: «Прежде всего – быть отличным художником». Евгений Лансере учился в первой петербургской гимназии.

В 1892 году в семнадцать лет он поступил в рисовальную школу «Общества поощрения художеств», где учился у Я.Ф. Ционглинского и Э.К. Липгарта.

В 1895 году Евгений Лансере уехал в путешествие по Европе. Он учился в академиях Ф. Кларосси (1895 -1896) и Р. Жюльена (1896 -1897) во Франции, где получил качественную профессиональную подготовку.

В 1898 году он получил крупный заказ на оформление книжной графикой книги Е.Балабановой «Легенды о старинных замках Бретани», вышедшей в Санкт-Петербурге в 1899 году. Для выполнения это заказа он путешествовал по Бретани и западу Франции, делая наброски и рисунки пейзажей и замков в альбомах. Эти иллюстрации были выставлены на выставке русских и финляндских художников Сергея Дягилева.

В 1899 году он вернулся в Россию и стал членом объединения «Мир искусства», задуманного как «кафедра толкования и пропаганды новой эстетики». Евгений Лансере стал постоянным сотрудником журнала «Мир искусства», в период оформления которого сотрудничал с журналами «Художественные сокровища России», «Золотое руно», «Детский отдых».

В 1905 году Евгений Лансере уехал в путешествие по Дальнему Востоку.

В 1905 -1908 году он сотрудничал как художник с революционными журналами «Жупел», «Адская почта», делая для них рисунки на злободневные политические темы.

В 1907 – 1908 году Евгений Лансере создал «Старинный театр».

В 1911 году написал темперой картину «Корабли времен Петра Первого», приобретенную Третьяковской галереей.

В 1912 – 1915 годах он стал художественным руководителем фарфоровой фабрики и мастерских гравировки стекла в Санкт-Петербурге и Екатеринбурге.

В 1914 -1915 годах Евгений Лансере был военным художником-корреспондентом на Кавказе в течение Первой мировой войны. Его военные рисунки выходили на открытках.

В 1917 – 1919 годы жил в Дагестане.

В 1919 году он был художником в Осведомительно-агитационном бюро (ОСВАГ) Добровольческой армии А.И. Деникина.

В 1920 году Евгений Лансере переехал в Ростов-на-Дону, позднее в Тифлис. В этот период он был рисовальщиком в Музее этнографии, выезжая в этнографические экспедиции с Кавказским археологическим институтом.

В 1922 году Евгений Лансере получил звание профессора Академии художеств Грузии, МАРХИ.

В 1924 году в качестве театрального художника оформил постановку «Юлий Цезарь» У. Шекспира в Кутаиси.

В 1927 году он поехал в Париж от Академии художеств Грузии.

В 1934 году Евгений Лансере переехал в Москву. В этот период он сделал монументальные росписи темперой и силикатными красками залов Казанского вокзала.

В 1934 – 1938 годы преподавал во Всероссийской Академии художеств в Ленинграде.

В 1937 году он выполнил росписи темперой в гостинице «Москва».

В 1938 году оформил постановку пьесы «Горе от ума» в Малом театре в Москве.

В 1943 году Евгений Лансере стал лауреатом Сталинской премии второй степени.

В 1945 году ему было присвоено звание Народного художника РСФСР.

В 1946 году оформил постановку пьесы «Барышня-крестьянка» в Большом театре в Москве.

Евгений Лансере скончался 13 сентября 1946 года и был похоронен в Москве на Новодевичьем кладбище.